[indent]Бражница проснулась рано. Медленно разлепила веки, глянула в сторону сереющего выхода из пещеры. Рано, очень рано. Даже рассветные патрули ещё не собирались. И она позволила себе остаться в гнезде, проснуться медленно, лениво, как всегда тянет в долгие и морозные ночи Голых Деревьев. Нагретое за ночь гнездо и равномерно вздымающийся бок напарника рядом не отпускают из сонной неги - и сложнее заставить себя встать и продрогнуть на сквозняке, чтобы взбодриться. Дела ждали, пока целительница удивительно терпеливо уговаривала себя встать.
[indent]Она думала о сиротливой, почти пустой кладовой. Год выдался неудачный, в лесу почти не было ягод, а те, что умудрились найти и собрать, уже почти кончились. Травы тоже были на исходе, хотя Голых Деревьев только-только минула середина. "Нужно будет спросить у соседей. Может, у Раколова или Нежнолистой есть хотя бы десяток лишних стебельков мяты. Взять сопровождение и дойти до границы, попросить встретиться с целителями".
[indent]Бражница думала о Рокоте, которого одновременно так хотелось и не хотелось попросить проводить её на чужую территорию. Неловко. Жестоко. Странно. Зачем отвлекать кота от важных дел? Почему, как только ей нужна была помощь, все мысли сразу обращались именно к бурому воителю? Потому что он никогда не подводил. Потому что осторожные, вежливые, но такие глубокие и почти трогательные разговоры во время их походов за травами наедине целительница вспоминала с теплом и сожалением.
[indent]Бражница думала о Морошке и Грозолове. Почему-то частые просьбы к Рокоту не воспринимались ей с таким же опасением, как внимание к детям. Вдруг кто-то заметит смену интонаций целительницы, когда она обращается к двум молодым воителям, или заметит какие пронзительные у Грозолова синие глаза, так похожие на тёмный взгляд травницы. Она старалась держать дистанцию. Лучше уж снова окликнуть Рокота, пересилив собственное сожаление. А если он откажет, ей будет даже легче.
[indent]Бражница думала об Орехе, всё ещё крепко спавшем рядом. Это он однажды сказал ей тихо, полушепотом, посреди ночи, как похожи у них с Грозоловом глаза. Кошка тогда занервничала, но наставник убедил её, что просто стоит быть осторожнее. Пережитая Великая битва многое поменяла. Целительница теперь лишь изредка вспоминала о собственном гневе, не позволявшем ей спокойно спать, есть, работать, даже просто находиться рядом с напарником. Звёздное племя явило свою добрую волю, и им обоим стало жить легче. Немного. Сумев запрятать боль и обиду поглубже, Бражница научилась вновь делить ответственность и заботы на двоих, и иногда ей даже казалось, что снова она - старательная ученица, а Орех - терпеливый и вдумчивый наставник. И в такие моменты ненадолго вновь становилось радостно и спокойно, будто множество шрамов от жестоких ударов судьбы принадлежат не ей, а совсем другой кошке.
[indent]Бражница опять открыла глаза, но теперь, чтобы отогнать остатки сна, часто заморгала, а затем медленно поднялась с подстилки. Снаружи послышались голоса ранних воителей - отлынивать было уже некуда. Целительница бросила снисходительный взгляд на Ореха, но не стала расталкивать его. Всё равно проснется, как только бок без неё начнет подмерзать, а в такую погоду это буквально пара минут.
[indent]Кошка хорошенько потянулась, неторопливо пригладила шерсть на боках, плечах, грудке, и прошествовала к трещиноватой стене с запасами сухих трав. Нужно было понять, чего у них достаточно до Юных Листьев и чем можно поделиться с соседями в обмен на что-то ценное, вроде кошачьей мяты, мать-и-мачехи или бузины.