Зашедший разговор о Сойке не на шутку распалил Грозового исполина, считавшего, что маленькая чёрно-белая лгунья получила по заслугам. Он всегда был приверженцем справедливости, и до самого конца был верен правде. Получать что-то путём вранья и обмана - удел Теневых котов и безродных бродяг, но никак не тех, кто родился под сенью лиственных лесов и шумных ручьёв. Нахмуренный взгляд Огнецапки красноречиво говорил о том, что Львиногрив переусердствовал в своей жажде правосудия, но отступать он был не намерен. Если не способен справиться с надвигающейся на лес угрозой, то хоть в собственном племени порядок наведёт.

Взглядом он безразлично скользит по озабоченного вида воительницы, не особо желая гадать о её реакции и уж тем более дальше разводить эту грязь на виду у всех.
Поэтому то, что Огнецапка промолчала, сыграло им только на лапу.
А вот то, что Сойка уже успела распространить ростки своей наглой лжи внутри племени, стало неприятным сюрпризом для Львиногрива, хоть его положение в племени это никак не покорёжило.
— Ты знаешь, с кем она пропадает в лесу?
Не знал, предполагал.
- Это не твоё дело, да и не моё тоже, - отрезал воитель, хвостом собирая в кучу все опавшие листья и ростки.
— Надеюсь, она не нахваталась дурных привычек от Сороки.

- Хороший род Ласточки, да? - не без насмешки произнёс Львиногрив, наконец полноценно обращая внимание на оставленного Огнецапкой дрозда. - Впрочем, чего ещё можно было ожидать от её детей. Скверный характер передаётся по наследству.
Как бы воитель ни уважал соплеменницу, лишний раз упомянуть её крутой нрав считал своей обязанностью, чтобы лишний раз подчеркнуть превосходство себя, да и своей семьи, разумеется, где не было места эмоциям, большим чувствам или острым языкам. А мать у него вообще была как дар, спустившийся с небес Звёздного Племени.
Нет, слишком они были все разные.

Дрозд, принесённый Огнецапкой, оказался донельзя хорош: Львиногрив несдержанно облизнулся, когда от птахи не осталось ни следа, и быстро прошёлся лапой по шее и загривку, пытаясь пригладить растрепавшуюся шерсть. Он уже и не помнил, когда так вкусно ел, а сезон Зелёных Листьев уже подходил к концу - в такие дни шерсть котов Грозового Племени должна лосниться от сытости и ухоженности, но только не у него, слишком много событий произошло для того, чтобы он успел набрать привычный для своих массивов вес.
— А когда "чьё-то личное" дело становится достоянием всего племени? Когда кошка приносит нечистокровных котят?

Эти слова Огнецапки заставили его замереть. Он непонимающе изогнул брови, не очень-то, откровенно говоря, понимая, откуда у соплеменницы такие мысли.
- С чего ты взяла?
Да и вряд ли он о таком бы стал молчать. Все в племени знали: если у тебя есть секреты, то не стоит доверять их Львиногриву, потому что когда эти секреты встану боком всему племени, они превратятся в достояние общественности. Но как бы сильно он не презирал Сойку, поверить в то, что та могла поступиться гордостью и понести котят от чужеплеменного, он до конца не мог.
— Какое мне дело, если соплеменница смотрит на другой берег, правда?

Или всё-таки дочь самой Ласточки могла так поступить?
- Я ничего не знаю об этом, Огнецапка, - хмуро добавил Львиногрив, - Я всего лишь имел в виду то, что она крепко дружит с Коршуном. По крайней мере, я часто их замечал вместе.
Он не знал, мог ли этот факт хоть как-то заинтересовать воительницу, ведь дружба младшего брата Львиногрива и старшей дочери Ласточки отнюдь не была секретом. Поэтому для воителя было бы вполне закономерным то, что Коршун распростёр свои объятия для неутешительной матери после всего произошедшего.

Но разговор уже перетёк в более мирное русло, да и Львиногрив уже рассказал всё что знал, то было заметно по его виду. Вряд ли Огнецапке есть что ещё из него вытряхивать.
— Хотя, помнится, у Бурецапки характер тоже не мёд. Алоцветик пошла в папу?
Воитель задумчиво хмыкнул, вперев взгляд в землю.
- Может быть. Сходства у них явно больше, чем кажется на первый взгляд. Оба спокойные, скрытные, кажутся мирными, но никогда не знаешь, что могут совершить в порыве битвы, - или отчаяния, - добавил мысленно Львиногрив, припоминая их последнюю совместную ночь.
Для него любовь слишком тесно переплелась с этим горько-сладостным привкусом боли.

Отредактировано Львиногрив (30.08.2022 01:44:10)

>откуда-то с территорий

С того самого разговора с Бражницей Орех чувствовал себя... никак. Его просто будто бы не существовало в этом лесу, на этой земле, даже в мыслях где-то в Звездных угодьях его не существовало. Абсолютно все теряло всякий смысл. Казалось бы, спасать чужие судьбы и жизни - вот его предназначение. Но кому сейчас нужен целитель, который свою жизнь спасти не может?
"Лучше бы тогда меня забрало Чудище," - такие апатичные мысли посещали некогда жизнерадостного Ореха все чаще и чаще. Он до сих пор не мог целиком и полностью признать свое поражение, считая целительский долг фактом, не требующим доказательств. Возможно именно поэтому у них с Бражницей все пошло под откос. Поэтому он сбежал в город, пытаясь бороться с тем, что у Ореха не отнять - безусловное подчинение племенным законам.
На самом же деле черно-белый являлся самым обыкновенным трусом, не готовым взять на свои острые плечи тот груз ответственности, который он сам же на себя и взвалил изначально, влюбляясь в Бражницу.

Запах крови отрезвлял, позволял отвлечься от собственных проблем. Вернувшиеся с потасовки соплеменники выглядели скверно. И хотя Орех видал и похуже, с непривычки их раны казались действительно серьезными, не требующие отлагательств. И как только в голове закрутились мысли о целительстве, он услышал-таки голос Бражницы. Наверное, она впервые сейчас обращалась к нему после того самого разговора:
— Принеси из палатки ракитник, - ее тон... он был очень холоден и сдержан. Такой свою ученицу Орех не слышал, кажется, никогда. Но не имея ни малейшей смелости отреагировать как-либо противоречаще, он слабо кивнул и тут же юркнул в их некогда общую палатку целителей. Последнюю луну в ней Орех практически не задерживался. Боялся лишних разговоров с Бражницей, боялся ей помешать, старался не попадаться ей под лапы.
Он действительно непроизвольно начал избегать встреч с ней, хоть упорно и пытался себе доказать, что безумно хочет снова почувствовать ее теплый бок возле своего. И он действительно хотел. Но совершенно точно известно, что мало чего-то хотеть - нужно предпринимать хоть какие-то попытки, делать хоть что-то. С этим у Ореха все было очень плохо.

Вернувшись на поляну с ворохом трав и паутины, он молча положил добрую половину около лап Бражницы, а оставшуюся половину забрал себе.
— Займись оруженосцами и Солнцегривом. Нужно остановить кровь, укусы очень глубокие, - подмаренник, собранный Бражницей не взял. Потому что трус.
И даже на этот властный тон целительницы ответил немногословно и весьма скромно:
- Я понял, - откуда в голосе стало столько хрипоты? Некогда звонкий голос молодого целителя сейчас звучал так, словно бы перед соплеменниками стоял дряхлый старейшина.
Первым делом Орех принялся за оруженосцев. Лунолапка и Тисовник выглядели уж совсем недобро, о чем говорили многочисленные раны по телу. Хоть целитель достаточно долго не практиковался в лечении таких глубоких и сложных ран, тело само машинально уже тянулось к ракитнику с золотарником, из которых нужно было сделать однородную кашицу. Внимательно осмотрев сначала Лунолапку, Орех обеспокоенно метнул взгляд на задние лапы. Иссеченные бедра выглядели раной, которая наверняка оставив юную кошку на много рассветов без тренировок.
- Я осмотрю твои раны, нужно их очистить от грязи прежде чем я наложу повязку. Потерпи немного, ладно? - и куда делась вся уверенность, Орех? Он разговаривал с Лунолапкой так, словно бы не имел права ее лечить. Как будто бы ему просто сделали одолжение.
И ведь правда - с какой стати племени доверять ему? Ушел на много лун непонятно куда, по сути - предал их всех. А они сейчас как и прежде доверяют ему свои жизни...
Хотелось отойти к кустам и вытошнить недавно съеденную птичку - так отвратительно Ореху было от самого себя.
Обработка ран Лунолапки заняла некоторое время, прежде чем плотная паутина фиксирующей повязкой была закреплена на теле ученицы.
- Я помогу тебе добраться до палатки целителя. Сегодня будет лучше заночевать там, под нашим с Бражницей присмотром, договорились? Если боль не будет утихать - я дам тебе маковое зернышко, - и переключился на Тисовника.
Не менее сложные раны, но уже на боку.
- Я думаю, повторяться нет никакого смысла? -  находящийся все это время рядом Тисовник прекрасно видел манипуляции, что Орех проделывал над Лунолапкой, - Кроме ран на боку еще что-то беспокоит? - на что в ответ оруженосец ему доложил об отдавленном хвосте. Орех задумчиво покачал головой, резонно ответив, - К сожалению, придется составить компанию Лунолапки, Тисовник. Я уверен, что ты быстро встанешь на лапы, но я должен убедиться, что раны заживают хорошо, - и тут же принялся вылизывать раны на боку, закладывая затем в них горьковатую кашицу и накладывая липкую паутину. Отдавленный хвост же было бы неплохо зафиксировать веткой, куда Орех и отлучился, попутно встречаясь взглядом с Солцнегривом.
Отломив от ближайшего куста гибкую свежую веточку, он зафиксировал ее паутиной к хвосту.
- Не думаю, что у тебя есть перелом, но предлагаю хотя бы до следующего заката дать хвосту отдохнуть. Не снимай повязку, ладно?

Когда с лечением Тисовника было закончено, Орех быстро подошел к воителю, сразу же примечая окровавленный загривок. Долго осматривать Солнцегрива не пришлось - все раны давали о себе знать крупными кровавыми разводами.
- Ох и досталось же вам... - снова пережевывая разнотравья в кашицу, пролепетал черно-белый, - Ляг пожалуйста, чтобы я смог хорошенько обработать загривок.
И затем снова монотонная очистка ран на боку и загривке от налипшей грязи, наложение кашицы, перевязка паутиной. Все как обычно... Только вот Орех уже не чувствовал себя как прежде.
- Сильно болит? Могу дать тебе маковых семян, - и все же целительство отвлекало. Эти минуты, проведенные над лечением соплеменников позволили погрузиться в привычную обыденную жизнь, где не было никаких горестей и печалей.
А потом он снова пересекся глазами с Бражницей. Ком в горле причинял сильный дискомфорт.
Как будто бы он в миг стал учеником, а не наставником.
- Лунолапка, Тисовник и Солнцегрив сегодня останутся в нашей палатке, - "нашей" ли?
Орех словно бы отчитывался перед кошкой.

[indent] Чужие манипуляции с ноющими ранами привели Тисовника в чувство, заставив котика дернуться и слабо зашипеть. Даже тихий голос Ореха не успокаивал, но приходилось терпеть, пока сначала целитель очищал раны, а потом накладывал повязки. От резкого запаха трав становилось дурно, кружилась голова, но Тисовник сжимал зубы и продолжал упорно вглядываться в окровавленную шерстку сестры. "Нельзя кричать. Нужно быть сильным".
[indent] Тисовник едва заметно шевелил ушами, когда Орех обращался к нему, чтобы дать понять, что он всё услышал. Лишь бы помогло. Лишь бы больше не болело.
[indent] - Хвост, - просипел оруженосец и поморщился, когда лапы лекаря коснулись отдавленного хвоста.
[indent] Кажется, после этого целитель примотал к нему ветку и сказал что-то ещё, - или он уже обращался к Солнцегриву? - но Тисовник уже прикрыл глаза. Сколько нужно ждать, чтобы боль ушла? Утром станет легче? А если нет? Ореху... можно верить? Тисовник совсем не знал этого кота, не знал, какой он целитель, лишь знал, что старшие соплеменники доверяли ему. Значит, и он должен.
[indent] Кто-то из воителей помог оруженосцам добраться до палатки целителей, и Тисовник даже сумел выдавить слабое "спасибо", после того, как удостоверился, что Лунолапку тоже уволокли с поляны. Единственное, что пока помогало отвлекаться от ссаднящих глубоких ран, это беспокойство за сестру.

>>> палатка целителей, закрытие разрыва

Какая - то суета вокруг и яркий запах трав заставил кошку прийти в сознание. Веки были тяжелыми, но дымчатая заставила их приподняться. Над ней стоял черно - белый кот, в нем она без труда узнала Ореха, который нервно говорил о том, что сейчас будет обрабатывать ее раны. Лунолапка едва заметно кивнула, натягивая на мордочку легкую улыбку.

Целительная кашица обволокла раны Лунолапки, на смену прежней боли пришла совершенно другая: жжение и зуд обжигали задние лапы, кошечка вонзила в рыхлую почву когти, лишь бы не дергаться лишний раз. И пускай мелкие импульсы мышц все - же вызывали подпрыгивание больных лап, Ореху это, вроде, не помешало.

— Я помогу тебе добраться до палатки целителя. Сегодня будет лучше заночевать там, под нашим с Бражницей присмотром, договорились? Если боль не будет утихать — я дам тебе маковое зернышко, — голова ее приподнялась. Врачевание Ореха так или иначе рассеяли туман в ее голове, боль уже была не такой пронзительной, но все - же продолжала разливаться по телу.

— Спасибо, Орех, — мяукнула дымчатая и кинула взгляд на лапы. Окрашенная бурым шерсть уже сменила свой цвет, ее перекрывал зеленоватый оттенок трав, а паутина обмотанная поверх скрывала от глаз Лунолапки страшную рану. Что - же, так даже лучше, не хотелось лицезреть работу длинных бобриных зубов, по крайней мере не сейчас. Взор перешел на Тисовника, которого Орех так - же торопливо начал осматривать. Брат тоже пришел в себя и ему, казалось, досталось по - больше, чем ей. Она мягко улыбалась ему в те моменты, когда целитель наносил на кровоточащие участки травяные каши, пытаясь хоть как - то подбодрить. Оказалось, что смольному котику тоже придется провести какое - то время в палатке целителя и это, даже, немного порадовало Лунолапку, как бы плохо то не звучало. У нее будет компания и они с поддержкой друг - друга быстро встанут на лапы, не пройдет и семи рассветов.

Солнцегрива тоже не обошли стороной и дымчатая, наблюдая за тем как работает Орех, невольно почувствовала как екает ее сердце, когда тело рыжего воина слегка вздрагивает по обработке ран. Тяжело смотреть как соплеменники терпят боль после битв, особенно проигранных. Но почему - то смотря на рыжего она будто бы ощущала что - то еще, что странное и непонятное. Это была тревога, но, особенная, не похожая на тревогу испытанную на жизнь Тисовника. Что - же это такое?

— Лунолапка, Тисовник и Солнцегрив сегодня останутся в нашей палатке, — значит, хи будет трое. Кто - то из соплеменников помог дымчатой подняться. Управление задними лапами давалось не легко, учитывая то, что следовало бережнее относится к повязке, сделанной Орехом. Она видела каким вымотанным был брат, он еле мог говорить и морда его понуро смотрела куда - то в землю. Еще даже не попав в палатку она знала, что вот - вот ляжет рядом с черным боком и будет рядом до тех пор, пока брату не станет лучше. Собственная боль подождет.

--> палатка целителя. конец разрыва

Отредактировано Лунолапка (01.09.2022 11:50:18)

— Сладкая парочка, - с пренебрежением отозвалась Огнецапка, и Львиногрив вопросительно приподнял бровь, следя за такими многозначительными переменами в лице соплеменницы, — Что-то я и правда стала слишком подозрительной. Это всё после того случая с Сорокой. Я не рассказывала тебе? Охотилась как-то на рассвете и наткнулась на неё у границ, всю провонявшую рыбой.
Воитель нахмурился, перевёл задумчивый взгляд в сторону, но с ответом повременил.
На руинах всего пережитого Грозовое племя восстанавливалось медленно вновь, ему меньше всего хотелось бросать косые взоры на товарищей и выискивать среди них потенциального предателя.
Хоть тревога в сердце птицей забилась меж грудных рёбер.

- Да ну, - поведя крепкими плечами, отозвался мрачно Львиногрив, - Я слишком давно её знаю, Сорока на такое не способна. Причём когда она была у границ? Ими не так давно владели Речные, немудрено, что их запашок до сих пор оседает на шерсти, - он приподнялся, смахнул с бедра прилипшую к шерсти соринку хвостом, и вновь повернулся к Огнецапке, - А ты заканчивала бы эти сплетни неразумные распространять. Кто-то может не так понять.
Холодное предупреждение было, скорее, мимолётным проблеском беспокойство, но отчего-то воитель был уверен, что рыжегривая в предостережениях совершенно не нуждается.
А Сорока всё-таки была его подруга, и если Львиногриву было свойственно сомневаться в соплеменниках и подобострастно относиться к Воинскому Закону, то старшая дочь Ласточки точно была последняя, кто попал бы под его горячую лапу. Любил он эту чертовку, ничего не мог поделать.

— Значит, такие кошки тебе по душе? Тихони с острыми коготками?

Он умиротворённо улыбнулся обрисовавшемуся в голове образу Алоцветик под стать описанию Огнецапки. Да, определённо, за этой хрупкой фигуркой скрывалось нечто большее, что не каждому было дано увидеть.

— Такие кошки, как Алоцветик, становятся хорошими матерями.

- Потому что умеют защищать то, что им ценно, - кивнул воитель.

Отредактировано Львиногрив (06.09.2022 00:42:49)

В какой-то момент оставаться на главной поляне допоздна стало даже как-то интересно - не все соплеменники замечали детали, хоть и слышали каждый шум, а Сорока же уловила какой-то непривычный шорох - шорох старшейшины, высовывающего из детской палатки. Такое, согласитесь, не часто было можно увидеть - и Ворона возле детской, и великое затмение Сорока видела всё единожды в своей относительно недолгой жизни, а потому вряд ли могла оставить это совсем без внимания.

- Можешь ещё успеть убежать на совет, пока не поздно, - хмыкнула кошка, не считая нужным и уместным смазывать не самые приятные слова даже самоё лёгкой или легкомысленной улыбкой. Этих улыбки вообще не брали - даже Хвойника, который казался кошке намного адекватнее всех остальных. Не цепляясь за Ворона взглядом слишком пристально, Сорока принялась усердно прилизывать шерсть на передней лапе - это не было так срочно, но позволяло красиво сгладить нетерпеливое любопытство воительницы. - Похоже ты палатки уже путаешь. Это детская.

Или поздно. Бедняга. Сорока вряд ли знала, что может быть хуже - явно наворотить каких-то дел в лагере и не иметь возможность уйти намного дальше песчаного оврага. Сорока была не из тех, кого потешала медлительность старейшин, но явно такой, которая могла вовремя заметить ехидный умысел предков - у них было отличное чувство юмора. - Как там дела, - так же незамысловато протянула кошка, - есть какие-то новости для племени?

[indent] Сумерки постепенно сгущались над лесом, погружая лагерь Грозового племени во тьму. Сквозь густые кроны, укрывающие овраг, можно было увидеть, как в небе загорались первые звёзды и достигала своей верхушки луна. Совет уже должен был начаться. Оставленная в этот раз Смерчезвездом в лагере, Иволга впрочем не собиралась сидеть без дела и решила заняться проверкой ежевичных стен. К собственному неудовольствию, кошка сразу же обнаружила несколько значительных прорех, но это было неудивительно: укреплением лагеря не занимались с прошлого сезона Листопада. И пока выздоровление Пескогрива затягивалось, Иволга старалась как могла контролировать все упущения воителей и оруженосцев. Несколько явных просветов вскоре были заделаны, однако закончить глашатая не успела, когда ее внимание привлёк подозрительный шорох со стороны леса. Иволга резко обернулась, напряжённо выгнув хвост, и увидела входящих в лагере Куничку и едва стоящего на лапах Рокота. Запах крови, которой за ними тянулся, был красноречивей любых слов.   

[indent] — Предки, Рокот, — от вида молодого воителя сердце неприятно кольнуло, и бурая кошка невольно выронила несколько прутьев из пасти. — Что стряслось? — взволнованно спросила она, обращаясь, впрочем, больше к Куничке, шерсть которой была так же перепачкана в крови — судя по всему, крови соплеменника.  Неужели бобры обозлились? Невозможно. Смерчевезд запретил охотиться в той части леса, граничащей с речным берегом. "Ослушаться приказа отца — так в стиле Рокота. Я надеялась, эти юношеские выходки остались в прошлом. " В глазах Иволги на секунду мелькнул огонёк негодования, но она решила не спешить с выводами. Глашатая глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и уперлась взглядом в помятого воителя, гоня прочь из головы мысли о забытых недомолвках. К счастью, Бражница уже спешила из детской. Хорошо, что целительница в эту ночь осталась в лагере.

Кто бы мог подумать, что у Проныры, которая всегда сама себе на уме и от которой ничего хорошего не дождёшься, мог быть такой успокаивающий и усыпляющий голос. Или просто у Рокота был слишком трудный день, и это всё ему мерещилось, но он о таком не задумывался. Сейчас он действительно уже мечтал о том, как сделает несколько шажков с главной поляны, чтобы оказаться на своей подстилке, затем закроет глаза…

Но, как всегда, всё пошло не по плану.

- Ш-ш-ш! – Рокот шикнул на Проныру так, будто она ещё могла одуматься и перестать так себя вести. Конечно, этого бы не произошло; она делала это специально. Он глянул на воительницу так, как будто она откусила ему хвост, хотя, если задуматься, она сделала кое-что намного хуже.

Вот и первые интересующиеся подошли: Рокот бы многое отдал за то, чтобы Звёздное Племя сейчас послало какой-то знак (можно и предвещающий самые ужасные события в будущем), лишь бы от него все отвлеклись.

- Всё нормально, – сквозь зубы ответил воитель Иволге. Ситуация вообще была не из самых благородных: обычно как-то ожидаешь, что обязательно будешь возвращаться в лагерь героем, а не побитым куском шерсти. – А ты почему не в целительской? – Рокот парировал вопрос Тисовника таким строгим тоном, что стало ясно: ответа на вопрос ученика не будет. Да и лучше бы ему больше ничего не спрашивать.

Теперь из-за этого семейного внимания ему точно не уйти незамеченным. Бражница была где-то рядом, и сложно сказать, как именно Рокот это определил: зрением, нюхом или каким-то шестым чувством. В последнее время с ним часто было такое. Куда бы он не повернул голову, там оказывалась их целительница. Может, это были всего лишь совпадения. Или издевательство от Звёздного племени. Или Рокот стал слишком часто вертеть головой, намеренно её выискивая.

В любом случае, сейчас это уже не было простой игрой в гляделки, когда Рокот резко отворачивался, стоило Бражнице начать поворачиваться куда-то в его сторону. Воитель дёрнул усами и перевёл взгляд на землю, будто там было что-то гораздо интереснее всего, что происходило вокруг.

Но не мог же он сейчас себя так вести, правда? Огромными усилиями он заставил себя снова поднять голову.

- Просто царапины… – прозвучало не очень убедительно, а сердце пропустило удар, стоило взглянуть в мордочку целительницы.