— Ну точно занятие, достойное будущих воинов, - недовольно причитала ученица, с досадой скрипнув когтями по обмерзшей коре. Там, на границе, ее племя воевало, отстаивая честь и достоинство Реки, пока она, подобно несмышлёному котёнку оставленная в лагере вместе со остальными оруженосцами, была вынуждена коротать время, занимаясь тем, что собирать треклятый мох. Лапы предательски соскальзывали каждый раз, когда она представляла себе живую картину дерущихся котов, слышала их шипение и визг, видела перекошенные от ярости лица и лужи крови.. Ракушка непроизвольно вздрогнула, когда прямо над ее головой вспорхнула испуганная птица, а затем обернулась на шорох кустов, замечая на поляне светлую фигуру Тростинки.

— Вы только посмотри-ите, - не без раздражения в голосе протянула на ходу Ракушка, - возвращение блудной ученицы? - оставив приличный пласт мха у целительской, она окинула соплеменницу обвиняющим взглядом, дёрнув кончиком хвоста. - Ну, конечно, ты на хоте-ела. Не волнуйся, мы сделали всю работу за тебя, - передразнила ученица, а про себя добавила: «Глупые кошки воительницами не становятся». Конечно, Ракушка и сама не была примером высокого послушания, но считала такое положение дел совершенно несправедливым по отношению к ним: почему кому-то полная свобода, а кому-то скучная работа в лагере? Впрочем, Тростинке наверняка сильно влетит от взрослых за свой самовольный побег.   

Едва мысль о последнем приятно подогрела самолюбие старшей ученицы, как в нос ударил запах - слишком хорошо он был знаком ей, чтобы не быть услышанным даже на расстоянии. А затем поляна заполнилась ранеными и взвинченными котами - благо, живыми - и случилось то, что стало в последнее время таким привычным для Речного племени, что в какой-то момент Ракушка с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза, и прикусила язык, лишь бы с него не сорвалось ничего лишнего.

— Что думаете?

— Скукотища, - не думая, вынесла свой вердикт Ракушка и равнодушно пожала плечами, как бы демонстрируя тем самым своё нежелание участвовать в глупой склоке под названием «кто на кого перетянет вину первым». Если старшие не могут сойтись межу собой во мнениях или поделить власть, то ей уж точно до этого не было никакого дела. Речное племя преподало ветрякам урок, в кои то веки показав наглым кроликоедам свою силу не только на словах, но и в поступках. Если потребуется, сделают это ещё раз - и будут делать до тех пор, пока соседи не поймут, чем чревато любое неосторожное слово, любой косой взгляд в сторону реки. Только в следущий Ракушка будет стоять там и биться бок-о-бок с соплеменниками.

— Подберезка, а Подберезка! А тебе слабо выстоять поединок со Звездопадом? - Ракушка насмешливо сощурилась в сторону напыщенного важностью котика, который уже спешил выяснить подробности сражения у Лебедя, отчего ученица и сама заинтересованно навострила ушки: уж эта информация была много полезней той, которой старшие воители обменивались между собой на повышенных тонах, внося в воздух смуту. Взгляд, между тем, случайно наткнулся на чёрную, пропитанную насквозь кровью, шерсть Рогоза, чьи раны пугали и завораживали одновременно. Ракушка ощутила внутри неприятней холодок, наблюдая за тем, как соплеменники уносят раненого воителя в целительскую. — Думаете, это он его так? - прошептала она, прижав к голове уши.

Глядя на то, как коты всё же медленно начинают расходиться по палаткам, Лебедь удовлетворённо вздохнул. Не хотелось ему слушать, как его соплеменники, поточив когти от Ветряных воителей, теперь рвут друг друга тем, что еще осталось - словами. Не так они должны были вернуться в лагерь, не с такими мыслями. Даже если они не победили - никто не победил - нет смысла в том, чтобы тратить свои последние силы на поиск виноватых. Благо всех тяжелораненых уже унесли в палатку Сивой, откуда хотя бы они не смогут влиться в этот гомон. Если бы так не болело все еще слегка кровоточащее брюхо, он бы, может быть, даже попробовал бы каждого из собравшихся силком за загривок забросить на поруки целительницы, но, к счастью или к огорчению, предки не дали ему такой возможности, а потому пришлось просто молча наблюдать из-под полуприкрытых глаз, ища хоть какой-то помощи и поддержки в постановке в этом всём беспорядке жирной точки и приведении хаоса в порядок.

Больные коты, - подумал он. - И не только телом.

Внезапно в какофонию спорящих голосов ворвался один, единственный, и все остальные разом приглохли, рассыпавшись в ничего не значившее ничто. Он увидел её, только когда она целенаправленно повернула в его сторону, поймал на себе её взгляд. Вздрогнул. Вспомнил, сколь неприглядную из себя представляет картину, и попытался свернуться клубком, чтобы спрятать раны на животе. Вышло  паршивенько, а точнее просто больно, да так, что кот невольно зашипел. Всё же он переоценил свои силы, и раз лёг здесь, теперь уже вряд ли просто так сможет подняться. Собственно, его не особо-то это волновало, ведь он привык спать под открытым небом... И всё же надо было как-то скрыть от Ласки хотя бы сейчас раны, и воитель, в который раз порадовавшись за свой пушистый хвост, укрыл им живот. Ни к чему, чтобы эта прекрасная мордочка омрачалась грустью или волнением. Если повезет, она подойдёт, спросит, как он себя чувствует, и уйдёт осматривать остальных или в детскую успокаиваться после пережитого стресса. То, что ей было особенно тяжело в такие моменты, белый не сомневался.

Только правда ли это будет лучший случай?

- Живой, - подтвердил кот, выдавив слабую, но мягкую улыбку. - И даже вернулся, как ты и просила. Как я обещал...

Он хотел сказать еще много разных слов, тысячи их. Хотел без слов придвинуться ближе к ней, даже если придётся оставить половину своей крови на этом самом снегу. Хотел успокоить её и сказать, что теперь всё будет хорошо, что он никому не позволит нарушать покой племени вновь, что защитит её снова, и снова, и снова, если она попросит, и даже если не попросит. Даже если встанет и уйдёт, даже если будет искать утешение в полосатой шерсти Плющевика, даже если - или когда - поймёт, что ей следует быть не здесь. Ведь в пылу битвы он вспомнил кое-что. Вспомнил, что поклялся защищать её, чего бы ему это ни стоило. Стать её мягкой, незримой тенью, которой позволено лишь касаться её изящных лапок и отпугивать собой любого, кто попытается посягнуть на солнечное спокойствие его прекрасной мечты...

Снова голос. Более звонко-молодой, теплый, вызывающий в груди добродушное ворчание. Неужели он и правда успел обзавестись кем-то, кроме Моросинки и Яблочко, чей голос вызывал бы такое тёплое покалывание внутри?

Наверное, этого мне должно быть достаточно. Всё же лучшее - враг хорошего.

- Насколько вообще можно быть целым после такого! - чуть хрипловато пошутил в ответ ученику Лебедь, попытавшись хотя бы немного приподняться и поплатившись за это новой порцией рези в животе. - Мы все сражались как одно целое и смогли спасти своих товарищей от когтей котов племени Ветра! И пусть я не получил тяжелых ран, которые могли бы подтвердить мои заслуги и мою храбрость, я очень этому рад. Ведь в самый разгар битвы, видя, что силы обеих сторон были на равных, Звёздные предки проломили лёд прямо под Звездопадом и Созвездие, и я смог помочь вытащить нашу предводительницу из реки. Помни, Подберезка, - и белый вытянул лапу, коснувшись бока котика. - В любой битве сражаться надо не ради собственных достижений, а чтобы защитить своих соплеменников. Нет лучшей боевой награды, чем видеть рядом живых.

Особенно если сражались в битве, которой можно было избежать. Кот подумал о Громе и тяжело вздохнул. Он тоже очень надеялся, что не потерял себя.

ЧТО?
Буквально только минуту Черника была так растрогана признанием в любви перед всем племенем Крестовником, что даже перестала слушать Ручей, брюзжащего Форель и остальных...но вот теперь она стояла как тень чужой кошки. Понижение до оруженосца было словно удар вражеского отряда, только ощущения были куда похуже чем после драки с Воробейницей.
- НЕТ! - взвизгнула воительница, полными ужаса уставившись на Созвездие. Как она такое вообще сумела придумать? Как она смеет забирать имя, которое сама ей дала?! - Я воительница и буду носить своё имя! - предводительница могла сделать что хочет, хоть изгнать её. Если Черника проживёт в племени хотя бы день с таким унижением, то на второй день она обязательно сбросится с утёса.
Начинающие расходиться соплеменники, казалось, снова обратили на неё внимание. Но что они могли сделать? Только смотреть. Единственный, кто сейчас её точно поддержит будет Крестовник. Никакой не Крестовничек! Он не прогнётся, ни за что. Он ведь тоже не сможет так жить, правда?
Но у угольной кошки не хватило смелости посмотреть на возлюбленного, лишь бы не увидеть смирение в его глазах.

Ручей выглядела... слишком плохо, и дело было не в травмах. Сейчас, подлатав ее немного и отправив в пещеру под какое-то обреченно-унылое "как скажешь", целительница это точно понимала. Увы, так же быстро подлатать душу подруги она была не в состоянии, но горячо пообещала себе заняться этим в самое скорейшее время.
- Давай, отдохни как следует, - негромко мяукнула ей вслед, но вряд ли была услышана. Сама Сивая права на передышку не имела - да и не хотела. В теле поселилась привычная собранность и уверенность, что управляла ею в серьезные и ответственные моменты.
Вокруг все суетились, к Ручей кинулась дочка, что-то быстро-быстро заговорив, и кошка только мельком порадовалась, что ученица цела и невредима. Гул кошачьих голос сливался в безликий шум, неважный и отдаленный, весьма заглушаемый мыслями и схемами лечения. Змейка в какой-то миг пропал из зрения, но Сивой нужны были свободные лапы. Она как раз направилась к Чернике, а та все бесновалась, судя по виду, и рядом стоящий Крестовник, уже со смесями трав на подсыхающих ссадинах, тоже. Сивая не могла припомнить, когда последний раз она слышала об этих двоих что-то хорошее. Речь вечно шла о нарушениях, о сдвигах в отношении племен, что были вызваны ими и о поведении, недостойном речных воителей.
Выражение мордочки целительницы не изменилось, оно оставалось все столь же обеспокенно-собранным. Для нее не играло роли, сколь провинившимися были соплеменники. Они нуждались в ней, и пока эта нужда не была утолена, она не смела судить.
— Здорово же тебя подрали. Не сомневаюсь, ветряки ушли с еще большими ранами от твоих когтей, - с полуулыбкой мяукнула она Чернике и вновь огляделась, ища Змейку. Того рядом не было, зато нашлась Лепестинка, чья белая шерстка едва не сливалась со снегом.
— Лепестинка! Я хочу попросить тебя о помощи, - с чуть виноватой улыбкой подозвала ученицу она. — Мне нужны лишние лапы. Принеси еще хвоща и пижмы, они лежат рядом. И одно маковое зернышко, пожалуйста.
Она надеялась, что ученица не откажет и не обозлится на нее совсем, и надежды кошки были вознаграждены. Беленькая помогла, за что была вознаграждена широкой и искренней улыбкой и кивком головы. На большее у Сивой не было времени, она принялась замазывать ранцы Черники целебной смесью и отматывать - не без помощи Лепестинки - паутину.
Все то же самое были проделано с оставшимися раненными - Желудем и Птицей, Лебедем и Карпозубом. Каждому из них целительница посвящала немного ободряющих слов, шедших из глубины души. Она гордилась своими соплеменниками и племенем, несмотря ни на что. И была рада, если не счастлива, помочь им.
- Ох, Лепестинка, спасибо тебе. Что бы я делала, - наконец отдышавшись, выдохнула она, чувствуя, как подрагивают лапы от усталости. - Карпозуб, Черника, вы остаетесь в моей пещере на ночь. Без обсуждений и возражений, ясно вам? - голос ее был серьезен, однако уголки губ чуть дернулись в улыбке. Сивая собиралась проинструктировать остальных, чтобы после отправиться к Созвездию, но та вдруг взобралась одним неловким прыжком на камень.
Сивая ахнула - она буквально на себе прочувствовала, как рвутся поджившие раны на теле предводительницы. Тут же пришло холодной волной понимание: видно, что-то такое было сделано и сказано, что сейчас ее подруга не может молчать. Ее глаза горели таким огнем, что целительнице стало не по себе. Она видела, как шаталась глава племени и как снег под ее лапами напитался алым. Пока Созвездие не заговорила, серая рванула за остатками трав, схватив заодно мак. Он ей ой как пригодится. Насильно накормлю, если не станет есть сама.
— Сегодня я услышала и увидела очень многое, - начала Созвездие, и после, с каждым сказанным ей словом кошка только убеждалась в том, как все было.... паршиво. Как распустилось племя, отчасти по вине предводительницы, но больше - по собственной, от нежелания и несоблюдения Закона.
Может, предки были и правы, насылая на нас беды. Это испытание, с которым мы едва справились. Но пока же справились! Нам есть куда идти, и Созвездие приведет нас. Они зря ведут себя так. Словно знают, как надо лучше.
Сглотнув, она вслушалась в наказание для Крестовника и Черники, что отныне вернулись к старым именам. Пока пятнистая вещала, в молчании и каком-то неверии со стороны, Сивая подобралась ближе и приготовилась взобраться на камень к подруге, как только та закончит. Было видно, что она вот-вот упадет. Нельзя.
Наказание было жестоким, и, конечно, тут же все принялись подавать голоса. Открыл пасть Пеплогрив с новым предложением, заорала Черничка. От ее визга Сивая поморщилась и, наконец, вскочила на камень, очень вовремя подпирая Созвездие плечом. Откуда только в калечном теле взялось столько силы?
Сивая уронила перед собой травы. Обвела взглядом сверху всех присутствующих.
— Эта война была неизбежна, но нашими силами она приняла такое течение и такой исход. Это позор, Речное племя. Так быть не должно - и если нам всем хватит ума и терпения, так больше никогда не будет. Я прошу вас на сегодня - как минимум на сегодня - закрыть обсуждение решений вашей предводительницы. Несомненно, вы все знаете, как лучше. У каждого готовое решение, причем все разные и такие интересные, - в ее уставший голос просочился сарказм. Лапы дрожали от тяжести пятнистой, что опиралась на нее. - Сейчас я прошу вас идти отдыхать, душой и телом, набираться сил и подумать всем хорошенько. Подумать над Воинским Законом, что был нарушен нами всеми в той или иной мере за последние луны. Предки вмешались - а это нечасто случается! Мы зашли в тупик, потому что каждый пытался тянуть в свою сторону. Подумайте и над тем, что слово вашей предводительницы для вас - Закон. Который вы нарушали. Не все на деле, кто-то чаще в мыслях, но так не должно быть.
Сивая перевела дыхание, переступила с лапы на лапу. Пора было заканчивать. Она хотела сказать еще так много, но это только раззадорило бы всех присутствующих. Она взглянула на Черничку и Крестовничка, ее взгляд принял непривычный холодный оттенок. По поводу этих двоих в ее душе было слишком много сомнений.
- Черничка и Крестовничек, вы будете исполнять решение своей предводительницы. Вам хватит на это и ума, и терпения, а если не хватает - ищите и набирайтесь того и другого. Вы члены Речного племени с потрясающим заделом на будущее, но вы заблудились, как котята в зарослях ежевики. Вы отравляете себя и нас всех, не замечая, а может, не желая того замечать. Вы сами отняли у себя воинские имена - а теперь, судя по скорой реакции, планируете отнять и племя. Замолчите. Вообще, все вы - замолчите и идите спать. Нам всем пора помолчать и подумать, - без сил закончила она, и перевела взгляд на предводительницу.
Я пыталась помочь тебе. Я сделаю все, чтобы пытаться снова и снова, под Звездами клянусь.
- Тебе тоже пора спать. Мы все наломали веток, пора прекращать. Идем, - позволяя пятнистой полностью опираться на нее, Сивая побрела в пещеру Созвездия, и стоило ей только довести главу племени до ее моховой подстилки, то из последних сил метнулась за оставленными травами. Напоследок сверкнув на племя грустным, озабоченным взглядом, она метнулась за травами, но Созвездие не собиралась так просто уходить.

Отредактировано Сивая (27.01.2020 18:03:13)

Ящерка крупно вздрогнул, когда понял, что Уклейка слышала его слова, обращённые к Ласке. В нём боролись противоречивые чувства: с одной стороны он вполне верил окружающим взрослым, что трёхцветная кошка является его матерью, и потому ему стало стыдно за сказанное; с другой, он ощущал сугубо детскую и простую в своей прямоте обиду на то, что она так и не повидала его раньше и не поиграла с ним. Какая разница, что она делала у Сивой? Он видел, что другие тоже заходили к хромой целительнице, но не лежали там всё время - значит, и Уклейка не лежала, а просто не хотела проводить с ними время. Отполировав эту версию у себя в голове, Ящерка предпочитал заглушать ей растущий стыд, уверенный, что именно так дела и обстояли.

- Ладно, - просто сказал рыже-белый котёнок матери, пожав плечами. Он стоически пережил то, что было принято называть актом любви, слегка наморщив нос - от шерсти королевы всё ещё чуть пахло гадостями из палатки Сивой. А затем, распушившись, добавил: - но меня часто любить не получится, я в лагере помогаю старшим, как папа, - важно объявил родителям Ящерка. - Сейчас ещё помогу немного и пойду к вам в детскую.

Он размашистым и неуклюжим бегом припустился к Лепестинке - она добрая, не станет говорить, что он малышня и ни на что не годится, как некоторые другие оруженосцы. Рядом с ней котёнок заметил Пчелу, и уверенности в нём поубавилось, поскольку лично общаться с этим оруженосцем ему не доводилось. Остановившись у лап старших, Ящерка просительно мяукнул. - Я тоже хочу, возьмите меня! Я буду тихо себя вести, как мышка, я хочу помочь! - для убедительности рыже-белый расправил плечи, чтобы казаться немного крупнее и статнее.

Признаться, он был удивлён, что все продолжали его клевать за одно и то же. Каждый вновь и вновь норовил показать, что ему досталось больше от его, конечно, исключительно его действий, а на его собственные чувства всем было глубоко плевать. Как на племенные, так и на любовные.
И после того, как его уверили в том, что каждый получит заслуженное наказание, - снова одна и та же песня. Опять каждый, кто не отвернулся и не занялся своими делами, норовил встрять и поучить его жизни, вот-де он уже весь Листопад наказан не был и всё делал спустя лапы.
Крестовник смотрел на Созвездие, отбиравшую у него воинское имя, и чувствовал усталость. Усталость от того, что его никто не слышит и не хочет слышать. Всё племя превратило его в гуся отпущения, хотя у каждого на этой поляне лапы чесались от того, чтобы броситься в битву. С Грозовым или Ветреным обидчиком - неважно. За эти сезоны каждый из трёх соседей сумел причинить зло Речному племени, а они спокойно сносили побои и ждали. А когда наконец-то решились ввязаться в бой, чтобы защитить честь и славу воина Речного племени, - стали искать виновника.
В Тёмный Лес всё это. В Тёмный Лес церемоний, которых никогда не был и никто не знал. Может, ему поклониться стоит или лапу поцеловать?
Достойный, достойный, достойный. Только эти слова и доносились со всех сторон, каждый с высоты своего вершка считал себя белым, пушистым и невинным. Особенно разливающийся на всю округу Форель. Одна только Сивая сумела найти нужные слова, чтобы напомнить о том, что грешен в племени каждый.
Крестовник посмотрел в глаза предводительнице, не веря, что она может с ними так поступить. Даже она, призванная зрить и слышать, не делала ни того, ни другого.
В Тёмный Лес церемонии, которые придумываются на ходу.
Он развернулся и пролез в палатку воителей, сжимая в когтях мох своей подстилки.

Отредактировано Крестовник (25.01.2020 12:52:52)

Уклейка расстроенно прижала уши к голове, так и не услышав от Ящерки нужного ответа. Придется приложить больше усилий, чтобы завоевать его доверие. Она проводила убегающего сына задумчивым взглядом, не став навязывать свое общество. Он привыкнет.
Привыкнет же?
Трехцветка перевела взгляд на робкую, прячущуюся в тени бока Ласки, Речушку. Она была другой. Не такой смелой и бойкой, как ее братья. Она не была похожа на Форель, да и на саму Уклейку, но было в этой робости какое-то очарование. Королева поманила Речушку к себе, и было в этом жесте больше смысла, чем во всех громких словах.
— Уклейка? — кошке показалось, что мир замер на мгновение. Ей вдруг показалось, что земля уходит из-под лап, так она разволновалась перед предстоящей встречей с ним.
— Я... я глазам своим не верю! Уклейка, — кошке так хочется сказать, что не надо больше слов. Когда Форель так привычно зарывается носом в ее шерсть, королева чувствует, как счастье теплой волной разливается по венам. Хочется плакать, и Уклейка зарывается в ответ в шерсть кота, чтобы он не увидел её слез.
— Я люблю тебя, Форель, — трехцветка поднимает на него взгляд, полный безграничной нежности, — больше ничто не сможет разлучить нас. — она мурчит, ласково касаясь его подбородка. — Расскажи мне, что случилось.
Они были вместе весь день. Кошка чувствовала себя на своем месте, неотъемлемой частью чего-то огромного, недостижимого. Это и называют семьей? Уклейка лежала подле бока Форели, наслаждаясь рыбешкой, когда Лебедь позвал кота на границу. Нутром она понимала, что ее соплеменникам нужна помощь, но в голову упорно лезли кровавые картинки с битвы за Нагретые Камни. Королева испуганно взглянула на Форель, пытаясь понять, согласится ли он на это. Лапы сотрясала мелкая дрожь, но трехцветке было стыдно возразить, сказать хоть слово против! Прежде всего он воитель. И когда Форель отказывается от участия в стычке, она громко выдыхает, не скрывая облечение.
— Конечно, сейчас мы будем только мешать здесь, на поляне, — кивнула она на его просьбу пойти в Детскую, — Дети, идете? — ласково, почти дразняще, она поманила хвостом своих котят. Сворачиваясь в калачик в мягком гнездышке, королева думала о том, как быстро она повзрослела. Кошка ласково провела кончиком хвоста по макушкам малышей, прежде чем провалиться в беспокойную дрему.
***
Её разбудили громкие голоса, доносящиеся с поляны.
Вернулись!
Трехцветка резко подняла голову и взглянула на малышей рядом. Как бы не разбудить. Она аккуратно вытащила лапу и наконец встала. Выглянув из Детской, она замерла в ужасе — речные были очень потрепаны, но в особенный страх её привело состояние Рогоза. Кошка в благодарность взмолилась Звездным Предкам за то, что Форель не стал участвовать в этой бойне. Уклейка пропустила начало разговора между соплеменниками, но увидев, как активно и рьяно все что-то обсуждают, не смогла сдержаться и не подойти. Она аккуратно села около Форели, обозначая свое присутствие и свое место в его жизни.
— Хотите обвинить во всём меня? Да пожалуйста! Я могу рассказать и о своих поступках пострашнее. Вот единственная кошка в Лесу, которую я люблю. — громкие, как всегда резкие слова Крестовника заставили её приоткрыть рот от удивления, а затем скривиться, будто она съела несвежую дичь. Крестовник и эта... эта выскочка? Трехцветка посмотрела на эту странную парочку почти что с жалостью. Из всех красивых кошек племени он выбрал ее. Высокомерную выскочку.
Уклейка прижалась ближе к Форели, не собираясь даже смотреть на них. Она с открытым ртом слушала речь Созвездие и Ручей, не понимая, что происходит. Но вот, что она поняла предельно ясно...
У ЧЕРНИКИ И КРЕСТОВНИКА ОТБИРАЮТ ВОИНСКИЕ ИМЕНА!
— НЕТ! Я воительница и буду носить своё имя! — возмущенно кричит Черника.
Или уже Черничка?
Маленький, злой и язвительный внутренний голосок заливается издевательским смехом.
Это плохо, что мне хорошо, когда ей плохо?

Отредактировано Уклейка (25.01.2020 14:25:33)

[indent] Она ждала этого. Знала наперед, что у одного из двух наказуемых сорвется с языка очередная дерзость, подогреваемая обидой на якобы несправедливое к ним отношение. Эгоистичные котята напрочь не желали признавать даже часть общей вины, которую по-хорошему должны были ощущать все присутствующие на поляне.
[indent] - Все участвующие в бойне, - тут же поправила себя пятнистая кошка по прежнему бесстрастно взирая сверху вниз на вздыбившуюся, но честно напуганную приговором Черничку. В этот раз страх не образумил, а лишь подстегнул.
[indent] — Я воительница и буду носить своё имя! - бирюза глаз угрожающе потемнела, однако не успела предводительница ничего сказать или даже рыкнуть, внимание ее отвлек обратившейся внезапно к ней Пеплогрив.
[indent] — Даже если они понесут на себе этот тяжелый крест виновников, Созвездие, коты должны осознать наказание в полной мере. Я прошу вспомнить воинский закон и приставить к ним по отдельному наставнику или сразу к кому-то конкретному, не об этом ли говорят наши традиции? - его слова заставили пятнистую прижать к затылку уши, хлестнув хвостом по впалому боку. Старший воин говорил правильные вещи, и уж точно ничем не вызвал гнева самки, да вот только все они сейчас были на пределе и уже даже не пытались скрыть данный факт.
[indent]- В том и проблема Пеплогрив, - лишь уважение к старшему сдержало крутой норов. Кошка не повысила голоса ни на октаву, но в нем все так же звенел лед.
[indent] - Они не желают принимать наказание и подчиняться.
[indent] К счастью пасть чернявой поспешила закрыть Птица, которой, судя по всему, до жути надоело развернувшееся представление. Созвездие не часто видела молочную сестру в таком скверном настроении, а это уже говорило о многом. Пора было заканчивать. Речная усилием подавила яростный рык.
[indent]— Наставниками Крестовничка и Чернички были достойнейшие коты, Пеплогрив. Если Львинозвёзд и Череп не смогли научить их ставить интересы племени выше своих, то ни ты, ни любой другой воин в одиночку с этим не справится, - почувствовав острый прилив благодарности к старшей воительнице, она позволила себе отдышаться. Открывшиеся раны нещадно горели пропитывая золотисто-черный мех сочащийся из них кровью. Созвездие видела как поляну покинул Желудь и обещала себе поговорить потом с ним. Просто чтобы понять его. Так ведь должен поступать лидер по отношению к своим соплеменникам? Взгляд коснулся серой Ручей. Пятнистая до сих пор верила в нее, хотя на данный момент времени чувствовала, что их отношения нуждаются в беседе по душам. Иначе можно было просто потерять подругу в этом хаосе. Жаль что совместить желания израненной души с долгом было для нее болезненной попыткой перешагнуть через себя. Она уже себя поломала, чтобы стать той, кем была сейчас. И собиралась ломать дальше. Потому что той силы, которую самка пыталась показать прошлые луны оказалось недостаточно.
[indent] Птица ушла в палатку предводителя с явным намеком поговорить. Заканчивать нужно было немедленно, но Крестовничек до сих пор не дал ответа, что раздражало и нервировало. Она даже методично начала считать про себя, чтобы не сорваться и не броситься на юнца, за которым слепо шла слепо влюбленная юная речная кошка, в то время как он не считал себя ни на коготь виноватым. И даже нынешние заслуги стремительно меркли перед подобной дерзостью, оказываемой не кому-нибудь, а вожаку - избранному приемником волей Львинозвезда и благословленному Звездными предками-воителями, которых так почитали все лесные племена. Подобное не укладывалось в голове. Предводительница чувствовала дрожь по всему телу - предупреждающий звоночек остановиться, не изводить себя до критической точки, но чистая ледяная ярость заполнившая каждую клетку истощенного тела каждую секунду искала выхода. Кошка снова так глубоко ушла в себя, позволяя закипать в венах ярость, что в следующее мгновение она бросилась бы прямо на обвиняемых котят, не почувствуй вдруг рядом надежное плечо запрыгнувшей к ней Сивой. От этого простого жеста дрожь усилилась, превратившись в цапов озноб. Созвездие сцепила зубы, позволив хромой целительнице и подруге выступить голосом разума, каким ей самой, похоже, не суждено было стать несмотря на все усилия.
  [indent] — Черничка и Крестовничек, вы будете исполнять решение своей предводительницы. Вам хватит на это и ума, и терпения, а если не хватает — ищите и набирайтесь того и другого. Вы члены Речного племени с потрясающим заделом на будущее, но вы заблудились, как котята в зарослях ежевики. Вы отравляете себя и нас всех, не замечая, а может, не желая того замечать. Вы сами отняли у себя воинские имена — а теперь, судя по скорой реакции, планируете отнять и племя. Замолчите. Вообще, все вы — замолчите и идите спать. Нам всем пора помолчать и подумать, - каждое слово находило в пятнистой свой отклик. Она бы многое хотела сказать, подтвердить или опровергнуть, но Сивая была права в одном - пора было прекращать.
[indent] Прекращать.
[indent] Как будто это было реально.
[indent] На мгновение прикрыв глаза, самка оперлась на свою спасительницу, прислушиваясь к ее шепоту, обращенному непосредственно к ней. Открыла глаза, собираясь кивнуть, отдавшись в лапы Сивой, которую, конечно, беспокоило состояние предводительницы - и душевное и физическое, но судьба, кажется, снова играла с ней злую шутку. Перед глазами словно в замедленной съемке произошло движение смолчавшего и обиженного трехцветного кота, который проигнорировав в очередной раз все ее слова направился в воинскую палатку. И было даже не нужно смотреть на реакцию Чернички, которая верно и преданно ждала от него слов в их цапову защиту. Ничего больше не было так важно, как то, что речная собиралась сделать, собрав остаток сил и воли в зажатую лапу.
[indent] - Прости, я приму любое наказание потом, - тихо прошептала она для одной лишь Сивой, отстраняясь, а затем напрягая мышцы в болезненном теле для такого нужного ей сейчас прыжка.
[indent]Секунды, мгновения хватило, чтобы зашипев от пронзившей все тело цаповой боли, дрожа от ярости и превозмогания выпрямиться снова перед Крестовничком разъяренной фурией - шерсть от кончика ушей до кончика хвоста пошла иглами возмущения, уши плотно легли к затылку, переносица сморщилась в оскале. Ничто не помогло Кречтовничку тогда. Ничто не могло помочь сейчас. Он сам лишил себя всех прав разом. Перечеркнул все, что можно было сохранить одним легким движением невидимого когтя. Он мог винить кого угодно, но виноват в происходящем был лишь он один.
[indent]- Ты уже не воин и даже не оруженосец, как я посмотрю, - прорычала-прошипела кошка ему в морду, решительным движением перегородив вход в палатку, на которую тот потерял все права. - Твоя возлюбленная подружка высказалась за вас двоих, я услышала. И вот что скажу, я имею право на все, что делаю, - голос источал самое искреннее презрение. Частично оно было адресовано даже себе, но это больше не имело ни капли значения. - Речному племени не нужны коты, для которых Воинский Закон и слово предводителя - пустой звук. Речному племени не нужны коты, слепой эгоизм которых уничтожает племя. Речное племя больше не простит предательства самого себя. Речное племя и я как его предводительница изгоняем тебя Крестовничек и больше не желаем видеть на своих землях. И я надеюсь, ты уйдешь сам, - слова давались с трудом, но разум впервые был таким ослепительно ясным. Они желали сильную лапу. Желали доказательств ее силы и власти. Считали, что она не способна сделать то, что делала прямо сейчас. НО даже в этом виноваты были лишь эти двое. Они сами выбрали свой путь, заставив ее принять твердое решение.
[indent] - Черничка, - бирюза глаза сверкнула поймав в фокус тонкий угольный силуэт. - У тебя еще есть шанс одуматься, но держать тебя в племени насильно я не собираюсь. Если готова пожертвовать всем ради вздорного эгоистичного юнца - твое право, но в таком случае, покуда я жива, забудь дорогу обратно, - ее трясло так, что казалось еще немного и кошка потеряет сознание. Осознавая свою слабость и не желая показывать ее, Созвездие снова нашла в толпе котов синие глаза Ручей. Поддержит ли ее глашатая теперь? Даже после всех возможных обид, ведь это она так яро требовала существенного наказания все это время. И нет, пятнистой не было дела до ее одобрения, она даже была готова к тому, что соплеменники ужаснутся изменившемуся решению, не поймут, осудят - что же, ей не привыкать. Взгляд соскользнул с Ручей, коснувшись Сивой. Вот кого бояться нужно было больше всего. Самка даже думать не хотела как выглядит. Мозгов понять хватало, что она перешла тот порог, за которым боль во всем теле чувствуется фоновым шумом. Ей нужна была помощь.

Отредактировано Созвездие (25.01.2020 20:43:37)

- Во дела-а-а, - присвистнул малец, пригибаясь, когда Крестовничка и Черничку назначили оруженосцами. Переглянувшись с соседками по палатке, юнец тихонько прошипел подружкам:
- Помнится, их уже понижали так. Только сейчас тут для них совсем нет места, нас вон сколько, а тут еще эти два лба, - скривил переносицу малец, распушившись. Когда двух воителей так сильно, при всем племени, ворошат, словно котят, уважение к ним как к воителям лично Подберезка (да и любой нормальный племенной кот) терял. Сейчас они для него были кем-то вроде ровесников, а над ровесниками он уже хотел и пытался держать какую-то планку негласного лидера. И не просто потому, что большой и красивый, хотя и этого, похоже, у него не убавишь.
- Допрыгались, значитца. Уф, я вам говорю, что б я да когда-нибудь, да чтобы меня вот так при всех! - заливался буро-белый, не договаривая фразы.
- Великими воителями такие не становятся, - прижал уши ученик, обсуждая между своими.
Голос подала Ракушка. Её выздоровление стало для Подберезки едва ли не самым счастливым событием последнего времени, и буро-белый очень старался уделять подружке побольше внимания. Она, наверное, не помнит, но ученик сам таскал ей рыбку!
— Подберезка, а Подберезка! - залихвацки окликнула его Ракушка, и он нехотя, но все же отвернулся от унизительного для Крестовничка и Чернички зрелища.
- А тебе слабо выстоять поединок со Звездопадом? 
- Ищи дурака! - фыркнул пушистый, передернув плечами. - У него девять жизней, куда там! Правда, Лебедь? Ты учил, что воитель должен быть благоразумен, так вот, я - очень благоразумен. За это ты меня так уважаешь, Ракушка, - напыжился оруженосец, прихлопнув по лбу светленькой массивной лапой.
- А ты, Тростинка, - услышав, что младшей стыдно, что она убежала, подал голос Подберезка, все еще ва-а-ажный, - больше так не делай. Нам такое, - он многозначительно повел ушами в сторону пониженных и униженных, - не надо. Договорились? - он подмигнул дочери Ручей, провожая её, бегущую к матери, взглядом.
У нас племя однозначно хорошеньких кошечек, скажу я вам.
И да, Подберезка искренне ощущал себя в цветнике. Еще не понимал, зачем ему это, но уже очень ощущал.
Подбоченившись, он, как и прочие оруженосцы, слушал белого воителя и его рассказ про битву.
— ... Ведь в самый разгар битвы, видя, что силы обеих сторон были на равных, Звёздные предки проломили лёд прямо под Звездопадом и Созвездие, и я смог помочь вытащить нашу предводительницу из реки. Помни, Подберезка, — буро-белый наконец моргнул: так внимательно он слушал наставника. — В любой битве сражаться надо не ради собственных достижений, а чтобы защитить своих соплеменников. Нет лучшей боевой награды, чем видеть рядом живых.
- Я запомню, Лебедь, - пообещал ученик, восхищенно переглянувшись с подружками. Рядом оказался и Плющевик, посоветовавший белому пойти к целительнице.
- Ну еще немного! - попросил буро-белый рассказов о битве. Какое там, когда здесь такие вещи рассказываются!
Правда...
Подберезка не поверил. Обернулся.
Услышал.
- Его... всё? - и живот скрутило. Наказание для Крестовника было худшим, что может познать кот-воитель, и малец переглянулся с соседками по палатке.
Все глаза были устремлены на Черничку.

Ручей выдохнула и ласково, устало улыбнулась, когда ей в лапы и прямо под сердце бухнулась Тростинка, на мгновение сбивая дыхание. Совсем еще котенок, такая ранимая девочка, и серая любила своих котят всем сердцем, и была счастлива хотя бы мгновение ощутить подле себя их тепло.
— Мама... — пискнула её малышка, и глашатая устала ткнулась подбородком, накрывая макушку дочери.
— Мама, прости меня! Я... не хотела убегать, правда... И если Созвездие решит меня наказать, то пусть, я ни словечка не скажу! Но хорошо, что я сходила, мам... Папа... я поняла, что он во всех нас, мама!
- Все так, Тростинка, - выдохнула ей в макушку Ручей, воспользовавшись мгновением заминки на главной поляне.
- Пока мы помним всё хорошее о нём, он будет жить с нами, а мы будем такими, какие есть, благодаря ему. Ты же сегодня защищала это, да?

Серая обвела взглядом разношерстную и разрозненную толпу. Она нахмурилась, и между глаз пролегла усталая морщинка.
- Да, Тростинка. Защищала нас как племя, защищала воинский закон и воинскую честь.

- И я... хочу защитить! Так что буду ухаживать за всеми ранеными, пока не поправятся, вот! - пообещала ей Тростинка, и Ручей глянула на нее сверху вниз, коротко лизнув между ушей.
- Ты умница, Тростинка. Помогай Сивой, у нее сейчас очень много важной работы. Нам нужно всех поставить на лапы, и пока я... - голос подала Созвездие, и Ручей, коротко лизнув Тростинку еще раз, поспешно удалилась ближе к центру событий. Созвездие лишала Чернику и Крестовника воинских имен, и серая, обойдя присутствующих, встала так, чтобы хорошо видеть и предводительницу, и провинившихся.
И, конечно, Черника это наказание не приняла.
Предупреждающе рыкнув, глашатая по-боевому распушила хвост, не сводя взгляда с новоиспеченных оруженосцев. Воители снова вступили в обсуждение: Пеплогрив, которому возражала Птица, и настрой последней был настолько боевым, что любому должно было быть понятно, насколько накалилась ситуация. Все призывали Черничку и Крестовничка принять наказание, вынесенное им уже в прошлый раз, и ситуация, на самом деле, была смешна донельзя: одно и то же наказание их просят принять, дважды. Дважды!

Ручей молчала, чувствуя, как пульсирует жилка на шее. Именно к этому она вела племя, именно эту проблему поднимала - неужели, наконец, прозрели, и увидели, что среди их соседей по палатке завелось несколько неуместных?
Серая держала взгляд на провинившихся, и в момент, когда Крестовник молча развернулся, она зарычала.

- Куда! - рявкнула она, преграждая тому путь в палатку воителей.
- Да как тебе наглости хватает, - клокотала в ярости Ручей, да и предводительница недалеко ушла. Преградив крапчатому путь в палатку воителей, она зарычала, забесновалась, и под яростным взглядом глашатой Созвездие, наконец, сделала то, чего так долго добивалась от неё Ручей.

Повисла тишина.
- Наконец-то.

Ручей выпрямилась. Крестовничек имел все шансы, и эти же шансы он спустил на отхожее место. Ощущая небывалый прилив сил, кошка поймала взгляд лидерши.
"Все, что я сделала сегодня, вело к этому моменту. Значит, все было не зря", - пронеслось в голове Ручей, и она пригладила шерсть, глядя на Крестовничка как на нечто, уже наконец решенное. Правильное, на своем месте.

Да, серая была довольна. Она доносила эту мысль до предводительницы не раз и не два, она вынесла эту проблему перед всем племенем, и сейчас, наконец, её услышали. Сейчас, наконец, Созвездие приняла самое правильное, по мнению и посылу Ручей, решение, чтобы речные коты наконец поняли, как должны поступать с бунтарями.

Воительница подняла голову, ощущая, как расправляются плечи. Наконец-то. Синие глаза уставились на Черничку, и в глубине души серая ощутила, как ей жаль воительницу. Вот так вот просто, по глупости возлюбленного перспективная молодая воительница может остаться не у дел.

Он даже не защитил её. Не поддержал. Смолчал и развернулся.

- Черничка, - коротко окликнула ее глашатая, без лишних эмоций, - реши правильно.