...Искорка оказалась на поляне под конец дня, занимаясь тем, что приводила свою шубку в порядок, да обгладывала косточки небольшой мышки. Этого вполне хватало на ужин, чтобы не объедаться и спать хорошо... Мысли кошки были заняты простыми вещами до тех пор, пока не скалу не взобрался ее отец.
Она всегда любила смотреть на него снизу вверх, видеть в нем лучшее: справедливость, достоинство, порядок, который он нес племени; ученица восхищалась им и хотела быть на него похожей. И путь окрасом она отлична, но в душе представляла себя истинной дочерью своего отца.
Только сегодня он принес дурные вести.

Новости, в которые она не верила ни на коготок.

Не передать словами, какую волну возмущения и потрясения ощутила Искорка, впервые глядя на отца не с благоговением - недоверием, сомнением, протестом.
Одуванчиковый - убийца?
- Ты сам в это веришь, отец? - не смогла сдержаться, громко и ясно, но в затаенной горечью спросила Искорка, глядя ему в глаза снизу-вверх. Но тот, кажется, не собирался отвечать ей; говорил дальше о наказании, которое постигнет палевого воителя.
Кошка на секунду скривила мордочку в разочаровании, но затем опомнилась и перевела взгляд на поникшего Одуванчикового. Вскочила на лапы и в несколько энергичных прыжков оказалась подле него.
- пока луны не заберут его к старейшинам, или Звёздные Предки не убедят меня в том, что это не правильно... - вещал Сверчезвезд, а Искорка пыталась заглянуть в глаза Одуванчикового, глаза своего друга.
- Я не верю, Одуванчиковый. Я же знаю тебя. Ты бы не поступил так. Одуванчиковый? - казалось, он не слышит ее. Слушает, но не слышит - и смотрит отстраненно, как будто не здесь. Что же произошло?
- Он напал на тебя, речной воитель? Что случилось на самом деле? Скажи мне, скажи им всем!
Искорка чувствовала такую несправедливость, будто это ее обвинили в преступлении, буто это она стояла сейчас на месте Одуванчикового - такова была сила ее сочувствия. И она пыталась помочь, как могла - даже если ради этого стоит сказать слово против своей семьи - если это слово за справедливость. За правду. За истину.

Отредактировано Искорка (30.05.2022 10:45:58)

палатка >>>

[indent] Ежевика проснулся позднее обычного, предыдущим вечером задержавшись на охоте, но громкий призыв предводителя быстро поднял кота на лапы. Он наспех пригладил шерсть и поспешил на поляну, где взгляд первым делом неизменно наткнулся на чёрно-белую фигуру подруги.
[indent] - Твоя мама всех так научит, что им мало не покажется, - добродушно фыркнул Ежевика, присаживаясь рядом с Ласточкой и Птенчик. Он не успел поинтересоваться об успехах охотничьего патруля, которые, кажется, совершенно не удовлетворили королеву, потому что Смерчезвёзд приступил к новостям.
[indent] Не самым радостным, надо думать. Вообще известия с речной границы редко были оптимистичными, но сегодня соседи превзошли сами себя. Обвинять грозового воителя в убийстве? Одуванчиковый пропал так давно, и неужели Ручей Звёзд всё это время устраивала самосуд в своем лагере? Шерсть на загривке Ежевики приподнялась дыбом, и он невольно опустил взгляд на дочь. Стоило ли ей здесь находиться и слушать разговоры, не предназначенные для детских ушей?
[indent] - Речные возомнили о себе слишком много, - негромко буркнул себе под нос старший воитель. И тут же до его ушей долетело назначение в патруль. Снова за границы грозовых территорий. Признаться, никакого энтузиазма в душе кота это не вызывало, но перечить приказам он не привык. - Присмотри тут за всеми ними, - Ежевика скользнул потемневшим взглядом по возмущенным воителям и быстро лизнул Ласточку в ухо на прощание. - А ты, Птенчик, помогай маме следить за порядком.
[indent] Ежевика шустро поднялся на лапы и рысцой двинулся за Смерчезвёздом. "Надеюсь, пока нас не будет, не произойдёт ещё чего-то непоправимого".

Отредактировано Ежевика (05.06.2022 18:43:21)

Предводитель вернулся в лагерь с дурными вестями; Львиногрив внимательно сощурил ясные голубые глаза, пристально следя за широкими уверенными шагами Смерчезвёзда, вскочившего на Скалу Собраний. Одуванчиковый, вернувшийся вместе с ним, привлёк к себе, пожалуй, больше всего внимания.
Сам златогривый, не выдержав, занял место в первых рядах, решив, что уже вполне в полном праве так делать. Да и уж больно интересно было выслушать рассказ соплеменника о собственной пропаже: двуногие? вражеские племена? Может там, откуда пришёл Одуванчиковый, находится и Орех?

Смерчезвёзд выдал прямо, без прилюдии:
— Речное Племя обвиняет Одуванчикового в убийстве их соплеменника.
Львиногрив вытянул голову, ища взглядом пёструю шёрстку Алоцветик, чувствуя кусающую нутро тревожность. Слишком много плохих новостей за последнее время, лес будто медленно погружался во мрак.
Грозовой воин не верил Смерчезвёзду. Но ещё больше он не верил Ручей Звёзд, которая могла вполне выставить Грозовое племя убийцами и нарушителями Воинского Закона, чтобы заручиться поддержкой соседей и отбить Нагретые Камни окончательно. Об этом их дражайший предводитель не подумал?
А вот многие соплеменники, похоже, подумали о том же, о чём и он.
Возгласы возмущения и недоумения сыпались со всех сторон.
— Одуванчиковый вернётся в палатку оруженосцев и продолжит служить своему племени, как младшие из нас, пока луны не заберут его к старейшинам, или Звёздные Предки не убедят меня в том, что это не правильно.

— Ты сам в это веришь, отец?

- Ручей Звёзд предоставила доказательства? - задал вполне резонный вопрос Львиногрив, яростно хлестнув хвостом по боку - он держал свою ярость взаперти, только тело немного подводило его.

Но Проныра, похоже, перекричала всех. Воитель с одобрением кивнул выскочившей вперёд кошке, невольно подивившись тому, какую волю она дала собственным чувствам ради соплеменника. Да, так и надо было стоять друг за друга.

- Вы даже не дали ему высказаться, - заметил тот, поддакивая Проныре и с заботой в глазах посмотрев на Одуванчикового, которого прямо здесь и сейчас предводительница чужого племени обвиняла в ужасном злодеянии, а предводитель родного племени даже не пытался защитить своего воителя.
Какой ты, Смерчезвёзд, после этого предводитель? - вертелся в голове справедливый вопрос, и Львиногриву пришлось прикусить язык.
Понимает ли Алоцветик, что творит её отец? Или готова поддерживать его во всём, как и его дражайшие сынки? Ему хотелось, чтобы она безукоризненно шла за ним, не забывала о том, что такое благородство, сила и истинная преданность.

Отредактировано Львиногрив (31.05.2022 02:17:27)

--> солнечная опушка (разрыв)

Едва Лунолапка успела вернуться с тренировки, которую она так долго ждала, как на поляне появился отец. Многие коты, словно почувствовав присутствие предводителя с важными новостями, подтягивались на поляну. На глаза попался Одуванчиковый, которого некоторое время не было в лагере. В душе закралось волнение и предчувствие чего - то не хорошего.

— Грозовое племя, — холодный голос отца разлетелся над поляной. Глазами дымчатая кошечка поймала пеструю шерсть сестры и незамедлительно подошла к ней. Приветственно уткнувшись носиком в ее маленькое ушко, ученица уже почувствовала переживания Искорки. Какую весть принес Смерчезвезд и почему Одуванчиковый был в центре событий?

— Речное Племя обвиняет Одуванчикового в убийстве их соплеменника, — И я не тратил бы ваше время на эти сплетни, если бы Ручей Звёзд сама не вывела его со своих земель, — тревожный взгляд пал на соплеменника, сердце в душе забилось сильнее. Тихий гул поднялся на поляне и Лунолапка прекрасно понимала возмущение других. Этот воин не отличался жестокостью, даже если это были воины других племен.

— Ты сам в это веришь, отец? —внезапно громко спросила сестра и Лунолапка опешивши, боднула ее вбок, одарив посерьезневшим взглядом.

— Искорка, не надо, — прошептала она, прекрасно понимая, что их слова ничего не будут весить. Тем более, что они могут понимать в столь юном возрасте? К тому - же, их не было на месте встречи с Речным племенем, они не знали всех нюансов. Нельзя было так открыто оспаривать слова лидера, даже если он являлся твоим отцом.

— Одуванчиковый вернётся в палатку оруженосцев и продолжит служить своему племени, как младшие из нас, пока луны не заберут его к старейшинам, или Звёздные Предки не убедят меня в том, что это не правильно, — Лунолапка прижалась плотнее к боку сестры. Вся эта ситуация пугала, такой взрослый воин вернется в палатку оруженосцев. Искорка продолжала неустанно говорить, но теперь уже с Одуванчиковым, который выглядел подавлено и отстраненно. Его несомненно сломило то, что происходило сейчас и Лунолапка сама понимала, что вряд - ли бы убийца вел себя так. Если только ... убийство не было случайным.

— Искорка, Предки скажут свое слово, если Одуванчиковый не виновен. Они не станут очернять имя такого воителя, — затрепетала Лунолапка над сестрой, желая чтобы она успокоилась. Она хотела бы чтобы все стали в моменте спокойным, не время сейчас поднимать такой шорох. Ее пугали такие волнения и больше всего она переживала за отца, который не мог вынести иного решения. Он не виноват в том, что так получилось.

Весть о том, что на ничейных землях что - то происходит будто была пропущена всеми мимо ушей. Отец взял самых близких из Грозового племени и незамедлительно покинул лагерь. Толпа рванула к Одуванчиковому, в первых рядах была Проныра, что больше всех хотела бы знать узнать что случилось. Особенно это было понятным после ее выступления, опять же направленное против слов Смерчезвезда. Отсюда хотелось уйти, но любопытство брало верх. Едва коснувшись хвостом плеча Искорки, ученица подошла немного ближе к Одуванчиковому, пытаясь услышать его слова.

— На мне была кровь, конечно, они посчитали, что это я, — Лунолапка печально подняла взор в небо. Надежда на Звездных Предков питала ее изнутри, они ведь не должны бросить Одуванчико ... Одуванчиколапа. Ведь не должны?

После схватки с лисой прошло не столь много времени, но, может, на лапу наступать было ещё неприятно, полученные раны более не мешали и не врезались в жизнь молодого воина, так что он мог спокойно вернуться к своим обязанностям.
Так, как, например, сейчас. Коршун совсем недавно вернулся в лагерь, бросив в кучу с добычей пойманного дрозда, когда у входа мелькнула сперва бело-рыжая шерстка глашатая, а вслед появился и палевый воитель, чье имя уже не впервые разносилось над поляной в качестве одного из пропавших. Одуванчиковый выглядел нервным и потрепанным: может, пытался казаться привычно серьезным и спокойным, но какие-то мелкие детали достаточно легко выдавали в нем истинные эмоции. Это было любопытно. Полосатый мог бы проявить интерес и, как хороший соплеменник, сразу же подойти к возвратившемуся, чтобы спросить, где он был и что случилось, но вряд ли на самом деле Коршуна это волновало, и он поспешил отвести взгляд, чтобы сделать вид, что и не заметил новых лиц на поляне.
Так он снял с себя обязанность играть в любезность перед пропавшим старшим воителем.
Тем более, что скоро это и вовсе не потребовалось: появившаяся на скале фигура Смерчезвезда, его зычный голос быстро расставили все по местам. Обвинение в убийстве — серьезный вопрос, требующий тщательного разбирательства, и полосатый это понимал. Как и то, что это было тяжёлым преступлением, что вполне и объясняло столь нервозное поведение старшего воителя. Возможно, чересчур нервозное для его возраста и опыта, чтобы можно было найти этому достаточно адекватное оправдание и повод не задуматься.
В любом случае, наблюдать за Одуванчиковым, ну а в данном случае Одуванчиколапом, было не слишком интересно: он играл неплохо, но не дотягивал до искусности, при должном внимании сдавал себя, к тому же, был почти неподвижен. Будь Коршуну это полезно, он мог бы сыграть с обвиняемым в детектива, но внимание его в гораздо большей мере привлек переполох в лагере. Прищурив зелёные глаза, воин замер, вслушиваясь в голоса возражения и протеста, посыпавшиеся с разных сторон, поспешил отыскать среди собравшихся Пескогрива, Щелкунью, Сойку, ну и (куда без этого) Львиногрива, что оказалось самой простой задачей, ведь тот, как всегда, был слишком шумным, чтобы его не найти. Коршун даже почти закатил глаза от мысли, что его брата ничто не сможет научить держать язык за зубами, — в раздражении он лишь дернул усами.
Впрочем, он позволил сперва Одуванчиковому высказаться, осмотрелся, чтобы оценить ситуацию, понять, что большинство ещё не приняло решение и было скорее в замешательстве, а то значило, что вполне можно было брать ситуацию в лапы.
Поднявшись с места, он двинулся ближе к скале, к собравшимся, грациозно, неспешно и уверенно, обводя взглядом всех вокруг, впрочем, не высказывая своим видом и толики высокомерия, которое в действительности мог испытывать.
— Призываю к спокойствию, — он говорил достаточно громко, чтобы быть услышанным, на мгновение задержал даже взгляд на золотистой шерстке брата, чтобы убедиться, что тот не проигнорирует его на этот раз, но тут же отвел, дабы не выразить заинтересованности.
Коршун дождался, чтобы возникшая пауза дала ему понять, что определенное внимание ему привлечь удалось. Размеренно он продолжил.
— Одуванчиковый наш соплеменник, старший воитель племени и, возможно, что ранее он никогда еще не был уличен в нарушении Воинского Закона, — полосатый выдерживает легкую паузу, взглядом скользнув по округе, задержав тот на обвиняемом, — Возможно, для кого-то он был другом, наставником, кем-то большим, — поджал губы и дёрнул кончиком хвоста, продолжая, неспешно двигаясь между собравшимися.
— Но важно взглянуть правде в глаза: разве вы не видите, что даже сейчас он недоговаривает? Считаете, что Смерчезвезд глуп и не способен принимать здравые решения? — взгляд его блеснул вопросом, намеренно уперся в Львиногрива.
Это будто бы была своеобразная скрытая насмешка, намек, что весь этот спектакль, о чем бы ни за что и никогда не сказал Коршун вслух, возможно, был только для него. Право, было ли серому воителю столь большое дело до "убийцы", до всего происходящего? Может, и нет.
Коршун выдохнул и качнул головой.
— Я не хочу сказать, что вы и ваши чувства, доверие по отношению к Одуванчиковому неважны, — добавил он, прежде чем взглянуть на того, о ком шла речь, вновь. Кажется, он чувствовал, что мог бы раздавить и растоптать этого маленького кота, если бы только захотел, но был ли ему от того прок? И кем бы он выглядел тогда в глазах тех, для кого палевый ещё что-то значил? Слишком неблагодарное дело.
— Но может ли кто-то из вас сказать, что знает его достаточно? Не боитесь, что оправдываете убийцу? — он замер, упираясь взглядом в напряженные бирюзовые глаза, — Считаете, что решение Смерчезвезда несправедливо и Речное племя лжет? — снова делает паузу, выжидая.
— ...Откуда на твоих лапах была кровь, Одуванчиковый? Почему ты так неуверен?

- - - - > из небытия

ㅤㅤㅤㅤㅤ Щелкунья не привыкла ощущать в груди что-то птичье.
ㅤㅤㅤㅤㅤ В детстве, она хорошо помнит, вместо сердца у неё был зимородок. Маленькое, плюшевое создание, длинные коготки, глазки-чернички; зимородок был ещё птенцом, но пытался поднимать неоперенные крылья, взмахивал ими, пробовал перьями воздух и смотрел вокруг радостно, смело, как всякая птица с острым клювом. Но постепенно, птенец прятался в скорлупу, а в скорлупе пряталась мышка, и мышка — вместо сердца — закрылась в кошачьей груди. Щелкунья не привыкла ощущать что-то птичье. Все её чувства, мысли — приземленные и простые. Она прячется вместе с ними в высокой траве. Её мысли прикрывают мордочку лапками, чтобы никто — не дай звезды — не заметил их — не дай звёзды — не начал злиться; её мысли — мышиные; сама она — создание мышиной, крошечной природы без острого клюва.
ㅤㅤㅤㅤㅤ Но последние сутки — птица, птица — птица — в клетке — на привязи, за тонкую лапку — серебряная цепь, блестит в лучах полуденного солнца, и небо — прозрачное, синее. Щелкунья поднимает голову к солнцу. Трава, в которой прячутся мысли, кажется как никогда короткой: растения желтеют, пришла июньская жара, всё
высохло и оставило голую почву; и мышками бегают мысли, как никогда заметные, как никогда — ясные, стремящиеся — к небу.
ㅤㅤㅤㅤㅤ Она смотрит: бирюзовые краски, кое-где синие, кое-где пурпурные; облака бегут к Реке; тополиные пушинки снегом летят к Ветру. Взгляд разбегается, крылья трепещут — вслед за ними, вслед за ними.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ Вслед за ними — куда?
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ Вслед за ними — к кому?

Это так архаично
Преследовать кого-то тысячу лет

ㅤㅤㅤㅤㅤ Птичка выглядывает из клетки, и перед ней: бесконечное синее сверху, впереди голубая дымка, вокруг — всё зеленое. И в этом зеленом, кое-где черном, кое-где сером — желтое, желтое, желтое — одуванчики, одуванчики, одуванчики. Желтое маковое поле, желтые заросли лаванды, желтый — взгляд, желтая— улыбка, что-то детское и восторженное, зеленое, изумрудное, желтое. Птичье сердце чувствует запах цветов; перед глазами цветастый вихрь; трепещет сердце. 
ㅤㅤㅤㅤㅤ Щелкунья стоит среди пестрой толпы | птица прячется в колосьях пшеницы: незаметная, испуганная. Птичье сердце дергается — вверх, вверх, сквозь прутья в синее небо. Затем мгновение — гулкий удар, бьется о потолок грудной клетки, падает на железные прутья.
ㅤㅤㅤㅤㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤ  — Речное Племя обвиняет Одуванчикового в убийстве их соплеменника.
ㅤㅤㅤㅤㅤ Птичка не слышит, о чем говорят облака; не слышит — о чем бушует море. Фронт грозы поглощает бирюзовое небо; поднимается ветер, свистит, треплет перья — дергаются бумажные кости, пытаясь удержать себя на лету, и вокруг — черная дымка, смерч закручивается волнами картины Ван Гога, и вокруг — бесконечное небо — песок под морскими волнами — синий цвет, растворяющийся в кофейной гуще надвигающейся беды. Птичье сердце видит: цветочное поле, желтые лепестки трепещут в порывах ветра — и ветер становится вихрем — и прижимает к земле цветы, надвигается буря,
и серый кот смотрит на нее.
ㅤㅤㅤㅤㅤ И серый кот смотрит на нее.
ㅤㅤㅤㅤㅤ Её рот приоткрыт, она только что прошептала "Коршун" — его имя — с привкусом ужаса и горечи; он молчит, нахмурены брови, взгляд ищет что-то в толпе, но Щелкунья знает: всего пару мгновений, один взмах крыльев, и его певучий голос нарушит тишину. Её глаза — в упор — в зеленые глаза; сначала в одни — Коршун — затем другие — Одуванчиковый. Она бросает один взгляд, мимолетом, на всех грозовых котов, на их лица, чьи выражения кажутся дикими, в которых единственное, что она видит, это злость и недоверие, ко всем, к ней, к нему — к нему — к нему — к нему.
ㅤㅤㅤㅤㅤ — Как обычно, — говорит он.
Это так архаично
ㅤㅤㅤㅤㅤ — Вмешался не в свое дело, но слишком поздно.
ㅤㅤㅤㅤㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤ Когда я появился, убийство уже было совершено.
ㅤㅤㅤㅤㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤ ㅤㅤㅤㅤㅤ Почти сразу же появились остальные патрульные.

Это так архаично

ㅤㅤㅤㅤㅤ И серый кот смотрит на нее — или ей кажется?
ㅤㅤㅤㅤㅤ Птичье сердце уверено, что на шее сжимаются когти хищника; взгляд зеленых глаза клинком прорезает толпу и сквозь все головы, все лапы — упирается точно в нее — пуля в лоб — попадание в цель. Дуло у виска говорит: разве вы не видите, что даже сейчас он недоговаривает?; коготь на спусковом крючке: Считаете, что Смерчезвезд глуп? Она дергается в клетке и прижимается к костным балкам, бьет их клювом, царапает когтями, и взгляд — пуля в лоб — попадание в цель — направлен только на Одуванчикового, но одновременно с тем, будто бы — точно на неё, и каждое слово — прямое попадание в птичье сердце.
ㅤㅤㅤㅤㅤ — Но может ли кто-то из вас сказать, что знает его достаточно?

Это так архаично
Искать ответы которых нет

ㅤㅤㅤㅤㅤ — Не боитесь, что оправдываете убийцу?

Это так архаично
Подолгу рассуждать кто прав, а кто нет

ㅤㅤㅤㅤㅤ  В голове проносятся слова убийцы | слова Одуванчикового | слова учителя | слова незнакомца — его слова — тихие, отстраненные. Голубое небо и лишь на горизонте бьется черная дымка; птичка выглядывает из своего гнезда; где-то вдалеке слышит, слышит гром. "На мне была кровь" — в небе бьется молния. "Конечно они посчитали, что это был я" — капли падают на пернатую голову, и зеленые глаза смотрят в небо, на разлившуюся кофейную гущу; птичье сердце уверено, что это еще не буря, и буря — обойдет стороной.

Будет так не привычно
Выходить из пещеры на солнечный свет

ㅤㅤㅤㅤㅤ — Но это не он, — это не ты.
ㅤㅤㅤㅤㅤ Прерывающийся шепот.
ㅤㅤㅤㅤㅤ Щелкунья прижимается боком к Одуванчиковому, пряча голову в плечи и говоря будто бы со всеми и будто бы только с ним. Она не заметила, как прорвалась сквозь толпу и как дернулась подбитой птицей к незнакомцу | наставнику | отцу, как замерла возле него, смотря в зелёные глаза — пуля в лоб — попадание в цель, в нее, в него.
ㅤㅤㅤㅤㅤ — Считаете, что решение Смерчезвёзда несправедливо и Речное племя лжет?
ㅤㅤㅤㅤㅤ — Но оно несправедливо, - голос дрожит, птичье пение замолкает, бьют молнии — пришла буря, пришла буря — ураганный ветер бьет и ломает крылья — И речное племя лжет.

И будет так не привычно
Выходить из пещеры в новый век

ㅤㅤㅤㅤㅤ — И если выбирать, — голос поднимается до испуганной высокой ноты — То я выберу поверить Одуванчиковому. И мне вполне хватит его слов "Это был не я", чтобы поверить ему без остатка. Речное племя в первую очередь — враги, — она бросила взгляд на сестру [честный, испуганный, "помнишь?"] и следом на Коршуна.
ㅤㅤㅤㅤㅤ — Как можно разрываться между теми, кто сражался с нами, и тем, кто нас защищал? 
ㅤㅤㅤㅤㅤ Серая птичка в цветах одуванчика, грозовой ветер, капли дождя | серая кошка прижимается к палевому коту, то ли закрывая его от опасности — то ли прячась за ним.

Лунолапка пыталась остановить ее. Говорила о Предках и их справедливости. Искорка верила в предков, но еще больше верила в силы земные, в решение каждого конкретного кота. Никакое Звездное Племя не властно над живыми, ведь мы сами творим свою историю! И сейчас, разгоряченная эмоциями и творящейся несправедливостью, Искорка не хотела слушать Лунолапку. Очевидно, та считает, что они слишком малы и незначительны, чтобы вмешиваться в дела племени.
Это не так.
- Лунолапка, очнись! Свое слово говорят не предки, а Смерчезвезд! Он не прав! - горячо зашептала Искорка в сторону сестры. Но, кинув на нее беглый взгляд, ученица внезапно устыдилась: Лунолапка выглядела встревоженной и подавленной, а черепаховая юница не хотела расстраивать ее еще сильнее, срываясь на ней, показывая свою агрессию.
- Прости, - Искорка старается говорить спокойнее, - но я не согласна и не буду молчать.

Ответ Одуванчикового прозвучал не так убедительно, как хотелось бы; оставалось много вопросов... Искорка не успела задать их, потому что вперед выступил Коршун.
Его речь была слаженная и веская. Искорке хотелось возразить, но слов не находилось, одни только эмоции. Возмущение, недоверие, сомнение... Все вокруг происходило слишком быстро, чтобы успеть обдумать. Поэтому Искорка только наблюдала, зыркая на взрослых исподлобья.
Вернулся Смерчезвезд.
- Следующий, кто продолжить расшатывать порядок Грозового племени, отправится в ученическую палатку следом...
- Если же кто-то из вас не может смириться с нуждой дождаться мнения Предков, то мне жаль.
“Дождаться мнения предков? А как мы узнаем, что скажут Предки?”
Искорка не нравилось, что отец угрожал своему племени. Кажется, она никогда не видела его таким. Ей не хотелось попасть под горячую лапу и получить наказание, но еще больше не хотелось оставаться в стороне и смотреть, как равнодушно предводитель наказывает Одуванчикового, не пытаясь даже разобраться. Полагаясь на “волю предков”. 
Ладно.
- Тогда как мы узнаем, что считают Предки? - задала во всеуслышание свой вопрос Искорка, все еще сохраняя внутри трепетную надежду на то, что отец поймет, сделает шаг навстречу,  пересмотрит свое решение. Потому что Звездное племя может молчать слишком долго.
Однако внезапно новая тревожная мысль осенила ученицу: слова о предках - лишь... отсрочка. Прикрытие. Смерчезвезд говорит так затем, чтобы приструнить котов племени. Он уже все решил.
На самом деле
ничего не изменить.
Надежда - трепетная птичка - вскрикивает в последний раз и падает на дно.
Взгляд Искорка из живого, полного эмоций становится непроницаемым. Она отводит его от отца в сторону Одуванчикового, затем смотрит на Проныру. Что скажет старшая воительница?
Неужели это все?

поющий ручей, с перемоткой, номинально из целительской >>>

[indent] Пытаться игнорировать шум на главной поляне было равноценно попытке заставить высокие сосны врасти обратно в землю. Бражница не чувствовала никакого желания выходить из своей пещеры, но слишком уж громкие слова донеслись до её ушей, эхом отразившись от стен палатки. Убийство?
[indent] Первым делом целительница впилась холодным взглядом в предводителя. Смерчезвёзд быстро нашел способ отложить вынесение приговора, и Бражница невольно прищурилась, теперь уже находя взглядом Одуванчиколапа, которого обступили соплеменники. Предводитель был непривычно строг по отношению к своим воителям, сразу пресекая любые попытки возразить. А они, к удивлению травницы, были.
[indent] Смерчезвёзд поспешил собрать патруль на нейтральные территории, и Бражница едва удержалась от того, чтобы окликнуть лидера и напомнить о самом важном - об Орехе. Но тут же как назло на глаза попалась бурая шерсть Рокота.
[indent] — Это просто возмутительно! - Бражница быстро нашла, на кого переключить внимание. К возгласу Проныры присоединились и другие голоса, и нехорошее предчувствие заставило шерсть на спине целительница подняться дыбом.
[indent] — Тогда как мы узнаем, что считают Предки? - Бражница цепляется за звонкий голосок Искорки и выступает вперёд к толпе, отделяясь от тени, в которой до этого стояла.
[indent] - Для этого существуют целители, - неожиданно громко отчеканила целительница, смерив ученицу Рокота строгим взглядом. - Вы усомнились? - теперь уже она обратилась ко всем, вскидывая подбородок и находя взглядом самых недовольных. Голосистую Проныру, поддакивающего Львиногрива, трясущуюся Щелкунью. Все они пропустили самое главное мимо ушей. - Предки молчат, потому что такие, как вы, не поднимают взгляд к небу и не взывают к их мудрости. Вы сами отказываетесь от их правосудия, - внутри Бражницы всё клокотало. Да как они смеют? "И мне ли их в этом упрекать?". Но как бы парадоксально ни звучало, долг был для Бражницы превыше веры, даже если именно долг требовал эту веру защищать. И она готова была защищать, хотя сама была последней, кто заслуживал благословения Звёздного племени. - Смерчезвёзду хватило мудрости не судить о том, чему он не был свидетелем, а Ручей Звёзд ещё выйдет боком её самонадеянность, - Бражница рассерженно хлестнула себя хвостом по боку. - И уж если бы Смерчезвёзд ей поверил, он бы сейчас же изгнал Одуванчикового из племени, как того требует Воинский Закон. Убийцам в племени не место.
[indent] "И я надеюсь, ты доверяешь Одуванчиколапу достаточно, чтобы оставлять его рядом со своими соплеменниками так надолго," - Бражница снова взглянула на Смерчезвёзда. Он был слишком спокоен для кота, оставляющего к лагере возможного убийцу. Значит, всё-таки верил в его невиновность? Или ошибался - и ошибка в этот раз могла стоить слишком многого.

Искорка, по началу, заметно разнервничалась, ее переполняло чувство несправедливости и наверное, злость? Дымчатая не любила подобного состояния со стороны соплеменников, особенно болезненно ощущать такое поведение от родной сестры, — Лунолапка, очнись! Свое слово говорят не предки, а Смерчезвезд! Он не прав! — ушки ученицы чуть отклонились назад, шепот Искорки обжигал щеки, захотелось отстраниться. Но пестрая кошечка вовремя уловила свое настроение и вероятно настроение самой Лунолапки, — Прости, но я не согласна и не буду молчать.

Лунолапка уступчиво опустила мордочку, понимая, что ее слова сейчас не особо повлияют на мнение сестры. Это удручало, будило в дымчатой ощущение бессилия и вины, в том числе перед отцом. Ей было неприятно, что многие в племени не поддерживали его решения, руководствуясь лишь мгновенными эмоциональными толчками.

Смерчезвезд, хорошо ощутив волнения в племени, решил вернуться. Взор бегло метался на Проныру, что громче всех протестовала против решения предводителя. Это, несомненно, дало свою реакцию и дымчатая кошечка предпочла бы отдалиться от общего волнения, дабы не ощущать невидимых вспышек молний между соплеменниками, — Тогда как мы узнаем, что считают Предки? — громко спросила Искорка и Лунолапка вновь опустила взгляд, понимая, что вопрос был необдуманным. В подтверждение собственных мыслей, на поляну явилась Бражница, напомнив роль целителей в лесу. Рокот подоспевший к двум ученицам так - же поторопился успокоить дочь Смерчезвезда, взор Лунолапки признательно коснулся его морды.

— Предки молчат, потому что такие, как вы, не поднимают взгляд к небу и не взывают к их мудрости. Вы сами отказываетесь от их правосудия, — и почему - же дымчатая вновь перенесла все на себя, не смотря на то, что ее вера в Предков никогда не угасала. Почему она принимала эти слова в большей части на себя, накидывая на собственные плечи неподъёмные валуны, будто подсознательно пытаясь облегчить ношу других. По голосу целительницы и ее поведению читалось явное негодование, в очередной раз виноватый взгляд Лунолапки явился пред всеми. Как - же ей хотелось извиниться перед всеми, кого задело поведение бунтовщиков и сеющих смуту.

Так или иначе, слова Бражницы таки дошли до разгорячённых голов, а самое главное до Проныры. Но ее маленькое поражение, казалось, ничего не значило, ведь настроение той мало изменилось, — Нельзя, чтоб так было, — опечаленно сказала Грозовая ученица, наблюдая как небольшие патрули медленно покидают поляну, — Если он и правда нарушил закон, отец поступил милосердно, оставив его в лагере. Он дал ему шанс очистить свое имя, а другие не хотят этого. Представь, как заговорят другие племена, если окажется что Одуванчиколап виновен? — как бы больно не было говорить такое, нельзя думать своей головой за других. Быть может, это была случайность, нечастный случай? — Все совершают ошибки и со всеми случаются плохие вещи. Нужно найти в себе силы пройти через это, особенно если ты не виноват.

- Молодец. Лёгкой тропы вам, - тихо протянул Смерчезвёзд напоследок Рокоту - юнец был в действительности молодцом. Не тратя времени, сразу приступил к делу - такими темпами его будущее в племени не могло ограничиться воинским именем. Однако в такой непростой день даже гордость за собственного старшего сына была немного омрачена всем остальным.

Смерчезвёзд уже было потянулся к Искорке, чтобы ответить, как на поляне появилась Бражница - едва ли она могла оставаться в стороне, особенно видя, по какой причине Ореха сейчас не ищут. Снова. Может, и к лучшему, что Предки сейчас не смотрят - такой позор стоил бы многого. Следом за словами целительницы, черношкурый кивнул дочери - Бражница была права, как никогда. Им всем не терпелось узнать, когда именно и с чем Звёзды вернутся на их небо, но не было ни одной силы, которая могла бы ускорить это.

- Мы продолжим взывать к их мудрости, Бражница, - продолжил кот её мысль коротко, слабо, но надеясь успокоить целительницу, - До тех пор, пока не заслужим их доверие снова. Почувствовав на себе пристальный взгляд одной из старших воительниц, Смерчезвёзд смолк - пока за время ожидания решения Звёзд солнце не успело сдвинуться и на лисий хвост, даже старшие воины успели выдвинуть свои условия. То ли им, то ли племени, то ли самому Смерчезвёзду.

- Тогда не будем затягивать, Проныра. Может ты и не хочешь раскола, но забываешься уже достаточно, - шикнул Смерчезвёзд Проныре наперекор, чуть отведя уши назад, - Надеюсь, несколько лун в палатке оруженосцев помогут тебе вернуть слух и наконец услышать, что именно я сказал, выйдя сегодня на поляну, и понять, что не тебе торопить Предков и не тебе ставить им условия. Большинство оруженосцев знают это уже в первую луну своего обучения. Самодовольство в своих глухих заблуждениях начинала раздражать предводителя. Быть может, некоторые и в самом деле позабыли, чему их учили наставники - хранить порядок, верить в волю Звёзд? - Как раз можете начать расширять палатку вместе с Одуванчиковым. Место вам правда понадобится.

Отряд Рокота потихоньку уходил дальше - хотелось надеяться, что вернутся они так же быстро, как и отправились в путь. По обыкновению такой патруль вёл бы Пескогрив, но было уже ясно, что и у глашатая было много поводов не покидать племя.

- Пескогрив, займи своего оруженосца чем-то, что подходит её званию, - уже откровенно уставши добавил кот, - Ты уже давно мог научить её подобающе относиться к словам предводителя. В лагере достаточно работы для этого.

Протяжный вздох. Этот день становился намного длиннее, чем черношкурый был готов стерпеть в добром духе. - Я начинаю догадываться, от чего Солнцезвёзд так рано поседел, - хмыкнул черношкурый, усаживаясь невдалеке от Иволги. Этот патруль точно задержится, дадут Предки - всего-то до заката.