с илистой протоки >>>
[indent] Готовый изначально к возможной пограничной драке с кем бы то ни было и не без удовольствия вкушающий покалывающее подушечки мускулистых лап предвкушениче перед очередным рвзмахиванием своими желтоватыми когтями, привыкший к собственным победам Янтарь ни на секунду не допустил сомнений в то, что и эта выходка полосатой сумрачной выскочки не останется безнаказанной и ещё надолго запомнится двухцветной юнице долгим зализыванием ран и ощутимыми даже после заживления шрамами, от того и двигался в бою он с излишней уверенностью и напором, а после со знакомой слишком многим наглой ухмылкой вжимал худощавое туловище в податливую землю. Действуя на одной лишь тяге собственных порой опасных и рисковых желаний и бурлящих неугомонными вихрями и штормами эмоций в широкой грудине и не имеющий повадок продумывать свои ходы наперёд и задумываться о возможных последствиях, серогривый искренне любил ввязывать себя во всяческие возможные и невозможные неприятности и получал истинное удовольствие от того очевидного факта, что его прогнившая изнутри шкура оставалась практически сухой, и всё же... Его несколько раздражало и одновременно с этим вводило в недоумение то, что он вдруг оказался здесь и сейчас совсем не один, как это планировалось в тот момент, когда бывший ветряк в очередной раз пересёк границу города и рысцой двинулся в сторону некогда родного леса, да ещё и компанию ему составляла взявшаяся из неоткуда новая подружка Капели, которая не просто могла бы помешать его замыслам и настроениям, но еще и закопать их обоих в одну братскую могилу без имени и знаков обозначения.

[indent] — И что твоя шкурка забыла так далеко от своей мамочки? — жёстко, совершенно не переживая и не задумываясь о чужих чувствах и эмоциях, и с очевидно слышимым недовольством в басовитом голосе рыкнул Янтарь и хлёстко ударил взметнувшимся кверху хвостом по собственным впалым бокам, впиваясь настойчивым взглядом в двухцветную, словно бы перепачканную мордашку своей случайной спутницы. — Кто тебе вообще разрешил следить за мной, малявка бестолковая?

илистая протока -->

Встреча с патрулем оставила одиночку в неоднозначных чувствах. Одна орет и кидается, словно невменяемая псина, а вторая - беспокоится и сюсюкает так же, как и ее добрющая подруга по несчастью Эль. И если последняя еще поначалу вызывала интерес и напряжение, то её откровенное и искреннее волнение вызывало только одно желание - скрыться куда подальше. Больше всего на свете Кита не терпела такое поведение по отношению к себе. Она много чего, на самом деле, не терпела.
И что твоя шкурка забыла так далеко от своей мамочки? - например, такие откровенно ядовитые высказывания. Не строй Эль из себя заботливую мать, серо-белой было бы откровенно все равно. Но эти слова только всколыхнули ее раздражение на кошку, которая строила из себя опекающую соратницу.
- Она мне не мать, - сквозь зубы рыкнула одиночка, оборачиваясь к Янтарю и щуря неприязненно заблестевшие глаза. Только один взгляд на всклокоченную шерсть бывшего племенного и воспоминания об увиденном бое, заставили Кляксу немного приструнить себя и сменить гнев на усмешку. - То же, что и твоя шкура забыла вдалеке от своего племени.
Впрочем, если в племенах все были под копирку, как эти двое, то она была не удивлена, что Янтарь все-таки решил забыть подальше от них. Для нее само понятие держаться друг друга и доверять кому бы то ни было - звучало величайшей дикостью. И хоть находились особи, пытающиеся заслужить ее доверие, она в эти связи не верила и верить не собиралась.
Пытался ли бойкими ударами хвоста по бокам подпугнуть ее Янтарь, но Кита смотрела все с тем же твердым, чуть нагловатым взглядом, не спуская с губ усмешку и самоуверенность.
- Я сама, - коротко, без лишних увиливаний, ответила она ему на вопрос, пожав плечами. - Слово "одиночка" тебе о чем-то говорит?
Очевидно же, что никто, повторяю - никто, не имел права ей указывать, где находится и за кем ей ходить.
- На самом деле, мне было просто любопытно посмотреть на ваших племенных. А заодно узнать получше, что тебя может связывать с Эль, - одно то, что она скрывала эту встречу, говорило о многом. Кто знает, может, эти двое в тайне готовят какой-то сговор. - Знаешь ли, я предпочитаю знать больше, чем потом остаться с носом.

[indent] Блеснув враз потемневшим янтарём презрительно прищуренных глаз и показательно дёрнув верхней губой в очевидно предупреждающем жесте в ответ на переступающий все возможные границы своей наглости рык двухцветной юницы, Янтарь лишь на одно быстротечное мгновение ощутил лёгкий укол чего-то, скорее всего, никогда в этой жизни ему незнакомого и даже чуждого, от проскользнувшего в чужой речи упоминания когда-то родного племени и после вдруг расплылся в отчётливой, той, которую практически невозможно спутать с чем-то иным ядовитой насмешкой. Взгляд с несокрытой ненавистью на дне и плещущимся разбушевавшимся морем раздражением неспешно скользнул по смазливой грязной мордашке своей навязанной и такой лишней компании в виде неумехи-бродяги из города и тут же метнулся в сторону ныне со всех сторон укрытых белоснежным одеялом, а не так давно перепачканных влажным пеплом пустошей племени Ветра, и короткая шерсть на загривке инстинктивно поднялась дыбом.

[indent] — Да не так уж оно и далеко, — головой уверенно кивая в сторону своего бывшего дома и медлительно, словно где-то там пронёсся аппетитный и упитанный кролик, облизывая пересохшие губы, протянул бывший воитель и усмехнулся, разворачиваясь обратно к своей наивной собеседнице. — Как жаль, что некоторая его часть сдохла с сезон или два назад, как бестолковые крольчата, — дёрнув в очередной раз серым хвостом и окончательно повернув в сторону виднеющегося вдалеке неприметного и совсем не привлекающего своей однотипностью и грязностью города, невзначай добавил одиночка и неторопливо выдвинулся в долгий путь. Ему откровенно претило любое даже малейшее упоминание Капели, а от её нового такого бестолкового и мерзкого имени тошнило как от прогнившей под палящим летним солнцем больной мыши или столь излюбленной речными и воняющей водорослями рыбы, поэтому жужжащие назойливым комаром разговоры шагающей рядом пустобрёхи крупными каплями уже давно копящейся на трёхцветку неуёмной злости сливались в единый кипящий чан. — Такую, как она, с котами связывает лишь одно – очень уж ей нравится, когда её вдалбливают в землю самцы посильнее. Не удивлюсь, если она уже под половиной городской падали побывала.

Ромашка театрально вздохнул, и Стрелокрыл легонько ткнул его локтем под рёбра:

- Считай, я спас сердечко этой несчастной, она и не подозревала, какая участь её ждёт! - впрочем, чья бы корова мычала...

Кот и впрямь не был уверен, не бегают ли по полям да лесам маленькие Стрелокрыльчики, а даже если и так... ну, их можно поздравить разве что с хорошей наследственностью; должно быть, все красавцы писаные - в блудного папочку.

А если уж кто попадётся ему на пути в неподходящий момент - пусть пеняет на себя.

Вот как эта, например. Стрелокрыл, собственно, всерьёз не планировал ввязываться в драки, да и необходимости в этом никакой не было - они на ничейных землях да на птичьих правах здесь, вдали от родных смолистых сосен. Хотя и истовым патриотом кот никогда не являлся, а потому трижды бы подумал, напасть ли на нарушителя границы, встреться ему таковой. В разговоре можно получить куда как больше полезной информации или просто интересных новостей.

С Ромашкой же всё было более чем очевидно, у него только шерсть не дымилась от предвкушения скорой заварушки, и Стрелокрыл с невольным довольством отметил, что останавливать бывшего ученика и призывать к благоразумию в его непосредственные обязанности больше не входит - чай не маленький, а в такой же должности.

А одиночки словно напрашивались - взяли да и приблизились к их укрытию, не прерывая разговора, причём довольно напряжённого и агрессивного, судя по интонациям. Стрелокрыл навострил уши, ловя доносящиеся обрывки фраз, но они и ему ни о чём не сказали. Вблизи серый кот показался смутно знакомым, хотя запах его свидетельствовал об обратном; воитель замешкался, напрягая память. Ромашка же в своей фирменной манере избавил его от лишних сомнений, рыбкой вынырнув из куста и приземлившись точнёхонько на кошку, мигом сбив её с лап в снег.

→ бой ←

Громогласно чертыхнувшись сквозь зубы, Стрелокрыл последовал за шустрым напарником, взмыв в воздух с расчётом приземлиться на широкие плечи серого; нападение, что и говорить, получилось образцовым за счёт эффекта внезапности. Кот выпустил когти, пытаясь удержать равновесие, почувствовав под лапами мощные спинные мышцы одиночки; тому хватило пары мгновений, чтобы оценить ситуацию и с пугающей силой и ловкостью вывернуться из-под лап воителя. Кот клацнул зубами в воздухе, силясь уцепиться за пушистый загривок противника, но оказался сброшен на снег.

«Так, это оказалось не... ДА ЧТОБ ТЕБЯ!»

Не успев сгруппироваться, под мощным ударом Стрелокрыл опрокинулся в снег, от пришедшегося куда-то на плечо тарана расползалась тупая боль, которую кот со скрипом в зубах проигнорировал, рывком поднимаясь и едва успевая увернуться от сверкнувших белизной клыков кота, подло попытавшегося цапнуть его за переднюю лапу. Разъярённый, замахнулся когтями, целясь в округлую морду врага - мимолётно снова попыталось всплыть ощущение, что морда эта знакома; но обдумать времени не было, его когти нащупали лишь пустоту, а когти одиночки просвистели перед самым носом, аж усы затрепетали.

Яростно сверкнув глазами, Стрелокрыл змеёй метнулся вперёд, уже ощутимо желая сомкнуть наконец челюсти на шкуре противника, но тот снова увернулся, сразу же выбросив передние лапы в низкой подсечке, от которой - Стрелокрыла прям прострелило - все оруженосцы по неопытности всегда валятся в снег, как спелые яблочки.

«Воительские приёмы!»

Кровь бурлила в жилах, и хотя этот странный танец продолжался меньше минуты, время это растянулось в какую-то невероятно длинную и досадную до облысения череду изящных ходов, столь слаженных, будто они всю жизнь провели бок о бок в боях; после первого столкновения оба противника будто обросли невидимым защитным полем, не пропускающим атаки. Когти чесались от желания пройтись по живому телу, но мощная энергия и едва сдерживаемая сила серого незнакомца вызывала у Стрелокрыла внутренний трепет - он с предельной ясностью понимал, что готов пожертвовать своим азартом битвы, лишь бы не попасть под увесистый удар когтями, от которого долго придётся отходить. Лишь в последний момент он замешкался, за что был награждён увесистым ударом прямо по макухе, от которого отшатнулся, тряся головой, будто вылез из воды.

- Да лисье ж ты дерьмо! - в сердцах рявкнул кот, хлестнув себя хвостом по боку, и наконец прямо взглянул в глаза противнику, словив, видимо, от этой оплеухи долгожданное осознание. - А я тебя вспомнил!

Запал битвы ощутимо иссяк, и долгожданный разговор, с которого надо было начать, ознаменовал окончание этого бесплодного махания лапами. Кот перевёл дух, всё ещё не расслабляя мышцы и не сводя глаз с одиночки.

- Да-да, вспомнил, - повторил он, растягивая губы в насмешливой улыбке. - Ты тот беглый ветряк.

Он не рисковал отвести взгляд от соперника, поэтому лишь надеялся, что от Ромашки не мокрое место осталось; краем глаза выцепил пёструю монохромную шерсть одиночки, расцвеченную пятнами крови - досталось, похоже, именно ей.

Отредактировано Стрелокрыл (02.03.2022 12:58:33)

[indent] Цинично в который уже раз фыркнув на вновь раздавшиеся со стороны незамолкающей юницы какие-то слова и попытки задеть его, поцепить на своих крохотные, такие бесполезные коготки изнутри и тем самым развести на чувства и эмоции, и на несколько быстротечных мгновений прикрыв потемневшие глаза едва подрагивающими от усталости веками, Янтарь удивительно стойко и почти даже терпеливо проигнорировал щебетания своей навязанной компании, и лишь мечущийся от одного впалого бока к другому толстый хвост с потрохами выдавал кипящую, жужжащую, вьющуюся вихрями и торнадо бурю чёрствой кошачьей души. Честь и преданность никогда не были для этого молодого кота даже обычными случайными знакомыми, которые могли бы отыскать своё законное место в его обледеневшем и насквозь пропитавшемся гнилью сердце, от чего подобные громогласные, но такие пустые и слишком прозрачные в своих мотивах и целях речи обычно почти не имели никакого эффекта, да и привычная серогривому вспыльчивость и импульсивность сейчас не поднимали своих голов после не самой приятной встречи с двумя сумрачными выскочками. Шипеть и плеваться своим уже впитавшимся в каждую шерстинку, каждую крошечную клеточку когда-то мускулистого и сильного, а сейчас позорно худощавого туловища ядом вокруг себя больше не было никакого желания, как, в общем-то, и продолжать возиться с этой наглой и совсем не контролирующей свой поганый язык городской пронырой, поэтому, единожды с очередной недоброй насмешкой оглянувшись на спутницу, так наивно лепечущую о  какой-то там силе бывшей ветряной подстилки, бродяга размеренно двинулся дальше в сторону вонючих троп Двуногих и высоченных холодных коробок.

[indent] — Знаешь, лучше бы и она там сдохла уже наконец, а то... — щекотливая тема совсем не хотела отпускать чувствительного к ней самца из своей железной хватки, вновь и вновь заставляя его возвращаться к ней также, как и сейчас, но вдруг раздавшийся чуть позади шум, а после и мелькнувшее совсем рядом серо-белое пятно быстро заткнули бывшего воителя. —  Гнилые крысы!

[indent] Эти громкие, далеко не самые добродушные и дружелюбные слова были последним донёсшимся из враз оскалившейся и наполнившейся вязкой слюной пасти одиночки, на чью широкую спину с глухим ударом приземлилась чья-то стройная, но заметно натренированная фигура. Юница, как успел случайно заметить Янтарь прежде, чем наконец окончательно вовлечься в начавшуюся неожиданно уже вторую за этот долгий день драку, тоже сцепилась с каким-то палевым котишкой, от которого, как и от его выбравшего добычу покрупнее напарника, за версту несло болотами и хвоей, но давать ей шансов хоть на малейшую победу серый не собирался – он был уверен в том, что против племенных ей не выстоять. Явным для прирождённого бойца, пусть и до ненависти обидным и раздражающим,  было, правда, и то, что во второй раз выжать из себя нечто достойное и действительно сильное у него уже вряд ли получится, от чего первобытная злость глухим рычанием заклокотала в глотке в тот самый момент, когда бродяга резко рванул вперед и в последний момент увернулся от клацнувших в стороне вражеских зубов. Адреналин вновь и вновь начинал накатывать на бывшего воителя своими неудержимыми, бессовестно и безвозвратно топящими в себе рьяными волнами и быстро застилать янтпрные глаза привычной и уже являющейся давней подругой кровожадностью, поэтому Янтарь уже через пару или тройку мгновений перестал следить и рационально оценивать происходящее и просто доверился собственным инстинктам, которые и привели его к вырванной зубами и когтями победе над Стрелокрылом.

[indent] — Собачонку свою бешеную изолируй от общества, — блаженно расплываясь в самодовольной ухмылке и секундно оборачиваясь на пригвоздившего малолунную слабачку к утоптанному и перепачканному свежей кровью холодному снегу палевого юнца, рвано бросил серый своему недавнему оппоненту и после тяжело выдохнул. — Хорошо, что у тебя хоть мозги немного работают, а то дерёшься ты хуже слепого и хромого кролика, Стрелокрыл. Совсем жаб обожрались, раз за границу нос показали?

По морде Янтаря расплылась такая улыбочка, что у Стрелокрыла тут же снова зачесались когти её немедленно соскрести, а вылетевшие из пасти бывшего племенного издевательские слова так и вовсе укрепили его в этом намерении.

Бешеная собачонка, аки чёртик из табакерки, материализовалась рядом с видом и впрямь не совсем адекватным; Стрелокрыл даже выпустил Янтаря из поля зрения ненадолго, чтобы окинуть взглядом сверху донизу Ромашку, залитого кровью и с безумным выражением морды, вызывающем смутное желание развернуться и бежать немедленно и так далеко, как позволит физическая подготовка.

- Очень лестно, что моё имя сохранилось в твоей памяти, - нежно протянул воитель, вновь поворачивая голову к Янтарю, потому как ему самому от Ромашки, слава Звёздам, бежать не нужно; тот как раз намеренно перевирал имя серого одиночки, вызвав тем невольную улыбку у Стрелокрыла - чёрт возьми, они даже мыслят в едином русле, как страшно жить.

Сказать честно, этот пушистый наглец сам напрашивался. Ну кто уже после драки сыплет оскорблениями? Когда коготь и клык всё уже решили, можно сесть рядышком, разделить пойманную добычу, поговорить за жизнь и разойтись друзьями - особенно когда твоя напарница лежит в луже собственной крови.

«Хорошо Ромашка натренировался на подстилках для старейшин, не зря его столько наказывали - теперь и котов в подстилки превращает».

Невзирая на напряжённость момента, Стрелокрыл ощутил гордость за бывшего ученика, сощурившись довольно, как под лучами слепящего солнца. На этот раз намерения парнишки не оказались для него неожиданностью, и поддержал он их со всей душой, а не по необходимости. Дело надо довести до конца и всех наглецов уму-разуму научить, он это усёк ещё со времён собственного ученичества, когда завоёвывал уважение среди других оруженосцев когтями - когда силу слов ещё не прочувствовал.

«Но с такими, как Янтарь, никакие слова не помогут».

Дав Ромашке первенство в атаке, сорвался с места следом и подлетел к уже опрокинутому на снег коту, с замаха ударяя когтями по морде, куда достал - в глаза ли, в скулу, не разобрался, брызнувшая из царапин кровь оросила снег.

- Что ж ты на лапах-то не держишься?! - подколов на тему того, что и в первый раз начал драку с удачного нападения, самец отскочил в сторону, не оставаясь на месте ни секунды, чтобы не стать лёгкой мишенью, и, припомнив намерение Янтаря кусануть его за лапу, с мстительным удовольствием ответил тем же, наконец, наконец-то пустив в ход зубы!

Всё происходило слишком быстро, и сжать челюсти как следует он не успел - хоть и не в силах подняться под двойным напором, Янтарь продолжал оставаться потенциально опасным, и оказаться в захвате под ударами задних лап Стрелокрылу хотелось меньше всего, поэтому, уворачиваясь от замахов, он цапанул врага за ухо, прокусив мягкий бархат и почувствовав выступившую на язык солоноватую кровь.

Ах как приободрился Стрелокрыл, едва Ромашка, целехонький и здоровый, поравнялся с ним. Теперь, когда перевес сил был однозначен, трепаться совсем не хотелось. Хотелось добить. Ведь Янтарь явно страх потерял, а век бесстрашных изгнанников короток. Тем более, если они ошиваются близ родного клана.
Глупый, глупый ветряк. Ну кто дерзит отмороженным утыркам, которые и напали-то без повода?
Вернее, не утыркам, а бравым воителям, что ходят-отпугивают одиночек от территорий племен, а сейчас так вовсе благородно вершат самосуд над предателем. Сплошные честь, доблесть, отвага... При надобности даже выяснится, что напали странники вообще сами, но это потом.
Первая же атака сбила врага с лап, серый кот опрокинулся навзничь, и Ромашка принялся мутузить открывшийся живот, пока Стрелокрыл драл Янтаря клыками.
Палевый не помнил, как переключился на шею противника, но вот серый стоит, пошатываясь, весь в крови, с раненым горлом, а сумрачные продолжают теснить его, надвигаясь.
Ситуация ужасная. Для Янтаря. Стрелокрыл и Ромашка же веселились, тем более — младший. Шутка ли, две победы подряд? Кому угодно голову вскружит.
Особенно теперь, когда одиночка ну совершенно умилительно брызжет оскорблениями, вырывая себе могилу...
"Пора," — мелькнуло на задворках сознания. Сердце забило в ушах.
Ромашка внезапно посерьезнел. Безумный огонек в глазах потух, шерсть разгладилась.
Воин решался на убийство, а убивать ему еще не приходилось, и эта мысль отрезвила его.
Но отступать было поздно.
— Что, бродяга, готов умереть? Я бы сжалился в первый и последний раз, будь ты хоть кому-то нужен, но кому нужен такой грязноротый беглец? — Ромашка вдруг вспомнил о кошечке, с которой Янтарь пришел. Их разговора палевый тогда не разобрал, только слышал напряженные интонации и особенно надменный голосок изгнанника. В общем, уж она-то точно бедолагу от смерти не спасет, но ради приличия Ромашка обратился к малявке: — Эй, крольчонок, ты будешь по нему скучать? Слышишь меня? Да, слышишь, я вижу. Так вот, ты будешь скучать по этому уроду? Отвечай "да" или "нет", и быстрее. Ждать не буду.
Когти взрыли трескучий снег. Действительно ли воин решится убить?..
Ромашка уже представлял, как впивается клыками в шею Янтаря, пока тот беспомощно таращится вокруг. А перед глазами его проносится вся жизнь, недолгая и бесславная, за которую этот придурок скопил куда больше врагов, чем друзей.

Стрелокрыл выдохнул с присвистом сквозь сжатые зубы и наконец расслабил сведённые от напряжения мышцы. Теперь на этой крохотной уютной полянке, обагренной кровью, двум сумрачным воителям ничего не угрожало. Теперь-то уж точно. Совсем. Железно.

Боевой азарт ещё не отпускал, заставляя стоять на цыпочках и воинственно топорщить загривок - от того, как они теснили Янтаря, а он отступал, внутри что-то распалялось - словно когда стоишь перед загнанной добычей, чуть ли не слыша её бешеное сердцебиение, заглядывая в глаза и видя там ясное осознание близости собственного конца.

Ромашка тоже был на взводе, ещё сильнее, чем сам Стрелокрыл - и завершать это парное свидание на мирной ноте явно не планировал. Останавливать его никаких резонов не было - бело-серый даже прикинул в уме, но пришёл к выводу, что ни ему, ни племени будет не горячо не холодно от того, выживет Янтарь или умрёт. Одиночки даже не смогут скооперироваться и отомстить за смерть собрата, чья изодранная шкура напиталась запахами племенных - они не способны кооперироваться в принципе, ведь именно с этой мыслью Стрелокрыл, помнится, вышел на полянку - словно сто лет прошло с тех пор, а не каких-то пять минут. Да и кому вообще есть дело до беглого ветряка? Со своим дивным характером едва ли он успел обзавестись друзьями, даже со спутницей своей и то ругался.

Стряхнув боевое оцепенение, кот опустил тощую пятую точку в снег, заботливо проверив, чтобы там не оказалось чьей-нибудь крови, и, лизнув лапу, пригладил шерсть на морде - ох, она тоже была перепачкана, умыванию придётся посвятить прилично времени. Он хорошо знал, что бывший ученик ещё нигде и никогда не имел возможности лишить жизни другого кота, не говоря уж о том, чтобы осуществить сие деяние, поэтому понаблюдать за его первым опытом было любопытно - это ведь куда сложнее, чем перегрызть горло куропатке... Бросил взгляд на вторую одиночку и с лёгким недовольством подумал, что и с ней придётся разобраться - чтобы не растрепала о произошедшем. Стрелокрыл облизнулся, смерив кошку взглядом; она еле на лапах держалась и приподнялась лишь для того, чтобы снова рухнуть, на этот раз поближе к Янтарю. Мысль о необходимости добить её на удивление не вызвала мандража - это было даже гуманно в какой-то мере.

Плавным и незаметным движением снявшись с места, кот мягко обошёл Ромашку и склонился над Китой, одну лапу поставив ей на лопатки - туда, где ран не было; не хотелось причинять ей дополнительную боль, Стрелокрыл собирался сделать всё быстро. Усы дрогнули в оскале, и он наклонился, пощекотав ими изодранные в клочья уши без пяти минут умирающей, и благодаря этому не без труда расслышал сорвавшееся с её губ слово.

«Что, простите?»

Воитель недоумённо вскинул брови, перевёл взгляд на Янтаря, невольно оценивая сходство - и категорически не находя его, затем обменялся взглядами с Ромашкой по типу "ты тоже это слышал?!"

- Ну... - протянул, выпрямляясь, но лапу пока не убирая, - значит, обознался, не моя это дочь. Можешь ухлестнуть за ней напоследок, - криво улыбнулся напарнику, - только пока ещё живая, чтоб без извращений всяких.

♠

Отредактировано Стрелокрыл (14.03.2022 13:52:58)

Сказано — "да" или "нет". Вот что она творит, зачем поднимается, вся дрожащая? Еще и оскорбляет. Снова. Уже побежденная. Выглядит ничтожно. Конечно, стоило предположить подобное развитие событий: если ты избиваешь кого-то до полусмерти, то этот кто-то может не захотеть играть по твоим правилам. Ромашка и предположил бы, что отвага да слабоумие возьмут свое, дерись он с воителем, но от одиночки... Тут кот изумился.
От беспомощной же атаки Ромашка легко увернулся. Впрочем, "увернулся" — слишком сильное слово. Просто отошел вовремя, и Кита грохнулась рядом с изгнанником. Картина трогательная, хоть воитель ею не проникся. Пусть бы Янтаря ждали дома аж пятнадцать милейших котяточек, серый бродяга — враг. В прошлом он тоже оставлял желать лучшего, а уж теперь, покинув племя добровольно...
Однако Ромашка задумался. Видите ли, он дал Ките право голоса, и одиночка им воспользовалась. Ее поступок был красноречивее любого "да". Значит, Янтарь кому-то нужен: как минимум, своей внезапной дочери, с которой только что перебранивался.
Моральный компас рыжего воителя позволял нападать исподтишка, драть беспомощных, но если ты дал слово, то обязан его держать. На этом столпе зиждились остатки благородия Ромашки: даже пагубное влияние Стрелокрыла не отучило кота выполнять обещанное.
Сам же серо-белый уже шел разбираться с Китой. Ему было абсолютно все равно на какие-то там слова, пару секунд назад данные Ромашкой, ведь сам он ни в чем не клялся. Да и если бы клялся...
В общем, не у того кота Янтарь выпрашивал помилование. Стрелокрыл мог кончить жизни обоих прямо здесь, ему-то все равно на статус убийцы. Тем более, что обойдётся без свидетелей, кроме верного ученика. Ромашка же иной случай — он без зазрения совести пришил бы изгнанника, но зачем трогать малявку?
"Ею даже племя не накормишь, суховата," — кот подошёл к Стрелокрылу, пока тот примеривался, как получше бедняжке шею надкусить. Рыжий хвост коснулся серого бока.
Дескать, послушай...
Прежде, чем палевый открыл рот, заговорил Янтарь, причем заговорил он подробно, самоуверенно.
"Да кто тебя спрашивал?!"
У Ромашки глаза от раздражения закатились. Серый мощно ударился о землю, иначе происходящее не объяснить! Забылся. Возомнил о себе многовато. Как часто жизнь должна бросать его через прогиб, чтоб тот наконец пришел в чувства?
Напрочь позабыв о Ките, воин резко шлепнул Янтаря по той самой лапе, которой тот осмелился коснуться Стрелокрыла.
Грязь.
Падаль.
— Ошибаешься, — показав клыки, сказал Ромашка. Шерсть на загривке опять встопорщилась. Ох, полоснуть бы эту мерзкую рожу!.. Да нельзя. — Убить тебя — это все равно, что убить лису или шавку. Воинский Закон не защищает безмозглых вредителей. Комета нас только похвалит, если мы принесем ей шкуру, — Ромашка смерил кота быстрым взглядом, подбирая наиболее приличное выражение, — предателя.
"Учить нас тут вздумал, когда сам — злостный нарушитель. На собственную же соплеменницу напал, а теперь считает, что уж нас-то, дурачков, за нос проведёт, разжалобит!"
Но Кита смерти действительно не заслуживала. Пока.
Ромашка шагнул вбок, подталкивая плечом Стрелокрыла, чтобы встать ровно между ним и одиночками. Теперь малявка оказалась в безопасности. Условной.
Глазами палевый буравил изгнанника, надеясь вызвать у того зачатки стыда, страха... Пусто.
Воитель пожалел, что не умеет плеваться. А потом — заметил в янтарном отражении себя, до сих пор вымазанного кровью, и понял, что пора заканчивать.
— Ты ничтожен. Мерзок. И умрешь в муках... — Ромашка подался вперед, когти взрыли снег, — ...если мы еще хоть раз встретимся.
Сразу после этих слов палевый резко отстранился. Переглянулся со Стрелокрылом, ища поддержку. Или понимание. Но куда быстрей воитель смекнул, что небо темнеет от дождевых туч, надвигающихся с запада.
Он вдруг вспомнил рассказы старейшин, где Звездное племя закрывало черными облаками солнце, если было чем-то недовольно. Ромашковое поле находилось как раз неподалеку от Лунного камня...
Этих совпадений хватило, чтоб по загривку воина пробежали мурашки. Холодный ветер, конечно, тоже сыграл роль, и в следующий же миг Ромашка направился домой, щелкнув Янтаря хвостом по носу на прощание. Больше он к одиночкам не поворачивался, изгнанник с его предполагаемой дочкой словно перестали существовать для палевого.
Он отдал их на милость Стрелокрылу. Пусть убьет обоих. Пусть помилует. Всё равно. Главное обогнать дождь, иначе промокнет до ниточки под открытым небом. В Голые-то Деревья. Хоть те постепенно сменялись тёплым сезоном.
Лишь когда Янтарь с Китой остались далеко позади, а Стрелокрыл нагнал своего ученика, Ромашка наконец боднул наставника головой и замурчал, посмеиваясь:
— Слушай, вот ты порой сказанешь, конечно... Отыметь полудохлую кошку на глазах ее отца! Чуть прям там не прыснул, шуточка что надо. Ну, ты же шутил, да?..

→ Лагерь племени Теней, завтра, патруль

Грани реальности размывались, и древо воспоминаний все глубже тянуло ветви наружу. Единственное, что оставалось хоть каплю настоящим, - саднящая локальная боль. И к ней столь же неожиданно присоединилось жуткое давление, впечатывающее слабую кошку в землю. Смеющиеся глаза врага полыхнули пред ее мордой, и серо-белая дернулась в попытке освободиться от ноши.

Да кому нужна твоя дружба, - звонкий голос Бурки пронесся над ней как наяву, Кита беспомощно и тихо зашипела на образ предателя. Приплюснутая насмехающаяся морда пощекотала ее своими усами, а слова вгрызались в шкуру собачьими клыками, рвущими и оставляющими глубокие раны: - Наивняк! Мелкая несчастная мышь.
Она видела эту противную морду в последний раз, мелькнувшую ядовитым самодовольством с забора. Он сбежал, оставив ее наедине со своими страхами - сворой голодных собак.
Размытый образ предателя размылся, и кошка моргнула в попытках совладать со своим зрением. И только пуще захотелось распушить шерсть на вторую ядовитую мордашку - палевую с полосами, смеющуюся, брызжущую слюной и словами.

Резко стало легче дышать, и кошка жадно вдохнула воздух в легкие. Сил подняться или открыть глаза не было, но слабые уходящие запахи давали понять, что опасность миновала. Хвост слабо приник ближе к телу, и Кита потеряла сознание окончательно.

В себя пришла уже от холода и горьких запахов вокруг. От поверхности так и отдавало леденящим морозом, и Клякса поежилась. Не сразу вернулось самоощущение и уж тем более не сразу начало доходить, что холод может быть опасен. Но пары секунд хватило, на то чтобы резко вдохнуть и распахнуть глаза, подорвавшись с пола клетки Двуногих. Она слышала по рассказам об этом месте, но вот оказалась тут сама в первые. Загривок уже не жгло так сильно, зато вот ухо еще как.
Едва позволило время и Двуногие, отвлекшиеся на свои какие-то дела, как серо-белая выскочила наружу (повезло, что на тот момент ее выпустили из клетки). Хоть и неприятно, но это время дало ранам чуть-чуть затянуться. Как она очутилась тут - оставалось загадкой. Но по крайней мере, живая.
А вот с обидчиками.. она еще найдет способ поквитаться, от одного только воспоминания колошматило от бешенства. А пока стоило найти Кирино и проверить, что изменилось в городе.

закрытие разрыва -

Отредактировано Кита (27.04.2022 22:22:44)