→ главная поляна племени ветра (номинально)

Нет, в принципе обещание уведомить родимого предводителя об их спешном отбытии, данное буро-белой мелочи Полуночник сдержал. По-своему. Заприметив слишком большое мохнатое, пёстрое, рябящее столпотворение (локальный припадок кого-нибудь сильно уставшего и с плохим зрением) на главной поляне, целитель лихо крикнул «вольно! Разойдись!», а потом с мгновение подумал да прибавил «мы уходим искать просветления, проследите за тем, чтобы у Звездопада от данной новости не случился приступ». Уведомил? Уведомил. И нечего так косить своими недовольными жёлто-зелёными глазами.

— Солнце ещё относительно высоко, а нам нужна чудная лунная ночь. Вдобавок я планировал набрать трав, однако делать это, продираясь сквозь тьму кромешную с остатками пришибленности вековой мудростью от Предков, не особенно логично. Засим на сбор идём сейчас. Ты у нас воинскую подготовку проходил, выносливым должен быть, мелочь, — Полуночник тихо фыркнул, внезапно резко остановив свою бодрую рысь. Едва уловимый поток чего-то студёного пронёсся мимо, мазнув тотчас стаявшими льдинками вытянутую светлую морду, — приближаются Голые Ветки. Это, как минимум, холодно. Успевай слушать яркую песню до того, как она превратится в колыбельную, — целитель солнечно улыбнулся и вновь подался вперёд, без прелюдий переходя на бодрый бег. Вскоре два кота оказались подле небольшой речки и постепенно теряющей листья рощице, за коими виднелся обветшалый забор. Поведя розовым носом по ветру, трёхцветный задумчиво кивнул сам себе.

— Мы возле пастбища. За ограду идти смысла особенного нет, да и опасно. Там порой сотрясают землю могучие животные, вытоптавшие давным-давно все нужные травы. Так-с. Урок номер два: ищи лопухи. Это такие мясистые листья с твою морду. Нет, две твоих морды. О, вот оно! — лекарь обогнул замшелый покатый валун, указывая будущему ученику длинной лапой на небольшие заросли кругловато-овальных растений, — в них удобно переносить остальные лекарства. Хм, сорви тройку. Только осторожно, одним точным укусом, — проделав аналогичное, Полуночник положил лопухи перед лапами, придавив зелёные края мелкими камешками, — теперь урок номер три. Слушай внимательно. Мы начнём обучение с уже хорошо известных целителям трав — тех, которые абсолютно точно не вредят. Таких можешь набирать хоть сколько потом без меня. Но! Существуют и те, свойства коих нам неизвестны. Такие пока собираю только я, ибо… Их действие может сказаться на коте не самым лучшим образом, — Полуночник весело усмехнулся, подмигивая соплеменнику, всеми силами придавая голосу непринуждённый оттенок, — и если скажется, то только под мою ответственность и на мне. Организм привычен уже. Довеском есть знание, что в подобных ситуациях предпринимать. К слову о, — целитель придвинулся к гордо возвышающемуся растению с забавной махровой формой листьев и кучей белых цветочков, — это — тысячелистник. Назван так потому, что все ответвления от основного листа не сосчитать. Вызывает рвоту при отравлении, незаменимый помощник экспериментатора. Предпочитает сырые или лесные местности. Словом, не наши территории. Набирай побольше, мелочь, — янтароглазый оставил подопечного наедине с грозным горько пахнущим растением, приметив забавные красные ягодки, что росли едва ли не на земле в окружении очень мелких листочков. Осторожно отделяя тонкие веточки с плодами, Полуночник вернулся к одному из лопухов и доверху наполнил тот гроздями незнакомых ярких штук. И одновременно заприметил куст с иными ягодами, на сей раз чёрными, хорошо известными.

— Мелочь, ты там тысячелистник собрал? Поди сюда. Кустик видишь? Плоды на нём — бузина. Потому ли, что вечно бузит — неизвестно, однако факт. Незаменимое средство в борьбе с Белым Кашлем, любящее лесную местность. О-о, а чуть позади другой кустик. Только если у куста бузины листья обычные, у этого они ёлку напоминают. И если бузина от Белого Кашля, то это уже и от Зелёного, если не слишком запущен, помочь может. Отлично горло продирает, дыхание облегчит. Можжевельник. Загребай того да другого себе. И если увидишь знакомую уже тебе календулу — тоже загребай, — и врачеватель вновь растворился в зелёных зарослях, выискивая интересные экземпляры. Однако вскоре заприметил лишь хорошо известную радостно желтеющую ястребинку. Очень немного радостно желтеющей ястребинки. Ну что же, всякое лекарственное растение ценно. Особенно, если оно справляется с симптомами простуды и собрано почти на границе с Голыми Ветками. Сгрузив ястребинку в следующий лопух, Полуночник осторожно, едва не навернувшись поплавать, спустился к речке-скорее-ручью. И уловил средь весьма непривычного, а оттого резкого запаха тины тонкую нить сладкого аромата. О-о, его недавняя знакомая — мяун-трава. Любительница влажных почв. Вдохновлённо сверкнув глазами, целитель пошёл по приятному следу, чтобы обнаружить несколько знакомых растений, от коих ему нужен был корень. Не с первой попытки выдернув оный из земли, Полуночник опустил добычу в студёную воду и после тщательно отряхнул. Нечего грязь тащить на чистый песчаный пол ветряной обители разнотравья.

— Хм-м, — по пути к лопухам коту попалось явно незнакомое, но аналогично ястребинке жизнерадостно жёлто цветущее растение. С мгновение поразмышляв, трёхцветный таки решил прибрать к лапам и его. Всё-таки рядом с упомянутым лекарством от кашля на лопухе оно смотрелось отлично. Осторожно сложив вместе уголки больших листов и превратив оные в подобия кульков, Полуночник взял набранное добро в зубы. Эх, теперь до самого Лунного камня придётся обойтись без чудесных повествований. Хотя мелкий кое-кто явно будет данному факту невероятно рад. Выразительно закатив глаза на копошение «мелкого кое-кого», лекарь пушистым хвостом указал направление вдоль старого подгнившего забора, тотчас направляясь туда самостоятльно. Путь ещё предстоял не самый близкий.

И это было п о т р я с а ю щ е.

→ лунный камень

калиновая роща →

[indent] Макошь плотно держала мешок в зубах, изредка волоча тот по земле за счет значительного веса троих болванов. Она с более чем довольной мордой вспоминала  лицо рыжей кошки, прежде чем её затылка коснулась лапа Морфо. Больно наглая. Больно шумная и активная. Макошь надеялась, что хотя бы псина её усмирит. Абсолютно не желая больше церемониться, кошка кивком отпустила сына в сторону сеновала, молча дотащив свою ношу до пастбища. В отличие от этих тупых племенных котов, боящихся даже на свет выйти и увидеть человека, или, того и гляди, овцу или лошадь, ей было плевать. К тому же, сегодня овец уже должны были собирать в крупное стадо и отводить по домам. Хватит с них. С глухим ударом поставив пакет на землю, рядом с деревянным ящиком, кошка медленно и щепетильно поправила горлышко, направив его внутрь ящика и следующим движением поддела зубами дно, вываливая три туши.
[indent] - Подъём, - её звонкий голос отдался эхом, казалось, на всем пастбище, после чего Макошь отряхнулась от осевшей на её шкуру пыли и грязи, которая сухими хлопьями вздымалась вверх от каждого движения. Грациозно вскочив на жестяную бочку, Макошь села прямо, выровнявшись в спине и холодно опустив кончики губ, терпеливо дожидаясь, пока трое котят по крайней мере придут в себя.
[indent] - Вода, - коротко кивнув на полупустое корыто, стоящее рядом с ящиком, произнесла кошка, беря в лапы все свое самообладание и достоинство, чтобы не растянуть губы в широкой, кровожадной ухмылке. Могла только блестеть глазами и сдерживать себя. Безусловно, в её планах сегодня не было никакого убийства, но котята ведь любят играть? Макошь тоже. Обожает. Жадно глядя на котят, на их вздымающиеся бока, на короткие, но уже достаточно пышные усы и густой подшерсток, так привычный для Речного племени, Макошь хмыкнула. Хмыкнула, а затем поднялась на лапы и с грацией большой хищницы вскочила на не внушающий доверия забор, скрипящий от каждого шага. Каждое аккуратное ступание лапы сопровождалось грузным лаем с другой стороны. Удерживая между когтей оставшиеся в пакете клочки от меха, Макошь нарочито медленно разжала лапу, из-за чего мягкая, как облачко, шерсть медленно спланировала прямо на нос твари. А та взвилась ещё активнее, как уж, как хищная змея.
[indent] - Знаете, что там? - с деланным, напускным интересом, спросила Макошь, выразительно выгибая бровь. Наверняка уже догадались, - вы же любите играть, да? - не ожидая никакого ответа от котят, задает очередной вопрос одиночка, - рассказываю правила игры! - рывком Макошь ступает на особо гнилую доску, которая тут же с глухим стуком отваливается от забора и уже в следующий момент, псина, злая, как Звездоцап, выскакивает из открывшегося прохода, обезумевшими глазами глядя на тройку котят. Тугой поводок натягивается над перекладиной, из-за чего собака, хочет, не хочет, но не может ступить дальше шага. Но, казалось, уже сейчас котята чувствуют зловонный запах из её пасти. Громко гавкая, рявкая и бросая ошмётки слюны, она, казалось, обезумела.
[indent] - Я жду заката. А затем спускаю собаку. Бегите так, как никогда ещё не бегали, - громкий голос на мгновение заглушил собачий лай, а перекладина ненадёжно захрустела под верёвкой, связывающей пса. Ей нужно будет только немного помочь, - время пошло.
Солнце облизывает края холмов племени Ветра, прежде чем Макошь со всем усилием поддевает задевший балку колышек, из-за чего узел на перекладине развязывается, а псина пускается вслед за добычей. Проследив за тем, куда рванула собака, кошка хмуро свела брови на переносице. И уже в следующий момент скрылась в стороне сеновала.

→ сеновал

Отредактировано Макошь (08.11.2018 20:34:16)

калиновая роща --->

Болезненный шмяк о землю. Неясный дневной свет, просвечивающийся сквозь ма-а-а-а-аленькие отверстия в непонятном мешке, давал совсем слабое освещение, чтобы видеть ужас на мордашках брата и сестры, который, наверняка, был отражением его собственной морды. Не в силах сдержать испуганное попискивание, малыш закусывал губы и щеки до крови, надеясь, что все это - просто дурацкий кошмар, и вот-вот его разбудит ласковый язык мамы, и под ее урчание Березке приснятся самые лучшие и вкусные сны.
Было очень больно удариться о землю, и котенок ойкнул, пытаясь следом за Ясенницей выбраться из плена непонятной, вонючей ткани.
- Пчелка, давай, - бормотал котик, подтаскивая рыжего братца за шкирку и прижимаясь бочком к Ясеннице. Как-то спокойнее было, когда брат и сестра становились кучнее.
Желто-зеленые глаза обиженно и злобно уставились на странную палевую кошку, вскочившую на скрипучий забор.
- Мы с такими не играем, - подтверждая слова рыжей сестры, буркнул Березка, исподлобья испепеляя взглядом Макошь и этого, кто там с ней был. Успокаивающе и быстро лизнув Пчелку в рыжее ухо, буро-белый перебрал лапами, надеясь скрыть их предательское дрожание.
- Мы хотим домой! - не угрожающе вышло, а испуганно. Неужели можно было винить Березку за то, что он испугался?
Особенно этого... рычащего, будто кашляющего своим рыком. Огромная морда, просвечивающаяся через забор, была видна лишь наполовину, а оттого еще страшнее. Казалось, зловоние из пасти этого гигантского существа, которое было намного страшнее, чем какой-то там рак, малыш чувствовал даже на расстоянии, и жал маленькие ушки к макушке, испытывая неприкрытый, животный страх впервые в своей крохотной жизни.
— Я жду заката. А затем спускаю собаку. Бегите так, как никогда ещё не бегали.
Каждое предложение гулом отчеканилось в мыслях котенка, и он пугливо икнул. Округленные глаза уставились на пса, а лапы примерзли к земле, и Березка был попросту не в силах шелохнуться, пока пес не рявкнул снова. Лай заставил его подскочить, и Березка, неуверенно взглянув на Макошь, попятился чуть назад, поджав хвост, а после, бросив взгляд на существо, клыки которого легко было различить даже с такого расстояния, подскочил и, подгоняя Пчелку, понесся с тихим писком, догоняя Ясенницу.
- Быстрее-быстрее-быстрее-быстрее-быстр-ее-быс-ре-е... - захлебываясь на ходу, кричал, а после испуганно бормотал малыш, чувствуя, что предательски рвущиеся слезы застилают глаза и не дают рассмотреть дорогу.

---> за Ясенницей

► спустя несколько дней после драки с Форелью

Неплохо его потрепал тот речной котишка - до сих пор поднывали царапины, уже затянувшиеся новой, тонкой кожицей. На бурой шкуре Гектора виднелись и другие шрамы-прорехи, теперь вот и эти станут служить напоминанием об очередной схватке. Ему повезло тогда на утесах - несказанно повезло оказаться хитрее, быстрее и успеть толкнуть того кота вниз. Он мог и выжить, но то не заботило одиночку. Он поспешил о себе попечься: нарвал листьев, как один бродяга в городе учил, переживал в мерзкую жижу болотного цвета да с гадким привкусом, размазал по себе жирным слоем. И так пару дней, пока не перестало болеть. Все это время он проводил на нейтральных землях, что не принадлежали ни одному из племен и были более-менее безопасны для того, кто их знал - а Гектор знал, помнил еще с прошлого своего визита сюда.
В этот день он решил прогуляться туда, где мелькали быстроногие лошадиные силуэты, случайно. Он научился не соваться к подобным животным еще юнцом, а собаки, что могли их охранять, уже не пугали. Туповаты были, и обвести их вокруг хвоста легко, а до ближайшего дерева добраться - еще легче. И все же просто так соваться к пастибщу одиночка не стал бы, если б не охотничий азарт: погнался за жирной полевкой, поймал, съел быстро, едва не на ходу. Погнался за следующей, отвлекся - так и пришел.
— Бесит, — глухо прорычал он, сидя под ограждением пастбища и провожая голодным взглядом лошадей да овец, снующих неподалеку. Голод, что горел во взгляде, ничего общего не имел с сытостью живота. Ему снова хотелось крови, чужой боли и страданий, и, видно, Форели для этого древнего монстра внутри оказалось недостаточно. Гектор надеялся, что той стычки хватит на половину или хотя бы треть луны, но его надеждам не стоило доверять.
Идти на племенные земли и искать второго такого же дурака, или поразвлечься здесь, с местными странниками? Я чуял только запахи, пока что не встречая никого. Интересно, а Хельга все еще тут отирается или уже забыла своего старого-доброго любимца? Он коротко усмехнулся воспоминаниям о молодой одиночке, что бегала за ним и была кем-то вроде ученицы. Сейчас-то она, должно быть, постарше и поумнее стала. Если еще жива. Хотя в этом-то Гектор ни на миг не сомневался - у девочки были все шансы.

→ калиновая роща

— Здесь по слухам часто пробегают бродячие псы, но и отсюда иногда целители держат путь к Лунному Камню, — лапы немного потряхивало, дрожал кончик хвоста. Устал ли он? Отнюдь. Ощущения были сравнимы с первым полётом, когда неожиданно ты падаешь с высоты дерева, и в падении осознаёшь, что вообще-то всегда был птицей. Морозный волновался за младшего товарища — расстояние было не столь малым. Однако рыже-белый уверенно шагал чуть позади оруженосца с накрепко задумчивым видом. Речной уж и сам успел провалиться в ледяные воды мыслей, остудившие бахвальство и запальчивость. Тот бродяга смог одолеть Форель, а сын Ручей пока всё же не был равным своему наставнику. И хоть сейчас они готовились встретить беду вместе, плечом к плечу... Воителем никто из них не был.

Морозный тряхнул головой. Пусть. Пусть пока у него и Ящерника не было воинских имён — они родились в племени, в них дух Реки, а что у того бродяги? Подлость да одиночество.

— Нам нужно сражаться так, будто мы два ручья из одного потока и мысли у нас — одни на двоих. И так, как мы не сражались ни на одной тренировке. У меня неплохо получаются перекаты и некоторые хитрые приёмы. А ты легче и ловчее, следовательно и прыгаешь лучше. Только используя наши самые сильные стороны... — привычный для рассудительного Морозного анализ ситуации прервала тонкая нить запаха. Слишком знакомого запаха. Оруженосец замер, хвостом махнув другу, но поздно. Рослый, массивный тёмный одиночка уже заметил их. И выражение его морды абсолютно не понравилось ученику.

Постепенно, с каждым словом заговорившего Ящерника сдержанность покидала Морозного, в ясных голубых глазах вспыхивали искры холодной ярости. Кривая ухмылка, исказившая морду одиночки, заставила оруженосца забыть про осторожность. Речной ринулся вперёд, не дождавшись ответа, к коему товарищ пытался призвать Гектора. Попытался сбить противника с лап, однако мерзавец был гораздо крупнее даже довольно крепкого сына Бурана. Кот устоял и быстрым прыжком уклонился от переката Ящерника. В глаза брызнула противная алая кровь — конечно, бродяга не забыл выпустить когти и метким ударом рассёк переносицу Морозного.

Следующий удар был предназначен другу, но оруженосец вытянул того из-под тяжёлой лапы. Перекаты, увороты, удары — вновь кровь, на сей раз задет пушистый бок. Морозный отчаянно шипит, выгибая спину дугой. Неужели всё закончится так?! Почему вшивый одиночка, причинивший их племени столько боли, должен побеждать раз за разом? Предки, куда вы, Тёмный Лес подери, вообще смотрите?

Молодой кот утробно зарычал. Куда смотрят Предки... Как же. Раз за разом он обращается к Звёздам, и всё идёт прахом. Только теперь оруженосец не будет убиваться и сломленно кричать на всю поляну о несправедливости жизни. Они с Ящерником сами станут этой справедливостью!

Морозный увёл друга на безопасное расстояние, вновь совершив обманный манёвр. Сильные задние лапы ударили бродягу в грудь, а облако пыли скрыло младшего товарища, перекатившегося под живот врага. Теперь они действовали так, будто знали мысли друг друга наперёд. Сильный толчок в бок наконец опрокинул бурого кота, из когтей которого успешно выскользнул Ящерник. Морду бродяги заливала кровь, одно ухо было надорвано, длинная шерсть на спине слиплась и побагровела.

Тяжело дыша, Морозный отшатнулся от упавшего на негнущихся лапах. Рядом, смаргивая пыль, хрипел сын Форели.

— Он... — Гектор даже не предпринимал попыток подняться, видимо, потеряв сознание, — не умер, кажется. Бока... —хотя те вздымались еле-еле, и теперь уж точно без помощи целителя бродяге вряд ли удастся выжить, — мы не можем его убить. Мы — воители. Но Форель уже отомщён. Мы победили, Ящерник. Победили... — поверить до конца было невероятно сложно. Одно дело — тренировки, без когтей, без желания убить или умереть, защищая то, что дорого. И совсем другое — настоящий бой, когда на кону не самая жирная рыба, а воинская честь. Морозный ошалело глядел на друга, не в силах даже сдвинуться с места.

Ящерник навострил уши, вслушиваясь в то, что говорил ему Морозный, но не сводя колючего взгляда с враждебного кота. - Я понял, - выдохнул еле слышно рыже-белый кот, прикидывая, куда вцепиться когтями в этой груде мышц, меха и злобы. Он весьма быстро понял по морде чужака, что великодушно сдаваться на милость победителя тот точно не станет; что же, значит, придётся идти по плохому пути, тобишь пути возмездия. И Ящерник бы соврал, сказав, что не рад этому.

Всё то, что говорила ему Ручей - что не стоит заранее предвкушать победу, не стоит бахвалиться, не стоит открывать пасть раньше времени, - вымыло из головы волной злобы и гнева. Рыже-белый оруженосец кидался на всё, что мелькало перед глазами - на лапы, уши, загривок, - и старался задеть побольнее, оставить о себе жгучее напоминание в виде длинной глубокой раны. Постепенно он сумел войти в единый с Морозным боевой ритм, полагаясь в вопросе защиты на товарища и соплеменника - тот неоднократно уводил их обоих от удара тяжёлой лапы врага. Прислушиваясь к свисту огромных когтей над макушкой, Ящерник даже нашёл время пару раз задаться вопросом: сколько ударов такой лапой было бы достаточно, чтобы он проснулся в звёздном племени? Оруженосец полагал, что хватит и одного.

Когда поверженный - предки, они и в самом деле победили! - кот тяжело опустился на землю, оруженосец не сдвинулся с места. На бело-рыжей шерсти расцвели алые цветы, дыхание превратилось в прерывистые хрипы, но он жадно смотрел на ослабевшего кота и пытался запомнить каждую деталь, чтобы потом поведать племени.

- Мы и не станем его убивать, - ответил Морозному Ящерник. - он не заслужил такое великодушие. Идём, - кивнул в сторону обратного пути оруженосец, бросая взгляд на ограду, за которой клубились множественные запахи крупных животных и собак. Если кто-то из них наткнётся на этого бродягу, то что же... это будет уже не их с Морозным вина. Подставив плечо - плечо друга и боевого товарища - своему соплеменнику, он зашагал обратно на территории Речного племени, гадая, как же отнесутся к случившемуся старшие. С одной стороны они нарушили правила, но с другой они отомстили за Форель. И это стоило того.

- Ты очень здорово дрался. Как старший воитель, - слабо улыбнулся Ящерник, не в силах скрывать навалившуюся на него усталость. Скорее бы мы добрались.



лагерь Речного племени

- Люблю икру больше самой рыбы, знаешь. Да и икра бывает только в один сезон, а рыбы всегда много, можно в любое время года покушать. Правда, когда рыбачишь в Голые Дереьвья, лапы мерзнут - жуть. Я однажды так отморозил, потом пол дня их не чувствовал, правда. Перепугался ужасно. - поддержал беседу Галечник. О еде поговорить, о рыбалке, о жизни - это он всегда за. Что может быть приятнее обсуждений размеренных повседневных дел? Верно-ничего. - Я, знаешь, видел, как двуногие рыбачат. Они глупые, конечно, но вот эта палка, на которую рыбу ловят - то еще изобретение! Сидишь себе на берегу, даже не мочишь никакие конечности. Может, как-нибудь попробовать ее у них утащить? Правда, тяжелая наверное, да и к этим созданиям приближаться - себе дороже. - теперь мысли пятнистого ушли уже в совершенно другое, привычно - философское русло, в котором воитель просто озвучивал поток проходящих через голову мыслей. 
- Могу потрепать чуть сильнее, чем нужно. А верхушке об этом лучше не знать, хорошо? - Желудь был полон решимости отомстить, и речной, хотя его и понимал, порыва не разделял полностью.
- Ну-ну, Желудь, не забываем о воинском законе. Жесткость порождает жестокость и желание вернуться вновь, чтобы отомстить. Нужно убедить его никогда не приходить обратно, припугнуть. Но вот добивать - это не поможет, лишь на время тебя успокоит. - зеленоглазый пожал плечами. Называть кота-воителя мирным было бы оскорблением, и Галечник пацифистом себя вовсе не считал. Речной искренне переживал за своих соплеменников и негодовал из-за случившегося, но от чего-то пылающей злости внутри себя он не чувствовал. Он знал, что есть одиночки, что чаще всего они озлобленны на жизнь и не чтят правила, но ведь жизнь, к которой они пришли - не их вина. Не всем везло родиться в уютной детской. Но они, все же, оставались котами, а значит умели разговаривать. Доброе слово, как известно, и собаке приятно. Многое можно решить диалогом. - он вообще не любил торопиться, а уж особенно в делах, касающихся кровопролитий. - Но вот если слова не сработают - тогда другая история - кот усмехнулся в усы.
Желудь рвался вперед, навстречу своему новому врагу. - Поторопишься - рыб насмешишь. Соберись, Желудь. - Галечник остановился, прикрывая глаза и вдыхая воздух через нос. - Он был тут недавно. Соваться на племенные земли снова не стал бы, думаю. Вероятно, он направился в сторону заброшенных садов двуногих.

— Вот он и породил во мне жестокость и желание отомстить! - упрямился Желудь.
- Да, ты прав! - хохотнул Галечник, не в силах не согласиться с соплеменником. - Ну что же, я ему точно не завидую, если он повстречает тебя... - пятнистый, хоть сам и не был шибко воинственен, дерзость и смелость очень уважал. Он считал, что коты не просто так рождены разными по нраву и мышлению. Ведь племени были нужны и рациональные дипломаты, как Галечник, и полные решимости и дерзости храбрецы, типо Желудя. Заносчивость одного члена племени всегда должно было компенсировать спокойствие другого, ведь лишь так клан мог по-настоящему процветать - когда каждый привносил свою лепту и свою индивидуальность в общее дело. Как знать, будь все речные коты такими, как Галечник, осталось бы у них что-то из законных земель, и была бы вообще еда в общей куче. Скорее всего, чесали просто бы языками луны напролет.
— Да, ушел. В садах обычно куча одиночек. Я бы продолжил выслеживать его, но оттуда он мог уйти в город, а там мы уж точно его не найдем. - немного уняв свой пыл, рассудил старший воин.
- Да, так и есть. - зеленоглазый согласно кивнул. - Думаю, нам нужно принять тот факт, что сегодня мы его уже не найдем. - речной вздохнул. Эх, а я уже пообещал букетик из шерсти Ручей... - почему-то подумал он. - Мы принесем больше пользы, занимаясь племенными делами, чем бегая еще несколько дней по землям двуногих. Я бы возвращался в лагерь, что думаешь? - еще раз внимательно оглядевшись по сторонам и принюхавшись, заключил воитель.
- Но, если ты хочешь продолжить поиск - я составлю тебе компанию.

разрыв

Он покинул лагерь сразу после тренировки с Рябинкой, отпустив ученицу в самостоятельное плавание, дав ей время переварить полученную накануне  информацию и поделиться впечатлениями со сверстниками. Сам же хотел немного проветриться — это уже вошло в привычку, и никто уже давно ничему не удивлялся.

Шершень мог долго слоняться в окрестностях фермы, дразня цепных псов и нервируя неуклюжих двуногих. Мог остаться ночевать в сарае, довольствуясь редкими часами сна в тишине и покое. Была в этом своя ирония, ведь он, вопреки своим беспорядочным связям с иноплеменными, презирал домашнюю  жизнь. Единственной кошкой, когда-то изменившей его взгляды, стала Айрис — но и та была мертва. Ему почему-то казалось, что ее запах был повсюду, хотя с ее смерти уже прошла ни одна луна. Шершню думалось, что хуже уже быть не могло, ниже уже падать некуда, что из этой беспросветной ямы тоски, образовавшейся после смерти возлюбленной, ему уже не выбраться. Единственный путь — наверх. Но дно, как оказалось, ближе, и падать ещё можно будет долго.
Он будто и не сопротивлялся вовсе. Из раза в раз возвращался туда, где его ожидала лишь пустота.

Однако в этот раз лапы сами понесли его в противоположную от исхоженных троп сторону. То ли следуя по наитию, то ли заранее противясь своим ностальгическим чувствам, рыжий в последний момент свернул к пастбищу, обойдя Гнёзда Двуногих стороной. В начале Листопада у них всегда было довольно оживлённо, а Шершень не горел желанием испытывать судьбу и попадаться прямоходам на глаза. Выпустив когти, кот запрыгнул на невысокий забор, уверено маневрируя по ветхим доскам. В эти места он захаживал реже, не желая быть затоптанным неуклюжими животными, пасущимися в полях, однако ни раз с интересом наблюдал, как подобные фокусы проделывали домашние киски. Слабоумие или отвага? И то и другое в принципе становилось присуще рыжему в такие моменты душевных метаний.

Впрочем, надолго его присутствие незамеченным не осталось, когда  один из зверей тут же заинтересовался рыжим котом, которому в жизни определенно не доставало острых ощущений. И побольше ума на расцвете лун. Шершню едва хватило годами собранной выдержки, чтобы не подорваться тотчас с места, когда любопытное животное приблизилось к изгороди почти вплотную, очевидно, рассчитывая на более близкое знакомство с недалеким лесным котом. Ну и вонь. Кот поморщился, дернув ухом на крик вспугнутой где-то вдали вороны.