Сажинка уже в которой раз перевернулась на другой бок и протяжно вздохнула. Голосок эхом разлетелся на пещере, поэтому малышка невольно прикусила язык. Не хватало ещё разбудить остальных! Но и на этом боку не лежалось, поэтому она вновь встала, потопталась и улеглась клубочком. Быть может, так будет удобнее? Но сон не шёл, а она всё ворочалась и ворочалось. Ещё чуть-чуть и ей в морду точно прилетит лапа Иголочки. Тем более, им уже было так тесно спать друг с другом. Сажинка вновь протяжно вздохнула и распахнула глаза.

В пещере было темно — была ещё глубокая ночь. А ей всё никак не спалось. Она поднялась на лапки и тихонько спрыгнула с подстилки. В пещере были и другие котята с матерями, которые громко посапывали. Удивительно, что их не разбудили беспокойные стоны Сажаники. А вот Галки здесь не было: не удивительно, ведь они стали совсем взрослыми, а ещё некоторые птички шепнули, что их завтра посвятят в оруженосцы. Наверное, Галка на радостях убежала в палатку воителей... Сажинка погрустнела.

Кошечка в два прыжка оказалась возле выхода из детской и посмотрела на тёмное небо, где подрагивали в мерцании несколько звёзд. Воздух был уже таким тёплым, поэтому Сажинка в восторге вдохнула несколько раз полной грудью. Хорошо. Успокаивает.
Однако её всё равно кое-что тревожило, ведь они уже завтра переселятся в другую палатку. Они больше не будут спать на одной подстилке, жаться к матери и друг к другу. У них будут отдельные места, а ещё наставники, которые будут проводить разные тренировки. Теперь они не будут проводить столько времени вместе... Будут видеться лишь к концу вечера: уставшие, измотанные — им будет не до разговоров. А потом они все станут воителями: у каждого из них появится семья, а может быть иные обязанности. Они станут такими важными, занятыми...

Сажинка вновь бросила взгляд на подстилку, где спали её братья с сестрой. И на этом месте будут спать другие котята... Уже не мы. А останемся ли те самые «мы» после посвящения? Не разбежится ли каждый по своим делам? Будем ли мы играть, как это было ещё вчера? Устраивать возню и притворяться предводителями? Сажинка чувствовала протяжную тоску в груди: она хотела стать ученицей, но одновременно боялась, что у них больше не будет такой связи, как раньше.

В темноте сверкнули глаза. Неужели она кого-то разбудила своими вздохами-ахами и ночными размышлениями?
— Зарянка? — тихонько мяукнула кошечка, боясь разбудить остальных.

Она не ошиблась: брат тоже не спал. Он поднялся и направился в её сторону, легкой поступью растворяясь в тенях пещеры. И вот оказался рядом, чуть прикасаясь к ней шерстью. Сажинка и не заметила, как он вырос. Как выросли все они из маленьких писклявых лягушат. Они все луны были вместе, поэтому кошечка совсем не замечала их взросления, а теперь взглянула на брата словно со стороны. Он окреп, подрос, ещё чуть-чуть и нагонит остальных взрослых. Сажинка бросила на него теплый взгляд. Чего это она вдруг так растрогалась?

— Смотришь на Звёздный Пояс?
Сажинка вместе с ним перевела взгляд на тёмное поблескивающее небо. Прохладный ветерок взъерошил шерсть, и она распушилась, подсаживаясь ближе к Зарянке. Стало теплее.
— Или переживаешь из-за случившегося тогда на главной поляне? Не волнуйся, об этом скоро все забудут.
— Надеюсь, Галка не попросит закрыть нас ещё на луну в детской, — машинально ответила кошечка, а затем осеклась. — Хотя мне кажется, она хочет поскорее нас спровадить в ученическую, чем терпеть ещё столько времени в заточении, — словами она резала себе по больному, думая, что так станет сильнее. Привычный ком в горле на мгновение хотел задержаться, но Сажинка, бросив взгляд на Серебряный Пояс, отмела эти глупости.

Они помолчали. Сажинка прикоснулась лбом к Зарянке, мурлыча. На мгновение ей даже стало стыдно, что она не всегда защищает брата перед Лосёнком, когда тот говорит о нём не очень хорошо. Кошечка прикрыла глазки.
— Знаешь, я думаю, тебе дадут какого-нибудь сурового наставника, — прервал молчание брат, и она вновь подняла голову. — Вяза, например, — издеваешься? Сажинка приподняла одну бровь, насмешливо покосившись на Зарянку. — Он хороший воин, просто вдруг Комете захочется, чтобы он тебя подучил дисциплине? — хихикнул он.
— Ах ты, — в ответ засмеялась Сажинка, получая тычок в плечо. — Вяз меня загоняет, и к концу своего обучения я буду знать каждый клочок нашей территории, где будет расти самый лучший мох для подстилок старейшин, — она насмешливо прищурилась.

— Или даже сама Комета. Ты заслужила.
— Думаешь? — она мгновенно засияла не хуже самой звезды на небосклоне. — Я ей так восхищаюсь. Она такая отважная предводительница, а дерётся, наверное, так, словно в неё вселяется дух Львиного племени. Хотела бы я на это посмотреть... И сражаться я хочу также, — добавила кошечка, уже во всю представляя, как будет стоять рядом с Кометой в одном отряде.
Быть ученицей предводительницы — большая честь. А ещё, глядя на её пример, я бы лучше понимала, как надо управлять племенем. Когда-то детская мечта стать глашатаей укрепилась с каждой луной. Кто бы мог подумать, что робкая Сажинка может быть такой властолюбивой?
— А тебя никогда не привлекал путь целителя? — осторожно спросила кошечка. — А то иногда я вижу взгляды, которые ты бросаешь на Иву... — шутливо мурлыкнула она. — Но мне кажется, ты станешь очень рассудительным воителем и храбрым. Когда-нибудь будешь вести настоящие отряды, найдешь себе красивую воительницу, и у вас будет много-много котят, а я стану наставницей кого-нибудь из них, — Сажинка явно торопила события.

Весёлые нотки разбавило задумчивое бормотание брата. Она развесила уши, прислушиваясь.
— Я всё думаю, кто наш отец, — больная тема. Сажинка почувствовала, как кольнуло сердечко. — Но я никого не видел в племени, на кого мы были бы похожи. Ну Змейка похож на Вяза, не удивлён, если он не наш, а подброшенный, — улыбнулся брат.
— Шутишь что-ли? — хихикнула Сажинка, на всякий случай стрельнув глазками в сторону лежанок. Вдруг белоснежная ворона проснётся и наведёт сейчас шороху за такие сплетни? — У него характер как у нашей Иголочки, а то и противнее, — досталось и сестре.
— И вот, я тут решил... а что, если наш отец какой-нибудь бродяга?

Сажинка на мгновение замолчала, переваривая эту мысль. Конечно, она сама часто об этом думала. Они и сами в детстве спрашивали Галку о том, навестит ли их когда-нибудь отец, но реакция матери навсегда отбила желание спрашивать об этом ещё раз. Иногда она даже улавливала взрослые разговоры, когда Галку то и дело спрашивали об этом. Но почему мама не отвечает? Неужели наш отец и правда какой-то бродяга?

— ...Но если ты точно станешь лучшим оруженосцем племени Теней, значит, это не правда. Не может быть самый лучший в племени оруженосец котёнком одиночки, — тем временем продолжал Зарянка.
Сажинка совсем смутилась.
— А что же Лютоволк? — осторожно улыбнулась кошечка. — Думаешь из него плохой воин? — вот этого она бы точно не хотела говорить в глаза соплеменнику. — И я уверена, что ты тоже станешь лучшим оруженосцем: ты ведь такой умный и рассудительный — это оценит твой наставник, а со временем и всё племя.

Она продолжала сидеть, поглядывая на звёзды и обдумывая слова Зарянки об отце. Наконец, она решилась.
— Думаешь, мама нарушила Воинский Закон? — осторожно спросила Сажинка. — Тогда где-то за пределами племени Теней гуляет наш настоящий отец... Но, — кошечка сглотнула, — я надеюсь, что это неправда. Не хочу верить, что мы порождение грязной крови. А если он всё-таки наш соплеменник, то почему не приходил? — лапки задрожали не то от холода, не то от мандража. — Неужели стыдится нас? Считает недостойными? — она вздрогнула и посмотрела в горящие глаза Зарянки. — У меня есть одна идея, — помялась кошечка. — Но она не очень правильная... — она закусила губу. — Скорее, это плохая идея, — признала Сажинка. — Но я боюсь тебя туда втягивать, не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — сама того не понимая, подогревала интерес кошечка.

Сажинка кивнула на рассуждения Зарянки об Иве и Орлятке. А было бы здорово, если бы ты когда-нибудь стал целителем и толковал со звёздами. Я бы была предводительницей, а ты моим врачевателем: мы бы хранили общие секреты и тайны, знали бы сокрытые от других истины, были бы часто вместе... Но вслух кошечка об этом не сказала, лишь задумчиво пошевелив ушами. Она понимала, что они когда-нибудь станут воителями и, несмотря на то, что будут делить одну палатку, у них будут разные подстилки. Быть может, Зарянка заведёт себе подружку и будет лежать рядом с ней. А я? С кем я буду лежать рядом? Угольная представила рядом с собой Лосёнка и покраснела, смутившись. Глупости какие... Лосёнок мой лучший друг! А перед глазами, тем временем, яркими красками вспомнилась картина, как Лютоволк с нежностью мурлыкал возле Багрянки. А смогу ли я так когда-нибудь подойти к Лосёнку и... Сажинка, не думай о таких глупостях... Хорошо, что под шерстью не были видны её покрасневшие щеки.

Хорошо, что от этих смущающих мыслей её отвлек Зарянка.
— Мало, что ли, в племени противных котов? — хвост брата хлопнул её по носу.
Сажинка нахохлилась и бросила на Зарянку хитрющий взгляд. Да, в племени Теней котов с характером хоть отбавляй, но иногда ей казалось, что никто бы не смог сравниться в противности с Соцветие. Хотя она и была их бабушкой, они не успели особо с ней познакомиться, лишь издали наблюдая за молодой воительницей. Соцветие ведь тоже не рассказывала, кто отец Галки, Яблочницы и Светолапа. Может она тоже нашла своего возлюбленного за пределами племени?

— Не знаю, Сажинка. Хочется думать, что нет, иначе какой... — брат сглотнул, — какой вообще смысл в нас? — Зарянка зажмурился и поморщился.
— Не говори так, — запальчиво мяукнула Сажинка, с нежностью прикоснувшись языком к ушам брата, так сильно она хотела его защитить от таких мыслей. Она хотела обвернуться вокруг него калачиком как кокон. — Мы будем самыми отважными воителями. Когда-нибудь мы прославим Сумрачное племя, и все будут нами гордиться, — она с нежностью проходила по лбу брата, опаляя горячим дыханием его уши, а затем немного отдалилась, чтобы посмотреть в его глаза.

— Потому что мы ему не нужны. Ты ещё не поняла? Пора взрослеть, Сажинка, детство кончилось. — Сажинка дёрнулась, словно от удара. Кажется, Зарянка сказал это всё сгоряча, поэтому поспешно добавил: — Но ты нужна мне, — кошечка услышала, как он выделил это слово и нежно улыбнулась, обнимая брата хвостом. — И нужна племени Теней. Мы одни, но мы не одиноки, — он коснулся её щеки.
— Ты прав, — выдавила Сажинка, всё ещё чувствуя привкус горькой правды на зубах. Потому что мы не нужны этому коту. А любил ли он когда-нибудь Галку? Знал ли, что она ждёт от него котят? Знает ли о нашем существовании? А вдруг он и правда наш соплеменник? Неужели у него совсем каменное сердце? Они родились в Сезон Голых Деревьев: им очень повезло, что выжили они все — всё племя заботилось, чтобы у Галки было полно молока. — Знаешь, если он и правда наш соплеменник, и если мы когда-нибудь узнаем, кто он, то... — глаза заговорщически сверкнули, — давай подсыплем ему колючек в подстилку. Пусть как-нибудь проснётся, а у него будут из хвоста иголки торчать, — хихикнула угольная.

А вот когда Сажинка начала мяться, ходя вокруг да около, брат, кажется по-серьёзнел.
— Слушаю, — только и сказал он.
Кошечка потопталась, поглядывая на лапки. Стоит ли? Вдруг он посчитает, что это совсем дурная идея и отговорит меня? А то и вовсе расскажет взрослым... Нет! Он же мой брат! Зарянка, Заряночка, мой миленький, он не предаст меня.
— Уф, — выдохнула кошечка, не зная, как начать. — Если наш отец и правда одиночка, то он наверняка скрывается где-то далеко за нашими территориями, в городе или владениях Двуногих. А значит, Галка наверняка туда ходила и её там видели, — задумчиво предполагала Сажинка. — Поэтому я хочу сходить туда и поспрашивать, видел ли кто-нибудь из местных нашу мать, — выпалила на одном дыхании угольная. — Если она часто там виделась с отцом, то наверняка её кто-нибудь запомнил, а это значит, что мы сможем отыскать нашего отца... — она боялась увидеть реакцию Зарянки, поэтому вновь глянула на Серебряный Пояс. — Я знаю, что он не примет меня и наверняка прогонит, но мне так хочется узнать, кто мой отец, чтобы наконец успокоиться. А если его там нет, то мы вовсе не полукровки, и Галка не нарушила Воинский Закон! — воодушевилась кошечка. — Раз мама сама ничего не хочет нам рассказывать, то я выясню это сама.

Малышка перевела уверенный взгляд на брата и приосанилась. Насколько было правильным рассказывать план брату? А вдруг он не поймёт и будет её отговаривать?
— Ты только никому не говори, ладно? Это будет нашим с тобой секретом, — Сажинка склонила голову набок.