Растерянность на морде Полоза сменилась деловитостью, которая ещё не выходила у него так, как у остальных глашатаев, насупившихся и матёрых - она не могла скрыть ни юности, ни кротости, и было это даже забавно - Щука не постеснялась усмехнуться, пускай и совсем коротко и дружелюбно, насколько позволяли хитро сощуренные глаза, пристально смотревшие на молодого кота.

- Давай поспешим, - пожала плечами воительница, отступая ещё дальше. И пускай за плечами у Щуки не было ещё столько лун воинского опыта, как могло быть у старших племени, была она далеко не дура - пытаясь спешить, коты не встают, как вкопанные и не замирают, словно увидели самого звёздного предка посреди белого дня, но Щука выдохнула - кто знает, что уже могло ей мерещится на чужих мордах после того, как сквозь заботу боевых товарищей отца ей удалось рассмотреть отнюдь не только бескорыстную заботу. А возвращаться в лагерь ведь действительно было пора - они и так пропали на целую ночь.

Глашатай ещё недолго помедлил, но после поспешил вперёд, и Щука умеренной рысцой направилась вслед. При ярком свете нового утра уже и не подумалось бы, насколько странной вышла это ночь - чего стоило одно лишь затмение, от которого на нутре ещё оставалась глубокая тревога, а чего стоил размеренно вздымающийся бок Полоза прямо позади собственной спины - этого Щука ещё не знала. Слишком уж забавно и неожиданно всё вышло, но с неподдельным удивлением воительница возвращалась домой с оставшейся теплотой в груди. - Повезло - это точно, - негромко усмехнулась в ответ Щука уже на ходу, более не задерживаясь, - Теперь знаешь, кого нужно брать в патрули, если собираешься потеряться в ночи или наткнуться на недобрый знак предков. С последними словами смешок уже и вовсе утих, а по спине пробежало небольшое напряжение - хотелось думать об этой ночи как о приятном приключении, а не том самом моменте, когда предсказалось нечто плохое. Но только время покажет. И, конечно, следующее решение предводительницы.

в лагерь

Отредактировано Щука (03.08.2021 22:22:37)

Разрыв до Утёсов

Его всегда привлекали заброшенные постройки людей, где без риска нарваться на их убийственную заботу можно было вспомнить своё детство, еще раз поваляться на подобие мягких кроватей и барабанить лапами по кухонным тумбам. Было в этом что-то неуловимо ностальгическое что ли, пусть Цербер и не питал никакой теплоты к домашней жизни. Но её атрибуты напоминали, чем он был и кем в итоге стал.

Он любил душистые сады. Из-за города, который месяцами портил тонкий нюх, душистые посадки людей были словно свежий воздух в царстве спёртого воздуха. А в особенности он любил их душистые деревья, чья кора под когтями пахла чем-то сладким, а залезть на них из-за густых и низких ветвей было довольно легко.

Он потратил некоторое время на то, чтобы проникнуть к заброшенному садику людей, минуя лесные территории. Сегодня было такое настроение, что спорить и тем более драться не хотелось. С утра ему перепала упитанная домовая мышь и день обещал быть по-настоящему спокойным и приятным.

— И почему они уехали их этого места... — недоумевает он, проходясь теплым боком по шершавому стволу яблони. Люди действительно были глупейшими созданиями, которые больше ценили вонючие города, чем такие вот зеленые дома подальше от суеты. Даже его прошлые хозяева проводили в похожем месте от силы несколько дней в году. Глупцы. — Хотя оно и к лучшему.

Цербер большим прыжком преодолевает добрую половину небольшой яблони, забираясь на толстую ветку. Она была достаточно прочная, чтобы выдержать его, и достаточно не зелёная, чтобы пышная листва с мелкими еще яблоками не перекрывала ему обзор на остальной сад. Всё-таки в таком месте его нос не чуял ничего, кроме сладких ароматов. И хоть племенные коты побаивались людских строений и не совались в них, одиночки вполне могли сюда наведаться.

Кстати о них...

Чёрный кот как раз мирно вылизывался, заняв удобное положение на ветке, как вдруг до его слуха донесся скрип пола в заброшенном доме. А через несколько мгновений из совершенно неожиданного места показалась серая шерсть.

Пройди мимо, пожалуйста. Пройди мимо.

Так уж ему лень было в такой жаркий день выяснять отношения. Но пришелец всё же заметил его практически сразу, что было весьма неожиданно для простого бродяги. Такая прыткость не намекала на что-то хорошее, поэтому Цербер встал и нахмурился, глядя на небольшого котика с высоты дерева. У чёрного явно было преимущество в размерах и стратегической позиции прямо на яблоне. Но он выглядел сейчас, скорее, настороженным, чем готовым вступить в атаку. У него лишь слегка подрагивали в нетерпении уши, а яркие глаза с любопытством впились в пришельца.

— Ты не похож на одиночку, — заключил кот, разрывая мгновения молчания. Если это так, то на него сейчас посыпется вся эта племенная муть и каша в голове. Или нет... Как это работает, когда они находятся не на своей территории?

— ...Речное племя расширило границы, заняв Заброшенное Гнездо Двуногих и прогнав всех тех, кто ранее его занимал, — прямолинейно намекнул серый кот, не спуская с Цербера глаз. Его спокойствие было довольно удивительным, потому что племенные коты не любили обременять себя вежливыми предупреждениями в адрес одиночек. Им всегда не хватало тактичности.

— Какая жалость, — чёрный кот потянулся, выправляя немного затёкшую на ветке спину. Как-то не особо хотелось уходить отсюда. Сказать честно, ему даже хотелось поговорить с этим лесным котом, так как среди них редко попадались столь спокойные экземпляры. Но он не собирался заискивать и идти против себя лишь бы продлить беседу на несколько минут. — Печально, что сюда ваши коты заходили настолько редко, что я узнал об этом только сегодня.

Ему явно не было и капельки грустно, судя по спокойно и сосредоточенной морде. Новость про то, что речные коты обитают тут, действительно была ему в новинку. Ведь сильный запах сада и нюх, напрочь испорченный городом, помешали ему почувствовать в этим месте хоть кого-то, кроме собственной персоны.

И что теперь. Мне уходить или оставаться сидеть на этой ветке? Даже такая легкая любезность не сделает из дикого кота разумного. Наверняка он сейчас начнёт кричать что-то про свои священные границы.

— Но что мы всё обо мне... — чуть резко добавил Цербер, чтобы не дать племенному коту перебить себя и выгнать его отсюда раньше времени. Может, ему удастся хоть как-то разговорить дикаря? — Ты ведь туда явно не охотиться ходил, верно? — он кивнул в сторону заброшенного дома, откуда и показался ранее серы котик. С близкого расстояния он казался больше, чем при первом впечатление, но всё равно... был довольно молодым. — Те разы, когда я встречался с лесными котами у любых людских зданий, они очень опасались заходить внутрь. А вы присоединили к своей территории целый дом. Зачем?

Ему правда было интересно. Они явно не было достаточно умны или разумны, чтобы устроить себе лагерь под крышей и жить без дождей и забот круглый год, гоняясь за домовыми мышами. И практически все, кроме этого странного серого кота, убегали как можно дальше от всего, связанного с людьми.

Было бы хорошо, чтобы незнакомец хоть немного развеял его любопытство.

Только целителям да отчаявшимся охотникам. Цербер запоминает эту фразу. Как знать, насколько в будущем полезно будет встретить целителя Речного племени, который разбирается в травах и может лечить раны. Не то чтобы стоило надеяться на их благоразумие: едва ли они сильно отличались от остальных лесных дикарей. Однако, при определенно нужде... Можно и заставить их кому-то помочь.

— Меня зовут Цербер, — отвечает он немного лениво и вслед за своим новым собеседником опускается на ветку, практически укладываясь на неё всем своим телом. Даже если кто-то захочет вскочить на него — этих секунд будет достаточно, чтобы встать и начать свою оборону. — Я знал немало речных котов, однако едва ли их интересовало моё имя и они запоминали его, чтобы поведать остальным. Лесных котов мало волнуют те, кто не родился здесь.

На этой фразе он вспоминает бесчисленные выкрики про чистоту крови и что-то в таком духе. Он встречал за свою жизнь даже тех, кто с пеной у рта рычал ему о том, сколь недостойны поганые одиночки даже дышать в сторону их священных земель. Это было не столько обидно, сколько противно. Будто бы искупался в грязной луже после таких коротких бесед. А ведь кто-то живет с ними в одной палатке и не умирает от зловонного дыхания.

— Тем любопытнее, как на этих землях приживется Клан, да уж... — бросает он как бы невзначай, однако пристально следит за реакций собеседника. Для многих одиночек не было секретом, что на эти земли пришли горные коты. Как и не было секретом то, что те принимают к себе даже бродяг. Умное решение, чтобы нарастить силу. Но не достаточно заманчивое, чтобы сам Цербер решил так поступить. — А с кем говорю я? Хотелось бы знать имя одного из немногих воителей, что позволяет хоть пару слов сказать при встрече.

Племенной кот был странным. Не совсем такими, как все остальные. Он не казался верхом дружелюбия, однако в его взгляде читался настороженный интерес, а не дикая агрессия. Уже за это ему можно было сказать спасибо.

Один из немногих дней цивилизованных бесед.

— Твоя правда, — Цербер не считал одиночек оплотом морали, конечно. Среди них было немало убийц, воров и подлецов; к последним чёрный кот имел непосредственное отношение. Однако не то его моральный компас был сбит, не то действительно в жизни лесных племён была утеряна мораль: он чувствовал бродяг куда более благородными. В большинстве своём. — Но большая часть из нас никогда не нападёт просто так. Возможно, это из-за отсутствия целителя, как знать. Но только лесные коты прыгали на меня со спины с ненавистью и желанием прогнать.

Не все были такими. Однако ему не повезло в этой жизни достаточно, чтобы повстречать таких дикарей, а порой и убедиться, что совсем не выгнали из племени за такое безумие. Напротив, таких нередко уважали. Потому что в их лапах была сила. То, чего боялись всей явно или тайно.

А его собеседник оставался всё более загадочным. было весьма умно не называть своё имя, потому что любой бродяга с потрохами бы продал любого своего приятеля, если в том была выгода. Сказал бы Цербер перед лицом опасности имя того, кто был к нему не так жесток как остальные? Хотелось бы верить, что нет. Такие обстоятельства вообще было сложно представить: что из него будут выпытывать имя кота, с которым он однажды болтал в саду. Однако то, что незнакомец лишил его даже иллюзорных мук выбора было даже хорошо.

— Двуногие. Совершенно безумные существа, от которых шарахаются лесные коты, — одиночка усмехнулся, еще раз осматривая территорию. Вроде, тут было спокойно.

Не совершит ли он непоправимых ошибок? Стоит проверить.

В какой-то момент Цербер осторожно спрыгивает со своей ветки в достаточном отдалении, чтобы племенной кот не счел это нападением сверху. Возможно, лучшего шанса поговорить с воителем у него не будет.

— Я могу тебе рассказать. Что-то. Такие места порой вызывают у меня воспоминания о моей прошлой жизни и не дают сбиться с пути, — он медленно начинает движение в сторону дома, небрежно махая собеседнику хвостом. Чёрный явно давал понять, что не будет до вечера разглагольствовать о "двуногих", а просто может сказать пару интересных ему слов. — Почему-то среди вас, да и в городе, бывшие домашние коты считаются третьим сортом. Мне же всегда думалось, что нужно определенное мужество, чтобы уйти из своего дома. Всё равно что покинуть своё племя ради чего-то большего. Не все смогут так поступить.

Не то чтобы Цербер считал себя исключительным после побега от людей. Ему, скорее, повезло зарядиться духом свободы от старой кошки и возжелать эту самую свободу. Те же, у кого этого не было... их мотивы иногда были непонятны.

— Дом двуногих не сильно отличается от вашего лагеря на самом деле. У всего есть своё место, у всех есть свой угол, — заброшенная кухня выглядит странно. Тут еще остались кухонные тумбы с оторванными дверцами, стол, заржавевшая плита. Только на месте холодильника красуется тёмное пятно, будто бы это место хотелось сохранить призрачный след былого состояния. — Тут они едят. Кормят своих любимцев. У них есть огромные ящики, которые всегда хранят в себе холод Голых деревьев и еда никогда не портиться.

Он представил себе семью, сидящую за еще не развалившимся столом. Тепло дома. Шум холодильника. Ему вовсе не хотелось вернуться назад, но эти воспоминания были ему по-своему дороги. Тем контрастом, которым был меж двумя жизнями. Сытая несвобода или нужда и опасность на воле. Он сделала свой выбор давно.

— Полагаешь, что они нападали на тебя "просто так"? — Цербер усмехнулся, услышав эти типичные для племенных котов слова. Что ему было сказать? Который раз вступать в полемику о том, что лесные земли не принадлежат им по праву крови. Или поинтересоваться, как их система ценностей работает с теми, в ком тоже течет кровь воителей?

Вот, например, он сам связан кровными узами с кем-то из дикарей. Почему это не даёт ему право ходить по их землям, коли его никто не изгонял?

Пустая болтовня.

— Для всех нас это "просто так", — чёрный кот плавно взмахивает хвостом, давая понять собеседнику, что он сейчас не хочет с ним спорить. Это было бы тупиковой ветвью беседы: потому что Цербер на месте кота с огромным племенем под носом наверняка отстаивал бы "священные границы". Залог чистого неба под головой. — Племена появились, может, еще в те времена, когда вокруг не было столько Двуногих и одиночек. Но времена ведь меняются. Кто раньше мог подумать, что к вам на земли заявится еще и целый Клан?

Он действительно видел в этом некую закономерность. Некоторую предопределенность. Все эти лесные порядки, которые витали десятилетиями, рано или поздно должны были бы измениться. Потому что невозможно всю жизнь жить прошлым, когда судьба то там, то здесь подкидывает тебе новые вызовы.

Однако чёрный не успел погрузиться в свои революционные мысли полно, так как собеседник продолжал их беседу. И, признаться, это было куда интереснее и продуктивное, чем вечное обдумывание одного и тоже. Мировая несправедливость, да-да. Дайте уже что-то новенькое.

— Боишься всегда неизвестности. Мы же прекрасно представляем, какие Двуногие могут быть агрессивные, а какие могут и поесть тебе дать. В целом они... не желают никому зла намеренно, — он старается подбирать слова так, чтобы не выглядеть любителем людей. Они его раздражали по большей части своим шумом, желанием хватать всех и вся на руки и гадкой едой, которую давали котам, а сами ели что-то вкусное. Но и истинным злом их явно было назвать сложно. — Те же "похищения" котов — их уверенность в том, что мы с вами не можем выжить в одиночку. Они так и стремятся пристроить любое создание в Двуногую семью, чтобы все были счастливы  и любимы. Только вот котов об этом спросить забыли.

Одиночка усмехается, направляясь чуть вглубь дома и не без удовольствия наблюдая за удивлением собеседника.

Как для маленького Цербера когда-то настоящим открытием было существование племенных котов, так и для них людской быт и все эти штуки были невероятной новинкой. Он мог это понять. Отчасти, ему было даже приятно рассказывать кому-то о чем-то новом, учить... Почувствовал себя в роли наставника что ли, мышеголовый? Даже не мечтай.

— Это... сложно понять, — честно признался чёрный, изящно запрыгивая на полуразрушенный стол. Его уже изрядно погрызли мыши и от былих запахов людской жизни не осталось ни-че-го. — Они умеют многое. Заводить воду себе в дома. Подчинять другие стихии... Даже огонь. Двуногие делают так, что он просто светит и греет на одном месте, не уничтожая всё на своём пути. Просто настоящий сказочный мир.

Как знать, чего бы добились коты с такими знаниями и своим умом, далеко опережающий людской. Может, они бы научились жить мирно и сообща? Или, наоборот, погрязли бы еще в большей вражде?

— Но скажи мне тоже, — Цербер решается вставить собственный вопрос в образовавшуюся паузу и спрыгивает из своего укрытия обратно на пол, — почему вы так не перевариваете даже друг друга? В том смысле... что гоняете не только одиночек, но и своих "чистокровных" соседей. Разве не было бы проще жить сообща?

— Я бы хотел увидеть их. И город.

Столь необычно было слушать подобные слова от лесного кота. Возможно, им всё же не были чужды открытия, хорошее отношение к окружающим и тяга к новому, однако... Не обманывайся, Цербер. Это лишь один из десятков других. И хоть чёрный кот согнал мимолётный порыв симпатии к племенам, всё равно выражение его морды стало более тёплым.

— Совру, если скажу, что тебе там будут рады. Но если надумаешь, возможно, я смогу помочь, — любое предложение о помощи для одиночки было нетипично. Он вроде бы не чувствовал себя обязанным кому-то, чтобы тратить своё время на сопровождение лесного дикаря в городе. Но. Что-то в этом было. И не будь его категоричность по отношению к воителям столь безжалостный, он бы смог и помечтать об этом. — Ведь как знать, куда жизнь заведет тебя даже сегодня вечером...

Если бы кто-то сказал чёрному, что он будет расхаживать до заброшенному дому вместе с лесным котом, он точно бы не поверил. Но сейчас он лишь уверенно идёт в помещение, что ранее было гостиной. На полу остался тёмный след от увезённого дивана — весьма жаль. Потому что люди точно знали толк в том, на чём спать.

— Что я думаю, — Цербер многозначительно приподнял бровь, посмотрев пару секунд на нового знакомого. А он и правда был забавный. Явно не заслуживал того, чтобы состоять в каком-то ужасном племени. — Я могу понять ваше недоверие к чужакам, которые и знать не знали про Воинский закон. Но какие-то склоки по поводу земель, непонятные интриги, желание показать остальным племенам, кто тут лучше всех... Зачем это?

Он плавно прыгает на подоконник, на котором хозяева оставили горшок с каким-то цветком, что разросся до впечатляющих масштабов. Но ничем не пах. Они не любили приносить в дома пахучие вещи.

— Почему нельзя жить сообща? Вместе переживать разлив или обмеление реки, засуху, пожары, голод Голых деревьев? Я этого никогда не понимал, — вид из окна был красив. Цербер бросил на него немного печальный взгляд, как будто судьба племён ему была небезразлична. — Как можно изгонять тех, кто не совершил чего-то ужасного, а просто оступился? Как можно вообще в нашей жизни драться не за выживание, а просто за свою гордость и клочок земли? Я даже не могу примерно придумать ответы на свои вопросы.

— Племена обычно помогают друг другу в случае невзгод, и чаще всего изгнанные коты действительно совершают нечто ужасное, — про себя Цербер хмыкнул после этой фразы, вспоминая старую полуоблезлую кошку с горящими глазами. Он не видел после этого никого, более преданного своей вере и желанию свободы. И эту настоящую воительницу на деле, а не словах, не приняли обратно в племя?

Просто стадо мышеголовых. Надеюсь, она пережила всех тех, кто изгнал её из дома.

Он еще раз осмотрел эту комнату, хранящую в себе остатки истории. Пыльная. Полуразрушенная. Людская. Кот едва впился когтями в людскую подстилку, которая была твердая и даже холодная. Всё-таки нет ничего лучше свежей земли и травы: особенно для его больных от вечного асфальта города лап.

— Знаешь, друг мой, смысл жизни котят тоже не сводится к выживанию. Стоит ли мне тогда воспринимать их игры и придумки всерьёз? —Цербер выдержал непростой взгляд собеседника. Он был весьма тяжелым. Выжидающим. Как будто от него зависело нечто важное. Аналогия с котятами, конечно, была весьма утрированной, однако чёрный выждан несколько секунд, чтобы новый знакомый смог про себя возмутиться словам одиночки.

— Я не говорю, что ваш путь и вера ложные. Я даже поддерживаю то, как вы живете вместе, несете через время свою историю и обычаи и всё в таком духе... Моя мысль лишь в том, что вы неправильно распоряжаетесь тем, что имеете. Только лишь, — на последней фразе он красноречиво махает хвостом, медленно двигаясь в сторону выхода. — В другой жизни я бы хотел жить с вами. Но мои детские мечты столкнулись о жестокую реальность. И кажется, я смог бы придумать лучше.

Цербер усмехается свой фразе, оборачиваясь в сторону племенного кота. Он осмелился даже повернуться к нему спиной, поэтому в его взгляде плясали едва заметные озорные огоньки.

Хорошая беседа. Говорит о том, что не всё еще потеряно у этих лесных дикарей.

Как жаль, что таких лишь единицы.

Повеяло приятным холодом улицы, когда кот покинул заросшие и полуразрушенные стены дома. Не было ничего лучше ощущения свежего воздуха в носу и на шерсти и... Цербер был бы рад поселиться именно в этом саду. Однако никто ему этого не позволит. Даже при том, что ни одно племя не будет использовать эти земли по полной.

Цербер молчит некоторое время, обдумывая очередной вопрос нового знакомого. Чёрный так долго думал об этом, и сейчас стоило уместить множество своих мыслей в пару предложений.

— Я бы позволил котам выбирать, где они хотят жить. Кто-то в лагере, кто-то, например, в заброшенных амбарах и садах. У всех были бы свои целители, все были бы рады помочь друг другу и принять в гости. И все были бы одним "племенем". Что-то такое, — говорит он расплывчато, мечтательно разглядывая местные яблони.

Было бы правда отличное место, чтобы поселиться здесь с кем-то. Тихо, много мышей, подъедающих пожитки людей, очень вкусные душистые травы. Тут бы понравилось Алекто.

— Чем-то похоже на Двуногих. У каждого есть свои дома, где они живут своими семьями, ходят по всему городу, где хотят... Я очень редко видел, что они дрались друг с другом. И то. От них пахло чем-то ужасным. Неужели, — Цербер останавливается на секунду, внимательно глядя на морду племенного кота. Может ли он понять прелесть такой жизни? Может ли он принять хотя бы в теории другой устой? — это так плохо? Быть единым племенем со всеми лесными котами. Принимать к себе какие-то другие объединения котов, которые могут жить тут или на заброшенном сеновале? А в тяжелые времена самые наполненные дичью места будут делиться между всеми.

[indent] ==>>главная поляна речного племени

[indent] Серый коренастый кот быстро трусил вперед, невольно думая о том, насколько дольше они тут шли с его наставницей. Ветряные воители, принудительно-добровольно рекрутированные ему помогать, были где-то позади. Тростник намеренно не следил за ними, зная что воители во первых значительно быстрее его, а во вторых, нечего им экскурсии по территории устраивать. Мало ли как это черные коты воспользуются новыми знаниями.
[indent] - Сивая просила нас собрать немного меда. Пчёлы сейчас спят, так что это безопасно, - предупредил Тростник, подходя к полуразвалившейся изгороди. Она в основном и состояла из дыр, и уже почти ничего не отгораживала, но кот инстинктивно чувствовал беспокойство, оказываясь на землях двуногих, пусть и совсем старых. - Когда мы тут были, я заметил несколько ульев на стене пещеры Двуногих, попробуем их отковырять, - деловито сообщил ученик целительницы, зигзагами подходя к домику. Старые запахи спали в этом укрытом от ветров месте, и коту постоянно казалось, что они не одни тут. Он подкрался к покосившемуся строению и с удовлетворением заметил, что под самой крышей действительно видны серые плотные комочки ульев, похожие на плотные комки паутины. Их было всего два, но они были куда выше, чем Тростнику запомнилось в прошлый раз.
[indent]  - Нам нужно сбить их оттуда, а когда они упадут - забрать ту часть, где мёд. А пчел оставить. И лучше не путать, - хмыкнул бывший воитель, рисуя в голове веселенькую картинку, как они с ветряными котами дружно удирает от роя разбуженных пчел. - Нужно сделать это одновременно и быстро, часть пчел проснётся. Слишком холодно, чтобы они гнались за нами, но тут вокруг станет довольно неспокойно. - предупредил серый, оглядывая древесину дома. Ему казалось, что тут можно забраться, как по стволу дерева. Впрочем, можно и просто разбежаться... Он сделал приглашающий жест хвостом, всем видом показывая, что сам прыгать никак не может. - Я соберу на земле нужные нам куски улья и мы с вами побежим к лагерю, - пояснил он свой план. Не хватало ещё этим ветроголовым доверять отбор лучших кусочков.