из детской(вместе с котятами через несколько дней) >>>

Спалось Ласке очень уж сладко, и этим утром она пропустила и первые лучи солнца, и громкие наставления глашатая, отправлявшего патрули, и писки котят, желавших поскорее выбраться из детской. "Все котята такие. Им так интересно взглянуть на этот огромный мир за стенами яслей... кто бы знал, от скольких бед эти стены защищают их каждый день". Королева проснулась, когда малышей уже и след простыл. Удивительно, как резвы котята уже через несколько дней после того, как откроют глаза. Глядя на крохотные дрожащие комочки, едва ли кто-то помыслит, что уже скоро их будет невозможно выловить из палатки предводителя или целителя. Ласка видела множество котят... и все они были именно такими: любознательными, вездесущими и невероятно трогательными. Разве могла она пожалеть о своём решении навсегда остаться в детской, чтобы помогать другим кошкам присматривать за ребятнёй, когда каждый день был наполнен этой любовью к детям, пусть даже и чужим? Она искренне готова была положить жизнь на то, чтобы оберегать и защищать котят.
Королева неспешно выбралась на главную поляну, взглядом отыскивая малышей. Всё в порядке. И только успокоив себя этим фактом, она принялась за неторопливое умывание рядом с детской. Тут же кошка поняла, что что-то не так - в центре поляны соплеменники обступили тело... Бурана. Тихонько охнув, Ласка замерла и стала прислушиваться к голосам речных котов. Был ли Буран ранен и без сознания или же мёртв? Но судя по встревоженным, а не скорбно-приглушённым голосам, худшее обошло глашатая стороной. А был ли он ещё глашатаем? Ласке хотелось бы найти Ручей, поддержать её (королева была уверена, что подруга от поддержки не откажется), но пока не было возможности.
Взгляд наткнулся на Подберёзку, как всегда стремящегося находиться в самой гуще событий, а потом... на Лебедя. Ласка невольно улыбнулась легко и радостно, ощутив прилив вдохновения. С ним тоже хотелось обсудить так много, но в то же время тяжело было понять даже собственное отношение ко всей этой ситуации... однако Лебедь всё равно собирался в лес, кажется. Возможно, оно и к лучшему, у Ласки будет больше времени понять свои ощущения.
Бывает, что лес вдруг накрывает тьма принесённой внезапно поднявшимся ветром тучи, воздух начинает потрескивать, а потом ударяет молния, знаменуя собой невиданную, страшную бурю. Природа резко мрачнеет, пусть даже и мгновение назад стоял тихий спокойный день. Так и Ласка вдруг перестала улыбаться, завидев одинокую полосатую фигуру у выхода их лагеря. Привычный ком встал поперёк горла, когда кошка невольно перестала замечать всё вокруг, сосредоточившись на Плющевике. Он шёл медленно, опустив голову, но не в палатку, как было раньше, а прямиком к ней.
У Ласки перехватило дыхание, когда она осознала, что Плющевик намерен начать разговор. После этих долгих, невыносимых лун он наконец пришёл?
— Как ... как ты себя чувствуешь?
Чувствовала ли она себя в этот момент? Брови невольно сдвинулись, выражая смятение, хвост нервно подрагивал, а глаза... в глазах застыла смесь изумления и непонимания. Сердце задало бешеный ритм, но это было не счастье, не воодушевление, как раньше, а какие-то более скверные чувства. Тоска? Обида? Разочарование? Она не могла понять своих чувств, не могла ответить на вопрос друга.
Казалось бы, много ли может случиться за пару лун? Но для Ласки это была целая вечность. Вечность без Плющевика, вечность в одиночестве.
Он придвинулся ближе, коснувшись королевы. Ласка вспыхнула, словно в этих прикосновениях было что-то неправильное. Взгляд мимолётно скользнул по белоснежной шерсти воителя в центре поляны, и кошка осторожно отстранилась, чтобы заглянуть Плющевику в глаза.
- Я в порядке, - конечно, нет, и Плющевик, отлично знавший кошку с ушей до кончика хвоста, вполне способен был это понять. Но Ласка упрямо сжала губы, сверля воителя взглядом, а потом выдохнула: - Ты чего-то хотел?
Голос её робко дрожал, но взгляд был упорно устремлён на кота. Что он скажет? Какова причина его отдаления от семьи? Что могло заставить его забыть о Ласке? Кошка боялась, что ответы могут разбить ей сердце, сейчас, когда она только-только начала оживать, но она привыкла быть честной. И хотела, чтобы Плющевик рассказал всё, как есть.

*разрыв из палатки*

Ситуация, конечно, накалялась. Возможно, невоспитанный молодняк Речного племени, сам того не зная, всковырнул что-то такое, что болит у каждого кота - в целом и в частности. Обстоятельства участившихся конфликтов с племенем Ветра, Звездопад, ненавидящий речных всем сердцем, их с Бураном решение не помогать лидеру ветряков - все вместе складывалось в такую картину, которая - при всем уважении к Созвездию - никак не сопоставлялась с мирными переговорами.
Ну вот совсем никак.
Скудная, тощая рыбешка никак не шла в горло, и Ручей без аппетита поедала обед, отстраненно поглядывая то за ситуацией на поляне, то в сторону пожелтевших камышей, служившими входом в лагерь. Общая обстановка в лагере была стабильной, а вот Жёлудя не было уже несколько дней. Новоиспеченная глашатай, как могла, прикрывала его - и, надо сказать, весьма умело, - но вечно такой фокус не продлится, и волнение за Бурана теперь смешивалось с новоприобретенным волнением за другого соплеменника: все-таки, каждый, кто знает Ручей, прекрасно осведомлен об избыточной совести, мучающей её под серой шерстью.
Взгляд коснулся пятнистой шерстки предводительницы, которая общалась с Лебедем: Ручей уже успела сообщить белому соплеменнику о его новом подопечном, и это решение показалось синеглазке отличным выходом. Все-таки, стоило признать, что Сердцедубу остались считанные дни, и Речное племя, погоревав о нем, будет вынуждено идти дальше.

Как все и поступили после исчезновения Бурана.
Я знаю, что так правильно, но я не забуду, Желудь.

Встретившись взглядом с Лебедем, кошка приветственно ему кивнула и подхватила объеденную исключительно из чувства долга рыбину, намереваясь закопать её куда подальше, а заодно обойти густой камыш и хоть несколько минут побыть в одиночестве.

Справлялась ли Ручей с новой должностью?
Скорее, да. Ей легко давалась организация, она хорошо знала своих соплеменников и умудрялась лавировать в назначениях и патрулях.

Справлялась ли дымчатая с пропажей возлюбленного?
А выбора не было.

Да, он снился ей почти каждую ночь. Могучий, сильный Буран, в шерсти которого Ручей умудрялась почти утонуть. Прикрыв глаза, она дала себе слабину и позволила поскучать по нему вот сейчас, сильно-сильно, до самой последней шерстинки дать себе ощутить острую тоску по нему. Густой голос с хрипотцой, который всегда означал надежность, близость - предки, она скучала по его близости так, как может скучать влюбленная кошка, и как бы хотелось, чтобы её Буран вернулся.
Живой и невредимый.

Рассеянно прикопав кости, воительница развернулась и застыла, навострив уши. Гомон, выбивающийся из привычного белого шума. Вытянувшись и проглядывая сквозь камыш, глашатая ускорила шаг, на мягких лапах перебираясь рысью ко входу - нет, не утерпела, протиснулась прямо через камыш и... бросилась к Желудю.

Взгляд не хотел цепляться, но все же цеплялся за тело. Замерев, Ручей приоткрыла пасть, попыталась сказать хоть слово, напоминая рыбу, выброшенную на берег. Щекой кошка прижалась к грязной косматой щеке, еле-еле ощущая... дыхание.

- Ох, предки... - рвано выдохнула синеглазка, дергая ухом на чеканный голос Созвездие, которая, казалась, уже не умеет удивляться. Глаза медленно, рывками поднялись на Желудя.
- Ох, Жёлудь... - ненароком приравнивая спасителя к тем самым, всемогущим, она почувствовала, как закипают слезы. Поддерживая несущих, кошка вместе с ними унесла Бурана в палатку Сивой, не слушая что-то там о временных и постоянных глашатаях, оба из которых - и это главное! - были дома.


Но из палатки целителей Ручей вышла, спустя время, словно призрак. Округленные, на удивление сухие глаза смотрели куда-то... да вникуда. Кошка ступала неуверенно, словно пробуя подушечкой почву под лапами, и, сделав пару шагов, остановилась.
Слова целительницы были вполне себе... логичны.
Сухо и логично.
Как есть.
Медленно осев, Ручей так и осталась... с тем же взглядом, той же тенью.

" Наслаждение мое продлилось недолго. Ласка отстранилась от меня так-же быстро, как я прильнул к ней и меня ... меня это кольнуло. Я вдруг почувствовал обиду на это, но, не показал виду. Я, отчасти, мог понять ее поведение, все можно было увидеть в ее глазах. И сейчас, я видел в них смятение и недоумение. Такое ощущение, что я уже перестал быть ей родным, тем самым любимым и желанным. Какие силы смогли так сильно замутнять мой разум? А самое страшное, не мог ли я сам отгородить себя от происходящего вокруг? Отгородить себя от любимой и детей."

Взор Плющевика наконец остановился на льдистых глазах кошки и его будто ударило током. Этот взгляд был совсем другим, не таким, каким он его помнил. Пасть его слегка перекосило, уши чуть наклонились в сторону затылка. Очередная иголка обиды кольнула его в сердце и единственное, что ему сейчас захотелось сделать — уйти. Убежать, как он это сделал пару лун назад и не возвращаться долгое время, в надежде что все само по себе встанет на свои места. Пустые надежды глупца, не иначе. Воин осознавал это, а потому, продолжал оставаться на меня всматриваясь в прекрасные глаза Ласки и пытаясь найти в них хоть какой-то огонек.

— Я ..., — Ком подступил к горлу, захотелось окунуться в прохладную воду и наполнить организм живительной влагой. Захотелось какого — то толчка, который помог бы ему сказать все то, что нужно. Проблема лишь в том, что Плющевик сам не знал, что он здесь делает сейчас и что он хотел. Объясниться? Извиниться? — Я совсем потерял себя после пропажи котят. Но, что хуже, я начал терять и тебя. Я ..., мм, ... черт, — Он так разнервничался, что будто позабыл слова. Обессиленно опустив взор янтарных глаз на собственные лапы, он тяжело выдохнул. Зажмурился, пытаясь собрать непослушные мысли в кучу и выдавить из себя хоть что — то. Сейчас, Плющевик чувствовал себя нашкодившим котенком, который искал хоть какие — то оправдания своему поведению. Но, по классике, ничто не может оправдать подобного поведения, ведь большинство вещей мы делаем осознанно.

— Я начал терять все, что мне дорого и осознание пришло слишком поздно. Я просто испугался, что я плохой отец и воин. Я трус, который убежал в собственные мысли и закрылся от всех, — Тихо проговорил полосатый, уже ощущая на себе взгляд некоторых соплеменников. Похоже, не только Ласка удивлена неожиданному оживлению Плющевика.

" Когда я поднял глаза в очередной раз, я увидел Подберезку, который затаился за Лебедем. Оба смотрели в мою сторону и я почувствовал очередной прилив эмоций. На этот раз это была злость. Злость на себя, Лебедя и собственного сына. Как я мог так сильно отдалиться, что собственный сын не может подойти ко мне, а стоит сейчас совершенно с другим котом и ... наверное, говорит обо мне. В очередной раз мне захотелось убежать. Так сильно не хотелось разгребать эту кашу, которую я так долго варил, сам того не осознавая."

Плющевик не был похож на себя прежнего. Он казался потерянным, говорил неуверенно и сбивчиво, то и дело отводил взгляд. Ласке было тяжело смотреть на него. Сердце тревожно кололо при мысли, какие внутренние переживания терзали кота эти луны. Что стало с её Плющевиком? Он не был похож на самого себя - доброго, уверенного, спокойного, каким Ласка помнила его. Так много воды утекло с тех пор, как пропавших котят вернули в Речное племя... так сильно изменились их родители.
Ласка и сама пережила этот перелом. Несколько лун скорбного затворничества в пустых яслях навсегда изменили её кроткий, нежный характер. Она никак не могла избавиться от чувства вины. С трудом вспоминая самые мучительные луны своей жизни, королева явственнее всего чувствовала укор совести за то, что оградилась от всех и каждого, даже от самых близких. Она помнила печальные глаза Лепестинки и Ракушки, нисколько не виноватых в том, что дети Ласки пропали, но более других страдавших от её отстранения, холодности. Помнила и блеклый голос Плющевика, в очередной раз сообщающий о том, что "патруль не нашёл следов". И кошка уходила обратно в палатку, чтобы забыться во сне, пытаясь отыскать в старом гнезде хотя бы намёк на запахи её котят. И ведь ей казалось, что она действительно находила их.
Плющевик продержался чуть дольше, но вскоре и сам перегорел. Тогда ещё Ласка, поглощённая горем, не отдавала себе отчёта в том, что ситуация становится всё хуже. Не понимала, что было утеряно единственное, что могло облегчить боль, - близость с другом. Они не разговаривали больше с тех пор, и даже возвращение котят не смогло спасти эти отношения. Что-то внутри Плющевика надломилось, и он ушёл в себя. Ласка, сама едва сумевшая вернуться к жизни, никогда не винила его. Она думала, что другу просто нужно время. Оказалось, слишком много времени.
- В этом нет твоей вины, Плющевик, - Ласка улыбнулась, хотя глаза её всё ещё были полны печали. Она умела это, улыбаться, когда кому-то нужна была её поддержка. Она не могла вытерпеть страданий ближнего, не попытавшись облегчить чужую боль. Тем более боль родного для неё кота. Кота, который когда-то был целым миром для неё. - Все эти беды, свалившиеся в одночасье, подкосили и меня. Я тоже... сдалась.
Ласка часто заморгала и отвела взгляд. Воспоминания нахлынули, словно речной поток в паводок Юных Листьев. Пережитое осело на самое дно её мечущейся души несколько дней назад, позволив вздохнуть со облегчением, и теперь опять... Ласка с усилием вдохнула, будто ей не хватало воздуха.
Она слышала раскаяние и искреннее сожаление в словах Плющевика; казалось бы, именно то, чего кошка так долго ждала, свершилось: друг воспрял духом, понял, сколько сухостоя они вдвоём наломали, и пришёл, чтобы вернуть всё на круги своя. Но почему Ласка не чувствует облегчения и радости? Почему её "долгожданное" с привкусом горечи?
- Жаль, что мы не смогли справиться с этими трудностями так быстро, как требовалось, - всё ещё слабо улыбаясь, кошка перевела взгляд на Подберёзку. - Наши дети выросли, практически не зная материнской и отцовской любви. Не такими родителями мы мечтали стать, да?
Она горько усмехнулась, но тут же умолкла, чувствуя, что следующее слово может повлечь за собой слёзы. Глаза были на мокром месте, и Ласка всё стремилась их отвести куда-то. Быть может, их мечта о крепкой счастливой семье просто недостижима? Сколько времени прошло, прежде чем Звёздное племя благословило Ласку и Плющевика и они смогли завести котят? А потом пропажа детей, болезни, невозможность даже поговорить... "Может, нужно просто меньше мечтать? Тогда и больно не будет из-за разрушенных надежд".

Хорошо, что все поняли. Ручей боролась с внутренней опустошенностью, растерянностью и собой, часто моргая и возвращая взгляду необходимый для глашатая стержень. Вскидывая подбородок, она почти моментально теряла фокус, скатывалась в пустоту и серость, понимая, что как раньше уже, конечно, не будет.

Почему-то раньше Ручей верила в лучшее гораздо проще, с азартом и непробиваемой уверенностью. А теперь?

А теперь она оставила за плечами похороны одного возлюбленного и потому страшилась, что вскоре ей придется повторить это снова. Постоянно серая одергивала себя: дура, он живой, ты же видела, как он дышит, и слышала, как борется за жизнь сердце!

Но лапы помнили, как ломались когти о промерзлую землю, когда воительница копала первую в жизни могилу.

Нервно обернув себя хвостом, серенькая снова встрепенулась, насильно фокусируя взгляд перед собой и почти неожиданно понимая для себя, что напротив нее полосатая морда Желудя: вечно хмурая, вечно серьезная морда соплеменника с уверенным взглядом воителя.
— Что-то не так? — и кот пошатнулся, хмуря и без того суровый взор. Взгляд кошки дернулся на движение самца, который - очевидно - был без сил. Полупустые глаза Ручей вернулись к его морде, и она старательно пыталась осознать вопрос, чтобы найтись с ответом. В глазах кошки читалось: а разве что-то так?
- Ты сам всё видел, - хрипло и бесцветно ответила глашатая, нервно дернув кисточкой хвоста. Внутри зарождалось чувство предстоящего горя, слишком сильное, чтобы природная жизнерадостность кошки могла его победить.
— Ты скажи, я сделаю что захочешь.
Ручей почти обмякла, едва не застонала, глядя на соплеменника с небывалой тоской.
- Ох, Желудь... - повторила она, без прежнего предыхания, а словно выдохнула от боли, кольнувшей под дых.
- Я знаю, что Сивая - прекрасный целитель. Но она ничего не сделает с моим предназначением. Проклятьем, как хочешь. Мне не бывать счастливой, и Буран... мой Буран... моя же жертва. Жертва дурацкой закономерности, - нервный тихий смешок, переплетенный с обреченностью.
- Ты сам всё знаешь.

[indent] Желудь ответил на её речь не прямым, но ощутимым недовольством. Ну конечно, он уже взрослый кот, чтобы слушать её нотации. Учитывая это, она должна была просто поблагодарить его за то, что он рискнул, прикрыв пятнистый зад! О, это Созвездие чудесно понимала, но именно поэтому не могла проигнорировать и смолчать. Впрочем, куда интереснее Желудю было с Ручей, которая появившись на поляне, помогла котам унести Бурана в целительскую, а вернувшись, тут же своей безрадостностью обратила на себя внимание бравого воина.
[indent] Коротко мазнув по ним бесстрасным взглядом, предводительница отвернулась, оглядев остальных, пытаясь поймать-прочитать общее настроение на поляне. Подберезка пришел в восторг, когда узнал, что продолжит обучение под началом Лебедя. Его юношеский запал и готовность приступить немедленно к делу, отозвалось внутри рокотом одобрения. Бирюза глаз скользнула по горделиво выпрямившемуся белоснежному воину, проследила взгляд его обращёный на красавицу-Ласку, которая к удивлению Созвездия разговаривала сейчас с Плющевиком. Посмотрите, кто, наконец, проснулся! Мысль не имевшая эмоционального подтекста подтвердилась стоило кошке снова глянуть на скрывшегося за разгоглазным наставником Подберезку. Кажется, его отец ещё лелеял надежду все исправить. Только слепой в племени не заметил, как сильно Плющевик отстранился от семьи, скошенный бедой с котятами. Это было не её  дело, однако на месте королевы, пятнистая никогда бы не простила предателя, бросившего её в самый страшный период жизни. И даже не потому что, рядом всегда был готовый поддержать её Лебедь. Решить как поступить, конечно, должна сама Ласка. Речная отвела от беседующих свой взгляд.
[indent] Она ещё пребывала в задумчивости, понимая, что надо снова собрать племенной совет, подняться на скалу и еще раз осветить последние новости, включая возвращение Бурана в племя. Желание спрятаться в своей палатке до лучших времен вызвала в душе волну раздражения. Отстутвие в лагере Щукатой, Крестовника и Черники нервировало, заставляя выпускать и втягивать острые когти. Созвездие знала, что пойдет искать их. И когда найдет, вернёт в лагерь под присмотр кого-нибудь достаточно дотошного, чтобы не спускать с беглецов взгляда. Посвящение Пчёлки в свои ученики не привнесло в душу, увы, ни толики воодушевления. Пятнистая слишком устала реагировать на что-либо
В голове сидело простое знание, что пришло его время.
[indent]- Пока Уклейка в целительской, Щукатую тоже следует вручить кому-то в лапы.
[indent] За мыслями она не заметила, как к ней приблизился котёнок. Услышав его тонкий голос, моргнув, опустив на него ещё задумчивый взгляд, предводительница с трудом вспомнила его имя - Верховка. Ей все же удалось выкроить время, чтобы заглянуть в Детскую к Птице и узнать все из ее уст. Малыш смотрел на кошку снизу вверх с таким живым любопытством, что она просто не могла пропустить его вопросы мимо ушей. Не когда он так прямо обращается к ней, кланяясь так низко. Предки...
[indent] - Достаточно уважительного кивка, когда обращаешься к взрослому, - чуть смягчив холодный голос, выдохнула речная, внимательно глядя на сына Форели.
[indent] - Ты прав, - продолжила совершенно серьезно, словно говорила не с котёнком, а с взрослым котом. - Пока река не замёрзнет, Лебедь будет учить Подберезку ловить рыбу. Однако с наступлением сезона Голых дерьев, нам всем придется ловить лесную дичь. Речные коты не так хороши в этом, как Грозовые, или представители племени Ветра, но выбирать нам не приходится. Мы быстро всему учимся. И не забываем полученных уроков, запомни это, Верховка. Когда придет время, ты тоже станешь учеником. У тебя будет наставник, который всему научит тебя.
[indent] Замолкнув, она все так же внимательно смотрела на него, впервые, наверное, не испытывая неловкости за свой характер перед пушистым малышом. Кажется, въевшаяся под кожу усталость может сыграть хорошую службу. Как иронично.
[indent] - Место, где был Желудь, - вспомнив первую реплику маленького собеседника, Созвездие соизволила продолжить. - Называется Город. И туда запрещено ходить даже такому сильному воину как он, - уловив в собственном голосе вновь проснувшиеся недовольные ноты,  пятнистая тяжело вздохнула.
[indent] - Желудь рискнул жизнью, и как видишь,  ему повезло вернуться. И вернуть Бурана. Но Верховка, прежде чем так поступать следует предупредить хоть кого-нибудь из своего племени, чтобы мы хотя бы знали, где его искать.
[indent]Неожиданная просьба храброго комочка вызвала легкую полуулыбку, смягчившую строгие черты. Кивнув, Созвездие наклонилась к маленькому собеседнику, чуть присев на задние лапы для удобства. Прикрыв глаза она терпеливо ждала, пока Верховка запомнит её запах, затем, медленно выпрямилась.
[indent] - А теперь, прошу простить, будущий воин, но дела не ждут.
[indent] Отдалившись от котика, игриво подмигнув тому под напором новых удивительно приятных ощущений, предводительница пружинисто дошла до своего камня, взлетев на него точным легким прыжком.
[indent] - Пусть все коты и кошки,  способные самостоятельно охотиться, явятся к скале собраний! Речное племя начинает совет! - её зычный голос разнесся по дальним уголкам поляны, вытаскивая из палаток даже самых заядлых сонь.

Отредактировано Созвездие (01.12.2019 12:05:34)

Несмотря на то, что Морозный не сказал более ни слова, Ящерка в неуверенности простоял рядом ещё какое-то время, переминаясь с лапки на лапку. Он и вполовину не осознавал горя старшего соплеменника, не понимая, почему вид спящего огромного кота вызывает у окружающих такую реакцию. И уж тем более в детское подсознание ещё не стучалась мысль, некое наблюдение о том, как по-разному реагируют на одно и то же событие разные котята в зависимости от возраста. Морозный, ставший оруженосцем, печалился до глубины души, видя тело своего отца, который был без сознания, в то время как Ящерка, пару рассветов назад только пришедший в этот мир, даже не подозревал о лежащей в палатке целителя Уклейке, о собственной матери, которой был лишён. Эти размышления никак не могли вместиться в тот маленький мир рыже-белого котёнка, который пока что ограничивался детской и мутными очертаниями лагеря, обрамлённого камышами в узорах изморози. Вероятно, позже, став уже воителем и оглядываясь на первые, яркие воспоминания детства, он задумается об этом и невесело усмехнётся, но между этой мыслью и сегодняшним днём, таким странным и непонятным, минет бессчётное количество рассветов и закатов.

И тут, совершенно случайно, взгляд малыша натолкнулся на Ласку, когда он неосознанно искал родную душу, которая могла ответить на незамысловатые вопросы и прояснить ситуацию словами, которые были бы ему понятны. Но рядом с Лаской находился какой-то незнакомый бурый кот, здоровенный и с жёлтыми глазищами, а находился он очень близко, что Ящерке определённо не понравилось. Он тут же резонно предположил, что если бы одна из ближайших и важнейших для него кошек была дружна с этим воином так же, как Птица с Лаской, то этот воин наверняка бы виделся с ней так же часто, как их мама, делившая с трёхцветной королевой палатку.

Придя к такому неутешительному выводу и твёрдо для себя решив, что этот чужак хочет увести у них Ласку, Ящерка разинул крошечную розовую пасть и зашёлся в безутешном плаче, который то и дело срывался на писк на самых высоких нотах. Рыже-белый котёнок заковылял к кошке и внезапно горестно осознал, что та находилась слишком, слишком далеко от него: крошечные лапы не слушались своего владельца, и это расстояние преодолевалось очень медленно. Да ещё и тогда, когда до Ласки оставалось всего несколько кошачьих хвостов, он всё-таки споткнулся и упал, растянувшись на земле и пачкая белую шерсть на животе. Впрочем, самого Ящерку это мало волновало. Он плакал громче и громче, беспомощно лёжа на поляне и испуганно глядя на королеву, к которой питал такие же чувства, как к матери. - Ласка, пожалуйста, не уходи никуда! Я очень боюсь! - признавшись в своём страхе оставаться на поляне одному, пока Птица отлучилась на пару минут, он вдруг осёкся на секунду, замолчав. Малыша накрыла жаркая волна стыда: конечно, его теперь никогда не посвятят в воители, ведь он трус, трусохвост, маленькая трусливая мышка. Эта мысль, представшая перед ним во всей красе, спровоцировала ещё один акт рыданий, горестных и безутешных.

Забота Лебедя заставляла Верховку неловко улыбаться. Нет, ему, конечно, нравилось, да и привык он к опеке старших, но всегда ставил себя немного "в сторонке", смешиваясь с остальными котятами и всё разделяя с ними, не смея ни на что предъявить собственного права. А тут внушительный взрослый воин, и куда ему, Верховке, принять мудрость его лун, как удержать не уронив огромное сердце? Он хотел было объяснить Лебедю, что ничего страшного не случится, если ему в глаза попадёт немного пыли или даже песка. Что не нужно волноваться за него и почём зря тревожить своё большое сердце. Но, растворившись в его взгляде, не смог сказать ничего.
Вроде и простые слова звучали из уст белоснежного кота, но Верховке и требовались основы, чтобы научиться жить в племени. Какие-то из слов были подтверждением его собственных догадок, иные - в новинку.
"Все друзья", - подумал котёнок, нажимая носом на большую лапу Лебедя и проверяя, такая ли она воздушная, как его мех. "Но если он, всё же, спрашивает меня, значит хочет быть мне особым другом? И почему именно мне, а не Окунишке, например?"
Верховка очень не хотел расстраивать Лебедя, и ему было бы горько, откажи он такому славному воину в дружбе. Но разве нужен сильному, могучему коту такой слабый, маленький "особый друг"?
- Хочу, - как-то сам собой произнёс Верховка, пытаясь охватить округлившимися глазами всего Лебедя сразу.

"В сказках друзья всегда помогают друг другу", - думал он, уже отдалившись от воина и стоя около предводительницы. Несмотря на рекомендацию Лебедя касательно короткого кивка, Верховка не удержался от низкого и глубокого, о чём несколько пожалел, когда кошка отметила, что так делать не стоило.
"Я должен больше доверять Лебедю и прислушиваться к нему, - мысленно пожурил себя котёнок, неловко переступая с лапы на лапу. "Он мой друг, и дал действительно хороший совет".
Голос Созвездия был более прохладным и твёрдым, чем у Ласки. Верховка с непривычки подумал, что расстроил её, но, приглядевшись, решил что это не так. Она не собиралась возиться с ним, и оттого ему было попроще, чем с Лебедем ведь каким бы он ни был хорошим, его большое сердце требовало лап покрепче, чем у Верховки, чтобы его удержать. Зато чуткий нос и острый слух Верховки отлично подходили для того, чтобы воспринимать холодную, но гладкую и ровную речь Созвездия.
Её слова поселили в его голове множество вопросов, и он понимал, что не сможет задать их ей. Ведь она говорит так, будто он уже всё знает. И Верховка, чтобы не разочаровать её, поверившую в него, юного и неопытного, внимательно смотрел ей в глаза и кивал, даже если не совсем понимал, о чём идёт речь.
От слов о том, что он станет учеником и у него появится наставник, на душе у Верховки потеплело. Это прозвучало как обещание счастливого будущего, и он подумал, что если эта кошка направляет чужие судьбы, то ей, наверное, жутко одиноко оттого, что никто не направит её собственную и не скажет, кем она станет в будущем.
- Город, - не удержавшись, тихо повторил Верховка, завороженно глядя на предводительницу. В этом слове он услышал звёзды, которые видел в щёлочку из палатки. "Город, куда запрещено ходить. Даже сильному".
Ему хотелось насупиться и как-то проявить неодобрение касательно Жёлудя и его неразумного поступка, но не смог. Одно слово "город" перебивало в нём все дурные мысли и заставляло его светиться. Верховка сам не мог понять, что такого нашёл в этом "городе", в который ещё и ходить нельзя.
Котёнок коснулся носом усов наклонившейся к нему предводительницы и вздрогнул. Если от Лебедя хоть немножко, но пахло Детской, то шерсть Созвездия несла на себе след огромного мира, который Верховка пока не знал. Он еле удержался от желания зарыться в мех на её шее и попытаться унюхать спрятавшиеся там чужие судьбы, но всё-таки остался вежливым. Только вздыбившаяся шёрстка на загривке говорила о том, насколько он ошеломлён.
И, прежде чем Верховка успел сложить бурю в своей голове во внятные слова, Созвездие отстранилась от него. Он беспомощно открыл рот, углядев игривую искорку в её взгляде. Затем, всё же, нашёл слова, но слишком поздно:
- А хочешь, я буду твоим... - "другом?"
Верховка замер, немного погрустневшим взглядом провожая Созвездие, ловко запрыгивающую на скалу.
"У Лебедя гораздо лучше получилось, чем у меня. А мне ещё учиться и учиться".
От огорчения его отвлёк очень знакомый голос, сразу заставивший его поднять ушки кверху. Где-то недалеко рыдал Ящерка, и Верховка не мог проигнорировать его плач. Котёнок подскочил и кинулся на помощь, неловко огибая идущих на собрание взрослых и едва не путаясь в собственных лапах. Он подскочил к Ласке, чуть не упав на её бок, но в последний момент удержавшись. Ящерка испуганным взглядом смотрел на какого-то большого незнакомого кота, и Верховка сразу же сделал вывод, что этот кот обидел его брата.
Лебедь сказал ему, что все коты в племени помогают друг другу, а потому Верховка не испугался взрослого.
- Не обижай Ящерку! - громко сказал он, подступая вплотную к Плющевику. - Не то я позову Лебедя, и он научит тебя, как правильно себя вести.
"Ну, меня же он научил. Значит, и этого кота научит. К тому же, он теперь мой друг, и непременно поможет, если я попрошу". 
Верховка не был враждебен к большому коту, просто не хотел, чтобы Ящерка плакал, а сам не умел утешать других. Поэтому решил помочь хоть как-то. Он попытался повторить холодный, серьёзный взгляд Созвездия. Ему казалось, что так должен смотреть по-настоящему сильный духом кот.
Решившись на большее, Верховка вытянул шею и понюхал кончик лапы Плющевика.
- Не пахнет домом, - сделал он критический вывод.
А его домом была Детская.

---> палатка целительницы
[indent] Реакция Подберезки пусть и была не очень приятной, но все же ожидаема. Он насупился и вышел из палатки, оставив ученицу и Пчелку в одиночестве. Кошечка грустно опустила глаза, но горячий шепот брата заставил уголки губ поползти вверх. Пчелка ободрил кошечку и поддержал ее мысли, может быть, предки действительно лучше знают и дадут ей эту возможность? Она выдохнула, зарываясь носом в палевую шерсть.
[indent] - Спасибо, Пчелка. Спасибо.
[indent] В глазах защипало, на на мордочке была улыбка. Сложный выбор был сделан и она, смахнув слезы, выбежала на главную поляну. И тут же замерла, как только мимо нее пронесли тело... Бурана. Она так и осталась стоять с выпученными глазами и приоткрытой пастью. Кошка моргнула, едва уловив как вздымаются и опускаются его бока. Он жив. А значит, он будет жить. И, быть может, она ему в этом поможет. Ведь Звездное племя видит ее стремление и желание, правда?
[indent] Она потрусила к Подберезке, что скакал возле Лебедя и уловила обрывки разговора, в котором было ее имя. Патруль? Звучит здорово. Она поискала глазами Ручей, да только так и не нашла ее. Лепестинка вежливо кивнула белоснежному воителю и улыбнулась.
[indent] - Я с радостью, если Ручей отпустит.
[indent] Взгляд зацепился за Ласку, что так рассеяно выглядела. Не удивительно, ведь рядом был Плющевик. Сложные отношения между парой возникли еще несколько лун назад, когда их дети угодили к племени Ветра. Если королева и пыталась держаться и сохранить тот хрупкий мир в семье, то воин отстранился. Его можно было понять, каждый переживает горе по-своему, но глаза все равно сузились, наблюдая за странным воссоединением. Воссоединением ли? От чего-то ученицу пронзил укол ревности. Она скосилась на Пчелку и Подберезку.
[indent] - Как думаете, что будет? - она кивнула в сторону пары, весьма может быть бывшей и неожиданно даже для самой себя очень серьезно посмотрела в глаза Лебедю, - А ты? Я думала Ласка тебе нравится.

Буро-белый усердно потерся носом о нос белого здоровяка и счастливо зажмурился: Сердцедуб не мог бы винить своего бывшего подопечного за то, что он ощущает неимоверное, непроходящее счастье. Мечта юнца - стать первоклассным воителем, а Лебедь был одним из самых видных котов в племени, так стоило ли винить Подберезку, что он счастлив от сбычи собственных мечт? Он был юн, амбициозен, энергичен, и откровенно чах, дожидаясь, пока Сердцедуб пойдет на поправку.
Да уж, такого старательного ученика у Лебедя точно еще не было.
— Думаю, не стоит сейчас им мешать, — негромко раздалось сверху, и оруженосец оторвал взгляд от матери с отцом, поднимая глаза на нового наставника.
- Ну, наверное. Не знаю. Как скажешь, Лебедь, - вот, самая верная тактика. Лебедь - наставник, надо слушаться.
- Что тут произошло вообще? - Подберезка подбоченился к рыжему и пожал плечами с видом простофили.
- Да ничего. Плющевик вон с Лаской.
— Ну что, раз ты мой ученик, вот тебе и первое задание: сбегай к куче с добычей, возьми там чего покрупнее и отнеси Желудю. Не сомневаюсь, что путешествие у него было долгое, ему нужно хорошо поесть. После чего мы сразу же отправимся на охоту. Только возьмём с собой кого-нибудь еще. Как думаешь, может, Лепестинка согласится пойти с нами?
- Вот уж не знаю, - пробурчал малыш, с обидой глядя на подходящую к ним кошечку. Обижался он, конечно, почти понарошку - скорее, беспокоился, что беленькую постигнет незавидная участь отшельника, далекого от подвигов и побед. Кивнув Лебедю, оруженосец поднялся и направился к куче с добычей... нет-нет, да и коснулся хвостом ее бочка, примирительно так, хоть и оставался с насупленными бровями. Подобравшись к куче, Подберезка поспешно схватил карася, одного из последних перед холодами, наверное, и пошел по запаху Желудя, почти сразу найдя его за стеной камыша вместе с Ручей.
Воители выглядели чуть вздыбленными и до страшного уставшими. Карась смачно и влажно шмякнулся из пасти оруженосца где-то позади самца.
- Это вот, тебе, Желудь. Ручей, а можно... Лепестинку с нами в патруль? - зная, что подружка наверняка попытается отпроситься, Подберезка решил проявить инициативу. Дождавшись положительного ответа, буро-белый кивнул и поспешил посеменить обратно, к своим, а то между этими двумя было как-то неуютно.
- Отпустит, - будто небрежно брякнул он Лепестинке, присев снова возле Пчелки. И едва не поперхнулся с вопроса беленькой.
- Нравится? Ты что. Это же Лебедь! - округлил глаза ученик, выдавая эту фразу ну как полнейшее объяснение. Даже скривился.
- Не придумывайте. Вон Плющевик с Лаской снова, ждите братишек-сестренок, ага, - по-простецки мявкнул юнец, беззаботно вылизываясь так, что шерсть становилась еще более лохматой. Он ничем не хотел обидеть своего кумира-Лебедя, но в голове мальца все было очень просто и складно.
Навострив ушки на предводительницу, он тыкнул в бочок Пчелку и уставился на пятнистую.

Отредактировано Подберёзка (02.12.2019 18:55:08)