целительская ---->

Благодарность Сивой бальзамом обволокла душу речной воительницы, и она последняя из троицы покинула палатку врачевателей, долгим взглядом провожая сначала неожиданно приободрившегося Черепа, а после - бодро ковыляющую за ним, такую родную и упрямую кошку.
- Присмотри за ним. Сунется в воду - выманишь только рыбой, - шутливо фыркнула Ручей вслед целительнице Речного племени.
А как звучит, да? Спорю на сто окуней, ты всегда знала, что будешь целительницей, Сивая.
Упрямство Черепа, впрочем, серую совсем не обескураживало. Ручей довелось не раз пересекаться с хмурым соплеменником на рыбалке, в тренировке или бытовых племенных делах, а потому она почти не удивилась, что еще недавно болеющий самец встрепенулся, словно молодой, ретивый жеребец, и упрямо пошел к реке сам, как полагается сильному, славному речному коту.
Но Сивая еще упрямее, Череп!
И эта мысль заставила кошечку улыбнуться. После долгого разговора в палатке Сивой серенькая словно вспомнила, зачем она вообще есть: Ручей не впервые находила саму себя и свое призвание в помощи другим, а эти двое - такие разные - были особенно близки синеглазке.
Впрочем, как и добрая половина речных обитателей.
Задержавшись на выходе из палатки и оставшись в одиночестве, Ручей замешкалась и неожиданно отвела уши назад, наткнувшись на косматую, едва-едва обсохшую фигуру Бурана. Разговор, а после незапланированное купание с бывшим наставником приободрило серенькую, всколыхнуло похороненную там, под ивами, душу, и синеглазка смогла наконец взглянуть на мир ясно. Боль была и будет с ней, наверное, всегда.
Но сегодня она подутихла, словно ничего и не было, и кошечка все еще Ручеёк, бодро прискакивающая за своим наставником.
Улыбнувшись со все еще прижатыми ушами, синеглазка отряхнула чуть заиндевевшую, почти уже не влажную шерстку, и подошла к Бурану, который командовал новоиспеченными воителями.
- Черепу лучше, - подсев к компании и рассеянно осматривая работу новобранцев, нашла повод доложить серенькая, покосившись правее и наверх, на Бурана. Коротко ухмыльнувшись, воительница добавила:
- Его просто нужно было хорошенько подтолкнуть к выздоровлению. Клянусь хвостом, без добычи он не вернется, - смеющимся взглядом кошка посмотрела в сторону, куда удалились Череп и Сивая.
- Созвездие еще не вернулась? - чуть посерьезнев, спросила Ручей довольно очевидную вещь.

Ракушка на нетвёрдых лапах вышла из детской, куда ее принудительно загнали после жёсткого изгнания лесного жителя из лагеря. Усталость, будь она единственной причиной, не довела бы её до такого состояния, но сейчас малышка переживала целый калейдоскоп эмоций и ощущений: от недовольства поступком воителей до растерянности.

Примерно в таких настроениях, немного утомлённая пережитыми впечатлениями, кошка слушала собрание, под конец всё-таки заставив себя изобразить на мордашке радость. Ее голос даже сорвался в придыхании, когда она торжественно приветствовала имя новой предводительницы. В этой кошке, в ее голосе было столько величия и твёрдости, что у Ракушки невольно захватило дух: этих качеств, пожалуй, ей сейчас не хватало. И все же, небольшой укол зависти при виде купающихся в поздравлениях соплеменников почувствовала: какие-то одна-две луны ей ещё гулять в котятах, прежде чем она станет ещё на шаг ближе к главной цели своей жизни — стать воительницей. Было правда уже невтерпёж, настолько, что лапы тряслись, стоило лишь бросить полный надежды взгляд на лес — все так же безмолвно стоящий, манящий своими раскидистыми тенями, будто зверь, огромным лапищами зазывающий в страшное логово. Сколько себя помнила, Ракушку всегда тянуло туда, и кошка даже несколько раз порывалась улизнуть, подначивая сестру, но Березка даже в этом ее определил. Ну конечно!

К горлу снова подступило раздражение. А когда до неё донеслись насмешливые слова Крестовника, пристыдившего Форель, кошка фыркнула, закатив глаза: это было даже неудивительно. Так и не поняв, из-за чего весь сыр-бор, Ракушка вскоре нашла глазами сестру и не удержалась от беззлобного смешка, когда та неуклюже врезалась в Ручей. Приблизившись к компании, она слегка боднула Лепесточек лбом, надеясь сгладить неловкий момент, и тут же демонстрировано шумно выдохнула, усаживаясь рядом.

— Знаешь, я всегда думала, что за шесть лун можно поумнеть, — хмыкнула малышка, важно копируя тон старших и совсем не намекая на кого-то конкретного. — но котам наверное нужно немного больше времени? — заумно заметила она с абсолютно невинным взглядом.

Отредактировано Ракушка (28.02.2019 17:25:35)

Честно говоря, Ручей не успела толком сориентироваться: с обеих сторон оккупировали котята. Сначала серенькая шальным делом подумала, что это вернувшиеся бутузы Ласки решили снова наворотить шуму в лагере, но беленьким, врезавшимся ей в спину комочком оказалась Лепесточек, за которой семенила доселе припрятанная в детской Ракушка.
— И-извините, - пискнула ей беленькая крошка, которую Ручей приобняла хвостом и пододвинула так, чтобы видеть, а не заворачивать шею, словно лупоглазая сова.
- Да ну брось. Вам вдвоем уже тесновато в детской, а? - слабо улыбнувшись, серенькая подумала, насколько тесно могло бы быть в палатке королев и котят, будь троица Ласки там, где ей положено.
— Знаешь, я всегда думала, что за шесть лун можно поумнеть, - важно нашлась темномордая сестренка Лепесточек, и Ручей, умилительно пряча улыбку, переглянулась с единственным взрослым, кого сейчас Ракушка могла копировать. Тот, в свою очередь, был доволен тем, как рыболовка вроде бы справилась с недугом Черепа.
- И у тебя, конечно, это отлично получилось, - не засомневавшись в бывшей ученице, пробасил Буран, заставляя воительницу неопределенно перебрать плечами.
- Хочу выбраться с ним на рыбалку. Скоро щуки будут нереститься - такую добычу мы не упустим, - решительно поджав уши, хмыкнула дымчатая кошечка, припоминая их рыбалку. Взгляд серенькой то и дело возвращался ко входу в лагерь, а уши недолго оставались прижатыми: Ручей как могла присматривалась, прислушивалась - но, увы, ни следочка, ни шороха.
- В любом случае, если в ближайшее время они не вернутся, я пойду на разведку, - раздалось басовитое сверху, и Ручей, не сводя взгляда с зарослей, мрачно кивнула.
Ясное дело, она за ним пойдет.
Так будет правильно.
Предложив малышкам взять по мышке, кот вывел воительницу из оцепенения.
- И отнесите мышку Ласке, - добавила серенькая, чуть наклонившись к котятам. Нет, ну какие славные девчушки, а! Её Соловушка уже совсем вырос и скоро станет воителем, и быть может когда-нибудь ей достанется в ученицы такая вот хорошенькая малышка?
- Ей понадобятся силы, чтобы встретить своих котят. И вы, конечно же, должны встретить их подобающе, вы же будущие воительницы Речного племени, - с напускной серьезностью добавила Ручей, выпрямляясь и смешливо переглядываясь с Бураном.
- Они такие славные, - шепнула ему синеглазка, улыбаясь с едва уловимой грустью.
- Интересно, каково это... - и она запнулась, прижав уши и резковато обернувшись на бывшего наставника. Ну да, он знал: ведь у Бурана были котята, уже совсем взрослые, настоящие воители.
И мы оба кого-то теряли.
Неожиданно рухнувшее на плечи откровение подбивало укутаться собственным хвостом и припрятаться, словно порой вскрываемая рана требовала, чтобы её прикрыли.
- А я тоже когда-нибудь хочу котят, - вдруг почти упрямо, вовсе не нежно, как следовало бы возможной королеве, произнесла Ручей: твердо, словно споря с самой судьбой. Наверное, одной этой фразой синеглазка пообещала себе, что память о Львинозвезде останется в сердце, но позволит ей идти дальше, возможно даже - полюбить снова.
И да, завести своих славных, пухленьких котят.

— Тебя, знаешь ли, в темноте абсолютно не видно, - негромко прошелестел позади знакомый голос, и Камыш на мгновение замер, чувствуя, как невольно выпрямляется и каменеет. Расправив плечи, кот медленно развернулся, находя взглядом серые в утреннем свете, прищуренные глаза.
- Возможно, одно из лучших моих качеств, - хрипло хмыкнул оруженосец, мгновенно забывая о той задаче, которую ставил перед собой минуту назад. Он всегда довольно легко расставлял приоритеты, не мучаясь выбором. И теперь он мысленно перебросил поручения на тех, кому они и были собственно предназначены, не намереваясь заниматься благотворительностью. Кот перевёл взгляд на вернувшихся в лагерь воинов и глашатая, мысленно отметив, что оба ученика сидят в отдалении от центра поляны, и едва ли кто-то им помешает.
- Не спится. Лапы просят дела, - Камыш саркастично осклабился на мгновение, скользнув взором по Форели и Уклейке, - но теперь даже в лес не выйти самостоятельно.
Голос его был тих и почти безэмоционален. Камыш уже привык, что с Выдрохвосткой ему не нужно выдавливать из себя больше чувств, чем имелось в его скудном арсенале. Она была нетребовательна, и обоим было так удобнее. Черношкурый снова глянул в голубые глаза, по привычке пытаясь прочитать там её мысли прежде, чем кошка откроет рот. Пожалуй, одна из немногих, чьё мнение было ему интересно.
- Смотри, всё будто бы хорошо, - знал, что на уме у Выдрохвостки то же самое. Камышу даже не приходилось говорить о мило беседующих воителях, занятых будничными обсуждениям. Война дышит нам в затылок, а мы запираемся в лагере, ожидая, что один несчастный патруль во главе с одной неуверенной в силах своего племени предводительницей решит все наши проблемы. Давно ли боязнь выйти из своего лагеря была признаком силы? Молодой кот не имел ничего против тонкой политики, но глядя на тот водоворот событий, в котором сейчас вертелось Речное племя, он понимал лишь, что виновных нужно наказывать силой. Политика без силы ничто, как и сила без политики. А пока приходилось лишь терпеть унизительное положение трусов.

Лепесточек нисколько не сопротивлялась, когда Ручей придвинула ее ближе к себе и окружающим. Малышка невольно засмотрелась на морду воительницы.
- Я тоже хочу стать такой красивой, когда вырасту, - совершенно внезапно даже для самой себя озвучила свои мысли Лепесточек.
Появление рядом Ракушки заметно сгладило волнение белоснежки и та расслабила плечи, безмятежно улыбнувшись. Сестра вела себя важно, практически как взрослая, только меньше чем они в несколько раз, что придавало комичности. Звонко засмеявшись, малышка мурлыкнула:
- Нам еще далеко до шести лун, так что можно наслаждаться собственной... глупостью. А поумнеть всегда успеем. Пошли в снегу валяться?
Лепесточек едва заметно пихнула сестру в бок, как раздался голос Бурана, что предложил пойти перекусить в детскую. Кошечка моргнула. Кушать хотелось не так сильно, как играть, а в детской сидеть не хотелось и вовсе. Тем более без Березки, Ясенницы и Пчелки было весьма тоскливо, но тихо. Котенок перевела взгляд на Ручей, которая предложила отнести мышку Ласке, а заодно приготовится к возвращению котят.
- Ясенница, Пчелка и Березка сегодня вернуться? - мяукнула зеленоглазка, переводя взгляд на Ракушку, - Представляешь сколько они интересностей расскажу-ут. А когда они придут? - взгляд снова вернулся на воителей.
Да уж, веселая троица отсутствовала уже очень долго, а по меркам Лепесточек так вообще целую вечность. Но и мысли не было о том, что с ними что-то могло случиться. В фантазиях маленькой кошечки они как бравые воители сражались с кем-то, исследовали территорию, а когда наигрались бы - вернулись домой. И зря все так паникуют. Хотя, переживание Ласки весьма оправдано. Королева заметно отдалилась от сестренок, а Лепесточек не смела навязывать ей свое внимание, хотя в детской незаметно все же пыталась прижиматься к ней бочком ночью.
Малышка огляделась и взгляд наткнулся на пушистую мордочку безутешной королевы, что впилась взглядом в них. Белые ушки прижались к голове и котенок поспешила отвернуться, чувствуя себя, по какой-то непонятной для себя причине, виноватой.

Триумфальную весёлость как лапой сняло, стоило только Форели открыть пасть.
- Заткнись, - вспылил Крестовник, делая шаг вперёд, сопровождая свою угрозу когтями и клыками. - Развернулся задом и пошёл ты в Тёмный Лес, - судорогой свело желание съездить по этой жирнощёкой наетой морде, такой довольной собой, такой гордой, особенно когда весь его серый бок вылез вперёд и перекрыл собой Уклейку с Черникой. Та тоже что-то вякнула - но такое малозначительное и совсем уж детское, чтобы задеть его до глубины души, что и внимания не стоило. Можно сказать, черношкурая названная сестра его просто огрела дружеским словесным подзатыльником.
А этот - о, он стоил всей ненависти, которой заслужил своим рождением и вхождением в славную жизнь Крестовника с мамой, - и сейчас только подтвердил мнение трёхцветного о себе. И воину мучительно хотелось причинить столь же много боли краткими и хлёсткими словами, оскорбив больше, чем просто факт существования Форели на этом свете.
- Строй из себя героя, пока можешь стоять на лапах, - пригрозил трёхцветный, безвредно щёлкая пастью, провожая взглядом его хвост. Форель бросился обниматься с Карпозубом, и вид чужого счастья - счастья посвящённого ученика и оставшегося в живых наставника, - со всей остротой вогнался осколком в душу.
Поведя разъярённым янтарём глаз по оставшимся кошкам, Крестовник развернулся и пошёл из лагеря в назначенный патруль, не дожидаясь Чернику.
Первый раз сводный брат умудрился так глубоко его ранить.

-------------- >>> грозовое племя — речное племя

Отредактировано Крестовник (02.03.2019 14:45:32)

Большой комплимент от такой крошки согрел сердце речной воительницы, и она негромко рассмеялась.
- Ах ты маленькая подлиза! - ни в коем случае не желая обидеть Лепесточек, серенькая шутливо фыркнула и носом перевернула котенка на спинку. Затевая игру, дымчатая кошечка слабо куснула беленькую крошку за оголенное пузико, смешливо урча и щекоча.
- Вырастешь еще красивее, клянусь хвостом, - оставив, наконец, в покое одну из сестер, воительница повела ухом на страдальческий голос где-то позади и повернулась через плечо на Карпозуба.
— Наступит Сезон Юных Листьев и поймаю крольчонка. Или два. И еще мышку. Жи-ирную, - размечтался черношкурый соплеменник, и Ручей, невольно услышавшая, одобрительно мявкнула.
- Это, конечно, хорошо, - и в голоске её затесались шутливо-обвинительные нотки, - но ты же речной кот! Айда забъемся, кто поймает... - и тут синие глаза прищурились, выдавая боевой настрой Ручей, - утку. А? - бросая вызов самцу, Ручей переглянулась с Бураном: как-то раз им доводилось загонять такую дичь вдвоем, а вот в одиночку справиться... хм. Интересно.
И серенькая была вся в планах поймать утку, накормить пол-племени и все такое, что совершенно пропустила мимо ушей разговор бывшего наставника с Лепесточек.
А потом подскочила как ужаленная.
Потому что:
— А когда у вас будут котята?
- А? - вздрогнув, неестественно вытянулась Ручей, бегло посмотрев на Бурана. Потом отвела взгляд-посмотрела снова-отвела.
Какой кошмар, как неловко!
- Ам... Котята же... Ну, когда кот и кошка становятся парой, предки их благословляют на котят, и только тогда и у таких... - ма-а-а-атерь кошка, как же сложно! Беспомощно оглядываясь на Бурана за подмогой, серая выразительно округлила глаза, мол, помог бы, нет?
- У Соловушки? - хватаясь за вопрос как за спасательный круг, речная кошка с облегчением проводила взглядом юных охотниц на черный хвост Карпозуба, и, нервно хихикнув, продолжила:
- У Соловушки что, Соловушка молодец, Соловушка - он... - и запнулась, облизав пересохшие губы и успокаиваясь глубоким вздохом, - ему уже пора. Он славный малец. Жаль что... он застал меня как наставницу не в лучший период моей жизни, - нехотя признала Ручей, ощущая, что недодала чего-то своему первому, любимому ученику.
- Ну где же они там делись, Буран? - бросив тяжелый взгляд на Ласку, негромко, едва-едва слышно выдохнула серая, бочком придвинувшись к бывшему наставнику. Повезло, что еще с ученичества у них сложились доверительные, дружеские отношения: мурлыкать вечером и вылизывать ему уши, как тому же Черепу или Сивой, синеглазка не посмеет, но за поддержкой обратиться - это завсегда.

--> берег реки/палатка целителя (номинально)

А потом наступило утро.
Лучи солнца, пробившись сквозь летящие облачка, сдержанно, но тепло осветили целительскую палатку. С полога, прикрывающего вход от ветра, закапала вода. Рассвет едва успел войти в свои права, а Череп уже бродил по палатке, сметая хвостом пыль, которую не заметил вчера. Он был полностью сконцентрирован на тихих, изящных круговых движениях, каждое из которых оканчивалось взмахом хвоста. Всякий его шаг должен был быть безукоризненно тихим, чтобы не разбудить Сивую.
"Раз, два, три..."
Как в бою с ловким противником, как в охоте на самую чуткую и пугливую дичь, он кружился, отступал и подходил вновь, делал замахи и уворачивался от незримых когтей. Рыба с тяжелым хребтом восстанавливала утраченное проворство, и чешуя её всё ярче светилась в лучах молодого солнца. Череп сдвинул носом полог, чтобы вымести пыль прочь, и яркий золотистый свет залил всю палатку. В его взгляде проступила нотка удивления. Холодные сугробы таяли под гнетом буйного, разгорающегося солнца Юных Листьев. По небу, просторному и нежно-синему, как глаза Ручей, плыли облака, то накрывая солнце пушистыми лапами, то отпуская его, как надоевшую игрушку. Ветерок, всё ещё прохладный, с отголосками прежнего морозца, мягко обдул шерсть на щеках и шее Черепа. Он почувствовал странное воодушевление, поняв, что заморозки отступают.
Возможно, Сивую разбудил солнечный свет и ветер, а может, Череп недостаточно аккуратно подметал пол. Так или иначе, отвернувшись от входа, речной воин наткнулся на зеленоватый туман её взгляда.
- Утро, - каменным тоном возвестил он. - Я оставил тебе немного вчерашнего угря.
Его хвост указал на безукоризненно аккуратный, округлый кусочек мяса, лежащий на свежем мху. Поутру Череп еле успел урвать долю от их с Сивой добычи, и остался доволен вкусом угря. Ещё не до конца вышедшие из спячки, речные угри казались ему особенно мягкими и нежными.
- Я ухожу, - сообщил воин, думая о том, что этот день проведёт в тренировках, чтобы размять и оживить свои вялые лапы. Он выскользнул из палатки, исчез так, будто его тут и не было. Словно лёгкий ветерок, взъерошивший гриву и рассеявшийся в тишине.

Жизнь, казалось, пошла своим чередом. Он снова брёл по лагерю, стараясь обходить соплеменников, чтобы не провоцировать лишние разговоры. Никто, впрочем, особо не порывался лезть к нему, благо морда у Черепа была хмурая, с холодным, неприветливым выражением.
"Сейчас потренируюсь сам, а к вечеру проведу тренировку с Черничкой", - думал он, замечая впереди Бурана, Карпозуба, Ручей и облепивших их котят. "Скоро она станет воительницей, ей нужны серьёзные тренировки".
- Доброй охоты, - негромко поздоровался Череп одновременно со всеми, почтительно кивнув глашатаю. Задерживаться рядом с воителями и котятами он не стал, поэтому, не останавливаясь, пошёл дальше. Череп не любил шумных сборищ. Шумные сборища любила Ручей. А ему все эти пищащие и кричащие совсем не по душе. Оставив позади всех, речной воин дошёл до выхода из лагеря. Он почувствовал прилив сил, когда вспомнил о том, что скоро реку заполонят нерестящиеся щуки. Даже мрачным зубастым монстрам, устрашающим весь чешуйчатый подводный народец, не чужда романтика. Весьма своеобразная, конечно, ведь молодые щурята, разогнавшись, сжирают едва ли не половину рыбы в реке. Суровому охотнику - суровая дичь.
"Эта охота станет лучшей в сезоне", - твёрдо сказал он себе, втыкая когти в тающий снег. "Когда начнётся щучий нерест, я буду также силён как и раньше".
С таким настроем Череп ушёл из лагеря. Ушёл, чтобы тренироваться и оттачивать навыки, ухудшившиеся из-за продолжительной болезни.
--> нагретые камни

границы ---->

Как же Березка летел домой!
То выбегая вперед, то равняясь на отца и брата с сестрой, буро-белый малыш ощутил небывалый прилив сил, и только сейчас юный путешественник осознал, КАК он соскучился по дому.
По реке, по камышам, по Ласке, в конце-концов!
- Ну что же вы, ну бегом, ну, - подпихивая носом рыжего братца, мяукал нетерпеливый юнец, перебирая лапами. Обратный путь показался ему несказанно короче: может быть, потому, что Березка уже не такой мелкий пухлый котенок? Несмотря на юный возраст, буро-белый, как и его ровесники, заметно подрос, окреп, хотя и оставался все таким же пухленьким крепышом.
Наверное, все на поляне удивились, когда нежданно-негаданно в лагерь влетел - именно влетел! - буро-белый юнец, комком шерсти и наверное даже больно врезаясь в Ласку.
- Мама-мама-мама-мама! - совершенно позабыв о том, что обычно называл королеву полным именем, заверещал Березка, так сильно вжимаясь в красавицу-воительницу, что наверняка мог и с лап её повалить.
Уж с помощью брата и сестры - так точно.
Бессвязно бормоча её имя, Березка оглушительно разурчался, обхаживая королеву, потираясь об нее щекой и бочком. Чувствуя, как его переполняют эмоции, малец спустя несколько минут только смог рассмотреть, как изменился лагерь.
Как подтаял снег, оголяя бурую землю под лапами.
Как подросли Лепесточек и Ракушка!
- Я так скучал, так скучал, - зарывшись в шерсть на животе королевы, глухо захныкал малыш, пообещав себе больше никогда-никогда не терять свою драгоценную маму.

начало игры.
Солнце пробивалось сквозь вход в палатке воителей, приятно согревая лучами. Зимой было холодновато спать, поэтому Краснопёрка как могла утепляла свое гнездышко. Там были и птичьи перья, и камыши, и мох. Вся эта солянка здорово липла к шерсти, но зато согревала ночью.
Сонно приоткрыв один глаз, воительница шумно выдохнула. Уже утро. Ночью ее то и дело будили соплеменники что сновались туда-сюда. Вот жеж не спится им ночью, что за похождения. Зеленоглазая фыркнула, сонно моргнув. Она широко и сладко зевнула и, обогнув спящих соплеменников, выползла из палатки. Припав к земле, кошка потянулась, протяжно постанывая, чувствуя, как хрустят суставы. Ничего, она еще всем молодым фору даст.
Вокруг царила какая-то непонятная суета, что совсем не нравилась Краснопёрке с самого утра. Тут и визжащие котята, и болтающие воители. Шум и гам, тьфу. Начав утренние процедуры умывания, боковым зрением кошка заметила вернувшийся патруль возглавляемый ее ненаглядной Созвездие. Те привели котят, на что пятнистая театрально закатила глаза, мол: "ну вот, а было так хорошо", но все равно не смогла сдержать улыбки, видя воссоединение детей с матерью. Ласка в последнее время была сама не своя. Оно и понятно, если бы ее деток кто-то похитил, Краснопёрка бы весь лес перевернула, но нашла бы этого падальщика и лично выпустила бы ему кишки наружу. А если бы сбежали сами, то нашла бы и три шкуры спустила, до старости сидели бы в лагере и подстилки старейшинам меняли. И плевать там на посвящения, не посвящения. Плевать. Сама бы за двоих пахала, а эти были бы наказаны.
Ласка же лишь страдала. А страданьем горю не поможешь. Но что поделать, разные нравы дают о себе знать. Воительница ни в коем случае не осуждала королеву, наоборот как могла подбадривала ее. Но теперь загульная троица вернулась, а значит, без слез Ласки климат в Речном племени станет значительно суше.
Деловито, Краснопёрка обогнула мелюзгу, игриво подмигнув им, она подошла к общей куче, с видом знатока рассматривая ее содержимое. Да, не густо. И рыбы почти нет. Кошка фыркнула, вытащив, на вид самого свежего и жирного голубя, и направилась в сторону дочери.
- Нашла-таки наших мальков уплывших, - воительница уложила голубя у лап дочери, начав обдирать с него перья, - Эка смотри, живые, невредимые. Вон бочища себе отъели какие, не то что ты. Глянь, кожа да кости. Подумают еще что не кормлю тебя, на вот, приятного аппетита, рыбка, - сделав шаг назад от ощипанного голубя, Краснопёрка обогнула того и села прямо рядом с Созвездие, прилизывая шерстинке на ее плече. - Что беглецы рассказали интересного? Кто из этой троицы решил бежать из дома отчего? И как их к Ветрякам занесло? Тут уж путь не близкий, ой не близкий. Ох, провернули бы вы такое с Серебряком, до сих пор бы наказанные ходили. Но Ласка что, Ласка добрая. Ласка пожалеет. Молодец она вообще, хорошая мать. Заботливая. Ты кушай-кушай.

Отредактировано Краснопёрка (04.03.2019 21:07:49)