— Привет, милая. Удачной вам охоты, — провожая соплеменников довольным прищуром, старейшина никак не ожидал увидать на входе в лагерь так скоро новые фигуры. Отряд ночных странников вернулся во главе с явственно напряжённым, однако сохранявшим стать и самообладание златогривым лидером. Оный своим появлением перманентно умудрялся раскалывать чувства Излома надвое. С одной стороны, бесспорно, находилась львиная (ох уж эти каламбуры) доля восхищения, но с другой… Именно сей персонаж отказался вытаскивать их с любимой родной душой из болота, коим молодой кот не стеснялся мысленно величать свою нынешнюю обитель. И в кое скоропостижно хотела уйти Сивая, лишь дождавшись новостей. Излом не сдержал несколько картинного заката глаз.

— За последние луны я отлежал бока на всю оставшуюся жизнь, сестра. А холод… Что холод? Разве ж помеха он потомкам бурлящих вод? Нет-с, навряд ли, — находя по-настоящему восхищённым разыгравшейся непогодой сине-голубым взором аккуратную мордочку Сивой, кот выразительно прошептал, — прошу, давай останемся здесь чуть дольше. Если ты не слишком замёрзла, — черноухий мягко улыбнулся, показывая, что он определённо в порядке. И немного усыпляя бдительность — куда ж без этого с такой заботливой родственницей. Однако, как бы Излом ни ценил сию заботу, а зов грянувшей бури был сильнее. Только в такие моменты, мгновения яркой сумятицы, мятежной беспокойности, Речной ощущал себя живым. Пусть раскатистый смех, вторивший далёкому грохоту грома, оттеняется багровыми вспышками затаённой боли — всё лучше, чем серый цвет обречённости, монохромность жалкого существования.

— Обыкновенная пограничная стычка, но предводители успели разругаться в пух и прах, а предки — нагнать шороху? Дела-а, однако, — с явным любопытством протянул Излом, внимательно изучая изменения крайне эмоциональной мимики подошедшей поделиться новостями Ручей. Тревога, волнение, напряжённость. Охватившие, впрочем, скорее всего не только одну миловидную воительницу, но весь лес, — кажется, назвав происшествие обыкновенной стычкой, я допустил ошибку. Тут более подойдёт «предлог» или, м-м, ещё красноречивее — «провокация». Но кто же кого? — смакуя полученные сведения, молодой кот мягко кивнул беспокойству сестры за судьбу племени. Союз с Тенями? Не равна ли будет сумма болот с бурлящим речным потоком наводнению?

Ручей слегка разрядила обстановку мрачных философствований замечанием про Крестовничка, который как раз проходил мимо и, вестимо, услыхал своё имя.
— Про лучших оруженосцев не забудь, — ободряюще подмигнув пёстрому юнцу, Излом обвил лапы длинным хвостом.

Блики воды, переливающиеся на холодном осеннем солнце, проглядывали сквозь сухие камыши и та-а-ак манили буро-белого юнца, что тот, путаясь в лапах и разок-другой спотыкаясь, летел к ним так, что хвост развевался на ветру. На бегу обернувшись, Берёзка заулыбался, завидев, что рыжебокий братишка спешит за ними с Ясенницей, и припустил еще больше.
- Догоняйте! Что вы как эти... бобрихи, во! - вспомнив самое смешное слово, которое он слышал в жизни, заболботал на бегу Березка, пытаясь попутно не врезаться в кого-нибудь из соплеменников. Ну, наверное, не оценят, если один из котят чинной и добродушной Ласки возьмет и врежется кому-нибудь в лапу.
Или... прям туда.
Нет, лучше в лапу!
— А вот тебя сейчас возьмёт, и проглотит бо-о-ольшой сом! - пугала на бегу золотистая сестра, и Березка попытался двинуть бедрами так, чтобы подпихнуть старшую родственницу, да не успел: Ясенница по красоте прыгнула вперед, и буро-белый расхохотался, кивком поманивая Пчелку поторопиться.
- Какой там сом, максимум - плотви-и-и-ичка, - протянул на бегу Березка. С непривычки лапы гудели, но малыш так старался добежать первым, что припустил изо всех сил.
- Я первый, я первый, я... А-А-А! - и смачнейший плюх в воду.
Что ж, Ясенница молодец. Придала братцу ускорение и организовала знакомство с водной стихией в нереально короткие сроки с полным... кхм... погружением.
Нырнул. С головой оказался в холоднейшей воде, зажмурился со страху и затарабанил по неподдающейся упору стихии всеми своими крохотными пухлыми лапками. В ужасе раскрыв глаза под водой, Березка усмотрел еще одно нечто под водой и со страху наглотался воды: щука! Выдра! Сом, это точно Сом, это...
Ясенница.
Хреново.
Несколько раз мазнув лапами в воде, Березка спустя о-о-очень долгое время умудрился высунуть мордаху из воды и жадно глотануть воздуха. Совсем небольшой кусочек мордочки, но какие огромные от страха глаза показались над водой мелководья!

Сивая не удивилась, когда на ее предложение-просьбу отправиться спать брат ответил вежливым отказом, снова и снова пытаясь показаться сильнее и выносливее, чем он был. Она лишь добродушно фыркнула. Сама ведь была точно такой же — не переупрямить, если вдруг что в голову пришло. Да и интересно было послушать разговоры вернувшихся, пусть из сказанного уже была понятна суть произошедшего.
— Ладно, давай поморозим бока еще немного, — мурлыкнула она, склонившись к темному уху Излома и награждая бархатный мех коротким сестринским вылизыванием. — Мне ведь тоже хочется побыть в центре всей этой активности, а не в нашей с тобой особенной обители.
Она побродила взглядом по фигурам соплеменников — вот Череп обсуждает что-то с Оцелоткой, встревоженной и какой-то задумчивой на вид. Серая чуть прищурилась: интересно, что терзает мысли глашатаем племени после Совета. Перспектива вовлечения в чужие войны или свои, какие-то неизведанные тайны? Ответственность за племя и простое волнение за жизни и здоровье каждого вокруг? Иногда старейшина ощущала зависть перед такими важными членами племени, так как ей, да и Излому, это не светило. Их судьбы, увы, в перспективе были куда более... иными. Странными. Серая ждала знака от предков и верила, что ее путь — стать целителем, когда Щербатая будет готова осознать это и взять в ученики ту, что немало времени в палатке провела. И тогда-то она научится, узнает больше, сможет помочь брату хотя бы немного — в это Сивая верила свято, и эти мысли в периоды оживления вот этой вот зависти помогали от нее вновь отречься. Загнать поглубже и забыть на время.
Кошка мотнула головой, ткнулась плечом в плечо брата. Плохие мысли были хуже искалеченной лапы — ее поведение всегда можно было предсказать, а боль и скованность
— Знаешь, я лучше пойду спать. Утро мудреней, а тут все же холодает, — она слабо улыбнулась и, поднявшись на лапы, проковыляла до старейшинской палатки и забилась в мягкую моховую подстилку. Когда брат пришел,она уже спала, согревая изнутри небольшое пространство своим ровным и глубоким дыханием. Снов в эту ветреную ночь старейшина так и не увидела.

Утро началось спокойно. С сладким зевком Сивая потянулась, отмечая присутствие еще посапывающего братца рядом, улыбнулась тому, хоть ее улыбки он и не видел. Пусть выспится, чего его рано будить.
Хотя учитывая, как голосит Ласкина малышня на поляне, он и сам скоро проснется, — ухмыльнувшись своим мыслям, серая вынырнула на свет, довольно щуря глаза и радуясь новому дню, каким бы он ни был.
Котята и правда обнаружились на поляне, громче всех голосил рыжий Пчёлка, и его милым выходкам старейшина лишь улыбнулась в усы, отходя от старейшинской и направляясь куда-то в сторону кучи с дичью. Так рано завтракать она не намеревалась, нет, всего лишь хотела взглянуть, сколько рыбки сейчас может съесть племя. Выходило не очень-то много; видимо, охотничьи патрули еще не вернулись.
Ну да ничего, у меня сейчас будет свой патруль, — предвкушая очередную одиночную вылазку, она присела неподалеку от общего места приема даров реки и принялась методично вылизывать грудку и шерсть на лапах, дабы привести себя в порядок перед походом на территории племени.
Умиротворение этого занятия было разорвано в миг: на поляне с шумом появился юный Форелька, пара воинов, а на закорках тащили они то тело, в котором серая без труда опознала Миндальку. Живую, дышащую, издающие какие-то еще звуки, но почему-то окровавленную и растерянную. Скользнув взглядом по ученице, кошка не могла не заметить повреждение задней лапы. Откуда-то изнутри запросился наружу горький и безумный смех.
— Ха-ха-ха, ох, Звездные предки, я не могу, — она и не удержала этого смеха, потом подавилась всхлипом, судорожно поднимаясь на лапы. — Щербатая, скорее! — кое-как взяв себя в лапы, она проковыляла мимо целительской палатки и остановилась перед этой траурной процессией, склоняясь к напуганному юному Форельке.
Почему-то приближаться к Миндальной не стала. Словно себя вспомнила и увидела — отшатнулась. Внутри клокотал этот дурацкий хохот, и он только поднимался наружу при взгляде на пятнистую шерстку, заляпанную кровью и воняющую каким-то хищником.
Лиса?
Я хочу уйти из лагеря. Срочно, мне плевать, где там бродит эта лиса, и бродит ли она там. Недалеко, к реке.
— Форелька? — хрипло кашлянув, скрывая смешок за этим кашлем, позвала кошка. — Пожалуйста, проводи меня к реке, срочно. Мне очень надо — там ведь безопасно, там нет лисы и много воды. А твоему наставнику я скажу потом, что ты заботился о старейшине, ладно? Пойдем, не хочу... тебе не надо это видеть еще дольше. Щербатая разберется.
Ее мысли скакали с одной на другую, какие-то дурные предчувствия раздирали грудь изнутри и тянули лапы прочь из лагеря. Серая даже не смотрела, идет ли за ней ученик — прохромала, обходя пришедших, и выскользнула из лагеря, бросаясь своим нелепым бегом на свежий речной запах.
Только бы не чувствовать всей этой вони.

→ к реке

Не сводя ровного, выдержанного взгляда с Оцелотки, он ждал колебаний. Не для того, чтобы, поймав её слабость, использовать ей во вред. И не для того, чтобы поддержать её и уверить в своих силах. Он просто ловил это колебание, эту еле заметную дрожь на уровне зрачков, расширяющихся от тревоги. Потому что он был охотником.
В иную пору Череп видел Оцелотку как ворох мельтешащих пятен, сопровождаемый слишком громкими шагами и слишком звонким голосом. Время, как это обычно бывает, внесло свои коррективы. Теперь он, вместо старшего котёнка в палатке, с явным раздражением наблюдающего за резвящейся малышнёй, её ведомый. Те, кто раньше им считались слишком юными и неугомонными, теперь управляют его действиями. И он вовсе не против следовать за ними, потому что таков закон, привычный и нормальный. Пятна Оцелотки из головной боли стали его ориентиром в залитом тьмой и туманами лесу. От глашатая и не требовалось другого. Он вёл за собой отряды и возглашал волю предводителя. Череп не ждал, что прямо сейчас Оцелотка начнёт геройствовать и поднимать племя с колен, на которых оно даже не стояло. Он вообще не ожидал от неё ничего, кроме выполнения простой и честной работы.
Даже слушая Оцелотку теперь, он смотрел на неё без излишнего благоговения, как на какого-то героя, добившегося власти. Смотрел он спокойно и без напряжения, как на такого же работягу, как он сам.
- В последнее время? - до сей поры Череп молчал, но тут в нём возник интерес. Вопрос не требовал ответа, потому что задал он его себе, а не Оцелотке. Ему было не больше двух десятков лун, когда он начал мучиться с болями в суставах. Тогда всё это казалось сущим пустяком. Небольшая разминка, нырок в охлаждающую воду, маковое зёрнышко перед сном - и боли как не бывало. Юное тело стойко переносило любые истязания. Он никогда не думал о последствиях своего увлечения, порой, не вылезая из воды до тех пор, пока тело не начинало неметь по-настоящему. Был отец, чей голос с лунами становился всё тише и безысходнее. Был Клоповник, который пропал вместе со своим волшебным маком - единственной радостью Черепа после рыбалки. Кроме рыбалки и мака он радостей не знал и искать не планировал. Лиши его этих двух вещиц, и жизнь его станет сплошной чернотой.
Он не знал, как ему воспринимать слова Оцелотки. С одной стороны, он мог гордиться собой: столько лун не выдавать игл, впивающихся в хребет при каждом шаге. С другой, ему хотелось бы хранить свою боль как можно дольше. Череп не собирался загонять себя в рамки из-за какой-то боли. Он воин и умеет превозмогать любые невзгоды ради служения племени.
- Я плохо понимаю, какое доверие от меня требуется, - всё же, признался Череп. - Я доверяю племени пойманную мной рыбу. И доверяю свою спину, когда сплю в общей палатке. Разве это не доверие? Я не считаю доверием глупые жалобы на жизнь. Это не доверие, а попытка взвалить на чужие плечи свои отяжелевшие кости.
Беречь себя. Он отрёкся от себя давным-давно, ещё в той палатке, где жил котёнком. Там, услышав то, что соплеменники говорят о его живом отце и почившей матери, Череп осознал природу самого себя. Наверное, ему было легче расти, чем другим. Многие не могут найти себя и будучи воинами, а он рос с чётким осознанием собственного предназначения. Поэтому-то для него и не было необходимости подгонять себя под ненужные стандарты. Он знал, кто он такой. Ему нет нужды быть усреднённым.
- Племя обеднеет не больше, чем обогатится, - подумав, сказал Череп. - Оно потеряет не только охотника, но и едока. На моё место придёт кто-нибудь другой, вот и всё, - он говорил совершенно равнодушно, без тени какой-либо печали. - У Ласки и Плющевика сейчас значительно больше причин жить, чем у меня. Их долг - воспитать новую рабочую силу. Воины - всего лишь расходный материал для битвы. Погибнет один, на его место встанет другой, молодой и сильный. Так какие у меня причины волноваться? Я честно исполняю свою роль. Сейчас даже у тебя на одну причину больше жить, чем у меня, - он задумчиво посмотрел на Оцелотку. - Тебе нужно отправить рассветный патруль.
И было это сказано настолько буднично, настолько пусто и безразлично, что мелькала в этом даже какая-то ирония.
- Щербатая знает, кому отдавать лекарства. Ей нужно приберечь свои травы до сезона Голых Деревьев, чтобы отдать их тем, кто будет в них нуждаться. Щербатой нет никакого смысла отдавать мак простому воину, когда она может спасти королеву или предводителя. Она умная и расчётливая, поэтому не станет разбрасываться травами попусту. С Клоповником было проще. Добрый, глупый котишка. Он выбрал доходягу Черепа, вместо нуждающихся, - взгляд Черепа преисполнился тёмного огня. - И где он сейчас? Его кости тлеют в канаве. Мы живём ради того, чтобы завтра жил кто-нибудь ещё. Нет ничего плохого в том, что кто-то страдает и гибнет. Кто-то из наших сверстников погиб десять лун назад, кто-то двадцать. И кто-то погибнет теперь. Так будет всегда.
Череп жил в мире, которым правила суровая логика выживания. Эта логика работала как на речном дне, так и на берегу. Он ничуть не боялся того, что найдётся рыба, которая окажется крупнее и сильнее него самого. Это будет нормальным, естественным ходом событий. Оцелотка могла видеть в Черепе воина, который понял жизнь так, как смог понять. Он не сумел разглядеть её глубже логических законов, и потому ему не было жаль её лишиться. Он терял не больше, чем приобретал.
Череп продолжал смотреть на Оцелотку, словно на речную воду, в которой должен разглядеть рыбью спинку. Он видел, что слабость овладевает ей, но не спешил вонзать когти. Ему это не было нужно. Череп просто наблюдал. Её терзали сомнения, а он даже не мог понять, откуда они взялись, эти сомнения. Его эмоциональная тупость в такие моменты достигала своего апогея.
- А чем достойный кот отличается от тебя? - он оглядел её, словно рыбу, которая прямо сказала ему, что у неё недостаёт плавников и гребней. Нет, все её гребни, каждая чешуйка - всё было на месте. - Ты собрала племя на Совет. Увела с Совета. Достойный кот собрал бы на Совет два отряда? Или что? Что бы он сделал?
Череп невольно выпустил когти, воткнув их в землю. Он не понимал, почему его соплеменники мнутся без видимых на то причин. Почему сомневаются в себе, будто сделали что-то не то.
- Быть глашатаем - это просто работа. Такая же, как быть воином. В чём-то сложнее, в чём-то легче. Никто не ждёт, что ты, став глашатаем, захватишь для Речного племени весь лес или затмишь собой Львинозвёзда. Ты можешь сколько угодно печься о благополучии племени, а ночью в лагерь ворвётся патруль Сумрачного племени и перережет всем глотки. Нет никакой разницы в том, в чью спину воткнутся когти предателя - Серебряка, Львинозвёзда или твою собственную. Они просто пронзят тебя, достойна ты или нет. Ты собираешь отряды, отправляешь патрули, следишь за племенем - что ещё нужно? Всё остальное не зависит от тебя. Ты можешь просто наблюдать, как наблюдаю я. Твой голос был достаточно громким, чтобы я услышал его и ушёл с Совета. Тогда зачем мне какой-то более достойный кот в роли нового глашатая? Меня всё устраивает. Других тоже должно устраивать.
Если же кого-то не устраивал глашатай, который способен выполнять обязанности глашатая, Череп просто не понимал его. Он видел в Оцелотке ответственность, которая не присуща половине его соплеменников. Она следила за племенем, не упуская из виду даже отчуждённого бродягу Черепа. Её сомнения в его глазах выглядели пылью. Череп даже не пытался подбодрить Оцелотку, потому что не думал, что ей это нужно.  Зачем подбадривать того, кто отлично со всем справляется? Если бы предводитель пошёл на поводу эмоций, он выбрал бы глашатаем Крестовничка. Но назначение Оцелотки выглядело взвешенным выбором. Она ни разу не падала в грязь в глазах Черепа. Подобно златопёрой рыбе, сияющей в серебристых водах, она вела за собой свою рыбью стаю. Не нужно быть сверхнаблюдательным, чтобы увидеть: племя следует за ней. Даже будучи независимой личностью, в глазах Черепа она окружена ореолом из преданных ей душ. Её когти защищают Серебряка и Львинозвёзда, а их когти защищают её саму. Она выглядит как часть целого, пусть и не желает этого признавать. Вероятно, поэтому она и кажется Черепу похожей на Бурозвёзда. Он был окружен тем же ореолом. Мужественный и верный предводитель без лишнего паясничанья и пафоса. И при этом внимательный, внимательный настолько, что ни одна рыбёшка из большой стаи не могла ускользнуть из-под его пристального взгляда. Эта пристальность сверкала стальной искрою и в глазах Оцелотки. Череп чувствовал: ему даже не нужно фокусировать взгляд, чтобы её разглядеть.

Отредактировано Череп (20.10.2018 08:05:09)

Угольная кошка сладко потянулась и, поднявшись на все четыре лапы, вышла из палатки учеников. Вчера на охоту вместе с Бархатцем сходить не удалось, так как их остановил сам предводитель...но Черничка рассчитывала, что сегодня ей удастся быть полезной племени.
Не удостоив своего наставника даже взглядом, кошка прошла мимо него и Оцелотки, сохраняя на мордочке максимальное спокойствие. Она ни за что ему не покажет, как её задело вчера его безразличие. 
Вдруг на поляну ворвался отряд, с бедной, растерзанной Миндальной. Но внимание на ученице было зациклено ненадолго, так как в поле зрения сразу попался родной брат. Казалось, угольная стояла только что в пятнадцати кошачьих хвостах от него, но оказалась рядом моментально, словно всё время была рядом.
- Ты в порядке?! - зеленоглазая кружилась вокруг пушистого брата, проверяя его на наличие ран и каких-либо повреждений. Фух. Цел и невредим. Слава Звёздным предкам. Или кто там у нас есть.
Только Черничка собиралась засыпать брата вопросами, как его увела Сивая. Проводив Форельку беспокойным взглядом, кошка вдруг навострила уши. С котятами явно творилась какая-то беда. Вспомнив окровавленную Миндальную, чёрная почему-то представила не менее "красочную" картину с детьми Ласки.
— ОНО МЕНЯ СОЖРЕТ!
Черничка подошла к детёнышу и, бесцеремонно придавив его лапой к земле, откусила раку клешню. Почувствовав боль в зубах, ученица немного сморщилась, панцирь у них был довольно плотный. Но спасибо папкиным зубам.
- Успокойся, я его убила, - кивнула чёрная, отпуская котёнка, - Почти... - Чернички скептически посмотрела на ещё жизнеспособного рака, даже с откушенной клешнёй. Оттолкнув его задней лапой подальше к речке, где он скоро, наверняка, сдохнет, старшая ученица обернулась к  детям Плющевика. В частности к Берёзке.
- Теперь клешню можно без проблем снять. Попробуй.
Мда. Драться - это не наше...Общаться с котятами, походу, тоже.

Отредактировано Черничка (20.10.2018 15:20:03)

Сторожившего пол ночи лагерь Серебряка сменил его соплеменник ещё до рассвета, и пятнистый воин отправился спать, собираясь дождаться возвращение патруля в тёплой палатке. Он упорно пытался не закрывать глаза, но усталость настойчиво туманила сознание, и, не в силах больше противиться её дурману, пятнистый провалился в глубокий сон. Разбудили его громкие голоса воротившихся с Совета соплеменников. Стряхнув с шерсти приставшие кусочки мха, серебристый торопливо покинул палатку. Вести были далеко не радостные - судя по активному обсуждению, Совет не прошёл без конфликтов, да и завершила достаточно мрачно.
Чувствуешь? Признаться, этот Совет выдался не слишком размеренным. - словно озвучивая его мысли, сказала подошедшая Крылатка. - Ох, уже много лун я не видел интересный совет. Всё истории про котят да оруженосцев. - ответил он, покачивая головой. - Хотя, конечно, лучше скучные советы, чем война - добавил он, вспоминая, как будучи ещё совсем юнцом, видел жестокую драку между враждующими племенами. - Узнала что-нибудь интересное у других племён? Как они тебе вообще, такие разные, да? - на поляну стягивалось всё больше и больше воителей, и громкие обсуждения заглушали голос Серебряка.
- Нарушили границу? - обратился он Ручей, внимательно слушая её рассказ. - Так о чем они тогда спорили? Кто-то пострадал? Сумрачные отвоевали кусок земель? А как на всё отреагировал Солнцезвёзд? - Серебряк сдвинул брови. Он не понаслышке знал о нраве двух предводителей, и прекрасно понимал, к чему может привести ссора - ни Комета, ни Солнцезвёзд, отступать бы не стали.
- Что-то там нечисто. - задумчиво проговорил кот, решив попозже обсудить всё произошедшее с предводителем. - А что ты думаешь, кто-то из них врёт? - воитель скинул с себя остатки сна, полностью заинтересованный разговором. Оставаться в лагере было удобней, когда Совет проходил долго и скучно, а по возвращению в лагерь все лишь пожимали плечами и расходились по палаткам. А вот что Серебряк умудрился пропустить настоящий конфликт, его очень даже раздосадовало. Как на зло! Теперь придётся выведывать у всех подробности случившегося, чтобы попытаться составить чёткую картинку. Но ведь каждый, так или иначе, видит любую ситуацию по-разному, значит их версии будут разниться.
- Хотел бы я сам всё это видеть. Жутко интересно, что эти двое задумали. - объяснил обилие вопросов воин.
Увидев среди множества шкур пятнистый бок Оцелотки, речной приветственно помахал той хвостом - у неё он тоже всё разузнает чуть позже.

Отредактировано Серебряк (21.10.2018 00:52:37)

[indent] Ясеннице очень хотелось высказать Пчёлке, что он лопух и тетеря, но тогда пришлось бы отпустить спасательный камыш, а юнице хватало-таки мозгов понимать, что делать этого не стоит, даже если очень хочется, так что пришлось отложить беседу с дорогим рыжиком до лучших времён. Оные, определённо, настали бы быстрее, если бы хоть кто-нибудь из братьев ей содействовал, но первый лишь топтался по берегу и никак не мог понять, что от него требуется, а второй строил ей обиженные глазки и сыпал возмущениями. Пффф, подумаешь, притопила немножко! Между прочим, ради благой цели. Но и сию тираду пришлось припасти на потом, так что золотистая лишь невинно пожала плечами и загребла онемевшими от холода и усталости лапами поближе к мелководью, как мимо неё с диким воплем пронёсся всё тот же Берёзка, размахивая лапой, на которой болталось нечто.
[indent] - Ээээй, ты что вытворяешь! - отплёвываясь от брызг, взвизгнула Ясенница, тут же получив своей камышовой палочкой-выручалочкой по наглому уху. Нда-а-а, сыр от вороны таки смылся. Благо, кошечка успела добраться до сравнительно небольшой глубины, чтобы более-менее спокойно стоять, а уже через считанные секунды на помощь своему оголтело-полоумному потомству подоспела чудом не седая Ласка. Юница разочарованно застонала: ну вот, застукали всё же! И всё потому, что мужская половина её семейства не может вопить на полтона тише, жаба их оближи.
[indent] Впрочем, интерес к штуке, которая болталась на лапе у скачущего Берёзки, оказался сильнее всех недовольств. Подобравшись поближе, золотистая осторожно понюхала непонятную штуку и задумчиво повела хвостом. Выглядела эта ерундовина более чем живой, но на рыбу не походила. Что же тогда? Раками их, увы, ещё не кормили. Видимо, чтобы морды не треснули. Щёлкнув по панцирю, Ясенница нахмурила брови, с важным видом положив лапу братцу на плечо. - Крепко сидит. Видимо, придётся её тебе перегрызать, - но тут появилась Черничка, которая почему-то вместо того, чтобы отгрызть Берёзке лапу, предпочла оторвать клешню раку. И выбросить его. - Что ты делаешь, мышеголовая, это же трофей! - тут же ощерилась кошечка, всеми правдами и неправдами отбиваясь от материнского языка и бессовестно пропихивая на своё место Берёзку. Получив, наконец, свободу, речная бросилась к кромке воды, у которой лежал офигевший от таких жизненных поворотов рак. Схватив вожделенный приз за панцирь подальше от клешни, юница выволокла его на берег, подсунув Пчёлке. - Потеряешь - до конца дня... Нет, до конца луны разговаривать не буду, вот!
[indent] Но шутки шутками, а нужно было придумывать, как вновь сделать ноги от Ласки, да так, чтобы не оказаться запертыми в палатке на ещё две луны. Чем же можно заняться дальше? Точно! Пока Щербатой нет, нужно вылечить Берёзку! - Ма, у тебя тут дела же ещё, да? Так мы не будем тебя ждать, пойдём в палатке греться, а то простынем ещё! - строя матери такие честные, искренние глазки, что их можно было прикладывать к любой ране, ласково замурлыкала кошечка, бочком пробираясь к зарослям и пропихивая в том же направлении Пчёлку с Берёзкой, покуда их вновь надёжно не скрыл камыш.

→ Палатке целителя

Отредактировано Ясенница (21.10.2018 02:48:42)

[indent] Выдрохвостка возвращалась с Совета поникшая и расстроенная. Это все её чересчур сильно напугало, поэтому разница между Выдрохвосткой, которая вчера мирно топала на Совет и возвращалась домой была колоссальная. Кошечка пыталась найти взглядом в толпе Тощую, однако это всё было заведомо бесполезно: белую шкурку наставницы Выдрохвостка так и не нашла. Но зато Тощая нашла Выдрохвостку и вовремя пожелала ей хороших сновидений. Особо настроя это не сменила, но кошка была очень благодарна наставнице. Именно поэтому, расстроенная и задумчивая, по приходу она сразу же отправилась в палатку оруженосцев, чувствуя там себя невероятно одинокой и оттого печальной. Она не помнит, что ей снилось, но казалось, что ночь пролетела максимально незаметно. Вот уже рассветное солнце - тучи, которые собрались ночью, разошлись к самому рассвету, - заглядывает в палатку оруженосцев и светит прямо в глаз. Не для кого не секрет, что старшие оруженосцы по своей опытности забиваются вглубь палатки, а самых мелких отталкивают ближе к выходу: чтобы их будили первыми. Замечая в этом явную несправедливость, Выдрохвостка едва ли не поссорилась с одним из старших оруженосцев, но вовремя закрыла рот и мрачнее тучи вышла из палатки.

[indent] Выдрохвостка уже во все силы своего, скорее характера, нежели мышц тащила за собой карпа, хвост которого небрежно волочился по земле. Она надеялась, безусловно, позавтракать вместе с Тощей, а потом, наверняка Оцелотка их возьмёт в патруль. Иногда казалось, что Выдрохвостка возлагала надежды куда большие, нежели желание новоиспеченной наставницы, но кошка от этого быстро отмахивалась. Мысли материальны, а значит нужно думать, что всё хо-ро-шо.
[indent] - Тофая! - со ртом, полным чешуи и рыбьего вкуса позвала Выдрохвостка свою наставницу, довольно, но из-за мешающей рыбины кривовато заулыбавшись Тощей. Она аккуратно положила перед ней рыбу, немо предлагая ей с ней отзавтракать, - приятного аппетита! Можешь начать с головы. А я возьму хвостик. Ну, или наоборот, тут сама решай.

[indent] Несмотря на вчерашний отвратительный Совет, Выдрохвостка сейчас чувствовала себя бодрой, выспавшейся и оттого более-менее счастливой. Ещё более счастливой Выдрохвостка будет, если им с Тощей наконец удастся вырваться на тренировку: пока вода в реке не такая холодная, что от неё сразу начинают стучать зубы. В это кошка верила больше, чем в Звёздное племя. После завтрака ученица медленно собрала косточки в одну кучку, а после со скоростью щуки отнесла те на поганое место. Она была в полной боевой готовности идти в патруль, а оттуда и на тренировку.

Малыш выл и трясся в суматохе. Чудовище до страшного крепко сжимала своей уродливой лапой красивешную лапу маленького Берёзки, и пока он орал и содрогался, подошла большая черная спасительница, кусанувшая мерзостное создание так, шо аж хрустнуло.
От этого душераздирающего звука малыша едва не стошнило, но он был слишком занят своей первой влюбленностью.
— Успокойся, я его убила.
Открыв рот, Берёзка смотрел на Черничку как на ожившего звездного предка, как на лебедушку - жаль, что черную. Почему-то в сознании котенка слово "лебедушка" было максимально возможным признанием в любви, и юнец окончательно понял, что пропал.
- Когда я вырасту, я тебе таких вот раков найду, даже если они, как Плющевик говорит, где-то зимуют, - благоговейно лепетал буро-белый, совершенно позабыв и об украшении в виде клешни, и о квашне, о которой так орал Пчелка, и о надвигающейся тучи в виде матери.
Ох как стыдненько. Осознавая свою провинность и глядя на штуку, сковавшую лапу, почти с любопытством, Березка поддался теплому, шершавому языку Ласки и весь аж замурлыкал от удовольствия. С укоризной глянув на Ясенницу, которая обижала маму своим таким вот пренебрежением, котенок мазнул языком по лбу старательного братца.
Разговор о философии речных котов, который Пчелка завел с матерью, оказался не так интересен, как заключение целительницы Ясенницы: скорбно положив лапу на плечо снова затрясшегося, хоть и уже подсушенного Березки, рыжая объявила, что лапу придется откусить.
От такой новости сын Ласки и Плющевика нервно икнул.
С содроганием покосившись на Пчелку, которому поручили охранять чудовищно большого рака, Березка, сильно прихрамывая, поплелся за сестрой в палатку целителей, постоянно оглядываясь: то на любовь всей жизни, то на рака, то на маму. И обратно. И-ик.

---> в целительскую

Отредактировано Берёзка (22.10.2018 22:14:36)