Сколько себя помнила, Соль всегда жила с матерью и младшим братиком Орехом. Так было всегда. И потому, когда мама погибла в неравной битве гордой «вечной королевы» и взрослой лисицей, ответственность за свою жизнь и жизнь Ореха взвалила на себя Соль.
Наверное, королева понимала, что погибнет. Нет, она наверняка знала, что не выйдет из схватки живой, но выбора у нее не было, ведь хищница была в близи лагеря, вынюхивала своей страшной мордой котят. Кроме того, рядом были ее собственные дети, которых она не могла подставить под удар, ведь рыжая тварь все равно увидела или учуяла их. Но мама не боялась смерти, ведь всю жизнь, чтобы не произошло, жила с гордостью, достойной Львиного племени.

Как и говорилось ранее, после смерти главы семьи, главной стала Соль. И пусть она приняла свою ношу с честью, но на деле не была готова к такой большой ответственности – отвечать за себя и брата одновременно и одинаково.
И было бы все прекрасно, она бы справилась, если бы не одно большое, нет, громадное но: их биологический отец, уважаемый в воинских кругах Склон, спустя много-много лун игнорирования наличия у себя потомства вдруг решил поиграть в заботливого папочку. От чего-то он вдруг был уверен, что взрослые дети простят и примут его с распростертыми объятьями, возложат терновый венок на уши, постелят дорожку из черники и даруют место главы семьи. Ага, прямо с разбега за черникой побежали!
Для начала, Склон совсем не понимал, как это – быть отцом, а не называться им. Будучи воином от ушей до пят, он обращался с детьми скорее как с недалекими учениками, нежели как к своей плоти и крови. Не было уважения к их мнению, не было теплоты.
Кого это злило больше всего? Правильно, Соль. Ее приводило в ярость одно только его наличие рядом с собой или братом, но во втором случае она сдерживала агрессию, так как Склон, кажется, был интересен юному Ореху и тот все еще нуждался в опеке взрослого, вероятно. Наверное, забавно слушать, что всегда внешне спокойная кошка открыто проявляла агрессию по отношению к взрослому сильному воину, совершенно не стесняясь осуждения.
В любом случае, Склон сам виноват. Это он влез в чужую жизнь в самый неподходящий для этого момент, предъявляя на нее свои права. Без извинений за прошлое, без оправданий. Просто пришел и сказал, что теперь он главный и будет заботиться о них двоих.
Если Ореху отец был в новинку, ему было интересно, то Соль не нуждалась в таком отце. Она открыто презирала его и считала лицемерной мразью. Даже если Склон действительно хотел стать отцом для своих детей, хотел покаяться за грехи прошлого и встать на праведный путь, то Соль все равно не могла его простить и понять. И поддержать не хотела. Когда он был нужен – он брезгливо воротил от нее морду, а потому сейчас не получит и капли любви от дочери. Он заслужил свои страдания.

- Не смей указывать мне, что и как делать! – Рявкнула в гневе Соль, вздыбившись и распушившись. – Ты не имеешь права! Ты мне не отец! – в ярости кричала дочь.
- Я твой отец, хочешь ты того или нет! – Громко и властно заявил Склон, раздраженно махая хвостом. Он был вдвое больше и старше Соли, и, в отличии от своей дочери, был настоящим воителем, могучим и сильным.
- Ты будешь делать то, что сказано!
Очередная ссора из ничего. Уже, наверное, никто и не поймет, какая муха и кого укусила, что они вновь разбушевались на весь лагерь, привлекая множество любопытных глаз. Схватка поколений, схватка интересов. И каждый, похоже, уже был на пределе своего терпения, были готовы драться, что явно читалось в глазах. Предводителя и Глашатая не было в лагере, чтоб наказать обоих за очередную перепалку. Или хотя б разнять, если дочка вдруг решит выцарапать папочке глаза. С любовью и заботой, конечно же.
- Отец? Ха! – Выругалась Соль, ударяя себя хвостом по бокам. – Где же ты был, когда был так нужен мне? Воротил нос, потому что я не была «наследником»? – Выплевывала кошка оскорбления одно за другим, надвигаясь на отца и заставляя его медленно отступать от такого напора. – А Орех чем провинился? Тем, что тоже не унаследовал твоего «воинского таланта, ума и красоты», да? Потому что был рожден слабым. Ты вообще хоть раз помогал нам? Хоть мышку принес в детскую?... Ай, что с тобой говорить! – едва не плача от отчаяния и захлестнувших эмоций, душащей детской обиды и злобы, что и по сей день ранила, произнесла Соль, а голос ее дрожал. Не выдержав множества взглядов и осознав, что сказала много лишнего, затронув брата и мать, молодая воительница развернулась и бросилась прочь в надежде на то, что никто не видел того отчаяния и страха, что зародилось в ее глазах.