разрыв

Чувствовал ли пятнистый кот особую гордость, направляясь куда-то вдаль с самим предводителем? Очевидно, да - далеко не каждому оруженосцу уготовлена такая честь, как быть обученным самим предводителем. Лидер в племени всего один, а оруженосцев в этот сезон с трудом и пересчитать можно. И пускай минувшей ночью Клыкогрив спал плохо и даже спокойно, не находя в своей голове никаких поводов, почему Звездопад решил выбрать себе в ученики именно его, довольно неказистого и совсем не бойкого, то теперь чувствовал себя бодро и откровенно восторженно. Свой восторга правда котик держал под контролем: ни к чему было нервировать предводителя своим писком в одну из первых тренировок, да и пятнистый и вовсе не был горазд на такое. А от последних остатков волнения отвлекала неизмеримая красота угодий Степного племени, чтобы описать которую Клыкогрив ещё не знал достаточно слов.

Казалось, степи не имели конца и края: сколько бы ни шли они вдаль, чертог полей ни капли не приближался, а всё так же заманчиво удалялся куда-то за горизонт. Снега скрывали практически всё, о чём так разноречиво слагали истории старшие: растения и кустарники всех цветов и размеров, до одури зелёную траву и вожделенные следы кроличьих лап, тех самых, по которым Клыкогрив мечтал погнаться как можно скорее, но интересоваться у своего наставника, когда же это случится, остерегался - не хотел показаться нетерпеливым. А более уместных вопросов у него было и так навалом: места, к которым они приближались, отличались от обычных полей даже под покровом снега. Запах здесь был немного не такой - какой-то сладких, не похожий ни на что знакомое Клыкогриву. Да и снежные шапки покрывали какие-то выступы больно неестественно - откровенно странно. Ещё от своей матери, в детской, пятнистый слышал пару историй о месте, где жужжание пчёл в тёплый сезон становится просто оглушительным, а зубы тех самых пчёл ранят порою хуже и куда болезненнее, чем вражеские, в битве. Но жужжания пчёл слышно не было, да и сквозь снег было не разобрать, на что похоже это странное место - Клыкогрив не имел ни малейшего представления.

- Чем здесь пахнет, Звездопад? - довольно кротко поинтересовался кот, вежливо оглядываясь на предводителя, - Какими-то травами?

Замедлившись, пятнистый принялся ждать ответа. Чем больше он глядел на те странные бугорки, тем меньше они ему нравились: было в них что-то странно и отталкивающее, чему ему не удавалось найти объяснения самому.

Размеренный, нереально уверенный тон, с которым Звездопад принялся рассказывать Клыкогриву об этом месте, вмиг утихомир неловкость оруженосца. В его голосе было что-то успокаивоющее, даже убаюкивающее. И предводитель вдруг оказался куда ближе, чем во время собрания племени - довольно необычное чувство для молодого кота. Но вместо того, чтобы отвлекаться и рассуждать об этом, пятнистый внимательно слушал о пасеке и о том, какое место она занимала на территориях их племени.

- Да, я уже чувствовал этот запах. Значит, мёд целебный, - рассудил юный кот, но следом тут же задался вопросом, - Но как тогда Полуночник с Дроколапом до него добираются? Пчёлы не жалят их?

На несколько мгновений представив, как Дроколап, позабыв о всяком страхе, отважно надвигается на пасеку в погожий сезон и отпугивает всех пчёл, которые только есть, чтобы добраться до целебного мёда. И всё ради того, чтобы в палатке целителя было достаточно всего для каждого соплеменника. Едва ли Клыкогрив предполагал, что целители делают что-то кроме того, как собирают листочки, но никогда не делился этим со старшим братом, опасаясь задеть его и без того весьма не ясные чувства. А тут оказывалось, что Дроколап был куда храбрее, чем думали члены его семьи. Но звездопад рассказывал дальше, и Клыкогрив старался не терять внимания.

..Но не сейчас - вдруг закончил он свою речь неожиданными словами, и пятнистый опешил, искоса глянув на своего наставника сверху вниз. Он что, предлагает здесь всё исследовать?

Юный кот сделал шаг назад и хорошенько моргнул, чтобы убедиться, что его глаза не стали ему врать - вправду ли Звездопад говорил серьёзно? Если ульи и вправду сейчас не опасны, то вряд ли был повод обходить их стороной - удивлялся Клыкогрив не этому, а тому, что предводитель племени с улыбкой и вроде как искренне предлагает ему заняться чем-то весёлым. Выразительно уставившись на него, юный кот одним взглядом уточнил - что, правда можно? А следом, когда убедился, что Звездопад не шутит, широкими прыжками отправился вперёд - туда, где возвышалось немерено чудаковатых сугробов и пахло мёдом.

- Но зачем пчёлы двуногим? Их целителям тоже нужен мёд? - юный кот сразу поделился своей догадкой, - Разве пчёл не жалят их?

Едва ли какая-то ясная картина отношений между пчёлами и двуногими могла сложится в голове Клыкогрива, да и вообще в голове лесного кота. Здесь мало быть матёрым, мало повидать много пейзажей и испытать многое на своей шкуре - некоторые вещи, особенно те, которые касались двуногих, постоянно ускользали из понимания воителей, но молодому уму вот так просто смириться с этим было нелегко. Монотонные луны в детской Клыкогриву кроме игр скрашивало дни то, что, когда он выйдет из сени утёсника и получит ученическое имя, ему станут открыты все тайны этого мира - все приёмы, методы охоты, секреты - родные и чужие. Но, похоже, это было не совсем так.

- Просто как-то это странно, - более кротко пояснил пятнистый свои вопросы, - Мы с двуногими такие разные, а живём в одних краях. Лисы ведь не живут на территории племени, почему тогда они?

разрыв

Для Шершня было уже привычно испытывать на себе повышенное внимание соплеменников — даже если в большинстве случаев оно было связано с его частыми отлучками, которых за последнюю луну стало на порядок больше обычного. И если с косыми взглядами товарищей по палатке он как-то мирился, придумывая себе оправдания на ходу и отшучиваясь, то столкнуться с подозрениями глашатаи было не совсем ему на лапу.

Впрочем, воитель не спешил сразу терзать свою голову волнительными догадками, когда его сон был прерван предложением, не подразумевающим отказ. Приподнялся, расправляя затёкшие плечи, поигрывая незаметными под длинной шкурой мышцами, и послушно последовал за Кленовницей в степь. Разговор, судя по серьёзному настрою трёхцветной соплеменницы, предстоял интересный.

— Я хотела с тобой поговорить, — вдруг подала голос кошка, перестав мучать кота напряжённым молчанием, и перешла к напряжённым вопросам. Губы Шершня растянулись в едва различимой улыбке, брови приподнялись. И что даже никаких упрёков? Поучительных нотаций? 

— Нет никаких причин, — кроме хорошенькой бурой зеленоглазой мордашки, — просто утоляю свои охотничьи инстинкты. Исследую земли, вдруг какой ценный клочок попадётся. С дичью ещё перебои, а куча сама себя не пополнит, — он врал, абсолютно наглым образом врал, но, возвращаясь в лагерь после полуночи, всегда приносил какую-то дичь. — Ну, мне ли тебе объяснять такие вещи, — по-свойски заключил кот и для достоверности пожал плечами: и ведь не придерёшься.

— А тебя, надо думать, стоит поздравить с повышением? — обернувшись на глашатаю, столь же непринуждённо мурлыкнул ветряной воитель и уселся перед ней на землю, обернув лапы хвостом. — я как-то не успел, а ты уже поймала меня с поличным. Приятно заручиться какой-никакой властью, а?

— Правильно ли ты обозвал эти свои инстинкты?
Шершень коротко ухмыльнулся, неопределённо качнув лобастой головой. За такие шутки впору было схлопотать по ушам, а он не горел желанием испытывать на себе терпение соплеменницы, прекрасно понимая, что ситуация играла не в его пользу.

— Но ты не должен забывать о том, что племя — это одна семья, в которой каждый связан с другим и, как бы чего не хотелось, всё же должен вкладывать собственные силы в общую деятельность. — послышались те самые упреки, пускай и приукрашенные учтивым тоном. Однако лаконичный жест хвостом без ясности дал понять, что глашатая имела ввиду.

— Понимаю, — Шершень криво улыбнулся. — Не хотелось дёргать товарищей по пустякам, тем более, что я не был уверен в рациональности своей затеи. Да и в нашем племени не много простых любителей приключений, — беззлобно заметил он, оценивающе скользнув по кошке взглядом, будто желая убедиться в собственной правоте: Кленовница не производила впечатление безрассудной и авантюрной кошки, готовой поддержать любые безумные идеи своих соплеменников. Другое дело Жара. Или Львица...

— Но теперь, когда я обрёл просветление и благодаря тебе осознаю свою неправоту, готов понести заслуженное наказание. Впрочем, — выражение его морды стало спокойным и почти безмятежным, когда он, стерев ухмылку, серьезно посмотрел на Кленовницу. — Ты наверное захочешь это услышать. На нейтральных землях есть сеновал. Должен признать, местечко богато на лёгкую добычу. И гнездо Двуногих по близости. Я, конечно, не целитель, но видел, что они любят собирать травы в таких местах, — поделился своими мыслями ветряк, полагая, что, как глашатаю, это может ее заинтересовать. Захочет ли она донести их до предводителя — ее дело, и тут Шершень малодушно умывал лапы.

И, между тем, Кленовница бодро пустилась в рассуждения, и Шершень, не ожидавший получить на свой вопрос такой развёрнутый ответ, досадливо дёрнул губами, силясь снова не выдать улыбку: быть терпеливым слушателем ему было не привыкать, а трёхцветной соплеменнице вестимо тоже хотелось выговориться. Кто знает, найдутся ли в их племени недовольные выбором Звездопада, или, как это принято, жаждущие отыскать в преемнице предводителя изъяны, способные привести их племя к неминуемому краху? Со своей-то сосны легче судить.   

— Конечно, — мягко, без ноток сарказма и насмешки мурлыкнул кот, чуть расслабив напряженные плечи, и мышцы в его теле тут же натужно отозвались. Неужто стареет? — Иначе Звездопад бы тебя не выбрал. И, если хочешь, лично я считаю тебя более чем достойной этого места и этой ответственности. Со смерти Степной Звезды нашему племени не хватало лапы кошки, — столь же простодушно поведал он, не спуская янтарных глаз с собеседницы, но мыслями то и дело возвращаясь к образу бурой, полосатой мордашки и этим зелёным глазам.

Разрыв

Спустя столь долгое заточение в дурно пахнущей рыбой клетке, вдохнуть свежий воздух было особенно ценно, важно. По крайней мере, так ощущал этот порыв Торнадо, когда с каждым шагом позади него оставались заросли камышей, осоки, тростника, когда влажная, местами хлюпающая под лапами влага сменялась наконец сухой, жестковатой, обжигающей и колющей, но родной. Ветер, что терялся на территории соседей среди деревьев и кустов, снова здесь, как полноправный хозяин, ерошил шерсть, вздымал ее вихрями, проникал глубоко, рассеивая летний зной, холодил кожу.
Наконец трехцветный мог сказать, что он "дома". Никакие знакомства, наполненная палатка и сомнительный уют чужого тепла не мог вырвать из лап ветрового кота любви к свободе. Только здесь, среди этих бескрайних, бесконечных пустошей он ощущал в полной мере ее присутствие.
Может, оттого, едва ступив в лагерь, пестрый поспешил приняться за работу, может, оттого быстро потонул в делах, которые не могли ждать, ведь восстановить лагерь стоило в кратчайшие сроки, набрать мха, поохотиться. Торнадо даже взялся вычистить блох у старейшин, пусть обычно к такому делу припахать его было невозможно. Но, видимо, не сегодня.
Так в один момент воин и выскользнул прочь из окружения палаток и соплеменников, из бесконечной возни, во-первых, чтобы пополнить кучу с добычей, во-вторых, чтобы проветриться, а в-третьих, чтобы выхватить на разговор друга Кусаку. Казалось преступлением бросать его одного чинить палатки, а здесь, в открытой местности, в одиночестве, можно было попробовать даже развязать ему язык.
Торнадо довольно щурится и очерчивает взглядом горизонт. Кажется, он так отвык от этих степей, что кажутся они теперь новыми, незнакомыми, но все еще влекущими.
— Эй, Кусака, — обращается воитель к серому коту, оборачиваясь к нему через плечо, одаривает его своей озорной улыбкой, продолжает, впрочем, двигаться, желая найти для охоты местечко как можно лучше, — И каково тебе выбраться наконец подальше от речных котиков? — спрашивает с любопытством.

Кусака не скупится на выражения и совсем не пытается юлить, не пытается понять, что думает его собеседник и подстроиться, и Торнадо усмехается себе в усы — ценит подобную прямоту и честность, даже смешливо фыркает себе под нос и весело щурится, когда ученик говорит о запахе: тут и поспорить нельзя, ведь трехцветного и самого каждое утро выворачивало. Может, лишь в последние дни смог смириться, а тут и возвращаться пора.
— Зато мы отплатили им запашком дыма и гари, — отвечает даже весело.
Кажется, несмотря ни на что (даже на то, что порой и по его пёстрой шерстке прилетает категоричными комментариями), ему нравится компания серого оруженосца. По крайней мере, не нужно особо думать и гадать, что тот держит в голове и что на самом деле скрывает за словами. Слова есть слова.
— Они определённо потребуют взаимную услугу. И неизвестно какую.
Осознавать это неприятно.
— Пусть только эти поганцы попробуют слишком много требовать, — хмыкнул Торнадо, в голове прикидывая возможную цену и вообще все то, что могли бы попробовать запросить в качестве платы Речные. Как бы то ни было, племя Ветра у них действительно долго гостило, понятие чести намекало пестрому на то, что, насколько бы ему то не нравилось, в случае необходимости им будет необходимо отплатить той же монетой. Но здесь и сейчас он мог просто говорить, не думая о таком вопросе.
— Вот что бы ты им готов был отдать? — спрашивает, будто проверяя на прочность, со своеобразным вызовом и любопытством, покосившись на своего собеседника.

Глупый вопрос: конечно же, никто из них не хотел бы ничего отдавать. Это подтвердил и Кусака, этот факт вертелся в голове и Торнадо. Отдавать свое всегда было неприятно, особенно, если это "свое" было еще дорого, ценно, полезно. А оно обязано бы было быть таким в вопросе этого обмена, ведь откупиться какой-то мелочью теперь было нельзя. И пестрый воин это понимал. Понимали, наверняка, и все остальные соплеменники.
То, что предложил вдруг Кусака, звучало вполне разумно и логично: если бы Речное племя попало в беду и лишилось дома, они бы тоже могли бы сыскать убежище у соседей. Трехцветный даже одобрительно закивал, даже выдохнул:
— Ну, это-то точно!
Загвоздка заключалась лишь в том, что такие ситуации случались раз в вечность, иначе бы среди двух племен было куда меньше разногласий на счет вопроса сожительства.
— Наверное, плохо так говорить, — тянет Торнадо, между тем отмечая, что в воздухе зазвенело жужжание пчел, а среди травы стали уже проглядываться разноцветные коробочки двуногих, что означало, что таким образом эти двое добрались до пасеки, — Но хотелось бы поскорее отделаться от этого долга, — пестрый слегка усмехается и косится на товарища, чтобы уловить его согласие или же протест на такое утверждение. Все же Торнадо оставался Торнадо и все еще не умел ждать и терпеть так, как стоило бы уметь взрослому воителю.
Кажется, слышит шорох. Обращает к месту источника взгляд. Принюхивается.
— Но, знаешь, одними разговорами сыт не будешь! — мяукает, подмигнув Кусаке, — Поохотимся?

— А как же, — звучит согласие со стороны Кусаки — то, что нужно, чтобы поддержать запал и поймать нужный настрой, так что улыбка на губах пестрого воина становится чуть шире. Приятно найти поддержку даже в таком простом вопросе. Поэтому они не тратят более времени, и скоро разделяются, чтобы приступить к охоте.
Торнадо ныряет в заросли густой травы, направляется по направлению чуть дальше от цветных коробочек двуногих, наполненных жужжанием пчел. Рисковать напороться на полосатых насекомых, наученный горьким опытом, пестрый не слишком уж хотел, да и не думал, что желала того добыча (право, кто полезет к ульям?), так что кот, почти даже не задумываясь, предпочел более привычную ему охоту на открытой местности. И не прогадал, ведь на этот раз ему, можно сказать, везло: очень скоро он заметил мышку, что была поймана им без всякого труда и усилий, кролики — его своеобразная гордость, так что и здесь не было промаха, ну и на последок второй грызун — так, чтобы закрепить успех. Может, трехцветный мог бы даже поймать больше, ведь он явно вошел в раж и с азартом теперь выслеживал добычу, но, вернувшись к своей кучке, должен был признать, что не унесет больше. Да и времени он потратил немало, хотя, казалось бы, вот едва-едва приступил к делу: не заметил того даже, увлекшись.
Удивительно было, что, даже если один глаз пестрого кота видел теперь после пожара хуже, жаловаться трехцветному точно было не на что: он быстро восстановил сноровку и вернулся в ряды, сейчас же лишь еще раз убеждаясь в том с определенным самодовольством.
Теперь же, подхватив все пойманное, он направился к месту встречи, чтобы там дождаться Кусаку (все еще был уверен, что закончил раньше), и был в своем роде приятно удивлен, когда заметил серую шерстку товарища. Причем, не просто так, а с добычей.
— Хорошо сработано!
Раздалась похвала, когда Торнадо приблизился к оруженосцу и уложил кролика и двух мышей на землю.
— Сегодня добыча сама прыгает в лапы, тебе так не кажется? — спрашивает воин с лёгкой дружелюбной усмешкой после, очерчивая взором их весьма многочисленный совместный улов.

Кусака отвечает с неуверенностью: видимо, ему повезло меньше, чем его пестрому товарищу, да и по количеству добычи это можно бы было предположить, но, привычно, Торнадо не стал заострять внимание на деталях, к тому же, к этому его не располагало настроение.
— С голоду мы точно не помрём, — заключает серый кот, и довольно трехцветный щурится.
— С такими охотниками, как мы, с голоду не помрет никто, — дружелюбно подмечает он и слегка пихает Кусаку в бок, заглядывая на мгновение в его глаза. Ни доли лукавства, ни капли насмешки — в силах товарища юнец уверен не меньше, чем в своих, а в своих — не меньше, чем в мощи Звездного Племени. Даже если он уже успел допустить несколько ошибок.
Теплая погода же вокруг явно не располагает к тому, чтобы возвращаться в лагерь и задумываться об обязанностях. Но к этому располагает настрой серого оруженосца: раздается его голос, и воин дергает кончиком хвоста, оборачиваясь в сторону лагеря, что теряется за густой травой и холмистой местностью. Может, Торнадо и хотел бы возразить, предложить что-то еще, но в голове не повисло ни одной дельной мысли, так что кот мог лишь весело фыркнуть на слова об оборванных ушах, да попытаться представить, смог ли бы кто-то надрать ему уши сильнее, чем стремился то сделать Сорокопут.
Видимо, то у воителя не получилось, но картина знатно его поселила.
— Ну, идем-идем, — мяукнул пестрый, прежде чем склониться к своей добыче, — Хотя от гнева Звездопада я бы тебя защитить смог, — добавил вслед и подмигнул, а после подхватил всю пойманную дичь.

——> Лагерь племени Ветра

Они двинулись дальше в путь.
Зубоскал всё это время покорно следовал за Белогрудкой, лишь изредка замирая на месте и навострив треугольные уши на любой шорох и шум поблизости, что могли привлечь его внимание.
Жилища пчёл в разгар Голых Деревьев пустовали. Воин, крепко сжимавший в зубах палку, приблизился к одной из палаток, в которой ютились тёплыми Зелёными Листьями жужжащие шмели и осы, и поднялся на задние лапы, передними опираясь на гладкую деревянную поверхность и с любопытством принюхиваясь.
Тихо.
Ветряк отпрянул, чихнув.
— Я сейчас, обнови пока метки пожалуйста, - отдала команду Белогрудка, и Зубоскал, пошевелив усами, кивнул.

Он с раздражением фыркнул, хвостом ударил по палатке пчёл, и убрался подальше восвояси. Приблизился к месту, где больше всего отдавало старым, почти выветрившимся запахом племени Ветра, и хорошенько потёрся спиной о колючие кусты, обновляя метки.
Белогрудка вновь пропала из поля зрения, хотя её пленительный аромат всё ещё витал над пасекой, что говорило о том, что соплеменница не отошла далеко. Зубоскал сощурился, внимательно всматриваясь вдаль. Там, на горизонте, показалась чёрно-белая фигурка воительницы, которая сжимала в пасти что-то…
В нос ударил запах свежей дичи.
Зубоскал отпустил ветку и отплевался.
- Всё никак успокоиться не могла, да? - задал вопрос, не требующий ответа тот, и приблизился к кошке, деловито обнюхивая пойманного ею грызуна. - Хорошая полёвка, - похвалил он, сдержанно кивнув, - Долго выслеживала?

Упорству Белогрудки можно было позавидовать. Но даже сейчас эта черта, которая, казалось бы, обычно раздражала Зубоскала, прибавляла в его глазах лишь больше очарования.
Упрямая. - с какой-то теплотой подумал он.

— Как у тебя тут дела?

- Ещё осталось обновить метки на другом конце поля. Вперёд, воительница Леопардового племени, - подначивает он Белогрудку, поравнявшись с ней и тут же пустившись с места в бег.
Воителям племени Ветра не нужно особое приглашение, они всегда вольны поддаться желания ринуться наперегонки с самим Звёздным племенем по бескрайней пустоши, разметая под лапами снег.
Зубоскал краем глаза следил за Белогрудкой в надежде не дать той себя обогнать, покуда сам нёсся вперёд резвее вихря, искренне дивясь, отчего королева не прозвала его каким-нибудь Быстролапом или Вихрехостиком, ведь он вполне оправдывал звание самого быстрого кота племени Ветра! И уступать это звание был не намерен.

Зато почти хищнический оскал заиграл на его губах, когда воительница с ним поравнялась.

Отредактировано Зубоскал (18.12.2022 00:55:46)