разрыв
Пока снег не валил ещё с такой силой, Хель даже пыталась охотиться, но особым успехом это не увенчалось. Дичи не было, под лапами хрустел снег, тёмная шкура виднелась издали, а затем начался и вовсе такой снегопад, что бродягу скорее бы замело в сугроб, чем удалось бы занять засаду. Ошалевшая от холода и голода, впрочем, как обычно, пёстрая направлялась в обычное для таких случаев место - в сады. Там-то будет какой огрызок и укромный угол. Добравшись до ближних к домам кустов, Хель замедлилась, пытаясь высмотреть, с кем сегодня придётся драться за гнилые косточки, но увидела одну кошку... Айрис, верно же. Эта малышка была ей уже знакома, и Хельга даже заторопилась выйти из своего укрытия.
- Какая пушистая тряпочка, - затеяла разговор Хельга, игриво сверкнув глазами из кустов, - Скучала по мне?
Домашняя особо возлежала не далеко от двери на каком-то тряпье, по всей видимости, пытаясь отоспаться. Смотреть на это Хельге было даже забавно: то-то же, не на перовой лежанке, верно.
- Скажи, Айрис, - продолжила спокойным голосом пёстрая, - У двуногих, наверное, очень плохая память, раз вас так часто забывают забрать с собой? Или им просто плевать назад?
Хельга перестала лыбится, но не от того, что ей резко разонравилась их встреча, а потому, что снега столько навалило на морду, что стало не удобно. Не стесняясь, пёстрая запрыгнула по ступенькам ближе к Айрис, под навес, и остановилась от неё в паре шагов. Тут было не ветрено и снег не летел в глаза - Хельге подходило.
- Или, может, они беспокоятся за наше выживание и оставляют вас вместе еды? - кошка задумчиво хмыкнула, - Ну, или у нас ничего святого нет, раз мы вас время от времени подъедаем.
Кошка встряхнулась от самой морды до кончика хвоста, не опасаясь забрызгать Айрис снегом. Шкура Хельги промокла практически насквозь, так сильно холодила, что бродягу то и дело пробивал неприятный тремор. Лапы были измазаны в слякоти почти по самое пузо и оставляли за собой лужеподобные тёмно-серые следы. Хельга устало выдохнула: несмотря на компанию, здесь было точно лучше, чем в сугробе.
- Много вариантов, да? А у этого белого цветочка - всего один. Лежать в тряпочках и помирать с тоски и голода. Низко для того, кто считает себя кошкой.
Монолог довольно быстро надоел, да и Хельга ещё немного помнила Айрис - с ней не поцапаешься особо. Было куда важнее раздобыть тут какой еды, а то усни пёстрая с таким голодом - поди желудок за ночь сожрёт всю её саму. Не окажись здесь еды - благо, рядом была и Айрис. Если та откажется охотиться для бродяги, то можно было сожрать и её на худой конец. А сейчас была самая что ни на есть пора худого конца, и Хельга глядела на белошкурую необычно дико, примерно как на кусок мяса. И всё же - с кем тогда трепаться? Трудный выбор, но, наверное, и единственное развлечение.
- Но не бойся особо сильно, а то обмочишь свои последние тряпочки. Ночью будет ещё холоднее, тогда они пригодятся мне. Пока можешь лежать, я прогоню тебя позже.
Пёстрая ухмыльнулась и поднялась, невзначай наступая грязной лапой на самый краешек хвоста Айрис, придавливая одну шерсть. Эта кошка была безобидна, как весенняя ромашка, и Хельгу не смущало, что от голода она изрядно ослабела. Другого пути не было - просто время было такое. Смысл жизни одиночек в холода был лишь одним - дожить до тепла, не иначе. И Хельга заставляла себя жить, как ни в чём не бывало, вопреки торчащим рёбрам, промёрзшим лапам и уставшим от холодных ветров глазам.