Его состояние менялось так же быстро и неуловимо, как каскады туч застилали лунное светило, погружая пространство в непроглядную тьму и одновременно темнели бурные потоки мыслей в лобастой голове. Видя в глазах взбудораженных соплеменников отражение собственных опасений, невольно поддаваясь всеобщим волнениям, Тайфун чувствовал, как шевелится шерсть на лопатках и как ему самому нестерпимо хочется выпустить когти. Однако уверенный глас предводителя и общая манера подачи информации, из чего удалось выяснить о нейтральной позиции речного лидера, внесли немного спокойствия в разгоряченный ум, и былое настроение практически поблекло в памяти. В действительности у них были задачи важнее, и самостоятельная отлучка двух учеников лишний раз это доказала, подтверждая омрачившими грубый профиль складками недовольства — увлёкшись разговором с Ласточкой, он не проконтролировал очевидное: молодняк не должен был покидать лагерь ночью.

— Оставайтесь здесь, я разберусь, — он осек инициативу соплеменниц, подрываясь с места и вызываясь идти в одиночку. Тайфун не хотел и в мыслях допускать последствий своей неосмотрительности, а потому намеревался исправлять ситуацию  собственноручно, тем более что вновь ощущал острую потребность в деятельности. Так было проще переваривать воздействие любых внешних раздражителей и внутреннюю дисгармонию.

Едва возникшее чувство контроля сменилось раздражением, в нос ударил едкий запах, и он обернулся, напрягая мышцы, когда на периферии промелькнули несколько кошачьих фигур, а чужой голос коснулся ушей.

— Только запах? — глухим басом осведомился он, вычленив долю сухих фактов из сбивчивых речей. Опалённая уже была рядом, так же интересуясь причинами отсутствия, и Тайфун остановился напротив, интуитивно цепляя глазами черты крапчатой мордашки: кажется, это тоже вошло в привычку. — полагаю, выяснять причину столь острой необходимости пополнять запасы ночью, в одиночку, не имеет смысла, — он оценивающе прищурился, досконально осматривая каждого и убеждаясь в отсутствии видимых телесных повреждений (?). Трясущиеся лапы Оленехвоста весьма красноречиво обличали его состояние — внутренний голос подсказывал, что оба не договаривают. 

— Стало быть, вы его не видели? — уже с явным нажимом  говорил он, — где это произошло? — заявляться с таким докладом было действительно смело: меньше всего сейчас им была нужна проблема в виде слоняющегося близ лагеря барсука. На преддверие холодов  вся лесная живность заметно активизировалась, пополняя запасы и готовясь к спячке — борьба за любой кусок ценного ресурса ожесточалась не только между племенами.

—  Отправляйся спать, — с небрежной озабоченностью, между тем бросил Тайфун, едва взглянув на Опалённую. Была ли то искренняя забота, или желание избавить себя от чертова наваждения пары зелёных глаз и постоянно сопровождаемого чувства скованности рядом с соплеменницей — он не знал, но считал, что так будет лучше для неё. Или для тебя? — мы решим эту проблему, — решительно добавил.

Отредактировано Тайфун (16.10.2018 18:13:16)

Куница всем сердцем надеялась, что Солнцезвёзду дадут отоспаться эту ночь. По крайней мере до рассвета. Молодая кошка медленно кивнула, бросив тоскливый взгляд в след, прежде чем обернуться к оставшимся котам на этой поляне.
- Не будите его по пустякам, - негромко произнесла Куница с надеждой на понимание соплеменников, - хотя бы до рассвета.
Не без усталости, Куница обронила долгий выдох, глядя вслед продвигающемуся в сторону выхода патрулю. Куница, наконец, собралась с духом, для того, чтобы признаться самой себе в долгом уважении: не каждый раз ведёт себя кошка, когда на кону стоит много жизней. Но неужели Куницу смог успокоить ровный и уверенный в себе голос грозового предводителя? Кошка не знала и, если честно, знать не хотела. Она точно была уверена только в одном: Солнцезвёзд и отряд вернулись целыми и невредимыми. А касательно Совета кошка завтра ещё поговорит с Солнцезвёздом. Или сегодня с Орехом.

Она была уверена, что коты и сами устали после такого... яркого Совета, из-за чего главная поляна очень скоро останется пуста. Поэтому Куница, у которой сна не было и в глазу, а вот усталости навалился целый груз, медленно покачивая кончиком хвоста подошла к Ореху, по-дружески лизнув того в край уха. У Куницы, пожалуй, ко всем и во всех движениях читалась нежность, забота и ласка. Вот только некоторым она чаще всего побаивалась её выставлять напоказ. К счастью, Орех таким не был.
- Найдётся, - мяукнула Куница, присаживаясь рядом, - приятного аппетита, - у самой же воительницы в горле костью стояла возможность скорой войны. Эта буря, поднявшаяся так спонтанно, безусловно, не наводила никакого спокойствия и уверенности в завтрашнем дне.
Она бы попыталась поддержать Ореха, но сейчас правда не знала, как. Если бы это был её оруженосец, который среди ночи пропал из лагеря, она бы, пожалуй, места себе не находила. И для каждого наставника  оруженосец - это собственный котенок, за которого он несёт полную и всецелую ответственность.

- Мне кажется, я совсем не засну, - качнув головой произнесла Куница. Действительно, её мысли были сейчас достаточно далеко для того, чтобы думать о завтрашнем дне и сне, - боюсь, Солнцезвёзд разозлится, если весь завтрашний день я буду как лягушка из-за того, что ночью и глаза не сомкнула. Можешь... дать мне чего-то, что поможет заснуть?
Даже это, пожалуй, было больше предлогом: она надеялась, что после того, как найдут Бабочку, Орех сможет рассказать ей, что же в действительности было на Совете. Слишком хорошо Куница знала Солнцезвёзда, чтобы верить в эту максимальную нейтральность подачи. Всё это, чтобы не волновать котов. И тебя в том числе, мышеголовая. Иногда эта деланная забота о племени порядком бесила. Почему нельзя сказать всё сразу и прямо? Как отодрать давно присохшую повязку из паутины.

- Что они там столпились? - хмыкнула Куница, глядя на Ореха, - пойдём.
Идти далеко не пришлось: кремовые шкурки котов были видны издалека, а мысленно Куница шумно выдохнула. Это было облегчения.
  - Видишь, нашлась. А ты переживал, - глядя на то, как Тайфун отчитывает оруженосцев, Куница тряхнула головой, - тебе бы забрать Бабочку отсюда, пока Тайфун её не съел с потрохами.
Кошка скосила глаза на Мышелапую, которой по счастливой случайности всё же не пришлось идти на поиски поразительным образом пропавших соплеменников.
- Марш спать, - обращаясь одновременно и к оруженосцу Солнцезвёзда, и к Опалённой, на которую следом кинула Куница красноречивый, полный смешинок, взгляд, Куница кивнула Тайфуну. Кот был склонен к тому, чтобы не применять традиционные методы, да и его жестокости даже в обращении со своими оруженосцами было не занимать. Иногда это, пожалуй, было даже полезно. Но скорее всего не сейчас.
- Расскажешь с утра все Солнцезвёзду? - на этот раз обращаясь к Тайфуну, задала вопрос Куница.

[indent] Тайфун намеревается отправиться в патруль один, игнорирую уже составленную группу - Опалённая закатывает глаза и вздыхает. Молча поднимается с земли, раздражённо бьёт хвостом себя по боку: откуда этот тупой героизм? Она не собиралась спрашивать разрешения, как не собиралась и предлагать свою помощь; просто высказала факт, и слушать возражения не собиралась. Тем более от него.
[indent] - Правда думаешь, что в одиночку уйти разумно? - ответ её и не волновал толком: если он уйдёт - она последует за ним. Не потому, что очень рвётся составить ему компанию [не потому ли?], и уж точно не потому, что сомневалась в его силе_умениях, но если на территории Грозового племени в самом деле забрёл барсук, одного воителя, пусть даже и столь массивного, может быть недостаточно. И Тайфун сам должен был это прекрасно понимать. Для гордости было не время. Как и для внутренних треволнений. Где-то со стороны слышится голос Мышелапой: Опалённая недовольно сверкает глазами и хмурится чуть больше обычного - она, конечно, отчасти права, но сдаётся начала забывать об уважении по отношению к старшим, но здесь Тайфун наверняка разберётся и без посторонней помощи.
[indent] Оленехвост дрожит, Бабочка - заметно мнётся // оба явно нервничают. Голос молодой целительницы звучит ровно и практически спокойно, давая понять, что ничего критичного не случилось, но бегающие глаза и общий внешний вид говорил совсем об обратном, и это не скрылось от пытливого взгляда. Опалённая терпеливо выслушивает оправдания, складывает в голове два и два, и приходит к вполне очевидному выводу, что всё было не совсем так [совсем не так].
[indent] Она окидывает взглядом Оленехвоста - проскальзывает по его шкуре, всему телу, и где-то на подступе к глотке подавляет смешок, обходясь сведёнными бровями и лёгким прищуром; хорошая попытка, но недостаточно. Тайфун, кажется, тоже это заметил, и попытался вывести учеников на чистую воду весьма прямолинейным способом, и усмешка с каким-то интересом застряла внутри, так и не вырвавшись наружу. Ничего другого от него она и не ожидала.
[indent] Пёстрая чуть вскидывает подбородок: взгляд то и дело скачет с одного соплеменника на другого, осматривает их с лап до хвоста и подмечает несколько несущественных деталей; несущественных достаточно, чтобы уловить в словах Бабочки ложь. Но они целы, а это главное, и надо ли придавать этому инциденту огласку? Едва ли. Не когда им всем нужен был отдых.
[indent] - Хорошо, что вы целы, но в следующий раз не покидайте лагерь без кого-то из воинов, тем более ночью, - беззлобно, но строго пролепетала воительница, расслабляя напряжённые мышцы. Слишком насыщенный день. Она делает несколько шагов навстречу, склоняет голову и добавляет уже намного тише: - будем считать, что вам просто повезло, - причин для паники не было, а значит и беспокоить Солнцезвёзда не стоило: как сказал Тайфун, они справятся сами. - если на наших землях появился барсук, нужно это проверить. Нельзя допустить, чтобы он заявился в лагерь, - отвечает твёрдо, но здравый смысл [и вся телесность] всё же говорит о том, что ей правда стоит отдохнуть, и в этот раз она даже не пытается настоять на своём. Кивает подошедшему Чащобнику, встречается со взглядом янтарных глаз бурого воителя и почти сразу же отводит его в сторону, дёрнув ухом. Пф. - будет лучше, если ты пойдёшь не один, - так будет спокойнее, - интересно, с каких пор?
[indent] После этих слов, наконец, оборачивается к бывшему наставнику, примяв лапами листву.
[indent] - Слишком многие сумрачные бросились на защиту предводительницы во время спора, - ровно начинает она. - каждый стремился доказать собственную правоту, и убедить в ней остальных. Комета говорила, что мы стали провокаторами, рассказав о стычке, а Солнцезвёзд защищал честь нашего племени, объясняя ситуацию, - лёгкая улыбка коснулась губ, и Опалённая повернула голову на чёрного кота. - но у кого-то, видимо, мозгов не больше, чем у лягушки, так что разумеется Комета отказалась верить, что наш патруль только защищался. В любом случае, я ведь там не была, и не знаю как всё было на самом деле, но безоговорочно верю всему, что услышала от вас. И Звездопад, кажется, тоже придерживается нашей стороны, так что теперь у нас может появиться союзник. Вот только все эти распри явно пришлись предкам не по душе, - воительница сладко зевнула, облизывая губы. - думаю точную причину мы сможем узнать уже после ночи половины луны.
[indent] [ если вообще узнаем. ]

Нет, все же он по праву гордился своей ученицей! Опалённая излагала ясно и коротко, притом ровно и не без подробностей, умудряясь их в свой краткий рассказ в достаточном количестве уместить. Чащобник внимательно слушал воительницу, понимая, что его ожидания касательно возможного прохождения Совета оправдались... Но этому он был не рад. Кто же обрадуется вероятной войне? Есть и кровожадные воины, но должны же они быть благоразумными!
— Спасибо за рассказ, — он склонил голову, улыбнувшись черно-рыжей.
Племя постепенно расходилось спать. Пусть и взбудораженные произошедшим, они все были обычными живыми котами, уставшими за долгий день и не менее долгую ночь. Стоило ли ложиться спать самому Чащобнику сейчас? И да, и нет. Он все еще обдумывал эту возможность где-то на закорках сознания. Все же основные мысли были о Совете да о стычках.
— До ночи половины луны еще нужно дожить, — довольно резко ответил кот на последнюю фразу Опалённой. — Целителям придется постараться и истолковать все увиденное верно.
Иногда он жалел, что не стал целителем и не может разговаривать с предками, вера в которых была столь сильна. Это вызывало бурные сожаления в его душе, и настроение черного кота в подобные моменты стремительно портилось. Однако он также осознавал, что нечистокровный приблуда, коим считал себя воин, не достоин занимать столь почетную и важную должность в племени — и нести слово предков. Он всего лишь исполнитель в их лапах, а вовсе не пророк. Обычный среди обычных, и не имеет никакого права даже мыслить о подобном величии.
— Не хочешь отправиться спать? Ночь была тяжелой, — устало выдохнув, поинтересовался у воительницы он, когда рядом плюхнулась черно-белая фигура Ласточки.
— Чертовщина какая-то творится, — фыркнула та, и кот тут же нахмурился в ответ на сказанное.
— Не поминай духов Темного леса почем зря, — недовольно взглянув сначала на воительницу, потом на темное, затянутое облаками небо, проворчал Чащобник.
За словами надо было следить — и если о Звездных предках говорить можно было в любой ситуации, лишь бы не поносить их грязью и ересью, то накликать беду, упоминая Темный лес и обитавших там существ. Пожалуй, больше всего на свете черный боялся именно попасть туда и не спасти свою душу — и потому так реагировал на любое упоминание. Болезненно и резко. Острого языка Ласточки он не боялся, будучи сейчас слишком уставшим, чтобы реагировать на подначки в его сторону.
Воин выдохнул, сильно зажмурив глаза и проморгавшись как следует. Под веки словно насыпали песка, хотя зевать и прилечь не хотелось. Он твердо вознамерился отправиться с утренним патрулем на проверку того барсучьего запаха, что был обнаружен Бабочкой и Оленехвостом. Поохотиться на обратном пути, поесть наконец немного — а там можно будет и прилечь ненадолго, чтобы восстановить силы. Каким бы ответственным и серьезным по отношению к своим обязанностям воина Чащобник ни был, он все же понимал, что от обессиленного и изможденного бессонницей воина мало толку.
— Отправишься утром в барсучий патруль? — довольно равнодушно поинтересовался у Ласточки, сквозь полуприкрытые глаза глядя куда-то в сторону, на воинскую палатку. Взгляд не хотелось фокусировать на чем-то конкретном.

В лагере началась возня. Точно такое же состояние было у мыслей Ореха. Целитель беспокоился. Беспокоился, кажется, сильнее, чем за собственную репутацию. Черт знает этих зверей, Двуногих, Сумрачных. Что там за стенами лагеря по ночам происходит? Ведь даже патрули ночью не высылают. Не просто же так! Черно-белый обеспокоенно заходил туда-сюда возле выхода из лагеря. Очень вовремя подоспела Соль, пытаясь успокоить брата и кидая ему под лапы мышь. Орех поспешно замотал головой.
- Не хочу сейчас есть, - протараторил целитель, - Бабочка сейчас где-то там, в лес, ночью. Понимаешь, Соль? С Оленехвостом, за которым все еще глаз да глаз! - Солнцезвезд попросил Ласточку и Мышелапую отправиться на поиски Бабочки. Орех и сам было хотел вызваться идти с ними, но спасовал. Страх подкатил к горлу и он осознал, что лишь больше бед натворит, нежели поможет в поисках.
- Поешь, тебе нужно набраться сил.
Орех услышал мягкий голос Опаленной и пристыженно прижал уши к затылку. В самом деле. Ему тут стараются сделать как лучше, поддерживают. Хватит отторгать чужую помощь. Орех коротко кивнул.
- Хорошо, - коротко отблагодарил Опаленную за заботу черно-белый худыш и на трясущихся лапах опустился к добыче. Впиваясь в холодное мясо клычками, он спешно отрывал кусок за куском и, практически не разжевывая, заглатывал суховатую дичь.
— Найдётся, приятного аппетита, - внезапный голос сбоку заставил Ореха повернуть голову. Куница. Теплое, практически материнское прикосновение к уху. Мышцы невольно расслабились.
- Очень на это надеюсь. Куница, как они не понимают? Ей десять лун всего лишь. Я ее буквально пару раз отдавал воинам на тренировке по защите. Не знает она ничего. А в лесу опасностей - за каждым кустом. Стоит только зазеваться - и нет тебя, - горячо зашептал Орех. Перед глазами пронеслась смерть матери. Лисья пасть, брызги крови, этот безнадежный, пустой взгляд. Смерть, одиночество, горе. Целителя нельзя было отнести к разряду паникеров, но к Бабочке он был привязан настолько сильно, что пережить ее болезнь, исчезновение или что еще похуже, казалось самым жутким испытанием в его жизни. Бабочка стала ему близкой, очень родной и дорогой кошкой в племени. Это его первая и, дай Звездное племя, последняя ученица. И потерять ее было равносильно потери матери.
Куница заговорила о бессоннице. Орех глубоко вдохнул и медленно выдохнул, подключая своего внутреннего врачевателя. Постаравшись привести себя в порядок, он тут же с заботой произнес:
- Конечно, сейчас, если ты не против, доем мышь и схожу за маковыми семенами, - "и Бабочку сейчас найдут, обязательно найдут."
— Твоя ученица — считай, твой оруженосец с особой программой. И ты не научил её самому простому: нельзя выходить из лагеря, особенно ночью, - Орех сморщился. Как-то жалобно глянув на Ласточку, он протянул.
- Да я разберу-у-усь как-нибудь сам, спасибо, - лишь бы поскорее отстала от него, отчитался Орех. Вообще, на Ласточку он был зол. Но сейчас еще этого не осознавал. Лишь слабые отпечатки в сознании корректировали ему общую картину, указывая на черно-белую воительницу, как на оставшуюся за главную в лагере.
"Это твоя вина и ничья больше."
Со входа в лагерь послышался посторонний звук. Орех тут же навострил уши и с замиранием сердца уставился на ежевичные заросли. Голубые глаза сверкнули прежде, чем Оленехвост появился в лагере. Следом за ним проскользнула Бабочка. Орех тут же подскочил и на всех парах подлетел к своей ученице. Ему было абсолютно без разницы, что там с ними приключилось. Главное одно - с ними все в порядке! Худое тело соприкоснулось с Бабочкой и целитель горячо положил подбородок на лопатки Бабочки, прижимаясь к ней всем телом.
- Ты в порядке? - Орех постепенно отлип от ученицы и осмотрел ее с лап до морды. Бабочка выглядела виноватой. Тут же бросив взгляд на Оленехвоста, целитель засуетился вокруг него, высматривая на предмет царапин или ушибов.
- ... почуяли запах барсука и решили вернуться. Мало ли что, - если бы Орех умел, он бы демонстративно свалился в обморок. Округлившиеся глаза выдавали истинное беспокойство за этих двоих. Орех задержал дыхание, медленно посчитал до пяти и выпустил воздух из легких .
"Они живы."
И это действительно грело душу. Тайфун тут же принялся  отчитывать свинтивших с лагеря учеников, а юная Мышелапая звонко подпевала за спинов воина. Орех обошел Бабочку сзади и поравнялся с ней плечами. Положив ей на спину свой хвост, он сильнее прижался к ее боку. Ему было необходимо чувствовать, как бьется ее сердце.
— Просто почуяли значит? Ну-ну. А чего вы тогда словно после тренировки всколоченные и от вас разве что не на поляне Четырех Деревьев барсуком тащит? - Орех смутился. Да, в действиях Оленехвоста и Бабочки действительно присутствовали грубые ошибки. Но...
- Я попрошу тебя быть вежливее к Бабочке. Она - будущая целительница нашего племени. И в ее лапах уже десятки кошачьих жизней, - вступился за свою ученице Орех. Посмотрев в глаза Тайфуну, Орех отступил на шаг назад, но все же высказал дельное предложение, - Пусть они отдохнут. Утром все и узнаем. Посмотри на них - ученики измотались и устали. Я не уверен, что они сейчас чем-то поспособствуют в решении данной проблемы. Оленехвост, если тебя действительно ничего не беспокоит, отправляйся спать. Куница? - черно-белый  взглянул на трехцветную кошку, молча приглашая ее к себе в палатку.
Хватит на сегодня напряженных разговоров. Уводя Бабочку с поляны, Орех то и дело оглядывался назад, на воителей.
- Где вы уже успели побывать? Я волновался, Бабочка. А если бы что-то случилось? - обеспокоенно негромко спрашивал ученицу целителя. От Куницы эти слова он особо и не скрывал. Перед ней он мог быть откровенным. Куница поймет.

палатка целителя

Вот о ком, о ком подумать, так это об Опалённой Оленехвост и забыл. Она напугала его до полусмерти, хотя изначально даже не пыталась. Голос, прозвучавший у кота прямо над ухом, заставил его судорожно ввалиться обратно в куст, пытаясь выровнять дыхание. Спокойнее, мышеголовый, это всего лишь Опалённая, а не барсук! И в отличие от барсука Опалённая явно не преследовала цели сожрать двух учеников, облизываясь и поглаживая живот.

Оленехвост с трудом откашлялся, поднимаясь на дрожащие -  Звездоцапов хвост! - от совершенно неожиданного испуга лапы, когда Опалённая прямо в лоб задаёт ещё один вопрос.
- Что случилось?
Благо здесь вступилась Бабочка, и Оленехвост всей душой задался вопросом, когда ей такие проказы сходили с лап в последний раз. Может, сжалятся? Всё-таки, ночь Совета, уставшие ученики, все дела... Ну, пожалуйста? Кот нервно сглотнул, активно закивав головой, как болванчик, на слова Бабочки. Нет, ну, а что ему ещё сказать? Ведь всё так и было... за исключением того, что на самом-то деле существовала ещё большущая проблема, такая как барсук. Которая чуть их обоих не сожрала. Пф. Мелочи жизни.

Кот, откровенно говоря, потерялся в чужих голосах, искренне пытаясь вставить свои пять копеек, но, видимо, воители настолько увлеклись отчитыванием учеников настолько, что каждый второй воитель норовил в очередной раз почихвостить их. Оленехвост весь сжался: его-то наставник не Орех, он не погладит его между ушек по головке, приговаривая, мол, как хорошо, что он вернулся. Уж лучше бы барсук сожрал. Благо, сейчас Оленехвост не видел Ежевику на поляне, а оттого судорожно выдохнул, стараясь не встречаться глазами со злющей, как та же барсучиха, Ласточкой, после чего воспользовался секундной заминкой, пока Орех забирал Бабочку из всего этого хаоса, и галопом метнулся в сторону палатки оруженосцев, и был таков. Он надеялся, что завтра с утра сможет хотя бы более-менее адекватно объяснить, что произошло. И одновременно надеялся, что Ежевика не придушит его по возвращению в лагерь: а то он мог.

→ палатка оруженосцев (номинально)

Отредактировано Оленехвост (17.10.2018 12:56:18)

— Следи за языком, Ласточка, — резко обернувшись к крапчатой кошке и уставившись на нее горящим, слишком уж вспыльчивым взглядом, черно-белая глубоко вдохнула: как бы то ни было, эту воительницу строптивица уважала и даже худо-бедно сдерживала свою горячность, — здесь не ты одна на нервах, но устраивать раскол внутри племени своим остроязычием не торопись.
- Посмотрела бы я, если бы на тебя, - она не удержалась, хоть и совершенно ненамеренно съязвила, - Солнцезвезд оставил лагерь, а тараканы в макушке нескольких оруженосцев привели их в лапы к барсуку. Да он же, - лапа в сторону уходящего Солнцезвезда ("не смотри на него, не смотри!", - содрал бы мою шкуру, постелил в палатке и хвастался бы всем, что завалил барсука! - переглядывая через плечо Чащобника, с нотками детской обиды в голосе промяукала черно-белая, бросая косой взгляд на целителя.
Ты можешь воспитать её лучше!
Что ж, лучше и правда спать. Поскольку веки действительно слипались, а ночное бдение, так напоминающее первую воинскую ночь, совершенно ей вымотало, Ласточка очень правдоподобно изобразила послушание старшей кошки, по пути примирительно боднув ее в пестрое плечо.
Редкий жест для непростого характера кошки.
Бросив еще один осуждающий, разочарованный взгляд на тощего врачевателя, черно-белая помотала головой в ответ своим мыслям и скрылась в полумраке палатки.

***

... и проспала почти до полудня.
Что и говорить, целая ночь без сна, беспокойные сновидения под утро и отчего-то совсем неудобная подстилка. Выспавшись за последние несколько часов сна, когда солнце пробивалось сквозь неравномерный свод палатки и поигрывало на веках спящей кошки, Ласточка потянулась во сне и перевернулась на спинку, подставляя на удивление нежное и белое брюшко узору из солнечного света. Негромко что-то мурлыча, черно-белая окончательно пробуждалась, потягивая вверх конечности до натужного хруста.
Пора.
Резво перевернувшись и отряхнувшись ото сна, воительница бодро вышла из палатки, по пути отметив, что подстилки Тайфуна и Опаленной пустуют.
Ухмылку сменило недоумение: а, и Куницы тоже? Патруль, что ли, и без нее?
Вздохнув, черно-белая тряхнула ушами и вышла наружу, потягивая студеный утренний воздух. В голову явилась светлая мысль о том, что ей давно бы пора обзавестись новым учеником, да только никак вот кошки родить не изволят. Удрученно скосившись на пустующую детскую, Ласточка выбросила вперед лапы и прогнулась до похрустывания в пояснице, пробуждаясь окончательно и бесповоротно.
- А патрули уже были, да? - выискивая взглядом Чертополоха, громко спросила Ласточка, осматриваясь.
- Я бы на границы сходила. С нашими любимыми соседями, - обращаясь ко всем и сразу, мяукнула кошка, высматривая жертву. В смысле, попутчика.
- Так что там по патрулям-то, м? Кто готов размять лапы?

Он плохо спал, гораздо хуже, чем мог бы подумать. Расплывчатые смутные образы, скалившие клыки и выпускавшие молочно-белые когти, преследовали его всю ночь, раздирая шкуры и глотки. Звёздный свет стремительно гас каждый раз, когда он в глухом отчаянии старался обратиться к нему с мольбой о помощи, оставляя кота в одиночестве среди мрачных теней, преисполненных безмолвной ненависти. Они не издавали не звука, приближаясь к нему с пугающей быстротой. В воздухе остро пахло страхом и кровью, и предводителю потребовалось время, чтобы осознать, что и то, и другое исходило от него. Это его шерсть слипалась от рацветавших багровых пятен на шкуре, нанесённых чужой лапой. И лишь в тот момент, когда он, обуреваемый отчаянием, попытался собрать остатки скопившегося в лёгких затхлого воздуха, чтобы закричать, сон закончился.

— А патрули уже были, да? — голос соплеменницы привёл его в чувство, как ушат холодной воды. Оглушающая тишина, преследовавшая Солнцезвёзд в его сне, исчезла, уступив место привычным звукам. Он был дома, в родном лагере. Всё было хорошо. Эта мысль, пожалуй, придала рыжему сил, которые требовались перед порогом начавшегося дня.
— Видишь, как хорошо, что я проспал дольше всех вас, — хмыкнул предводитель, спускаясь на главную поляну к тем, кто проснулся и ещё не разбрёлся по патрулям. Запах Бабочки, не успевший выветриться окончательно за остаток ночи, принёс с собой облегчение: стало быть, с ученицей Ореха было всё в порядке. Оглядывая тех, кто находился вокруг, предводитель удовлетворённо махнул хвостом. Найдя Чертополоха, рыжий кивнул ему, прося приблизиться и понижая голос, чтобы никто не слышал разговора лидера и его преемника. — Граница с племенем Теней эти несколько дней на тебе. Проверяй по возможности лично с патрулём старших воителей или отсылай того, в ком уверен. Передай остальным, что я запрещаю как-либо контактировать с нашими дорогими соседями. Сталкиваетесь на границах — здороваетесь, этого достаточно. А я за это время поговорю со Звездопадом, — решил Солнцезвёзд. Взгляд его натолкнулся на Мышелапую, и в голове отряхнулись от пыли кое-какие мысли.

— Ласточка, отправляешься со мной в охотничий патруль. Мышелапая — тоже, —  повысил голос предводитель, останавливаясь глазами сначала на одной кошке, потом на другой. Не позавтракав — после пережитого недавно дурного сна кусок решительно не лез ему в горло, — он приблизился к выходу из лагеря и замер, ожидая спутниц. И когда те приблизились, кратко поприветствовал обеих, разворачиваясь к темневшему впереди лесу. — Мышелапая, напомни мне, как нам следует драться с воином племени Теней на нашей территории и о чём нужно помнить, — Солнцезвёзд перевёл взгляд на чёрно-белую спутницу. — А пока у неё есть время на раздумья, я бы хотел услышать последние новости.



большой платан.

разрыв из светлого леса >>>

Вернувшись ночью после странного разговора с Песчаной, Ежевика сразу же отправился спать, не чувствуя острой необходимости оставаться на поляне и обсуждать с соплеменниками Совет, который благополучно пройдёт и без него. Однако незадолго до рассвета воителя разбудил тревожный гул, доносящийся откуда-то извне. Да, в этот самый момент отчитывали Оленехвоста и его сестру, без разрешения покинувших лагерь. Чудно. Почему приключения на хвост находят моего оруженосца тогда, когда он покидает зону видимости? Ежевика без энтузиазма приблизился к выходу, угрюмо наблюдая, как толпа, затихая, расходится, и ученик направляется в свою палатку. Про себя воитель решил, что разговаривать с ним сейчас всё равно будет бесполезно - даже если услышит, забудет, как только его зад плюхнется на подстилку.
До рассвета он дремал. В свежую голову однако всё равно лезли непрошенные мысли о молоденькой палевой воительнице. Кот корил себя за столь навязчивые воспоминания и не мог найти им объяснения. Или, быть может, не желал копаться в себе. Слишком реалистично ему представлялся укоряющий взор подруги, отошедшей к Звёздному племени.
Когда снаружи стало достаточно светло, Ежевика выбрался из палатки слегка помятый, но мысленно настроенный на продуктивный день. Быстро управившись с самой тощей мышью из кучи, - ведь он всегда успеет нормально поесть после охоты (более удачной, чем вчера, он надеялся) - воитель сунулся в палатку оруженосцев и нашёл светлую спину своего подопечного.
- Оленехвост, - требовательно позвал полосатый и немного подождал, пока оруженосец зашевелится, намереваясь подняться, - на тренировку. Можешь поесть, и идём.
Старший воитель перевёл взгляд на ещё одного оруженосца. Ему показалось, что Горелый был потревожен громким голосом. Если память не изменяла, то юный ученик сегодня ходил на Совет, а потому дёргать его не стоило, хотя Ежевике и хотелось пригласить кого-нибудь на парную тренировку.
Снаружи он дождался, пока Оленехвост приведёт себя в порядок и позавтракает, и затем бодро направился к выходу, упрямо смотря вперёд, а не на оруженосца.
- Ну и что за шумиху ты устроил перед рассветом? Лучше расскажи всё подробно, наверняка мне придётся выслушивать возмущения твоей подготовкой от Солнцезвёзда и Чертополоха. Я же должен как-то оправдать своего ученика.
Ежевика имел дело с шебутными и взбалмошными детьми, знал, как с ними управляться, однако же Оленехвост не казался дураком или бунтарём. А потому его наставник был уверен, что слишком краснеть перед предводителем или глашатаем не придётся. По крайней мере, серьёзных последствий, вроде отложенного на луну посвящения, выходки ученика повлечь не должны были.

>>> песчаный овраг