— Это же очень интересно. Так интересно, Тисовичок!
Тисовичок неуверенно кивнул. Конечно же, интересно, но черный котик не спешил бежать первым навстречу новому. Его вполне устраивало сидеть в стороне и наблюдать, как неугомонные сёстры вовсю познают мир. Да и, признаться, ему еще ни разу не удавалось обогнать их хоть в чём-то.
Впрочем, только подойдя поближе к Шумолапу и Маковке, Тисовичок заметил, как все на поляне обернулись в сторону скалы. Котёнок дернул ушами и повернул мордочку в сторону показавшегося на поляне Смерчезвёзда. Предводитель запрыгнул на скалу и созвал воителей на собрание.
— Коты и кошки Грозового племени, способные охотиться самостоятельно — соберитесь на поляне.
Тисовичок не двинулся с места, подняв взгляд на Иволгу. Способные охотиться самостоятельно - лидер призывал воителей и оруженосцев, но жители детской всегда слушали новости с порога. Если только, конечно, впереди не маячило посвящение в оруженосцы. Но судя по взгляду Иволги - пока ещё нет. Тисовичок тихо вздохнул и тоже устремил взгляд на Смерчезвёзда. "Ещё луна? Или две? А вдруг..." Котёнок переступил с лапы на лапу.
— Алоцветик! Рокот! Лучегрив! Остролист! - Тисовичок как мог громко повторил имена посвященных в воители старших детей Смерчезвёзда. Поляна зашумела, и котенок чуть ближе придвинулся к матери, чтобы она его услышала: - А когда наше посвящение?
Теперь, наверное, в палатке оруженосцев стало заметно просторнее. Тисовичок заинтересованно насторожил ушки, глянув в сторону старого пня, где обитали ученики. Поскорее бы. Грачик, отбывавший наказание, впрочем, всё ещё оставался там, в то время как его братья и сестра должны были перебраться в воинскую палатку. И вдруг в голову Тисовичку закралась страшная мысль - а что, если и его сестры станут оруженосцами раньше, а котик останется в детской, потому что он младше?

Смерчезвёзд созвал собрание.
Ледолом, вернувшийся с позднего патруля, в следующее же мгновение направился прямиком к скале, на которой виднелся силуэт черношкурого предводителя. Краем глаза он заметил Ежевику и как две капли воды похожего на него Терновника, но не придал этому никакого значения. Их недавняя прогулка с Ласточкой воспоминанием теплилась в груди, как, собственно, и любой другой разговор с ней. За посвящением старших детей Смерчезвёзда последовала новость о большой охоте. Ледолом как-то невесело хмыкнул, ему бы не помешало тоже, но коли такая перспектива выпала лишь молодым воинам и оруженосцем, лучше не будет вмешиваться.

В стороне Ледолом заметил глашатая и Короеда. Он подошёл прямо к ним, весело хмыкнув в ответ на слова Короеда:
— Не время грустить. Вон, как солнышко светит. А ты как старая жаба, в тени валяешься.

- А ты, Короед, как всегда, умеешь подбирать слова, - по-доброму отметил воин, присаживаясь рядом с теми.

Погода действительно была чудесная, короткие мгновения уходящего сезона Зелёных Листьев стоило ловить, покуда они могли радовать теплом.

- О чём вздыхаешь, Пескогрив? - учтиво поинтересовался грозовой, кивнув глашатаю, - Надеюсь, не из-за Грачика? Этот паршивец не стоит твоих нервов. Если он действительно такой, как мне рассказывали, то даже само Звёздное племя его не исправит.
Ледолом говорит о многострадальном ученике Пескогрива с нескрываемой небрежностью и столь же открытой заботой о соплеменнике, на чьи плечи тяжёлой ношей свалилось такое "счастье". Он ненавидел непослушание и грубость ровно в той же степени, что и вольнодумие, а в Грачике, судя по рассказам, было именно всё это. Терпеть такого оруженосца старший воин бы не стал.

Отредактировано Ледолом (24.08.2021 02:39:01)

— Ты и сама прекрасно знаешь, что он больше тебе не принадлежит, Пустельга.

Она крепко зажмурила глаза, будто бы желая спрятаться подальше от этих слов.
Они бьют в самое сердце. И как бы воительница ни старалась быть выше этого, она просто не могла совладать со своими чувствами.
Злобно зыркнув на братца, кошка хмыкнула и будто бы ни в чём ни бывало начала вылизывать старательно собственную лапу, стараясь игнорировать присутствие Иволги и её котят на поляне. Слова Одуванчикового кололи будто шипы ежевики. Видимо, у них это семейное, только если старший брат делает это из побуждений и неся добро, то она с совершенно противоположными целями.

- Я знаю, - только и ответила та, - И не прошу его быть моим, если ты не заметил.

Слова утонули в змеином шипении. Но Пустельга в следующий же момент вернула себе самообладание. Вздохнув, она опустилась на землю всем телом и уложила голову на лапы, устремив взгляд в сторону. Ей не хотелось ссориться с Одуванчиковым, пусть порой только одно его безграничное терпение провоцировало её на колкость.
Раздался зычный призывной голос Смерчезвёзда. Предводитель, пока воительница на него не смотрела, взобрался на скалу собраний и вещал от туда. Пустельга нервно дёрнулась, но, не проронив ни слова, кивнула Одуванчиковому - мол, пойдём, на собрании должны присутствовать все.
Краем глаза Пустельга зацепилась за заметно подросших детей предводителя. Бурецапка, казалось, пропала совсем недавно, а уже столько воды утекло. Как бы ей ни хотелось проникнуться жалостью к брошенным (с двух, считай, сторон) детям своей главной соперницы, на губах воительницы появлялась лишь одна усмешка - ни Бурецапка, ни она оказались Смерчезвёзду не нужны, а их общие котята - это так, случайное.

- Ты уже выпустил своего ученика? - поинтересовалась сестра, обернувшись к Одуванчиковому, - Второму помёту Смерчезвёзда скоро посвящаться, мог бы урвать себе ученика.

Она приторно улыбнулась. То, что её оруженосец посвящался, не доставляло ей никакого удовольствия. На протяжении всего ученичества Остролапа наставница была совершенно равнодушна к своему ученику. Остролап лишь напоминал ей без конца о Бурецапке, которую Пустельга ненавидела, и на этом всё было сказано. Ни его успехи, ни его начинания - ей на всё это было всё равно. С трудом на тренировках она сдерживалась, чтобы не выпустить когти и не выместить злость на нём. И только последствия, к которым могло это привести, остужали пылкий нрав воительницы.
- Остролап так меня раздражал, - она страдальчески закатила глаза, - Он был неугомонный. Будто у него еловая иголка в одном месте. Совершенно не похож на своего отца, - Пустельга нахмурилась, припоминая, каким был Смерчезвёзд в юности. Особо громкие и взбалмошные юнцы, которые возомнили о себе невесть что, всегда её раздражали, - И как он до воителя дошёл только. Беда на голову всему племени и мне самой.

— Я знаю. И не прошу его быть моим, если ты не заметил.
В ответ на шипение Одуванчиковый тихо фыркнул себе под нос и прикрыл глаза, впрочем, не сводя с сестры взгляд и аккуратно притягивая ее чуть ближе к себе. С Пустельгой порой было непросто. Очень непросто. Как и с ним, если дело доходило до близкого общения. Возможно, поэтому тонкие нити доверия были столь ценны и важны для них.
Заботливо лизнув кошку, палевый пригладил ее чуть взъерошенную шерсть. Он хотел бы сказать нечто большее, нечто действительно успокаивающее, но все, что мог, просто быть рядом. Кажется, порой этого было недостаточно.
Звучит голос Смерчезвезда, племя собирается на собрание, и Пустельга зовет старшего воителя за собой. Он со слабым кивком следует за ней, чтобы занять удобное место у скалы собраний, и внимательно следит за происходящей церемонией, когда приходит время, присоединяясь к общему гулу торжества, что охватывает поляну. "Алоцветик! Рокот! Лучегрив! Остролист!"
Чувство, словно всего пару дней назад он так же кричал имена этих членов племени ещё на их посвящении в оруженосцы.
— Поздравляю, твой ученик ступил на путь воинства, — обращаясь к сестре, с искренним теплом мяукнул негромко кот под шум звучащих голосов, повторяющих имена новоиспечённых воинов. Кажется ему или нет, но то не вызывает у Пустельги должной гордости.
— Ты уже выпустил своего ученика? Второму помёту Смерчезвёзда скоро посвящаться, мог бы урвать себе ученика.
Одуванчиковый дёргает ухом и слегка склоняет голову набок.
— Я не так давно принялся за обучение Проталины, — разыскивая упомянутую кошку в толпе, воитель наспех оббежал взором поляну, — Поэтому сомневаюсь, что мне удастся. Возможно, в следующий раз, — Если Ласточка не родит снова и судьба не решит, что палевому обязательно нужна третья чёрно-белая ученица.
Впрочем, отсутствие перспективы обучать детей предводителя не огорчала Одуванчикового. Вероятно, он просто не понимал особого значения подобной ответственности, из-за чего и не рвался к ней. Но Пустельга, явно, хлебнула ее сполна.
И пусть подобное отношение к своему оруженосцу было достаточно закономерныс в случае полосатой воительницы, ее брат не мог не отнестись ко всему тому, что та сказала, с неким удивлением. Кажется, он был слепец, раз за ширмой идеальных взаимоотношений не смог рассмотреть столь четкий подтекст.
И сейчас чуть потерялся, подбирая слова.
— Возможно, Остролисту не хватало терпения сидеть на месте. Представляю, как тяжело его было учить. Но то, что он смог дойти до звания воина, говорит о том, что тебе удалось справиться с его характером, — задумчиво отозвался Одуванчиковый. В последний раз он общался с тогда еще Остролапом, когда они вместе с Углежаром отправились в патруль, и потому вполне мог вообразить, о чем жаловалась его сестра. — А что на счет Рокота? Кажется, он предпочел тебя Снегирю, — при упоминании своего друга воин даже попытался найти его, а заодно и бурого воителя, кинув в их стороны мимолетные взгляды.

Шумолап с гордым видом принялся обучать младших сестёр и брата ремеслу выщипывания перьев. Горящие от любопытства глаза котят также разжигали и задор оруженосца, так что в один момент для него перестало существовать на поляне всё, кроме семьи.
- Я знала, что ты их полюбишь, – по-сестрински нежно прошептала Маковка, и бурый лишь смущённо улыбнулся. А вот он не знал. Да и кто вообще бы мог подумать…
На поляне вдруг появился Смерчезвёзд. Может, в другой день он и сам бы присоединился к их детской возне, но сейчас черношкурый предводитель созвал собрание племени.
Шумолап точно знал, с чем это связано.
- Алоцветик! Лучегрив! Остролист! – в унисон с соплеменниками прокричал теперь уже воитель, вдоволь насладившись секундами, когда над поляной пролетело его имя.
Рокот. Алоцветик. Лучегрив. Остролист.
Грачик.
Балбес.
Нахмурившись, кот обвёл глазами поляну в поисках черношкурого брата. Рокот и не понимал, на кого он сейчас злится, но то, что один из его братьев остался в палатке оруженосцев, его взбесило. И где этот такой смелый Грачик? Ох он ему сейчас задаст…
- Поздравляю тебя, Рокот! Ты рад? Скажи, ты рад? – прямо под боком заверещала Щебетушка, и кот сбился с мысли о том, как начистит уши заносчивому Грачику.
- Я… конечно, рад, – Рокот смущённо улыбнулся, всё ещё не привыкший к общению с младшими. Но теперь он не чувствовал необходимости как-то от него отнекиваться. – Теперь у тебя в братьях один самых умелых воинов. Заскучаешь – можешь всегда приходить ко мне. А посвятишься – научу тебя парочке лучших приёмов, – а что-то в коте оставалось неизменным.
-  А что это между Алоцветик и вот этим типом вообще, Рокот? – воитель сощурился, услышав вопрос Щебетушки и увидев прижимающуюся друг к другу парочку из Львиногрива и Алоцветик. Не то чтобы у него были какие-то сильные аргументы против рыжего воина: разве что мальчишеское соперничество и переживание за сестру.
- Эм, ну… – запнулся, кинул взгляд на Иволгу. Может, такие вопросы к матери, а его будут спрашивать только о том, как выдергивать перья? – Им нравится… Как мне кажется… Проводить время… вместе? – если бы щёки могли гореть от смущения, то с Рокотом бы это определённо сейчас произошло. – А мне вот нравится ходить на охоту. А, Лучегрив? – быстро отбросив смущающую тему, бурый с вызовом взглянул на брата. – Посмотрим, кто из нас будет лучше охотиться в звании воителя. Ну-ка, малышня, – теперь он обошёл взглядом сестёр и брата. – Вам ещё птиц наловить или вы всё же предпочтёте то, что только бегает и не нужно общипывать?

Отредактировано Рокот (27.08.2021 19:25:41)

Их поздравляли со всех сторон, и Алоцветик, привыкая к новому имени, смущенно жала уши, ласково переглядываясь с братьями. Близость Львиногрива будоражила, особенно вот так при всех, и трехцветка снова и снова поглядывала на него: понимал ли воитель, что делает? Он выглядел довольным, даже счастливым.
И дочь Смерчезвезда, получившая воинское имя, тоже улыбалась.
- Наше бдение, - урчала она братьям, не веря своим словам и своему счастью. Те, конечно, смотрели на них с Львиногривом, и Алоцветик с потаенным страхом вглядывалась в глаза братьев, но... не находила там осуждения.
Смущение? Удивление? Да, замечала.
Но не видела неодобрения.

Худые плечи чуть опустились, и кошечка выдохнула. И рассмеялась, когда между ними с Львиногривом втиснулась младшая дочь Смерчезвезда.
- Спасибо тебе, Искринка, - заурчала Алоцветик, лизнув в лоб знатно подросшую сестру. Котята Иволги понемногу вытягивались, вовсю исследовали окружающий мир, и трехцветка понимала, что совсем скоро целая орава переедет в палатку оруженосцев. Широко улыбнувшись подходящей к ним первой наставнице и одновременно матери всех ее сестер, черепаховая потянулась к Иволге и благодарно заурчала.
- Вы с Рябиной воспитали меня, - мурлыкнула она буро-полосатой, - спасибо вам.

Смеркалось. Котят отправляли в детскую, Львиногрив под обожаемым взглядом Алоцветик удалился в воинскую палатку, где теперь найдется местечко и для нее, и трехцветка, ласково потеревшись щекой о каждого из братьев, как и они, выглядывала, где же Грачик.
Его не хватало. Черный оруженосец должен был сидеть сейчас с ними как воитель, и Алоцветик чувствовала, как братьям тоже его не хватает.
Им нужно было молча пронести свою ночь бдения, но никто не говорил, что нельзя сидеть вот так, бок-о-бок, как они жили, росли и становились на путь воителей.

- Ещё бы я не справилась с оруженосцем. Я всех всегда готовила достойно, - вскинув гордо подбородок, отозвалась Пустельга, принимая похвалу Одуванчикового как что-то само собой разумеющееся.
Она действительно считала себя не только хорошей воительницей, но и достойной наставницей, потому что ни один ученик под её крылом не смел как-то переступить Воинский Закон, потерпеть неудачу на тренировке (даже если проигрывали, то проигрывали с достоинством) или провиниться с последовавшим за этим наказанием.
Воительница замерла посреди поляны, не сводя пристального глаза с мощной фигуры Смерчезвёзда.

— А что на счет Рокота? Кажется, он предпочел тебя Снегирю.

Она дёрнула ухом.

- Было дело. Я не могу ни в чём винить Рокота, ведь Снегирь полнейшая бездарность, ему самому не помешало бы посидеть чуть подольше в палатке оруженосцев, - без стеснения произнесла Пустельга и, поймав наконец взгляд более спокойного братца Остролиста, сдержанно тому кивнула в знак поздравления. - Смерчезвёзд мне сказал, что я могу взять Ворона на обучение. Я хотела посоветоваться с тобой.
Она увела брата в сторону от общего сбора, желая поговорить с ним в более спокойном месте и подальше от посторонних ушей.
- Я хочу, чтобы это было практически незаметно. Нам придётся с ним тренироваться рано на рассвете и поздно, после заката. Я просто знаю, насколько он гордый. Ему не захочется, чтобы племя за ним следило.

— Пойду лучше займусь благом племени. Хорошего вечера, Ежевика.
Ежевика стиснул челюсти, провожая сына тяжёлым взглядом. Никакого удовлетворения от того, что он сумел поставить заносчивого юнца, каким и являлся Терновник, на место, воитель не почувствовал. Полосач лишь понимал, что явно не такие разговоры должны завязываться между отцом и сыном. Ежевика никогда не был хорошим собеседником, но очень редко он ощущал себя из-за этого виноватым. "С котятами было проще. Намного проще".
Громкий вопрос Ласточки прозвенел над поляной, заставив старшего воителя переключить внимание на подругу. Он рефлекторно обернулся к папоротниковым зарослям, в пещере за которыми обитали целители, и попытался припомнить, когда в последний раз видел худого черно-белого травника, заглядывающего в детскую или раскладывающего травы в погожий денек. Давно. Из-за собственной занятости ли?
— Ты его не видел? - Ласточка присела рядом, и Ежевика приветственно потерся щекой о щеку кошки, но на широкой морде так и застыло хмурое выражение.
- Нет. Последний раз - ещё до ночи Половины Луны, - а с неё минуло уже два... три дня? Или больше? Ежевика не припоминал - ему просто незачем было запоминать этот важный для целителей день.
Рядом возник Ледолом, откликнувшийся на едва заметное волнение Ласточки. Он не мог знать, чем именно оно обосновано, не мог знать, что не одной лишь потребностью в целительской помощи. Не мог ведь? Ежевика с того вечера, как из уст Ласточки вырвалось нечто, похожее на признание, никогда не поднимал разговор о родстве черно-белой воительницы и Ореха. Но те случайные слова сейчас помогали понять тревогу Ласточки, разглядеть её за требовательным тоном. И оттого утешающие слова Ледолома звучали излишне.
- Думаю, Бражница бы уже сообщила племени, если бы случилось что-то серьёзное, - он неуверенно покосился в сторону целительницы, вернувшейся из леса не так давно. Вернувшейся в одиночестве. Всё это и правда выглядело странно. - Ледолом прав, если кто-то что и знает о делах Ореха, то это его ученица.
Он бы вызвался разузнать или даже поискать Ореха, если потребуется, но понимал - Ласточка захочет заняться этим сама. Она ни за что не стала бы сидеть в стороне, когда дело касается её котят.

— Бражница.
Целительница обернулась не сразу, всё ещё сверля взглядом ежевичную стену. Но негромкий детский голосок откликнулся чем-то непривычным в груди, и кошка, нахмурившись, медленно повернула голову к подошедшей Морошинке. Зелень её глаз была абсолютно такой же, как у Ореха. То, что на это не обращали внимание абсолютно все вокруг, было то ли невероятной удачей, то ли чистейшим совпадением. Даже проницательный целитель не заподозрил ничего, пока Бражница не открыла ему глаза. Или, может, она специально искала эти сходства, а для всех остальных их не существовало?
- Нет, всё совсем не в порядке, - буркнула травница, устало выдохнув. Морошинка внешне была похожа на свою приёмную мать больше, чем должен походить какой-то найдёныш, быть может, поэтому все быстро перестали искать в округе хоть какие-то намеки на одиночку-кукушку.
С той стороны поляны, где-то рядом, а потом и из уст самой Морошинки раздался этот цапов вопрос. А где Орех? Бражница и сама была бы рада задать его кому-то ещё, следующему, будто по цепочке, чтобы только переложить ответственность, не придумывать сейчас каких-то утешающих речей - а именно это от неё и потребовалось бы. Но совершенно никаких сил не было заботиться о спокойствии племени. Куда там, когда Бражница сама была на нервах вторые сутки.
- Я не знаю. Он пропал, - целительница стиснула зубы и снова перевела взгляд на Морошинку. От растерянности на её морде только неприятно жгло в груди. Ученица даже не знала, как много должно это для неё значить. - Рябина отправилась его искать.