→ Пастбище

[indent] Сил бежать долго не было, и чем приглушённее становился собачий лай, тем медленнее переставляла подрагивающие лапы Ясенница, испытавшая за последние несколько часов сильнейшее потрясение в своей такой короткой жизни. А ведь сегодня первый раз, как им удалось выбраться из детской, и что же теперь? Их окружает неизвестность, в которую притащила их какая-то больная полоумная кошка, а за спиной рвётся через хлипкую изгородь монстр с огромными клыками. Пожалуй, лишь осознание этого не давало остановиться совсем и повалиться на землю в горестном рыдании испуганного, брошенного, уставшего ребёнка, а братья по бокам - повесть хвост: даже в таком состоянии она не могла позволить своей репутации пошатнуться. - Зачем она это всё сделала? - с прозвучавшей в голосе обидой пробурчала девчушка.
Хотя, наверное, правильнее было бы спросить, где они находятся и куда двигаться дальше, да только у кого? И есть ли смысл? Золотистая готова была голову на отсечение отдать, что вокруг нет никого, кроме медленно, но верно надвигающихся сумерек. Организм, уставший активно сопротивляться происходящему, принял его как данность, в крови кипел адреналин, а лапы упрямо несли куда-то вперёд, вперёд, вперёд. В конце концов, если всё время идти прямо, не сворачивая, должны же они ведь рано или поздно хоть куда-нибудь добраться, правда же? - Узнаёте что-нибудь? Может, Ласка в какой-то сказке говорила...
[indent] Наступив во что-то мокрое, Ясенница попятилась, исступлённо уставившись на лужу, принявшую образ корыта с водой, в которое тыкала им Макошь. Только с этой водой ушлая кошка наверняка ничего не могла сделать, и юница, испустив слабое, едва слышное урчание, принялась жадно лакать, пока живот не заполнился настолько, что отяжелел. Когда сухость во рту исчезла, стало даже как-то полегче, но унылое, потрёпанное, грязное изображение себя, смотрящее на неё из лужи, речная тут же с отвращением разбила, что было сил ударив по нему лапой. Брызги, разлетевшись в разные стороны, осели на шерсти Берёзки и Пчёлки. - Вы запомнили, что эта говорила? - вновь плетясь вперёд, золотистая хмурилась, пытаясь воспроизвести в памяти обрывки прослушанных ею последних слов одиночки, вряд ли обещавшей им что-нибудь хорошее.
[indent] Ещё через какое-то время носа речной коснулся кошачий запах, и Ясенница автоматически взбыдила загривок, неумело хватая кашу из запахов сразу нескольких котов, но каких-то... Приглушённых что ли? Лишь поняв, что никто прямо сейчас не выпрыгнет на них из-за кустов, юница смогла немного успокоиться, уняв подступивший к горлу ком. Не зная, как выглядят границы, чем могут пахнуть другие племена и хотя бы примерно где они находятся, котёнок могла лишь гадать, вспоминая рассказы о приключениях Огнезвёзда, его походах. - Ласка ведь говорила, что котят никто не тронет, правда же? А мы - котята, - неуверенно начала рассуждать золотистая, смотря на братьев из-под насупленных бровей и переминаясь с лапы на лапу. - И мы всё равно ведь не пойдём назад. Давайте тогда туда? - принимать решения в лагере и роще было намного проще. Там был дом, там было её племя, и, пожалуй, краешком сознания Ясенница даже начала понимать, что есть и что дает племенное единство, но думать над этим сейчас не было ни желания - и так грустно и тошно, ни времени. Совсем стемнело. Переступив границу племени Ветра, золотистая вяло поплелась дальше, вдоль другой её стороны, смотря под лапы и игнорируя все звуки, даже рёв неизвестных ей Чудищ, в отдалении, за зарослями, несущихся по тропе. Лишь одно заставило её встрепенуться - навевающий всё тот же ужас, приближающийся лай. - Оно... Оно нашло нас!

>пастбище

Он просто бежал, что есть сил. Казалось, Пчёлка никогда прежде не делал таки длинные прыжки, но уж больно жить хотелось. Странная местность постепенно сменялась сухими пустошами, где лишь изредка попадались одинокие деревья. Да, тут все было по-другому. Совсем не как в их уютном лагере. Рыжий малыш бежал между Ясенницей и Берёзкой, молча глотая воздух и захлебываясь собственной слюной. Да уж, свой первый выход из детской малышня наверняка запомнит. А Пчёлка уже усвоил урок, что без мамы выходить из лагеря не надо. Потому что... случается что-то странное. Как он вообще оказался тут с Берёзкой и Ясенницей? Он совершенно ничего не помнил. Но глаза этой кошки он запомнил, кажется, навсегда. Холодные, ледяные, голубые глаза, смотрящие на всех сверху вниз.
Малыш несся и молчал, пока котята резко не остановились возле грязной лужи. Сестра что есть дури ударила по воде лапкой и грязь шлепком окрапила рыжую шерстку Пчёлки. Все трое принялись жадно пить, утоляя жажду. Изо рта рыжего доносились громкие хрипы и, казалось, он окончательно потерял голос.
- Может это испытание какое-то? Или нас Львинозвезд наказал за выход из лагеря? Мама же предупреждала, что выходить нельзя, - осипшим голосом, задыхаясь, предположил Пчёлка, продолжая пить грязную воду. Под лапой что-то зашевелилось и котёнок испуганно посмотрел промеж лап. То ли змея, то ли рыба с лапами (??) как ненормальная барахталась прямо под правой лапой и Пчёлка лишь сильнее прижал оную к земле.
- Рыбы с лапами бывают?! - котик впился коготками в ящерку и приподнял ее над землей. По крайней мере, он пытался как-то разбавить напряженное настроение. А потом по всему тело пронеслась вибрация. Ухо уловило басистый лай.
— Оно... Оно нашло нас! - тут же послышался голос Ясенницы. Рыжик опустил ящерку обратно в лужу и вздыбил шерсть.
"Что делать?" - но не успел он озвучить вопрос, как Берёзка завизжал во все горло.
— В лаз! - пинок в бок и Пчёлка понесся к черной дыре в земле. Зубы начали постукивать друг о дружку. Неужели эта кошка все-таки сдержала свое обещание?
Как только все трое забились в нору, Пчёлку развернулся, чтобы видеть происходящее у выхода и тут же зоркий глаз заприметил ящерку, болтающуюся в воде, видимо, пытающуюся вынырнуть из грязного плена.
- Там же рыба с лапами! - проникся сочувствием Пчёлка и загорланил во весь голос, - Ее ж это чудовище сожрет! - сам того не понимая, орал и выдавал их местоположение Пчёлка. А потом резко заткнул себе рот лапами и ошарашенно переглянулся с братом и сестрой.
"Что я наделал."

[indent] Ясенница не узнала свой голос. Казалось, это кричал кто-то другой, вдалеке. И вообще все это происходило не с ней, с другим котенком, а она просто стояла и смотрела со стороны. Будет ли тогда больно ей, если эти клыки вонзятся в её шкуру, разрывая, ломая, терзая? Смотря в горящие в ночи тупой, зацикленной злобой глаза, на тягучие канаты свисающих с обнажающих оскал губ слюней, золотистая вспоминала Миндальную, её покалеченную лапу, которой, слишком увлечённая более яркими, интересными вещами, совсем не уделила внимания в лагере. Вспоминала и понимала, что так не хочет. Не хочет жалостных взглядов и охов, не хочет слушать, что отныне и навсегда для неё закрыт путь воительницы. Ей две луны, а впереди - в десятки, сотни раз больше. Она не хочет провести их лёжа. Юница хочет жить. Жить в полном смысле этого слова: бегать, плавать, придумывать новые интересные игры, участвовать в приключениях, смеяться, дразниться, охотиться и драться, даже собирать этот чёртов мох. Жить, а не существовать.
[indent] Страха почему-то не осталось. В голове пульсировало лишь одно, слишком серьёзное для такого маленького, несмышлённого создания желание: дышать. Сейчас, и через минуту, и через час. Дышать, вырывая себя из-под опаляющего гнилью и жаром хрипа псины, дышать наперекор тянущимся к её шее клыкам. Значит, нужно бежать. Опять бежать, забыв про усталость, про смыкающиеся веки, про чувство потерянности. Про всё, всё, всё. Только бежать. Бежать и следить, чтобы бежали братья. Берёзка, Пчёлка... Ясенница машинально повернула к ним голову, обводя пустым, ничего не видящим взглядом растерянной, загнанной полёвки и сорвалась с места, бросая в скалящуюся собачью морду комья размытой дождём, влажной земли, взрывающейся под лапами. Каким же далёким, ненастоящим теперь начало казаться утро, когда в лес пришла ночь. Ночь после полнолуния, в которую оживают все ужасы. Ночь, в которую близ заброшенной барсучьей норы три котёнка сражались за жизнь, а где-то совсем рядом текла обычная, спокойная, размеренная жизнь: сонное вылизывание перед сном, поздние перекусы, болтовня ни о чём. Такая близкая и такая далёкая параллельная реальность.
[indent] Через несколько метров, показавшихся уставшему котёнку вечностью, обернувшись через плечо, Ясенница с ужасом поняла, что Пчёлка всё ещё тупит, купая в луже свою странную рыбёшку, а Берёзка вместо того, чтобы растолкать их мистера-медитацию торчит подле него. Полным безнадёжности взглядом оценив расстояние собаки от них, золотистая спешно вернулась, тут же получив тычок в бок и с испуганным писком кубарем прокатившись по узкому лазу. Впечатавшись спиной в стенку и кое-как уняв мелькающих перед глазами раков, юница от души залепила Берёзке по носу (что б знал, как толкаться). Вернее, собиралась Берёзке, но в темноте, тесноте, окончательно выйдя из себя от шока и страха, перепутала братьев, так что оплеуха досталась Пчёлке, вожделенно рассматривающему эту чёртову лужу. Осознав промашку, речная пригрозила второму котику хвостом, намекая, что в таком случае объяснит, как общаться с любимыми сёстрами, чуть позже. Если, конечно, доживёт, ибо...
[indent] Ибо именно в этот момент рыжий решил пожалеть свою забытую добычу. Нет, Ясеннице, конечно, тоже хотелось есть, но какое это имеет значение, если сейчас сожрут их?! Тихо застонав, юница за хвост притянула Пчёлку поближе к себе, навалившись ему на спину всем своим весом, дабы этот дурак не выскочил из норы прямо псине в пасть. Впрочем, находиться здесь им всё равно было нельзя, но куда бежать, есть выход фактически перекрыт? - Надо убираться отсюда, он найдёт нас, вытащит и прикончит! - панически бормотала Ясенница, хватая пастью воздух и беспомощно оглядываясь, только чтобы не видеть эту тянущуюся к ним, рычащую морду - слишком, слишком близко. Устав, она привалилась боком к стене и едва не прокусила от неожиданности язык, во второй раз за несколько минут кубарем покатившись по тоннелю. Очевидно, кролики, суслики или какая-то другая обитающая здесь семейная тварь прорыла себе целую сеть входов и выходов. - Давайте скорее сюда. Берёзка, ты бери Пчёлку и ищите новую нору подальше отсюда, а я попробую забрать эту его рыбу с лапами и отвлечь чудище, пока вы ищите, - зашептала золотистая, очень быстро, впрочем, начав жалеть о своей смелости. Сейчас Ясенница вообще чувствовала себя смелой в самую последнюю очередь, но желание спастись и защитить братьев почему-то (речная и сама себе не могла ответить, с какой вообще стати) перевешивало всё остальное, заставляя массовицу-затейницу генерировать новые планы. - Но после этого ты, Пчёлка, заткнёшься до завтрашнего дня, ты меня понял? - тыкаясь лбом в ухо рыжему не то чтобы тот лучше расслышал её тихий голос, не то невзначай извиняясь за свою резкость (если бы не страх привести пса ко второму выходу, она сейчас ревела бы на всю степь, как подбитый солью в задницу истеричный медведь), заключила девчушка, выпрыгивая из тоннеля на скользкую от дождя траву. Наверное, не будь ситуация такой критичной, она бы очень пожалела, что не успела отвесить Берёзке прощального леща, вдруг помрёт и уже не успеет, но почему-то, когда смерть действительно была у самого носа, выкидывать такие штуки, а тем более болтать о них, совсем не хотелось.
[indent] По инерции пробежав немного вперёд, Ясенница резко развернулась на сто восемьдесят градусов, бросившись к злополучной луже и выхватив чёртову ящерицу из воды. До хруста сжав её в зубах, золотистая направилась в противоположную от братьев сторону, к границе, за которой шумела Гремящая тропа, наконец, впервые за всё это время, почувствовав, как бешено колотится готовое прорвать кожу и вывалиться из грудной клетки прямо под лапы сердце, когда ощерившаяся псина возникла перед ней, преграждая дорогу. Но как же всё же хорошо, что монстр весит больше, и страдает от размытой дождём воды гораздо сильнее. Не мешкая, ведомая уже не столько разумом, сколько каким-то вторым голосом, инстинктом и захватившим её состоянием аффекта, речная бросилась назад, шумно шлёпая по брызгающимся во все стороны лужам, покуда не нырнула в тот самый лаз, в который ранее столкнул её Берёзка. Впрочем, нырнула - громко сказано. Обессиленная, Ясенница просто свалилась туда безвольной тряпочкой, выпустив дрыгающуюся, оставшуюся без хвоста - видимо, кошечка таки слишком сильно сдавила челюсти, - ящерицу Пчёлки из пасти и второй раз за день потеряв сознание.

→ Лагерь племени Ветра

Отредактировано Ясенница (28.11.2018 20:05:52)

Пчёлка непонимающе хлопал глазёнками. Рыжая шерстка дыбилась, когда тело почувствовало незнакомые, глухие вибрации. До ушей доносился заливистый бас, который отдаленно напоминал Пчёлке Львинозвезда, когда тот вещал со Скалы. Только эти звуки были неразборчивы, скомканы. Пялясь из норы на лужицу, в которой возилась рыба с лапами, котёнок шмыгнул носом, сопротивляясь желанию заплакать.
Ясенница вылетела из норы и рыжий пусть и не услышал, что говорила сестра, почувствовал, что что-то тут не так. А тем временем рыжая сестра бежала прямо к луже.
- Эй, стой ты! Там же что-то, кто-то! - слова сбивались в ком, а сам Пчёлка совершенно не понимал, что в этот момент он действительно шептал. Собственный голос он уже не слышал, так как он давно осип и было больно говорить громче. Но малыш уверенно шептал, думая, что его все услышат.
Рыжее тельце дрожало от испуга. Плотно прижимаясь к боку Берёзки, Пчёлка просто молился, чтобы вот прямо сейчас пришла мамочка и все беды сами собой бы испарились. Но мамы поблизости не было. Никого поблизости не было, кроме троицы и ревущего чудовища. В одно мгновение, вибрации, отдающие в лапы от земли стали настолько сильны, что котёнок не сдержался.
- Оно здесь! - вжавшись в бок Берёзки, Пчёлка обхватил того лапками и спрятал мордочку в его пушистой шерстке, - Мне страшно, - дрожа и хватаясь когтями за плотный мех брата, лепетал Пчёлка.
До ушей докатился лай. Теперь он расслышал его. Мощный, всепоглощающий, совершенно обезумевший звук. Казалось, сердце вот-вот остановится, казалось, он вот-вот умрет. Но нет. Пчёлка всхлипывал, ковырял мех Берёзки когтями, но не умирал. А вот сейчас хотелось бы. Подальше от бед. Подальше отсюда.
- Что с Ясенницей? Берёзка? Что с Ясенницей?! - не желая отрывать мордочку от плеча брата, мямлил Пчёлка. А потом послышался глухой шлепок. Котенок-таки повернул голову, увидел разъяренную пасть собаки, тучи слюней, огромные зубищи и... бессознательную Ясенницу. Округлив глаза, Пчёлка совершенно бездумно отцепился от брата и протянул лапки к сестре. Вцепившись когтями за затылок и плечо, он с усилием потянул на себя крупную Ясенницу, помогая Берёзке и тут же упал на спину, прихватив с собой и сестру. Машинально пятясь назад, он забился в самый дальний угол и, заходясь в диких судорогах, прижимался к Берёзке и Ясеннице. А в глаза читался немой вопрос.
"Нам конец?"

[nick]Генрих[/nick][status]иду искать[/status][icon]http://s5.uploads.ru/t/aJ1t9.jpg[/icon]
Лапами пёс раскидывал вокруг себя влажную землю. Запах котят дразнил Генриха, тот в нетерпении порыкивал, разбрызгивая слюну. Давно же он не гонял мяучал. Они уже не помнят, кого стоит бояться. Боковым зрением пёс уловил шустрое движение чего-то мелкого и рыжего. Оскаленная морда почти шокированно обернулась к самонадеянной мелкотне. Куда это она собралась? Тупые коты.
На несколько секунд оставив полураскопанный вход в барсучью нору без внимания, Генрих в азарте бросился за котёнком, непонятно с какой целью покинувшим пока ещё безопасное убежище. Пёс готов был закончить погоню, но кошечка, кажется, убегать не собиралась, хотя это было бы намного проще. Слегка опешив от престранного манёвра, зверь развернулся следом за комком рыжего меха.
- Р-р-р... - инстинкт заставлял пса преследовать убегающую дичь, а вот что сподвигло дичь на подобное безрассудство, он не знал, да и в общем-то ему было глубоко плевать.
Но до норы бежать было совсем недолго. Рыжий пушистый хвост был почти у него в зубах. Пасть щёлкнула в каком-то усике от несчастной Ясенницы, но... вход был раскопан не до конца. Широкий лоб с размаху стукнулся в верхнюю часть проёма, а плечи - в стенки, и Генрих заскулил не столько от боли, сколько от разочарования. Как же это? Котёнок? Гнев снова вскипел в крови.
В приступе ярости Генрих засунул лапу в нору, наобум ударяя мягкую цель. Осталось совсем чуть-чуть. Ещё минута - и они будут в его зубах. Пёс продолжил остервенело копать, не видя ничего, кроме темнеющего прохода. Убью и оставлю прямо здесь. Чтобы все остальные коты видели. Чтобы боялись.
Но его снова прервали. Увлечённый котятами, он не заметил приближение нескольких взрослых котов. Лишь настойчивый толчок в бок отвлёк пса от столь интересного занятия. Дико Генрих оглядел крупного серого кота, гортанно зарычав. Др-р-рянь! Рывком пёс сократил расстояние между ними и крепко вцепился в пушистый загривок. На язык попали капли вкуснейшей крови, добавляя азарта. Генрих с лёгкостью перебросил через себя дичь, не без удовольствия отмечая, как котяра глухо ударяется о землю.
- Умр-р-ри!
Генрих стрелой бросился к серобокому, намереваясь потрепать того ещё немного.

Стоило покинуть лагерь с мыслью об обеде для соплеменницы, у самого Шершня в животе призывно заскулило в напоминание о пустующем желудке: последний раз он, кажется, ел ночью. Не было уже даже того предвкушения от очередной завидной находки, любовно оставленной жабоедами, наткнись они на неё где-либо ещё  — настолько эта провокация была очевидна, что даже в глазах самых недалёких кисок Двуногих — или исключительных дубин Сумрачного племени, — мелькнуло бы осознание и призыв к действию.

Путь они проделали практически в полном молчании, даже язык Шершня не поворачивался разрядить атмосферу  шуткой другой, или же просто не находил подходящих ушей. Он лишь успел бросить ленивый взгляд на мелькнувшую шкуру Суховея, в последний момент увязавшегося за отрядом, когда в воздухе отчётливо замаячил этот зловонный запах — животный смрад, неминуемо нагоняющий адреналин в кровь. Вздыбив загривок, Шершень напрягся, сопровождаемый голосами соплеменников, мгновенно распушаясь и лицезрея некрупную собаку в нескольких хвостах впереди: скромные размеры были не в сравнение с теми псинами, коих он встречал однажды на пастбище, но даже мощь этого зверя наводила лихорадочный мандраж в теле.

— Пошла вон отсюда, тварь, — рыкнул кот, с каким-то отчаянным восторгом осознавая риск любой из выбранных им стратегии своих дальнейших действий. Попытка бегства могла обернуться не менее плачевными последствиями — если не фатальными, — и Шершень, игнорируя сигналы к отступлению, одним прыжком оказавшись в тылу, бросился на перехват, успев лишь хорошенько прочесать когтями филейную часть шавки, пока та была увлечена старшим воителем, надеясь, что его манёвр сработает на отвлечение и даст немного времени Шипу на уклон.

Отредактировано Шершень (24.11.2018 05:38:52)

Он подставился осознанно. Наверное. Поглощенный битвой пес, еще и вкусивший его крови, точно вряд ли будет обращать внимание на других. Собака оказалась не многим больше самого Шипа, она ухватилась за кошачий загривок и тело пронзила дурманящая сознание боль. Азарт битвы сводил с ума, казалось, прошло слишком много лун, с его последнего серьезного сражения. Псина откинула воителя в сторону, рядом нарисовались Шершень и Суховей, что присоединились к битве. Освободившись, Шип подскочил к противнику, смачно ударив того по морде тяжелой когтистой лапой.
«Узнаю, кто привел псину на наши земли - лично четвертую». Кот отпрыгнул от собаки, оборачиваясь на Суховея, что собрался гнать псину к границам. В одиночку. «Ох, дурак». Хотя сам то что, неужели лучше? Здоровяк почувствовал легкий удар и недовольный голос Белоснежки. Сперва, воин встал перед ней, машинально прикрывая, но дослушав информацию резко обернулся.
- Какого... - не веря своим ушам, рыкнул Шип, - Они там что, охренели? Какие, к Звездоцапу, речные котята! Чертовы рыбоголовые создания, не могут держать своих отпрысков под боком, - он распушил слипшийся от крови загривок, - Как прогоним эту падаль, отведем их к Звездопаду, пусть сам решает, что с ними делать. Хотя, я бы оставил их нам, лишние лапы никогда не помешают, раз уж речным они так не нужны.
Шип понадеялся, что Белоснежка не заорет о том, что «это же дитачки», оскорбившись его цинизмом. Абсурдность ситуации, казалось, зашкаливала. Кишки у границы, собака, выводок котят. Смахивает на чей-то коварный заговор против племени Ветра. Только вот вряд ли Сумрачные в сговоре с Речными. Хотяяя... Одни жрут жаб, другие рыб, явно с мозгами и у тех и у тех не в порядке. От таких соседей можно ждать чего угодно. То, что они не заявились в лагерь племени Ветра или хотя бы не дождались патрулей, что лишь подтверждает факт того, что котят, скорее всего, не ищут. Что за горе-мамаша у них? Первоцветик, наверняка, подняла бы такую панику, что Звездопад прочесал бы весь лес, дабы найти котят. Да и любая королева вряд ли сидела бы спокойно, когда ее котята черти где.
Так, сейчас стоит мыслить более спокойно. Если с котятами что-то случится на их территории, это будет отличный шанс для речных обвинить племя Ветра в убийстве, если еще и не в краже. Даже несмотря на то, что они сами пожертвовали молодняком, это уже никому не докажешь. Не то чтобы Шип сильно переживал за чужих детей, скорее ему было не охота разбираться с тельцами, тащить их в лагерь, слышать оханье и аханье окружающих, еще потом и с полосатиками этими отношения выяснять. Куда проще привести котят живыми, тут и с политической стороны одни плюсы и есть надежда заручиться поддержкой Речного племени, в случае чего.
- Шершень, прикрой, - крикнул желтоглазый соплеменнику, засовывая морду в нору. - Твою ж... кхм. Все целы?

[nick]Генрих[/nick][status]иду искать[/status][icon]http://s5.uploads.ru/t/aJ1t9.jpg[/icon]
Котов внезапно оказалось очень уж много вокруг. Генрих в какую-то секунду отвлёкся от своей первоначальной цели, намереваясь проучить рыжего котяру, который тоже хотел помериться силами. В глазах зверя все они были чрезвычайно тупыми и самонадеянными. Какой кот в здравом уме бросит ему вызов? Нет, в них природой заложен страх перед сильнейшим. Глупцы.
И всё же некоторые удары мелких когтистых лап нашли свою цель, оставляя на теле зверя не серьёзные, но достаточно неприятные и болезненные раны. Кто-то слишком расслабился? Похоже на то.
Рванувшись вперёд, Генрих куснул рыжий хвост, но не так сильно, как хотел. Изворотливый кошак сумел избежать плачевных последствий для своего отростка. Клац.
И в то же мгновение маленькие острые зубки впились в заднюю лапу. Полузарычав-полувзвыв, Генрих снова развернулся, готовый как следует наказать надоедливую блоху. Что ни говори, противников было слишком много, и пёс потерял много времени, вертясь от одного к другому. Но новая цель всё-таки последовала голосу здравого смысла и бросилась наутёк. Что-то щёлкнул в голове пса - он кинулся следом.
Все должны быть здесь. Никуда ты не убежишь маленький глупый кот. Брызжа слюной и взрывая землю лапами, Генрих нёсся за добычей, медленно, но верно сокращая расстояние.
Убить! Убить!

>>>за суховеем

Слепое безрассудство отступило медленно закипающему в крови раздражению, когда чужие зубы сомкнулись на его хвосте, и Шершень, единственным желанием которого было успеть прикрыть жизненно важные органы от исходящей слюной пасти, размашисто крутанулся на месте, цепляясь когтями во влажную почву. Где-то за кулисами царящего вокруг мракобесия до сих пор не считал это достойным противником. Не за тем он сюда выбирался, а потому задумался о том, чтобы уже, наконец, смачно врезать по собачей морде.

От дальнейшего сокращения дистанции и необдуманных действий его отвлёк голос Суховея — а рыжешкурый уже было подумал, что ветряк оцепенел от страха, — но тот предпринял совсем иную тактику, отвлекая все внимание противника на себя, пока псина не клюнула на наживу, выбрав себе новую жертву. Лишь осознав суть происходящего со слов соплеменников, Шершень, решительно распрямившись, обернулся к остаткам патруля, не удивлённый, впрочем, даже столь крупной находке. Каким макаром некто умудрился протащить мелюзгу через границу, оставшись незамеченным, оставалось только гадать, чем заниматься ему сейчас абсолютно не хотелось.

— Надо же, что ни день, то увлекательнейшее приключение, — ни в голос, ни в твердостоящие лапы он не пускал дрожь от возбуждения, вызванного адреналином и накаленностью инстинктов. — точно не от жабоедов? А то неудобно получится: мы им шавку, они нам целый выводок, — формальности ради удостоверился он и приблизился к норе, пробуя запах. — пахнет рыбкой, — едкий, хоть и несколько приглушённый собачьей вонью, запах не мог обмануть, да и на вид те были довольно крепкими и лощёными — истинное наследие речных.

— Не будем спешить с выводами, — рассуждения о нерадивых качествах королевы, что так безропотно отдала свой драгоценный свиток детишек, бросив его в логово жадного до кошачьей плоти зверя, были логичны, но вызвали на лице кота лишь усмешку, — может быть, те кишки на границе и были их мамашей? — он осклабился, выпрямляясь и приглаживая шерсть на спине, чтобы вернуть себе более менее презентабельный вид. — или нашим соседям по душе грязные методы игры, — удивительным стечением обстоятельств в их лапах оказалось прекрасное оружие для шантажа речушек. А, раз уж благородство и честь нынче не в моде, самое время повышать ставки.

Подхватив лохматый загривок девчушки, чья растрёпанная золотистая шёрстка попалась ему на глаз, Шершень неловко покачнулся, не сразу свыкаясь с ролью мамки-несушки, коей ему придётся быть на пути к лагерю. Он мыслено понадеялся, что мелкая окажется не самой вертлявой личинкой, чувствуя, как былое настроение со скрипом движется вверх от нулевой отметки. Жаркий приём им был обещан.

→ лагерь