Voicehead: Thrice
Листопад охватывает природу, обращая живущую зелень в болезненный печальный желтый, с которым сливается полосатая бурая окраска воителя; который отражается в поблекшем янтаре кошачьих глазах.
Тяжело переставляя лапы, Филин не спешит. Мышцы перекатываются под его короткой шерсть, что скрывает множество шрамов, и кот склоняет к пожухлым травинкам свою плоскомордую голову, вслушивается в хруст листы. Он молчалив. Угрюмо он вчитывается в очертания осени, и сам обретает ее черты.
Осень означает смерть красоты, как известно.
Стекленеющий взгляд, и пронзающий душу холодный ветер — такая же осень. Под истошный крик новорожденного Филин покидает детскую, не проронив ни слова и более не позволив себе ни мыслью, ни взглядом обратиться к той беззвездной ночи.
Серый желтоглазый котенок, который, будто в насмешку, назван птичьим именем, — та же беззвездная ночь.
It's not what you think
Just one more little bet
Just another cigarette
Just one more drink
Филин закрывается: его привычная отстраненность теперь на виду. Прячет, как за ширмой, кровавые раны и опутанные паутиной мысли.
Сейчас это не тот кот, которого ты ищешь взглядом в толпе, чтобы перекинуться парой шуток или хороших новостей: отстраненная и хмурая тень, а может, лишь отражение прошлого себя, он вряд ли сможет ответить смехом или улыбкой. Благо, если промолчит, не уйдет, не бросит язвительную грубость, не вздыбит загривок, не выпустит когти.
Кто-то отмахнется, скажет: "Он всегда такой: вспыльчивый, бестактный, хмурый, эмоциональный. Бессмысленно".
Кто-то постарается заглянуть глубже, понять, протянуть лапу. Впрочем, захочет ли этого Филин? Не оттолкнет ли?
Он продолжает исправно выполнять свои обязанности, даже если жизнь потеряла для него всякий вкус и куда чаще в апатии он хочет остаться на своей подстилке; он ответственно и даже в своем роде скурпулезно подходит к данным ему поручениям и не избегает обычно груза извне.
Наблюдает за радостной и спокойной жизнью соплеменников, что кажется столь отдаленной от него теперь. Невольно морщится.
Всматривается в тусклые звезды с укором. Он продолжает верить вне зависимости от слов, что звучат со скалы, в презрении щурится, когда чувствует близкое присутствие Темнолесья. И все же, не отводя взор, он задается одним лишь вопросом: "Почему?" |
