Тишина между ними трещала за ушами. Маркус медлил с ответом, а серо-белая не спешила пока что его требовать. Она медленно наблюдала за снующими от двери до двери людьми. Они громко шаркали ногами и не замечали следящих за ними внимательных кошачьих глаз. Лишь одна проходящая пожилая женщина обратила на них внимание, и Кита тут же навострила уши и заискивающе шагнула ей на встречу, и так и замерла. Женщина уголком рта улыбнулась и скрылась за дверьми кафешки. Как бы не затягивалось интригующее молчание, но они все еще пришли сюда за едой.
Хоть бы вынесла что-то.
Маркус так и застыл с задумчивой мордой, не хватало только подпереть ту лапой, чтобы не курнуть носом от ухода в свои мысли. С этой женщиной это могло даже сойти на лапу, подумает еще что кот настолько оголодал, что ничего перед своим носом не видит. Одиночку даже забавляла такая долгая пауза. Складывалось ощущение, будто он специально тянул время. И будь их общение ближе, она бы уже явно намекнула ему о своем нетерпении. Но ей нужно было быть терпеливее, если она хотела чего-то добиться от их сделки.
Скажу, что на уме у них драки и убийства вперемешку с нездоровым эгоизмом, - наконец, подал голос такой же серо-белый кот, как и она. И начал сразу с неприязни и грубой характеристики. Значит, уже их встретил. Тем лучше, ему было что ей рассказать. Только, конечно, у него возникло куча вопросов в ответ. Кошка неоднозначно хмыкнула.
Да, опасны. Но не поголовно, как оказалось. Или Эль настолько сломал отлов, что ей стало чуждо желание разорвать любого одиночку в округе?
Это было то, на что у нее не было однозначного ответа. Зато от одного одиночки она явно ничего хорошего не ждала. Раз даже Эль ретировалась из старой деревни.
- Зачем? - медленно повторила ему его же вопрос Клякса и сделала медленный шаг ближе к его уху, коснувшись его плеча якобы случайно. - По секрету скажу, что некоторых уже знаю в морду и... их становится больше.
Она отстранилась, сев снова в шаге от Маркуса и пожав плечами.
- Сам понимаешь, я хочу быть настороже и знать, как уберечь свою шкуру, - все было вполне логично. Если не вдаваться в подробности. - Ты ведь поступил бы так же?

Тебе не уберечь твою шкуру от них, если они вдруг захотят её подрать своими когтями. И мне не защитить; никому из одиночек, наверное, не под силу справиться хотя бы с одним бывшеплеменным сородичем.
В этот раз его слова звучали увереннее, и Кита заинтересованно скользнула по его мордашке взглядом. Прищуренные глаза на мгновение столкнулись, будто в немой битве, и молчаливо отстранились друг от друга. Если до этого Маркус просто рассуждал, то сейчас в его речи читались нотки жесткости. Интересно, к чему такая твердость вдруг?
Ты всегда знаешь больше, чем говоришь? - ушки Кляксы дернулись, и кошка кивнула то ли его словам, то ли в след промелькнувшей мимолетной мысли.
Им не устоять, он был прав. Один вид Эль и ее движения. Уверенные, отточенные, без лишних взмахов и потерь. Бьющие наотмашь. И ведь она не была серьезна. Ни капельки. И, возможно, у двуцветной есть шанс загрести в свои лапы хоть толику этой силы. Тогда она будет еще увереннее смотреть вперед.
И тут-то они с Маркусом были разными. Он готов был назвать себя трусом, лишь бы сохранить себе жизнь, а Кита готова была броситься в гущу событий, лишь бы обрести силу и преодолеть страх. Порой безумство было ее второй стихией, неожиданно волной накрывающее в самый неожиданный момент.
- Нам всего лишь нужно знать их цели, верно? - Кита пожала плечами, заглянув ему в глаза. - Я же не прошу тебя бросаться им под когти.
Одиночка отстранилась, медленно укутала свои лапы хвостом, разочарованно вздохнув от пропущенного ужина.
- Что-то им наверняка нужно.
В целом, хоть и без ужина, но результатом вылазки Кита была рада. Она кивнула Маркусу. Через месяц на этом же месте.
И в этот месяц в ее взглядах много что поменяется, ведь жизнь не стоит на месте.

- закрытие разрыва, далее вылазка в Тени -

Иногда Маркус ощущал себя потерянным.

Коротко его задумчивый взгляд, выскальзывающий из-под прикрытых и едва подрагивающих тёмно-серых ресниц, неторопливо мазнул по привычно оживлённой и неприятно шумной улице перед собой и в одно мгновение остановился на виднеющимся чуть впереди невысоком кафе. Лениво перекатывались в черепной коробке самые различные, пусть так или иначе закручивающиеся вокруг одного лишь стального стержня, думы и мысли и буквально заставляли неприметные на фоне всей остальной шерсти брови всё чаще сводиться ближе к серой переносице, отчего скуластая морда бродяги враз становилась серьёзней. Мимолётно кот даже чуть не попался под ноги спешащему по каким-то своим важным и срочным делам молодому парню, который даже что-то успел незатейливо и дружелюбно крикнуть отшатнувшемуся от него одиночке прежде, чем помчаться дальше в сторону расположившийся неподалёку остановки, но в ответ на это Маркус лишь неопределённо пошевелил треугольными ушами и в несколько широких прыжков преодолел всё оставшееся до места встречи расстояние.

— Ничего особенно ценного, — ненавязчиво приближаясь к своей давней юной знакомой и изучающе проходясь по заметно изменившейся, немного заматеревшей и в то же самое время покрывшейся долей новых шрамов её фигуре, негромко произнёс бывший домашний и широко взмахнул своим пушистым хвостом в однозначном жесте понимания и нежелания нарываться на конфликт лишними вопросами и обсуждениями. Однако, если вдруг Кита всё же захочет рассказать ему о том, что же с ней успело произойти за этот месяц и кто... хотя, в общем-то, понятным было, кто мог такое сделать с двухцветной юницей; он её в обязательном порядке выслушает и постарается помочь в чём бы то ни было. — С новостями бедно. На меня однажды, не далеко после нашей последней встречи здесь набрёл один бывшеплеменной кот, который предложил мне присоединиться к нему с его подругой и найти в них обоих некую опору и якобы всегда присутствующую рядом поддержку взамен на то, что я распространю информацию о них среди заинтересованных морд и в дальнейшем, если понадобится, выступлю вместе с ними против врага. Очень многое он мне в некоторой степени обещал, в некоторой степени просто предлагал и перманентно убеждал в надобности подобного союза, но, в общем-то, так и не смог окончательно убедить меня в том, что он может быть выгоден им... У тебя как успехи?

крыши >>

[indent] — Как ты знаешь, Двуногие бывают крайне неприятны.
[indent] — Бывают? — брови дёрнулись в мимолётном недоумении, но Ракушечница быстро вспомнила, кто перед ней был. Такое отсутсвие страха — или инстинкта самосохранения? — перед Двуногими вызывало в ней… пренебрежение. Она скользнула глазами по силуэтам снующих вдоль Гремящих Троп Прямоходов, которых с каждой секундой становилось все больше, игнорируя взгляды одиночки. Едва ли она приблизится к этим нелепым, опасным созданиям больше, чем на пару кошачьих хвостов. Нет. Кошка дёрнула кончиком хвоста, возвращая взгляд на кота, уверенно ведущего ее дальше.

[indent] — Попросить, — с губ слетел недоверчивый смешок, настолько нелепыми казались звучащие слова. — Мне знаком только язык силы, — фыркнула бывшая воительница и, помедлив, перепрыгнула вслед за спутником, скрипнув когтями о кровлю. Почему бы не спуститься сразу и передвигаться по земле? Может быть, у него есть какой-то тайный ход в это кафе с крыши? Ракушечница встречала такие на верхушках других гнезд, иной раз замечая исчезающие в них кошачьи хвосты. Но, видимо, у этого одиночки были свои пути добывания пищи. И весьма сомнительные, надо сказать.

[indent] — И все? — "Какой кошмар. Они что правда выживают таким образом? " Ракушечница нахмурилась, не чувствуя ни желания, ни энтузиазма приобщаться к чужому образу жизни.

[indent] — А ты не местная. — удивительная проницательность.  — Как тебя зовут?

[indent] — Ракушечница, — небрежно отозвалась кошка, все меньше вдохновляясь идеей лезть в логово Двуногого за добычей. Она повела плечами, сбрасывая напряжение, и остановилась у края, внимательно наблюдая за нелепой человеческой фигурой, одиноко мельтешащей возле своего гнезда. — Там, откуда я родом, пища добывается выдержкой и терпением. Или ловкостью и стремительностью. И у нас не принято тереться обо что попало, — любой охотник стремился маскировать свой запах, чтобы не спугнуть дичь. — Только чтобы оставить метку, — она негромко хмыкнула. — Вы что метите их? — племена метят территории, одиночки метят Двуногих, как свою личную кормушку, стало быть?

[indent] — Кажется, пора? — Двуногий исчез в темноте, оставив за собой небольшую полосу света.

Хэнге не стал говорить ей о том, что многие сильные коты погибали на улицах города, не зная, как раздобыть еду, а их привычка сражаться становилась только помехой. Потому что город ломал, вынуждал подстраиваться под себя, становиться умнее, хитрее и - сговорчивее. Когда голод заставляет желудок сворачиваться узлом, а подушечки лап сточены до крови, не остается места для гордости - тебе нужно выжить.
На секунду Лис вспомнил себя в детстве - первые луны на воле, они же самые опасные и трудные, когда он не хотел принимать подачки Двуногих и подходить к ним, когда держался за свою обретенную свободу. Воспоминания смазанные - это было очень давно - но одно он помнит точно: чувство протеста и гордыня, которые стоили ему дорого.
Но разве может племенная понять трудности жизни одиночки?
Кирино предупреждал: говорил, не связываться с ними. Но Хэнге, все еще любознательный, хотел выяснить больше.

- Но ты здесь. Тут не работают ваши правила. Зачем, Ракушечница? - вышло чуть более грубо и прямо, чем хотелось бы; но фраза уже повисла в воздухе. - Почему не вернешься в свой лес... Или ты не можешь? - Хэнге слышал об их сложной иерархии и куче правил, которые племенные зовут “Воинским законом” - любопытная штука, пока тебе не нужно ему подчиняться.
- И что ты планируешь делать дальше? - слегка скептически, но с любопытством спросил Хэнге, глядя на серую кошку.
“Двуногий пришел. Пора” - подумал кот, но с места не сдвинулся.

отыгрыш закрыт

Отредактировано Хэнге (10.06.2022 10:40:03)

Двуногих становилось все больше, запахи смешивались и сбивали с толку — полагаться на нюх в такой местности становилось сложнее, пусть обычно тот был незаменимым помощником любого воителя. Впрочем, если одиночки почти не полагались на нюх, неудивительным становилось то, почему столь часто они случайно нарушали вдруг границы: кажется, на своей памяти Пес мог вспомнить далеко не единичный случай, когда должен бы был помогать бродягам выбираться с территории Грозового племени.
Очередные далекие воспоминания. Выпроводят ли его также мирно, как он выпроваживал нарушителей, если он окажется на родной земле? О таких вопросах изгнанник старался не задумываться, а когда те полезли в голову, поспешил отмахнуться от них.
— Больше не ждут... — негромко повторил его слова спутник, будто те чем-то вдруг зацепили его. Может, показались знакомыми, а может надавили на больное. Пес коротко кивнул, чтобы подтвердить сказанное, мельком постарался вчитаться в вытянутую морду Омежника, стараясь понять, какое именно чувство скрывалось за произнесенной фразой. Не удалось.
Они прибыли к месту. Кажется, лишь чудом палевый кот не угодил под лапы одному из котят двуногих, вовремя отшатнувшись в сторону от того. Звучат пояснения, изгнанник старается ничего не упускать из внимания, не терять ни единую крупицу информации, а потому не перебивает, ждет, когда одиночка закончит, а после того обращает к нему взгляд вновь, до того осматривая, оценивая так называемое "кафе". Оно мало чем привлекало его, и, не решись проводник расставить все по местам в голове своего последователя, бывший грозовой воитель счел бы, что тот привел его охотиться на снующих повсюду наглых и заметно разжиревших голубей.
Реальность же оказывалось более сбивающей с толку.
— Вы едите то, что оставляют двуногие? — наконец подал голос Пес с определенным недоверием и пока еще наивным непониманием, склонил голову набок, думал еще, стоит ли рискнуть, либо же сразу воспользоваться возможностью уйти к месту, где можно бы было поймать что-то более привычное и в понимании изгнанника — нормальное.

Опасение — чувство, что подступает к тебе, когда ты сталкиваешься с чем-то новым, неизвестным, чувство, что отзывается в голове шепотом, навевающим тревогу, чувство, что было так знакомо Псу всю жизнь и что стало для него неотъемлемым спутником с момента изгнания и попадения в город. Странно было признавать, прожив пятьдесят лун, что ты чего-то боишься. Но это было так. И, наблюдая за тем, как вокруг сновали двуногие, чувствуя их столь близкое присутствие, бывший лесной кот слышал, что нечто внутри кричит ему, что нужно бежать. Но бежать было некуда. И так констрастно выглядел Омежник, который чувствовал себя в своей стихии, который полностью контролировал ситуации. Этот светлый кот определенно был младше того, с кем ему довелось встретиться, но почему-то именно изгнанник ощущал себя сейчас котенком, которого нужно было всему учить заново, почему-то именно изгнанник был сейчас ведомым и мог бы лишь подчиняться, если бы позволил себе дать слабину.
И он стоял, хмуро, недоверчиво анализировал все со стороны. Кончик хвоста его нервно подрагивает, но ничего более не могло бы выразить его беспокойства. Пес не хотел, чтобы сидевший рядом с ним одиночка его недооценивал, считал себя лучше, выше. Стать изгоем в Городе — не то, к чему мог и желал стремиться палевый.
— Хорошо, — он выслушал все, оббежав напоследок взором окружение. Кафе все еще не вызывало ни малейшего доверия, изгнанник верил, что и в самом городе должны быть места, где можно бы было поживиться нормальной добычей, помимо разжиревших голубей, но препираться ему не хотелось, а тратить время на возвращение к территории племен — тем более. К тому же стоило понимать и тот факт, что он не был в том положении, чтобы брезгать, а наступление холодов являлось лишь вопросом времени.
— Нужно дождаться, когда двуногие уйдут, после чего осмотреть все, что они оставят на... — "Пне?" — Пес нахмурился остановив взгляд на странной деревянно-металлической конструкции, за которыми и восседали бесшерстные существа. Название ей в голове не всплыло, так что, обратив взор к Омежнику, бывший воитель исправился:
— ... все, что они оставят. Так?

Отредактировано Пёс (27.06.2022 20:55:51)

"Стул", — старается удержать название в голове Пёс, пока вновь очерчивает постройку взглядом. Странное слово, которое не имеет аналогов в лесном словаре, сколько бы не листал его страницы бывший воитель. Все это было тщетно. Это была иная реальность.
— Я постараюсь быстро, — произносит изгнанник, коротко кивнув в ответ на пожелание удачи. Он еще хотел бы узнать, насколько опасно было "охотиться" таким образом. У него было еще много вопросов. Возможно, что гордость была его врагом, а может давала возможность в крайнем случае самому набить себе шишки.
Он трогается с места, огибает пару препятствий, замирает, быстро анализирует взглядом местность. Лезть прямиком под лапы двуногим — чересчур, поэтому он осторожничает. Привычно таится. Это не охота на мышей — может, даже больше похоже на поимку змей, о которой рассказывал ему Вяз. Но все равно иное.
Не реагирует на еду, что падает под "стулья", хотя, может, должен бы был, остаётся слишком недоверчивым.
Ожидает.
Наконец, парочка двуногих покидает свои места: Пес замечает их и заранее трогается к позиции, даже раньше, чем они отходят, но, стоит им немного удалиться, легко вскакивает на конструкцию.
Чудом ничего не сбивает вниз, хотя вздрагивает, чувствуя шаткость своего окружения. Ему требуется пара мгновений, чтобы после подобраться к остаткам еды, с недоверием обнюхать их.
Кажется, желудок вывернет. От брезгливости или же от голода — это еще предстояло выяснить.
Но, казалось, то, что было перед ним, пусть и не проходило ни на один из видов добычи, которую только знал бывший лесной кот, могло бы являться даже съедобным.
Оставалось лишь договориться с собой. Факт, что его присутствие начало привлекать внимание, помог этому: Пес взялся за еду спешно, торопливо, жадно. Наверное, увидь его так кто из соплеменников или даже просто знакомых, он бы провалился под землю от стыда, но сейчас не было времени об этом раздумывать.
Едва поблизости раздались шаги, изгнанник вздрогнул и поспешил ретироваться. Кажется, нервы его были на пределе, пусть он и старался не показывать того. Соскочил со стола, сделал петлю, прежде чем выбраться к Омежнику. По пути из приличия, чтобы избавиться от грязи на мордочке, облизался.
— Идем отсюда, — мяукнул спутнику, подходя к нему, не оборачиваясь в сторону двуногих. Был в своем роде даже польщен фактом, что светлый кот действительно дождался его, но не остановился.
Лишь когда они свернули за угол здания, скрываясь от потенциальной, возможно, вымышленной угрозы, Пес смог собраться окончательно. Раздалась краткая благодарность, он готов был услышать критику в свой адрес и даже не был бы против нее. Но, вместе с тем, задал следом вопрос:
— Ты умеешь охотиться?

Голоса остаются позади, пугающее присутствие остается позади, тревога медленно отпускает, но Пёс все ещё держится достаточно твердо, когда задаёт свой вопрос. И не может не быть удовлетворен ответом, ведь Омежник рассказывает даже больше, чем требует от него собеседник: раскладывает все по полочкам, вдается в подробности, от которых изгнанник не без любопытства ведет усами. Приходит к молчаливому заключению, что охотиться в городе все-таки возможно: иначе и незачем столь большому числу котов владеть этим навыком. Однако, может, вопрос стоял в качестве этого умения среди обитателей города, а также в каких-то пунктах, о которых бывший лесной кот мог сейчас разве что догадываться.
— Спасибо, — мяукает Пёс в ответ на пояснения. Он почти даже усмехается на мысль о том, что кто-то, не умея даже охотиться, может попытаться забрать у него добычу, но относится к этому вопросу серьезно, а потому сдерживается, — Думаю, ты прав, — кивает кратко. Порядки города ему были ещё слабо известны, ожидать можно было всякого.
— Нас обучают охоте с шести лун. Мы овладеваем разными техниками в зависимости от вида добычи, — здесь изгнанник прикрыл глаза. Возможно, что его новому знакомому то не было интересно, впрочем, даже проследив за тем, палевый решил закончить мысль, — Если будет интерес, могу как-нибудь объяснить и показать. Может, пригодится.
Это была одна из небольших услуг, которые мог бы оказать бывший племенной. Нечто, что мог сделать он и чего, пожалуй, не могли сделать многие иные. Мысль о том, что он мог больше, чем множество обитателей этого места, была мимолётной и молчаливой, ещё слабо осознанной.
В любом случае, Пёс не мог бы объяснить, почему хотел бы добиться сейчас лояльности со стороны одиночки, с которым общался, зачем пытался выцепить на будущую встречу, продолжал разговор, если мог бы расквитаться с долгом и уйти. Пожалуй, в этом был своеобразный интерес, может, поиск чего-то общего, пусть непонятого.
Кажется, этот интерес был взаимным.
Изгнанник дергает ушами, когда Омежник говорит о вопросах, а после коротко кивает, давая понять, что готов на них ответить. Но светлый добавляет следующую фразу, и на мгновение бывший воитель задумчиво щурится.
Обстановка в городе была вопросом важным, вопросом, который он, видно, готов бы был задавать каждому встречному, чтобы узнать все детали, подробности, стороны. Но было нечто, что сейчас было даже важнее: нельзя было полностью доверять тому, кого ты не знаешь.
— Мне важно узнать о том, что происходит в городе, — соглашается Пёс сдержанно, однако вслед склоняет голову набок, — Но сперва я бы хотел, чтобы ты рассказал мне о себе.

Что он надеялся услышать? Найти в словах одиночки? Ожидал, что тот окажется шпионом, членом банды, головорезом? Даже если да, что он вдруг в этом сознается?
С такой критикой в свой адрес изгнанник поймал легкую растерянность на морде своего собеседника, поджал на мгновение губы, готовый уже сказать, что, если вопрос Омежнику неудобен, он может ответить на него максимально кратко, принимая тот факт, что, если светлый кот захочет скрыть что-то, он сделает это и без того. Но бродяга подал голос раньше, и палевый навострил уши, чтобы ничего не упустить.
Однако, ни один мускул на морде Пса не дрогнул, когда он услышал это краткое жизнеописание, ничто не выдало в нем сочувствия, сожаления. Почему-то была немая вера, что Омежнику они не нужны, что он не тот, с кем необходимо проявлять излишнюю ласковость. Но в знак понимания изгнанник коротко кивнул и заглянул в синие глаза. Можно сказать, они находились теперь в одном положении, пусть пришлите нему разными путями.
Все пути сходились в Городе. Мысль молчаливым эхом отразилась от стен черепной коробки.
— Если ты не заводишь друзей, мы могли бы быть союзниками, — задумчиво произнес палевый кот после небольшой паузы. Вопрос "почему" застрял за зубами: находя тот лишним, бывший племенной решил оставить его подвешенным.
Взгляд его скользнул по светлому коту. Может, ему не стоило бы доверять ему, может, стоило бы проследить за тем, как поведет себя в дальнейшем. Может, вся эта вежливость была напускной. Но разве имело это смысл сейчас, когда Пес двигался без цели и лишь устанавливал вслепую опоры?
Он хотел верить, что мог бы найти здесь хоть шаткую, но опору.
— Конечно, я и без этого перед тобой в долгу, — слабо губы искривляет легкая усмешка, изгнанник отводит взгляд в сторону, — Но мы могли бы помогать друг другу, — легкая пауза, — Так... заведено в племенах.
Или не совсем?
Бирюзовый взор кота помрачнел, когда он задумался обо всех тех случаях, проявлениях жестокости, холодности к окружающим, с которыми успел столкнуться.
— Это мой принцип, — поправился Пес хмуро, — И мы можем помогать друг другу, если ты захочешь.
"А может, и не только мы", — мысленно добавил, вспоминая об оставленном Хэнге, размышляя о том, что, объединив хоть в каком-то виде свои навыки и знания, они могли бы значительно повысить все свои шансы на выживание.
Пауза.
Взгляд на собеседника, чтобы выловить его реакцию. Дать ему обдумать решение.
— Я слышал, в городе небезопасно, — добавил, то ли в качестве аргумента, то ли как мост к следующей теме.
— Не можешь рассказать мне о банде Макоши?

Отредактировано Пёс (11.07.2022 20:43:31)