Будь он сентиментален, непременно растрогался бы от столь активного участия в его жизни. Вон, Кисточка едва ли не набросилась на одиночку с требованием обратить внимание на его прокушенную крысами рану. Прищур усмехнулся и поджал лапу, выразительно глядя на черного кота. Он, конечно, ранен, но вовсе не слабак, который из-за одного укуса сдаст свои позиции.
— Вы никогда не были здесь, по вам видно. И это заметил не только я, — тем временем Мерлин кинул многозначительный взгляд куда-то назад, во тьму улиц. Понятно, что здесь лесные оказались чужаками. Но даже с ними рыжий страж чувствовал себя вдвойне чужим этому месту, этому странному осколку мира, что он не знал. Очень некомфортно становилось, даже дышать неприятно.
Пока одиночка рассказывал о том, как появилась в этих городских окраинах новая банда с какой-то кошкой, и явно из бывших лесных, он недоуменно разглядывал своих спутников. Они ведь должны что-то знать о тех котах, что покинули лес? О бандах, ими созданных? Для него, кота из клана, что лишь недавно обосновался на новых землях, все эти слова были пустыми, ни о чем. Откуда ему знать?
И зачем вообще меня выбрали предки, если никакого толку от моего путешествия сюда может не быть? Вот чем я им помочь могу, отвлекающей мишенью для крыс стать? Или для этой банды? Кот горько усмехнулся, переводя взгляд на заговорившего Короеда. Тот явно что-то задумал, видно, поняв, о ком речь идет. Вздохнув, рыжий отступил к Кисточке и склонился к пестрому уху, решив, что у такой болтливой и открытой особы легче вызнать, что вообще происходит.
— Слушай, вы ведь знаете, что это за кошка тут живет, а? Или хотя бы догадываетесь? — отодвинувшись, он внимательно взглянул в янтарные глаза, ожидая понимания и скорого ответа.
— Мерлин, — четко выговорил он, решив поддержать Грозового воителя. — Раз уж мы забрались сюда, разумно будет помочь друг другу. Ты нам - с дорогой до гнезда той банды, коль сам заговорил о ней. Мы - с возвращением жизни городских котов к привычным устоям. Разве это не звучит разумно?
Замолчав, Прищур ожидал ответов - от кота, от тех, кто прибыл с ним. Свое мнение он высказал и надеялся, что остальные поддержат. А о чем еще могла идти речь в пророчестве предков, как не о странных и опасных котах? Вполне себе воплощение Темного Леса. Оставалось лишь понять, что делать дальше. Биться с ними? А сколько их, не окажется ли пятерых бойцов мало, если учесть, что лапа рыжего не особо боеспособна? Он снова вздохнул, понимая, что все эти вопросы, в общем-то, не важны. Выбора у них особого нет. Как и пути назад.

— Вы никогда не были здесь, по вам видно. И это заметил не только я. - сказал незнакомец, и Кисточка ощутила, как мурашки пробежали по её спине. Про городские банды она слышала разные байки и легенды, и ни одна из них не обходилась без упоминания жестокости, грязи и бесчестия. Ветряная не то, чтобы боялась - в своих воинских навыках она мало сомневалась - но точно ощущала тревогу от перспективы встретиться с чем-то совершенно новым. Ведь одно дело - драться с каким-нибудь Речным, с которым вас связывает общий лес и воинский закон, и чьи приемы и повадки ты уже более-менее знаешь. А вот вступать в драку с загадочными городскими бан-да-ми... Ух.
Впрочем, показывать сомнение было никак нельзя, и черепаховая лишь уверенно вскинула подбородок. - Пф! - громко фыркнула она. - Мы их не боимся, мы сами такими навыками обладаем, ого-го. - и ветряная даже топнула лапкой, как бы обозначая всю серьезность сказанных слов, одновременно кидая полный наигранной дерзости взгляд куда-то в темноту городских улиц. Она, конечно, никаких котов там не видела, но мало ли - лучше перестраховаться. Пусть трепещат! Или трепещут?
Тем временем, с Мер-ли-ном (ох уж эти имена) уже заговорил Короед, у которого диалог складывался куда лучше. Но воинственный вид трехцветная менять не торопилась. — А ещё здесь недавно обосновались такие же, как вы. Лесные, во главе с какой-то кошкой. Кисточка раскрыла пасть, словно голодный птенец - вот тебе и вся суровость. - Лесныыыые? - выдохнула она, слабо веря своим ушам. Нет-нет-нет, подождите, с чего бы лесным котам уходить жить в лес, да еще и во главе с кем-то? - зеленоглазая не могла припомнить, чтобы в последние луны кто-то покидал какой-то из кланов.
— Кисточка, а это не может быть Макошь? - высказалась не менее взволнованная Ольхоглазка. - Ах! Ольхоглазка права! - воскликнула ветряная, ударяя себя хвостом по лбу. - Ну конечно! Она же все еще жива, и явно замышляет какую-то новую пакость! - уже тише заговорила внезапно осенённая Кисточка. Теперь все медленно начинало складываться в одну целую картинку.
- Предки! Помните! В пророчестве, там было про семена, ну, принесенные ветром, вы помните?! - воительница не на шутку взволновалось. Наверное, так себя вели целители, когда открывали какую-то новую полезную траву. - Так ч-ч-что если! НУ!!! Понимаете!? - с трудом выговаривая слова, выпалила черепаховая.
- Мерлин, слушай! - зеленоглазая резко повернулась обратно к городскому коту.
- А как она выглядит, ну, та, что во главе?

- Может, хоть слышал? - хмыкнул кот, но очень быстро одёрнул самого себя. Впрочем, неважно.

Несмотря на то, что свои убеждения насчёт целесообразности любого общения с бродягами, кот уже давным-давно сформулировал, его не переставало раздражать, что любое слово Мерлина и даже всякий его взгляд только подтверждал это. Да, ничего другого и ожидать не стоило, однако вот лицезреть давно известную правду в такой близи было очень неприятно, а что ещё хуже - в городе, который принадлежит бродягам настолько, насколько им вообще может что-то принадлежать. Может, в этом испытании Предки видели особый смысл - смирение и упорство, которому нипочём ни одни предрассудки и убеждения, которые уступают по важности пророчеству. Это и позволило полосачу смириться с положением дел и отправиться за Мерлином, когда тот, наконец-то, решился начать путь.

- Тогда давай скорее, Мерлин, - максимально спокойно ответил кот, с трудом переварив выражение бродяги о "своих котах", - Веди нас.

И вправду, бродяга уже нервничал, судорожно озираясь по сторонам: может, он увидел в неразборчивых тенях города что-то подозрительное, может - крысу втрое больше его костлявого тела, может - железяку, придавившую ему хвост в детстве. В городе Короед понимал очень мало, а сколько бы ни пыталось обостриться его природное чутьё, у него всё не получалось: силуэты города и местные запахи старательно давили на воителя, словно не желали позволить ему пользоваться своими природными дарами. Однако ими, дарами, сейчас бы запастить: повезёт, если хоть Предки знают, куда там собрался отвести их Мерлин... Да и "их" ли? Как только Мерлин юркнул в какую-то щель, словно протёк, Короед заторопился - не хотелось отстать и заблудиться в городе ещё больше. Впрочем, может оно было и лучше - полосач не был уверен, но не стал задумываться, раз уж на то предназначение было. Звёзды обдумали всё за него.

- Вы, конечно, как хотите, - относительно строго сказал он товарищам, - Но если в этом наше предназначение, а вы струсите - побойтесь Звёзд!

Но, на самом деле, он ещё как надеялся, что Предки не выбрали себе в избранных трусов и доходяг. На их пути им уже далось не сладко парочку раз и, скорее всего, станет скоро ещё хлеще: сложно было предположить, на что будет похоже то, куда ведёт их Мерлин, но даже самая слабенькая интуиция не свещала бы ничего хорошего. К собственному успокоению, воитель довольно скоро заслышал топот за собой - товарищи отправились следом, значит, что бы их там ни ждало, разобраться с этим они смогут вместе. Однако только протиснувшись сквозь щель, в которой уже исчез Мерлин, любого и без того отсутсвовашего оптимизма в коте поубавилось: силуэт бродяги не был уж так и близок, а вокруг с каждым шагом только сгущался мрак, в котором ни зги ни видно, а запахов - целая бездна. Разобрать что-то носом было едва ли возможно, и Короед себя чувствовал столь же беспомощно, как котёнок, только вывалившийся из материнского утроба: ни одна часть тела не была ему полностью подвластна, ведь даже лапы сковало холодящее напряжение, а мир вокруг стал резко совершенно чужим и незнакомым. Дурно дело.

К запахам присоединились и звуки. Шаги слышались уже и совсем другие: Мерлин к ним явно причастен не был, как и никто из товарищей Короеда, и воитель замедлился, ещё больше навострив уши в надежде, что ему лишь показалось, но это не было правдой. Оставаться на месте было так же опасно, как идти вперёд, но движение казалось более надёждым, и полосач продолжать шагать, хоть и потерял Мерлина из виду, как больно прыткую бабочку. Да уж, кот ни за что не подумал бы, что подобный доходяга мог оказаться таким прытким, а может... Короед в одно мгновение догадался, почему исчез Мерлин, когда наткнулся взглядом на два горящих во тьме глаза, затем - на четыре, на шесть и на целое множество... Как инородные огоньки на небе, на них светили чьи-то морды, от которых не виднелось ни силуэта, ничего - только глаза, по расположению которых можно было точно понять, что их обладатели крупны и очень, очень недовольны. Короед нервно сглотнул и, право, видели Предки - чуть поджал хвост.

- Вы - новое городское племя, да? - чуть осипши пробормотал кот, - Мы - воители из лесов, и мы пришли с миром. Кто вы, откуда вы?

Как только слова были кое-как выдавлены, кот умолк и обеспокоенно моргунл, опасаясь то ли продолжать этот подозрительный зрительный контакт, то ли отвести взгляд: любое движение и даже вдох мог оказаться неверным, и миссия бы провалилась, но, казалось, это было даже не обязательно: до громил словно даже не дошли его слова, а взгляд их не дрогнул, разве что, казалось, приблизился...

- Прищур! - только и успел окрикнуть горного стража Короед, как следом моргнул - и началась драка.

На Короеда и Прищура Хитрого Лиса обрушилось мохнатное, когтистое и огромное тело: оно явно принадлежало коту или кошке, но на этом информация о противнике заканчивалась. Городской запах уже донельзя изжрал ноздри, а во тьме было не разглядеть и собственного уса - только бездонный мрак, в котором то и дело подлетала шерсть, лапы или когти. Короед опасался задеть своего товарища, но очень скоро потерял малейшие зародыши мыслей - это был его первый настоящий бой, вышедший за рамки всяких тренировок и предписаний наставницы. Более того, он не был похож ни на что, что воитель мог бы себе представить ранее. В определённый момент противник то ли подсёк Прищура, то ли ещё что, а Короеда - откинул, но, казалось, они начинали брать верх и вскоре его одолели.

- Предков ради! Что здесь происходит!? - взревел Короед, как только предоставилась свободная секунда, но едва ли разобрал собственных слов из-за бешено колотившегося сердца.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/c8/05/22/868155.png[/icon][nick]Мерлин[/nick][zvn]трикстер, 35 лун[/zvn][status]феномен на прайм-тайм[/status]
Мерлин радостно семенил прочь от тёмной улицы, где, судя по звукам, вовсю шло ожесточённое сражение. Ему было жалко лесных бестолочей, желторотых юнцов, которые зачем-то пришли сюда пытаться навести порядок, но он ничем не мог им помочь - кто ж их просил приходить и бросать вызов банде? Правильно, никто, а значит, он им ничего и не должен, и так сделал доброе дело, показав дорогу к властной лесной кошке и её сыновьям. Теперь дело оставалось за малым - уйти под шумок, да и перебраться в другой район. Город большой, места всем хватит. Но что-то болезненно кольнуло в чахлой груди, когда от бетонных стен эхом отлетел ледяной голос злой кошки, очевидно, одержавшей победу над пришельцами. Мерлин замер, раздумывая над безумным планом, родившимся у него в горове, а затем... А затем направился в совершенно другую сторону.

- Эй! - открыл пасть плешивый бродяга, привлекая внимание огромных котов, которые надвигались на племенных чудаков. За костлявыми плечами Мерлина в полумраке угадывались такие же худые и потрёпанные фигуры, однако сегодня что-то в их облике казалось необычным: в глазах не было ни отрешённости, ни страха. - Мы тут решили, что не хотим делить город с какими-то блохастыми, - объявил кот в повисшей тишине. - Лупи их, ребята! - заорал Мерлин, несясь тараном на ближайшего рваноухого бандита и давая избранным шанс сразиться с Макошью лично.

Мерлин всё-таки привел их в ловушку. Именно так подумала кошечка, ведь стоило им лишь немного пройти вслед за подозрительным котом, она тут же оказалась в гуще сражения. Лесные сражения происходили иначе, был обмен любезностями, размахивание когтями... А вот так, исподтишка, сразу напасть без предупреждения!.. Так могли поступить только бесчестные коты. Каждому из избранных достался свой противник. Ей достался черно-белый косматый кот.
Ольхоглазке казалось, что её сражение длилось долго — они напрыгивали с котом и уворачивались друг от друга, ей даже начало казаться, что силы равны. Но от сильного удара лапы кота по голове из глаз её брызнули слезы. Ученица едва понимала, где земля, а где небо. Все её дальнейшие трепыхания не принесли особого успеха. Кот словно играл с ней, не нанося серьезных ран. Она сама иногда так ловила лягушек, прибивала их лапой к земле, пока те не переставали убегать. Так и она сейчас лежала на земле, оглушенная броском и втягивала ноздрями воздух, ища в себе сил чтобы подняться и продолжить сражение.
Сперва кошка даже не поняла, почему её противник остановился и не закончил начатое. Но затем сквозь звон в ушах она расслышала пробирающий до костей голос кошки. Не нужно было лично быть знакомой с Макошью, чтобы узнать её. Все те истории, что рассказывали про неё — они помогли Ольхоглазке даже меньше, чем сходство одиночки с её братом. А его сумеречная на Совете хорошо запомнила. Мы избраны Звёздным племенем, чтобы остановить её! — осознала Ольхоглазка и сердце её наполнилось решительностью. Всё было просто и ясно, никаких загадок и туманных пророчеств. Они избраны, стало быть, не могут, не смеют проиграть. Когда бывшая кошка племени Ветра договорила, она сразу бросилась на Прищура. Одновременно с этим случилось и ещё нечто странное — городские коты, настоящие городские коты, под предводительством предателя Мерлина набросились на шайку бандитов. Сумеречная ученица собиралась продолжить сражение с черно-белым котом, однако городские коты давали им шанс разобраться с Макошью раз и навсегда.
Та действительно была великой воительницей. О, если бы это искусство направить на благо племени, её восславили бы в веках! Но сейчас она была преступницей, которую преследовали все лесные племена. Ольхоглазка сражалась на пределе своих возможностей, ей казалось, что она оглохла и ослепла, в её мире осталась только эта красивая, но опасная кошка, которую она должна победить. Ученица даже не сразу поняла, почему вдруг шерсть её стала мокрой и горячей на грудке, она продолжала делать выпады, но они не попадали в цель. Мир несколько пошатнулся перед её глазами, красная пелена спала с глаз и кошка почувствовала, что в мир вернулись звуки, запахи, цвета.. Вокруг кипела битва, а она стояла на слабых, шатающихся лапах, не способная понять, что вдруг изменилось. Вся сумеречная была покрыта мелкими ранами и ушибами, но это не могло причинять ей такие странные ощущения. Боль нарастала, и Ольхоглазка опустила глаза вниз, с удивлением разглядывая свою ранее белую грудку, которая почему-то сейчас была красной. Она не могла вспомнить, чтобы ранила кого-то настолько сильно, чтобы так испачкаться.
Глаза кошечки расширились от ужаса, когда она осознала, что ответ может быть только один. Да и тело её пыталось докричаться до неё, сообщая о ране, сквозь азарт сражения. Глубокая рваная рана в области шеи продолжала растекаться вокруг кровью. И с каждым этим упругим алым толчком кошечка всё меньше хотела сражаться. Ей уже казалась удивительной мысль, что она стоит на ногах, но она скоро легла на землю, пробормотав что-то вроде "простите, я немного полежу и опять..". Глаза кошечки чуть прикрылись, она была в сознании, просто была не в состоянии смотреть вокруг. Из заволокли злые слезы обиды. Зачем Звёздные предки выбрали её, если она не была способна никому помочь? Как она могла настолько не оправдать их ожиданий? Она проиграла, а вслед за ней проиграют и остальные. И виновата в этом только она, Ольхоглазка.

Тем временем события развивались со стремительной скоростью. Забавная, все таки, эта штука - жизнь. Вот живешь себе луна за луной: охота-патруль-охота, а потом бац - и вся жизнь с лап на голову переворачивается в один момент! Да и взять хотя бы этот самый поход - они ведь так долго шли, лишь изредка споря друг с другом, совершенно не имея ни идеи о том, куда и зачем идут, и тут - нате, и Макошь вдруг вписалась в общую картину, и потенциальная драка с бандитами, и загадочный черный незнакомец. Вывод из всего этого для Кисточки следовал один - никогда не расслабляться.
...у вас есть десять секунд, чтобы решить, идёте вы со мной по нужной дорожке к этим своим котам или нет. - посмотрите на этого бродягу, еще и условия нам ставит, ну нашелся предводитель! - недовольно подумала про себя ветряная, но вслух ничего не сказала - только закивала вслед за согласившимся Короедом. Грозовой вообще, казалось, взял на себя роль негласного лидера, и говорил больше всех. Тут воительница совершенно не была против - ей же меньше думать. - Ты не бойся, Ольхоглазка. - оборачиваясь на идущую рядом ученицу, ободрительно проговорила кошка. - Даже если драться придется - эти облезлые одиночки, они же вообще ничего не умеют. - она понизила голос, чтобы не быть услышанной (а то мало ли, обидит еще Мерлина). - Просто думай о том, как все будут тебя хвалить, когда ты вернешься домой. Избранная! - черепаховая и сама позволила себе немного помечтать - вот она возвращается в лагерь, вот её окружает толпа обеспокоенных соплеменников, вот она гордо рассказывает Звездопаду о своем путешествии, вот он хвалит ее перед всем племенем и отдает в награду свою палат... Сладкие мысли были прерваны дикими криками и шипением.
Кисточка округлила глаза, делая шаг назад и в недоумении оглядываясь. - Ах ты кусок облезлого лисьего хвоста, да я твою мать, знаешь что, знаешь как, ух! - только и успела смачно выругаться ветряная. Она бы рассказала Мерлину в подробностях, что сделает с членами его семьи, но возможности таковой не было - на неё уже нёсся какой-то котяра.
- ААААА! - заорала ветряная, отпрыгивая в сторону. Этот прием она уже использовала в битве с речными, и он каждый раз срабатывал на ура - громкий крик вводил нападавшего в заблуждение и давал зеленоглазой шанс отбиться. Воспользовавшись растерянностью бандита, Кисточка с разбега попыталась запрыгнуть тому на спину, но быстро пришедший в сознание соперник ловко отскочил в сторону. - Ах ты, вонючая кучка дерьма! - продолжала неистово ругаться кошка. Обычно вполне добродушная, сейчас Кисточка пребывала в откровенной ярости - какой-то Мерлин решил, что может обмануть их - благородных племенных котов! Бандит атаковал снова, но кошка на этот раз и сама быстро увернулась, а затем ловко вскочила прямо на спину врага. - Неси меня, лошадка! - ликовала воительница, крепко впившись когтями в бок напарника Макоши. Тот, видимо, подобного рвения не ожидал, и поэтому ветряной удалось не только вцепиться в загривок и как следует "покататься" на сопернике, но и повалить того на бок. Соперник лягался, пинался, и всячески отчаянно сопротивлялся, но натиск Кисточки было уже не остановить. Воодушевленная боем, воительница нещадно кусала и царапала, впрочем, пару раз хорошенько сама получив по морде, боку, и прочим важным частям тела. Но она, казалось, не чувствовала боли, настолько сильно ветряная была зла. Когда противник был повержен, Кисточка издала ликующий крик. Она быстро смотрелась по сторонам, сразу же замечая поверженных Уклейку и Ольхоглазку. - Ольхоглазка! - вскрикнула кошка, но броситься на подмогу ученице не смогла - им еще предстояло столкнуться мордой к морде с самым заклятым врагом всего леса.
- Макошшшшшь. - прошипела ветряная, сплевывая на землю. - Сегодня - последний день, когда ты проливаешь чью-то кровь. Покайся, пока есть время.

Она там что-то булькала через кровь, сверкала на них глазами - Прищур, шатавшийся от усталости и ранений, едва ли ее слышал. Становилось ясно, что их победа над Макошью лишь вопрос времени, и вскоре оно наступило - кошка упала оземь, призвав их сиплым голосом торжествовать, и была утащена куда-то прочь одним из подранных подданных. Сплюнув на землю кровь, Прищур недовольно зарычал. Не удастся убедиться в ее смерти.
Но они все остались живы. Живы ведь? Смаргивая кровь из рассеченной брови, страж озирался по сторонам. Уклейка более-менее, Кисточка жить будет, как и они с Короедом. Мерлина и других одиночек тоже потрепало порядком, но больше всех досталось Ольхоглазке. Какого черта предки выбрали ее для такого опасного задания? На ученице не было живого места, дыхание едва выслушивалось. Рыжий подбрел к ее телу, пошатываясь, прислушался. Вроде еще дышит.
— Ей нужен целитель... Или хоть какие-то травы. Нам всем нужно, — он обернулся на Мерлина, переглянулся с остальными. — Эй, малая. Вставай давай, нам пора уходить. Доберешься домой, там и помирать будешь, но не здесь.
Прищур попытался помочь ей подняться, чтобы отряд двинулся обратно к своим землям. Им пора расходиться, искать помощи на своей стороне. Сил хватит только на то, чтобы вернуться - и постараться это пережить.
— Думаю, на этом мы все. Макошь эта ваша... повержена вроде. Хоть на какое-то время, если ей повезет не сдохнуть, — совершенно не в состоянии следить за языком и выражениями, прохрипел рыжий своим спутникам. Он как-то свыкся с ними, но все же не навсегда прощались. Те последние минуты пути, что они проводили вместе, он не хотел совсем уж угрюмо молчать - но на длинные разговоры сил не было, пожалуй, ни у кого. Остановившись на распутье, он взглянул на котов. На каждом взгляд чуть задержался, словно он запоминал какие-то особенные черты или припоминал самые важные моменты этого странного, неожиданного путешествия.
—  Надеюсь, мы с вами встретимся только на Советах - не очень-то хочется драть ваши прелестные шкуры. Итак все в шрамах останемся после этого приключения, — вместо прощания выдал он с жалкой усмешкой, весь перемазанный кровью и грязью, подранный так, что родная мать с трудом узнает. Интересно, как там они, его семья? Хоть немного переживали?
Почему-то эта мысль показалась очень важной. Прищуру отчаянно хотелось, чтобы его кто-то ждал. Чтобы клан не забыл о нем, чтобы позаботился. Ему была отвратительна эта слабость, что накатила на тело и душу, но поделать с ней ничего не мог. Взмахнул хвостом, развернулся прочь и отправился к предгорьям, припоминая дорогу. Именно так он сможет вернуться домой.

► предгорья

начало игры

Когда огромная лапища отняла испуганных котят от теплого уюта материнского тела, которое малыши познали за первый месяц жизни, они громко запищали зовя на помощь большую и сильную маму, которая совершенно точно должна была их защитить, но почему-то не защитила. Последним, что слышали малыши от нее было яростное шипение, обращенное к чудищу, которое деловито сложило свою ношу в потрепанную жизнью картонную коробку и унесло в неизвестность, заставляя котят жалобно пищать и испуганно возиться в неудобном обиталище - жаться друг к другу, тыкаться мордочками в родную, пахнущую молоком и домом шерстку. В маленьких умишках не было связных мыслей, только страшные образы, пугающие до онемения в маленьких лапках.
У них не было имени. Не было теперь мамы. Не было ничего, что могло обеспечить крохам счастливое будущее. Они дрожали и плакали всю дорогу, пока их куда-то везли. Им было очень страшно. В этом страшном месте не было места привычному котячьему любопытству. Не сейчас, когда еще не познавших жизнь котятам грозила неминуемая гибель от лапы существа, которое было гораздо сильнее их всех вместе взятых.
Безымянная пестрая кошечка не была трусишкой, но все равно плакала, потому что плакали все. Успокоилась она только когда жуткое чудище оставило их в темноте, где ощущалась только прохлада наступившей ночи. Сперва чувствовать ее было приятно, но совсем скоро, когда оставшись одни в лесу котята начали замерзать в доступной всем ветрам злосчастной коробке, ей снова стало до ужаса страшно. Страшно замерзнуть насмерть, когда они едва только начали жить. Это было чудовищно и несправедливо, но это была их жизнь. Их судьба, с которой они, маленькие и беспомощные, не могли бороться.
- Не плачь, - тихо пропищала безымянная своему похожему на нее глазами братику. - Они только этого и ждут.
- Кто - они? - так же тихо спросил котенок, отвлекшись на разговор, но продолжив дрожать и хныкать.
- Чудища, что ждут в темноте, - будто доверила большую тайну, ответила маленькая разноглазка, прижимаясь ближе к еще теплому живому тельцу похожего на нее существа. - Если мы будем бояться, нас съедят.
- Не говори глупостей. Ты тут не самая умная! - с отчаянием в голосе осадила ее крупная сестра, свернувшаяся в тугой клубочек, чтобы сохранить тепло. - Скоро придет мама и заберет нас. Надо только ее дождаться! - она не была уверена, но в ней еще жила надежда. Надежда, которой не было у разноглазой крохи. 
- Мама не придет, - еще тише парировала она. - Она нас не защитила. Поэтому она не придет, - сморгнув обидные слезы, пестрая неуклюже поднялась на лапки.
Она вздрогнула всем тельцем, когда порыв ветра пошатнул хлипкую конструкцию, которое служило им всем временным убежищем. стало ясно оставаться здесь было нельзя. Отчего-то маленькая кошка была в этом уверена, но как она ни старалась, убедить в этом испуганных братьев и сестер она не смогла.
- Нам некуда идти, - пищали они сердито и испуганно. - Мы будем ждать маму!
И только один такой же разноглазый как она сама, маленький братец смотрел на безымянную с тихой надеждой.
- Если ты уйдешь, я пойду с тобой, - шепнул он, прижимаясь ближе, отчего крохе снова захотелось плакать, но она рассердилась на себя. Плакать было нельзя. Ждать маму тоже. Нужно было искать способ выжить. Сидеть и ждать чего-то ужасного котенок не могла.
Следующий порыв ветра, сильнее предыдущего, опрокинул картонную коробку с пищащими малышами, что были обречены на смерть только потому что так решили высшие эгоистичные силы. Покатившись кубарем, безымянная выкатилась на холодную землю, испуганно озираясь по сторонам. Она не могла знать что они находятся на окраине леса, за которым начинался город из которого их увезли. Не знала ничего такого, кроме того, что нужно идти, шевелиться. Что угодно, только не спать, хотя другие котята уже засыпали, стараясь согреться.
Клевать носом стал и ее маленький братец. Разноглазка попыталась его растолкать.
- Ты не должен спать! Эй! Говорил, что пойдешь со мной!
- Пойду, но давай поспим сначала, - пропищал слабенький голос от которого малышка испуганно попятилась, неверяще прижав ушки.
- Я уйду, а  ты останешься! - пригрозила она, но котенок не среагировал, засыпая.
Было ли разумно остаться и присоединиться к пестрому клубку маленьких тел, дрожащих и замерзающих?
- Вы все останетесь, глупые, - все же расплакавшись, она на слабых лапках отвернулась от них, не желая оставаться. Если они решили остаться, она их не уговорит. Можно было дождаться утра, но отчего-то крохе было слишком страшно. Поэтому она стараясь не расплакаться сильнее, посеменила по тайной лесной тропе, на которую выбралась и о которой не подозревала.
Куда она так спешила? Ответить разноглазка не могла. Ей было страшно, а в движении, неловком и неуклюжем заключалась ее жизнь.
Большего знать было не нужно.
Ее вели инстинкты.
Она просто хотела жить.

Отредактировано Костяника (13.11.2020 12:45:52)

Ей было тяжело. Лапы, которые она переставляла, медленно, но упрямо продвигаясь вперёд, наливались свинцовой усталостью. Разноглазая спотыкалась и падала, чувствовала себя несчастной и грязной, но возвращаться в коробку с котятами из которой сбежала решительно отказывалась. Было горько, что они решили остаться, что отпустили ее на все четыре стороны одну в темный ночной лес.
Разве так должны поступать родные по крови?
Безымянная злилась на них, на себя и на ситуацию в целом. Сначала мама разрешила их увести разлапистому чудищу, потом братья и сестры предпочли остаться спать там, где, она чувствовала, спать было нельзя. Что-то подсказывало крохе, что им на всех тепла не хватит. Это пугало. Слишком малы они были, чтобы преодолевать то, что преодолеет не всякий взрослый. И несправедливость собственного положения заставляла трехцветную тихо и жалко рычать, хотя самой себе, она конечно, казалась грозной кошкой.
Услышанный впереди шорох заставил продрогшую на осеннем ветру малявку резко поднять голову, а затем пригнуться к земле в опасении быть обнаруженной. Мало ли кто мог затаиться там в темноте. Она даже подумала со страха вернуться, но вопреки всему вместо этого на брюхе подползла ближе, увидев как огромный лохматый кот устраивает себе в корнях лежбище на ночлег.
Разноглазка должна была испугаться. Должна была бежать в ужасе, потому что меньше всего ей хотелось, чтобы незнакомец узнал, что она рядом. Маленькая кошечка затаилась, выждав некоторое время, дожидаясь пока котище уснет. Выпрямилась на дрожащих лапках, втянула розовым носиком воздух, пахнущий кровью так сладко, что закружилась голова. Запах этот был незнакомый, но так сильно притягивал, что кроха, рискуя, подползла ближе. Так близко, что едва не уткнулась носом в теплую чужую шерсть.
По дороге к логову кота разноглазка нашла выброшенные им кости. Попробовала погрызть их, но поняла что это совсем не то, чем пахло. Это не было едой сейчас, но когда-то наверное было и потому так интересовало ее. И если бы не ужасная усталость, одолевшая маленькое тельце в самый неподходящий момент, она бы наверняка устроила возню в этими костями, пихая их маленькими лапками и приходя от этого в искренний восторг.
Пестрая невероятно устала. До такой степени, что уже было все равно заметит ли ее спящий кот когда проснется. Разум затуманился единственным желанием - жаждой теплого и спокойного сна, и потому разноглазка подалась вперёд, прижимаясь к огромному шерстяному боку, зарываясь маленькой головкой в длинную шерсть, будто желая спрятаться в ней от всего мира.
Так она и уснула, согретая чужим украденным теплом. И было уже совсем не важно, что будет дальше. Сейчас потерянная кошечка чувствовала себя словно на своем месте. Там, где она должна была оказаться после всех предательств в ее недолгой, но такой насыщенной жизни.
Впервые за эту долгую страшную ночь ей было спокойно.

Отредактировано Костяника (13.11.2020 17:50:24)

Ей так сладко спалось в пушистой шерсти большого кота. Окутанная им со всех сторон пестрая кроха чувствовала себя защищённой от всего враждебного мира, и конечно, после этого покоя возвращаться туда, где было холодно и страшно, пусть даже не одиноко с многочисленными братьями и сестрами, разноглазая не хотела.
Когда показавшийся ей в ночи серым при свете луны исполин пошевелился, должно быть, обнаружив неожиданное соседство, кошечка почувствовала это, но не проснулась - только поежилась от возникшего сквозняка там, где раньше было тепло. Засопела, завозилась, стараясь зарыться поглубже в пушистый мех, оттягивая момент пробуждения насколько то было возможно. Она уже не спала, но усиленно делала вид, чтобы не быть изгнанной оттуда, где нашелся для нее покой. Наверное, стоило вернуться к родным по крови и простить их, но уж очень страшило безымянную обнаружить других малышей замёрзшими, уснувшими навсегда. Чтобы выжить этой ночью им следовало больше двигаться, но они не захотели, не послушали ее, а значит были сами виноваты во всем, что могло с ними произойти в огромном незнакомом лесу.
Разноглазая просто не могла бы взять за них ответственность. Ей за себя то ее взять было тяжело, однако получилось же. Нашла она огромного бродягу, который сам того не ведая, позволил пережить ей эту ночь. Теперь же он попросит ее уйти. Вернуться туда, откуда она взялась.
Пестрая кошечка честно старалась не захныкать жалобно от этой мысли. Собираясь было с духом, она уже была готова поднять свою голову и открыв глаза, взглянуть на кота-спасителя, как вдруг теплый шершавый язык коснулся трехцветной спинки заставив привычно мурлыкнуть - кроха помнила как заботливо и бережно их вылизывала мать. Знакомое ощущение ещё сильнее расстроило ее, потому что после такого уйти было практически невозможно, ведь этот жест мог означать, что она пришлась по душе этому исполину.
Можно ли было ей остаться с ним?
— Эй, давай, просыпайся. Тебя надо вернуть, - наконец, подал басовитый голос кот, тронув ее тельце носом. Разноглазка моргнула почти испуганно, неловко садясь перед незнакомцем прямо, задрав голову вверх, чтобы глядеть на него сонными ещё глазами.
- Меня нельзя вернуть, - жалобно буркнула она, вытягивая шейку. - Мне некуда возвращаться, - сказала и поняла, что не соврала.
- Ночью было жутко холодно, - произнесла негромко, хмурясь почти так же как он. Невольно копируя его жесты.
- Мне нужно было найти укрытие от ветра, и я его нашла, - она не жалела и уже почти не боялась, в душе смирившись с тем, что ее могут в любую секунду прогнать. Или того хуже.
- Если вам неприятно, я уйду, конечно, но спасибо за теплый сон, - слабая улыбка, нет, ее зародыш тронул маленькие губы, когда кошечка неуклюже поднялась на лапки, собираясь выполнить озвученное.
- Если встречу кого-нибудь ещё на пути, я снова так поступлю, потому что не хочу замёрзнуть, - просто объяснила разноглазая потому что ей хотелось, чтобы кот понял, что это не котеночий каприз, а нечто большее. Что-то на инстинктивном уровне.
- Мои братья и сестры не захотели идти, а я пошла и нашла вас, но вы хмуритесь и поэтому я уйду. Вы не подумайте, я не капризная. Просто ночью очень холодно было, - снова повторила она, потихоньку отступая.
Больше всего на свете было страшно спровоцировать котяру своей глупой болтовней, но остановиться уже не было возможности.
Мелкая прикусила язык, чтобы не извиниться. Она не жалела и не чувствовала за собой вины, а то, что у нее было такое желание - попросить прощение за возможное неудобство, - всего лишь издержка воспитания, которое в этом лесу не имело никакого значения.

Отредактировано Костяника (13.11.2020 21:20:30)