- Будь собой.
- Это ты зря.
Львиногрив сдавлено сглотнул, находя глазами крадущуюся к нему фигурку Маковки. Эти слова отозвались в нём неприятной горечью, осевшей в груди. Только сейчас, спустя столько времени, он наконец нашёл объяснение этому полному обожанию взгляду трёхцветной девочки, этому вечному смущению, стыдливо прижатым ушкам, несмелому голосу. И ему почему-то от этого было тревожно. Он считал себя достойным практически всех воительниц Грозового племени, но только рядом с ней его уверенность и распущенность мгновенно испарялись, оставляя лёгкое недоумение. Она будто не была ему ровней. И поэтому на этой прогулке он твёрдо решил расставить всё по местам, показать Маковке, что её выбор не самый лучший. Если Сорока или Огнецапка могли бы выдержать его пылкий нрав и твёрдый характер, то по силам ли это будет маленькой стеснительной ученице? Львиногрив в этом сильно сомневался.
Тренировка для него стала предлогом отвлечься.
Маковка прыгнула. Воитель успешно увернулся, все силы в своё время положив на тренировку реакции. Настал его черёд атаковать, и Львиногрив, напружинившись, рванул вперёд, по совету Маковки не сдерживая в себе ничего. Да только тело подвело - я же не могу не... - он не закончил свою мысль и приземлился в траву, когда юркая ученица успешно отскочила. Бешено хлестнув себя хвостом по бокам, Львиногрив уставился жадно на Маковку, стараясь понять, что его подвело. Несобранность? Плохо просчитался?.. или это что-то шло изнутри?
В любом случае, он снова рванул вперёд, не сводя пристального взгляда с той. Внутри всё клокотало от злости и испуга хоть одной лапой задеть, ударить её...
- Цап тебя дери! - разразился Львиногрив ругательствами, заметив, как сильно они сбавили обороты, и теперь их тренировка превратилась в незамысловатую игру, - А ну иди сюда.
Улыбнувшись, воитель сделал резкий разворот и набросился на Маковку, прижимая ту к земле и зависая над ней. Их взгляды пересеклись, и он очень долго продолжал смотреть ей в глаза, не смея отвернуться и будто желая что-то разглядеть в тех зелёных напротив. Улыбка сошла с лица Львиногрива и сменилась досадой.
- Ты мне сказала быть собой. Так вот, я буду, - он свёл брови к переносице и болезненно поморщился, отвернувшись, - Не стоит тебе со мной связываться, Маковка. Я совсем не тот, каким ты нарисовала меня в своей голове. Возможно даже, совсем не тот, кем хочу казаться. И гнили во мне побольше, чем кажется, - в памяти всплыли их с Коршуном эпизоды, его откровенная грубость на Совете и отвращение от одного лишь вида нечистокровного котёнка в лагере Грозового племени, - Я никогда не хотел семью и никогда не хотел быть с кем-то больше... чем положено. Ты мне нравишься. И нравишься так сильно, что я не хочу причинять тебе боль или запятнать тебя. Даже больше - я боюсь этого.
Львиногрив отпрянул от Маковки и отошёл чуть в сторону, ощутив себя неожиданно опустошённым. Ведь всеми лапами сейчас отталкивал то, к чему его тянуло всем сердцем. Возможно впервые в жизни подумав о чужих чувствах.