"Утро.
Когда начнётся утро?
Одни говорят, что когда станет светло.
Другие - когда уйдёт тьма.
А рыбы вообще ничего не говорят, но я отчего-то им верю".
Череп открыл глаза. Холод, промозглый холод прямо у кончиков лап. Его ученица станет воительницей уже тогда, когда выпадет первый снег. Но до этого ещё далеко. Холодно. А он не может думать ни о чём, кроме неё. Эти оруженосцы, которых Бурозвёзд отдаёт ему, внимательно глядя в глаза, всегда поселяют бурю в его сердце. А он продолжает отдавать их ему, будто понимает Черепа лучше, чем тот понимает себя сам. Бурозвёзд знает, что Череп не станет просто так общаться с ними, как и знает, что он не причинит им вреда. Он отдаёт их ему, веря, что этот кусок льда способен провести юное создание за лапку во взрослую жизнь. Неужели этому властному коту так просто даются подобные выборы? Доверие. Не доверяй Бурозвёзд своему воину, вряд ли отдал бы родную дочь ему в ученики. Но с чего бы предводителю доверять этому холодному и невзрачному Черепу, который постоянно сидит в сторонке или возвращается, весь изрезанный рыбьими гребнями, такой отвратительно беспощадный, когда дело касается его охотничьих вылазок?
Дымуша была другой, не такой, как он. Череп берёг её, но она вряд ли могла в полной мере осознать это, потому что он никогда не старался казаться заботливым. Когда всё с ней было в полном порядке, Череп даже не подходил к ней, оставляя Дымуше полную свободу действий. Она могла оседлать барсука, и Череп не сказал бы ей ни слова, находись она, по его мнению, в безопасности рядом с этим барсуком. Когда Дымуша попадала в беду, Череп был холоден и жёсток. Он простыми и твёрдыми словами объяснял ей, как защитить себя. Когда же она не могла защитить себя, он просто защищал её, словно это было такой же обязанностью, как ежедневная охота или патруль. Защищая её, Череп служил племени и Бурозвёзду. Он исполнял своё предназначение, и Дымуша в этой цепи была лишь скрепляющим звеном. Справедливости ради, стоит сказать, что Череп не был к ней совсем безразличен. Он испытывал интерес творца к своему творению, ведь как наставник "вылеплял" из неловкого и неуклюжего котёнка грациозную, изящную и смертоносно ловкую воительницу.
Обычно вместе с рассветным патрулем уходили Череп и Дымуша. Отправлялись на тренировку. Но этим днём он разбудил её ещё раньше, надеясь на то, что после их тренировки или даже во время неё пойдёт дождь. Тогда, после обеда, они смогут наловить вдоволь рыбы для племени. Умудренный прожитыми лунами, Череп выводил Дымушу на охоту почти каждый раз, когда отмечал "рыбную" погоду. Он с холодной честью принимал похвалу в адрес своей ученицы. Череп делал из Дымуши убийцу речной рыбы. Он заставлял её тренировать лапы, а вместе с тем тренировать разум. Череп учил её думать, как жертва, а потом думать быстрее, чем жертва. А затем учил убивать жертву.
- Мы идём к реке, Дымуша, - коротко пояснил он, выводя ученицу на поляну, залитую холодным, слабым светом. - Съешь что-нибудь, тебе понадобятся силы.
Предложение Черепа подкрепиться перед тренировкой означало, что Дымуше понадобится не просто много сил, а очень много сил. Пренебрегать таким хорошим предупреждением с его стороны не стоило. Дымуша могла смело настраиваться на серьёзный лад.

Воители Речного племени могли воспринимать рыбалку как повседневную рутину, но Череп пошёл дальше. Охота на реке стала его жизнью, полностью заменив ему семью и друзей. Он отдавался своему увлечению с безумием, достойным идиота, не сбавляя ходу кидающегося в пламя. Отказаться от опасности, остаться на берегу - это не для него. Ему было около пары десятков лун, когда он начал мучиться от боли в застуженных суставах, но даже это не остановило его. Череп продолжал свой заплыв длиною в жизнь, не смея сдаться и сбросить чешую одержимости. Кто-то мог подумать, что живёт он рутинно, посвящая себя утолению голода соплеменников. Но ему было, в сущности, всё равно, кто набьёт живот его добычей сегодня. Только чувство долга данному обещанию заставляло раз от раза перетаскивать свой улов в лагерь. А обещание он дал над трупом своей матери, и обещал, что его жизнь будет отдана служению племени. Но не обещал, что эта жизнь будет долгой, а потому не жалел себя и жалеть не собирался. Ему нужна опасность, энергия, ему нужен драйв, а не жалость. Какая разница, быть проткнутым вражьими когтями в битве, или утонуть из-за боли, сковавшей непослушное тело?
Как ни странно, своё отношение к жизни Череп оставлял при себе и ни в коем случае не навязывал своим оруженосцам. Им он всегда давал выбор. И никого не поощрял за выбор опасной дороги. Не только потому, что это медленно и неумолимо, а может, быстро и жестоко погубит их. Не только. Нет. У него были и иные причины. Это его путь, и не принадлежит он никому, кроме Черепа. А всякий оруженосец должен сам выбрать, как губить и как защищать свою жизнь. Они могут умереть, глотая собственную кровь, в битве. Они могут стать беззубыми мудрецами из палатки старейшин. Череп никоим образом не причастен к их жизненной доле. Он нужен только для того, чтобы они знали, как выжить в полном опасностей мире. Навязывать жестокий путь одинокого отшельника тем, кому суждено родить выводок котят и продолжить историю племени? Он не настолько эгоистичен. Наставник должен воспитывать в оруженосцах самостоятельность, а не промывать им мозги. Так считал Череп. Поэтому его оруженосцы часто отправлялись в патрули без него. Туда, где он не сможет помочь, заслонив широкой спиной. Туда, где из когтей смерти их вытащат только усвоенные знания. Туда, где холодный и спокойный Череп будет лишь воспоминанием. Ещё при жизни станет своим оруженосцам звёздным предком, чья мудрость воплотится в их собственных лапах. Он не считал себя вершителем судеб и великим благодетелем. Даже напротив, он вверял своим воспитанникам отданные души обратно в лапы, уча их жить без наставника, своими силами. Неудивительно, что после посвящения они ныряли в собственные жизни, забывая угрюмого Черепа. Он был благодарен им за это. Ведь такой результат означал, что его дело сделано, и воспитанные им воители самостоятельны и независимы.
Дымуша была такой же. Он глядел в её полыхающие золотом глаза и знал, что скоро их взгляд перестанет принадлежать ему. И там, где сейчас стоит она, останутся только её следы. И воспринимал это как должное. Когда придёт время, он отпустит её в вольный полёт без грусти и тоски по времени, проведённому вместе.
Убедившись в готовности Дымуши, Череп кивнул и направился к выходу из лагеря. Соплеменники выходили из лагеря через заросли тростника, но он редко пользовался этим выходом. Раздался тихий плеск - это Череп вошёл в реку, с трёх сторон окружающую лагерь Речного племени. Он не говорил Дымуше, выходить из лагеря посуху или через реку, этот выбор, как и многие другие, предоставлял ей самой. Выйдя из реки, он пошёл вдоль по берегу. И вдоль реки уходил Череп дальше и дальше от лагеря. Направлялся он к месту, где река становилась шире и глубже. Дойдя до своей цели, замедлил ход и остановился у пологого спуска.
- Дымуша, - тихо, но твёрдо произнёс Череп, поворачиваясь к своей юной ученице. - Ты уже умеешь плавать и нырять, переплыть реку для тебя не помеха. Умеешь ловить рыбу на берегу и стоя по шею в воде. Для того, чтобы приносить пользу племени, тебе достаточно умения рыбачить с берега. Но чем глубже ты нырнёшь, тем более крупную и сильную рыбу можешь встретить. Это может быть просто отъевшийся карп, который не причинит тебе вреда. Но также это может быть щука или судак, которые ответят на твоё нападение, защищая свою жизнь. Их зубы острее твоих когтей и легко нанесут тебе рану, - Череп приподнял голову, показывая свежие рубцы на своём подбородке. - Ты погибнешь, если дашь слабину. Если испугаешься и вдохнёшь воду. Я научу тебя, как вести себя с такой рыбой. Но ты сама решишь, будешь ли охотиться на неё в будущем. Это необязательно. Более того, это далеко не всегда будет выгоднее. Ты принесёшь племени больше пользы, если вернёшься с уловом в несколько небольших рыб, не пострадавшая и готовая к дальнейшей работе, чем если приползёшь полумертвая, истекая кровью, волоча за собой свою огромную щуку. Ругани будет больше, чем похвалы. Я знаю, о чём говорю.
Как бы ни был молчалив Череп со своими соплеменниками, оруженосцам он старался объяснить науку как можно подробнее. Недосказанность в таком деле вполне может отнять юную жизнь. Он внимательно посмотрел на Дымушу. Она не казалась ему похожей на свою сестру, Ручеёк, и не то, чтобы Череп был огорчён этим. Бурозвёзд поступил мудро, отдав ему в оруженосцы именно пламенноокую сестру. Жилка, пролегшая между Черепом и Ручеёк, не привела бы ни к чему хорошему. Во время посвящения серошкурых кошечек Череп испытал один из своих немногочисленных приступов опасения. Он почувствовал, что может не удержаться и потянуть одну из этих кошек ко дну. Видимо, Бурозвёзд понял его сомнения, и сделал наиболее разумный выбор. Но Дымуша всё равно вызвала в Черепе непривычную ему бурю чувств. Она была линией, тянущейся от Бурозвёзда. Того самого Бурозвёзда, который стал героем Черепа. Оборвать эту линию, растворить в бушующем речном потоке, означало совершить непоправимую ошибку. Череп боролся с самим собой. Заботиться о Дымуше или позволить ей жить своей жизнью. Эта борьба продолжалась не так уж долго, и победила самая сильная часть Черепа: та самая, которая ратовала за независимость.
- Так как вода становится холоднее, нам придётся ограничить наши тренировки, - поделился он с ученицей планами на будущее. - Мы займёмся охотой на земле, что поможет тебе добывать пищу в сезон Голых Деревьев, если река замёрзнет. А также посвятим время боевым тренировкам. Но одно упражнение тебе придётся делать до тех пор, пока не станет совсем холодно. Я про задержку дыхания под водой. Этот навык поможет тебе не только во время плавания. Ты станешь спокойнее, научишься концентрации и выдержке. Начнём с этого упражнения и сегодня, чтобы потренироваться перед настоящим погружением.
Череп кивнул на реку позади себя. Дымуша и раньше задерживала дыхание под его руководством, но теперь ей придётся использовать наработанный навык с новой целью - целью охоты и борьбы. Естественно, он проследит за тем, чтобы молодая кошка не захлебнулась.