Косолапка совершенно страдальчески вздохнула и растянулась на своей подстилке, провожая взглядом силуэт удаляющегося целителя. Его наказ был строг - сидеть здесь (желательно лёжа) и даже не рыпаться наружу. Он-де сам принесёт и поесть, и попить, и мамку приведёт, и чего ей только не захочется. Косолапка была уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что ждать от него ничего, кроме увесистого пенделя - если она всё-таки осмелиться показать нос снаружи - не приходилось. Потому приходилось изображать вселенские мучения, хотя ничего, кроме жирненькой мышки ей не хотелось бы сейчас увидеть у своих лап. И то мечтать о таком подарке судьбы не приходилось - за стенами палатки вьюжила и морозила самая холодная пора Голых Деревьев.
Она перевалилась набок, и глазам представилась прекрасная картина - выщербленная каменная стена. По маленькому слабому тельцу прошлась крупная дрожь, и она постаралсь потуже сплести свой клубок из конечностей. Несмотря на стужу, палатка была пуста, и никто кроме Косолапки не сотрясал целительское логово оглушительными приступами теребящего горло кашля. Целитель сказал, что и она могла бы избежать этой участи, если б по дурости не употребила уже подпорченное нечто биологического происхождения, найденное на грязном месте. Последствием стали, разумеется, жгучее несварение, бессонные ночи, боли в животе, слабость и как итоге - вот это вот всё...
В общем, ощущения были не из приятных, и теперь Косолапка чувствовала себя весьма паршиво как физически, так и душевно. На своё счастье, она доселе никогда не отличалась особыми аналитическими способностями, так что как минимум не рисковала провести ближайшие одинокие часы, хлеща саму себя кнутом самокритики. «Ну да а чего б я делала, если б не здесь лежала? Лежала б в детской. Вот и правда, разница-то!»