- Ага, - не отрывая взгляда от вытянувшегося любопытного Паучишки и уже настигшей его глашатаи, поддакнула палевая Клыкогриву. Она последняя, кто может вообще отчитывать котёнка в таких действиях. С детства шалила не меньше, заставляя Крутобоку волноваться и даже искать её. Тогда это казалось таким невероятным приключением, авантюрой спасения от скуки и однообразия, как-то утащила даже Серебринку на пастбище с собой, а апогеем всего стал их побег на поиски отца. Поэтому она лишь с пониманием и легкой улыбкой осмотрела силуэт котёнка и успокоилась. Ну хоть сам не собрался в поход, - в усы усмехнулась пшеничка своим мыслям. Хотя оказаться на месте Паучишки бы явно не хотела, вон как его Кленовница отчитывает.
- Так нашёл же даже нас, вдвойне молодец, - продолжила она мысль пятнистого, разворачиваясь к нему корпусом. Там уже было всё, в принципе, понятно. Проводила взглядом Крутобоку с явно расстроенным котёнком. Теперь пора уже снова сосредоточиться на тренировке. Короткая непредвиденная заминка дала время отдышаться и немного прийти в себя.
- Давай ты вперёд? - поспешила отказаться от первой атаки старшая ученица. Всё-таки Клыкогриву больше стоило накапливать опыт в неожиданных атаках. Да и, честно говоря, биться с ним... не хотелось. Палевая сделала пару коротких прыжков назад и напружинила лапки. Ого, - совсем в облаках голову потеряла, умудрилась почти прошмыгать рывок пятнистого. Его точеная мордочка оказалась так близко, она даже секундно застыла, прижала неловко уши к затылку, прежде чем отскочить в сторону от атаки. Пришлось мотнуть головой и хлестнуть себя хвостом, чтобы поставить мечущиеся мысли на место. После этого её рывки пошли успешнее. А азарт захлестнул. Бой их больше напоминал шуточную потасовку, если уж совсем честно. В конце концов, палевая уложила на лопатки Клыкогрива и упёрлась лапами ему в плечи. Всё же опыт давал о себе знать. Если бы они были одного возраста, то ученик предводителя явно был бы её круче и по навыкам, и по силе, и по таланту.
- Да ла-адно, даже не попытаешься? - хохотнула на его "сдаюсь" юница, притворно обидчиво надувшись. Но тут же расслабилась и улыбнулась от его похвалы, что сказать - было приятно. - Да точно, это я умею. Стало быть ты у нас защитная сила?
Вон они как Кленовницу уложили. Ну что за команда.
И тут..
Кошка непонимающе и несколько удивленно приподняла брови на его долгий и чем-то местами странный взгляд. Она даже замялась, растерявшись, да и под его этим взглядом даже не сразу слезла с него.
- Ты чего? - тише обычного протянула Ржанка, прижимая уши и даже назад обернулась, может, там что-то было. Но ничего. И лишь минутой спустя, стушевавшись еще больше, слезла с него и присела рядышком.

[indent]Тренировочный бой у Смольника как-то... не задался, мягко говоря.
[indent]Может, дело было в его изначально пессимистичном настрое. Может, в том, что он все не мог перестать присматривать краем глаза за Рощицей - у нее, кстати, тоже дела шли не слишком гладко. А может, черношкурый воитель в очередной раз самостоятельно загнал себя под пресс общественных ожиданий и не сумел оттуда выбраться.
[indent]Итог у всего этого был один: что сам воитель, что его ученица в своих схватках продули, прямо на глазах у Кленовницы. За-ме-ча-тель-но. Зубатка отделал его не то, что как стоячего - как лежачего. Хвост у воителя до сих пор слегка саднил от острых зубов молодого кота. Но больнее всякого хвоста саднила самооценка.
[indent]- Здорово двигаешься, - сказал Смольник, привычно проглатывая разочарование в себе, и кивнул Зубатке в ответ. Оруженосец надолго не задерживается - его ожидает следующий этап тренировки. Сражение между победителями предыдущих сражений. Воитель решает остаться и досмотреть их - резона спешить в лагерь у него нет, Паучишке уже нашли другого сопровождающего.
Ему явно стоит уделить больше внимания боевой подготовке. Может, пересмотреть какие-то аспекты занятий? Пусть не для себя, а ради безопасности и успешности Рощицы в будущем.   
[indent]Общая тренировка, тем временем, плавно подходила к своему логическому завершению. Смольник тенью скользнул к глашатае.
- Кленовница, могу ли я идти? - решил отпроситься кот, вспомнив о патруле на закате, в состав которого он был распределен еще с утра, - Мое участие больше не требуется.
Получив утвердительный ответ, Смольник неторопливо направился от источника в сторону лагеря, поглядывая периодически за плечо - не присоединятся ли к нему остальные, закончившие с тренировкой?

- - >> в лагерь ветра

Отредактировано Смольник (09.07.2021 19:18:25)

Как и ожидалось, она проиграла. Взъерошенные бока цвета палой листвы всё ещё вздымались после схватки, но кошечка всё-таки сумела выдавить из себя слабую улыбку:

- Спасибо тебе за тренировку, Крутобока!

Крутобока была сильной и крепкой кошкой, не растерявшей своих умений за время, проведённое в детской - против такой соперницы у Рощицы не было ни одного шанса. Жаль, что это не могло погасить тлеющий стыд за собственную неуклюжесть.

К поражению Смольника она отнеслась с пониманием, с подбором десятка возможных причин неудачи черношкурого; свою же собственную оплошность и не пыталась ничем оправдать. Хорошо, что ей не привыкать. "Может, если бы я победила, то мне было бы ещё более неловко. Все срезу стали бы смотреть на меня и спрашивать всякое..." - одобряла себя Рощица, стараясь отделаться от мысли, как же по возвращению в лагерь смотреть в глаза сестре и наставнику.

Другие ученики показали себя в бою гораздо лучше и сейчас уже бурно обсуждали произошедшее. Видят предки, Рощица была сейчас как нельзя благодарна за то, что, не привлекая ничьё внимание, могла в отстранении пригладить шёрстку и прийти в себя. Она не торопилась уходить вслед за Смольником, хотя, наверное, могла бы отправиться в лагерь вместе с ним. Проигравшей ученице уж точно не будет лишним понаблюдать за окончательной схваткой, и Рощица, подобрав лапки хвостом, принялась ждать.

Начало игры
[indent]
Племя было словно бы охвачено бурей: события сменялись одно за другим, так что воители не успевали оправиться от них, чтобы полноценно осмыслить все происходящее и прийти в себя. Хотелось, чтобы крупицы привычного покоя, падавшие им в лапы время от времени, продолжались как можно дольше, и Мухоловка, пусть и остававшаяся в стороне от большинства этих невзгод, тоже незримо радовалась моментам, когда их сменяло нечто привычное и спокойное.
Говорят, что сезон Зеленых Листьев самый легкий в жизни воителей.
И это были ее первые Зеленые Листья.
Но полосатая ученица уже успела их возненавидеть.
[indent]
Они вышли настолько рано, насколько это было возможно: еще до первых проблесков рассвета, в полумраке настолько же немом, насколько и проходил их патруль. Солнце, что совсем недавно дарило свет и тепло, теперь испепеляло всех своим взором; от него хотелось укрыться, от него хотелось бежать, и большую часть времени ветровые воители скрывались в спасительной тени нор и наспех сооружённый палаток, следуя примеру своей добычи.
Для Мухоловки ночные прогулки были не слишком привычны, пусть полумрак давно был ее другом, но она быстро привыкала к меняющемуся режиму, хоть и еще любила поворчать на него временами, когда с непривычки не могла заснуть без темноты.
Сейчас, когда они подошли к источнику, было уже светло и тепло (где-то на границе с жарко), но еще достаточно сносно. Мухоловка волочила за собой хвост, оглядываясь по сторонам, и всячески избегала поводов привлечь к себе внимание шествующего рядом Омута.
Дружок Янтаря — от него приятного не дождешься, хоть со стороны он и казался славным воином, а неприятного и без того хватало. И ученица радовалась затянувшейся между ними паузе столько, сколько только могла, а потому не стремилась ответить и на послышавшийся приказ, лишь дергая усами и, подходя к границе, отсекающей из земли от нейтральных территорий, принимаясь покорно за работу.
Поскорее бы отделаться и домой. Может, повезет и они даже смогут что-то поймать по пути?
— Корица уже отошла от этого всего?
Голос воина отвлекает ее на половине, Мухоловка оборачивается в сторону бело-бурого соплеменника, вскинув на него пронзительный взгляд. "А ты как думаешь?" или "А тебе какое дело?" — первые фразы, что всплывают в ее голове, но сделать выбор она не успевает, ведь воитель успешно продолжает разговор.
Янтарь — меньшее, что желает обсуждать ученица, но, если промолчать, шанс спровоцировать конфликт, кажется, повышаются, и она, дергая плечами и не отрываясь от дела, все же отзывается:
— Мой брат — не способный держать себя в лапах слабак, который всячески пытается убедить себя и окружающих в своей значимости, — она щурится. Понимает: при друге брата так не стоило, но он ведь сам спросил? — Напасть на беременную кошку, а потом еще считать себя правым, находя для своего эго бессмысленные оправдания — верх низости.
Мухоловка заканчивает разметку и останавливается, вскидывая на Омута взгляд. Янтарь причинил их семье и племени слишком много хлопот, оставил темный отпечаток, что не вывести, сколько его не три. И ученица не пыталась найти способ, чтобы загладить его вину в своих и чужих глазах. Или скорее считала, что он этого не заслуживает.

разрыв

[indent] С едва клокочущим глубоко в глотке рычанием втянув в себя уже обжигающий все слизистые воздух и инстинктивно пробежавшись кончиком шершавого языка по в очередной раз пересыхающим губам, Янтарь с заметной усталостью на несколько быстротечных мгновений прикрыл подрагивающие веки и позволил самому себе недолгую остановку в его новом долгом пути куда-то вперёд. По расположению раскалённого золотого круга вполне было понятно, что сокрытые лишь небольшой порослью пожухлого и местами даже безвозвратно подсохшего кустарника пустоши лишь начинало обнимать неспешно наступающее повсюду утро, далёкий и абсолютно голый хотя бы от крошечных спасительных облачков небосвод искусными мазками дикого художника был разукрашен в голубоватые и молочные оттенки дребезжащего на расплывчатой линии горизонта рассвета. Рассыпчатые рыжеватые лучи подобно хитрым змеям и светящимся волшебной пылью дорогам расползались во все возможные стороны и без лишнего труда проникали сквозь небольшие трещины в высохшей от уже устоявшейся нестерпимой жары земле, то и дело подогревая её изнутри и заставляя некогда разливающиеся в округе ручьи да речонки выкипать и превращаться в незаметное ничто: дождей не был ни видно, ни слышно уже слишком долгое время. И даже привычно прогуливающийся по всей округе ветер с его знакомыми игривыми и шаловливыми мотивами не бодрил нагревшейся под толстой шкурой кожи и не остужал своими прикосновениями ни одного участка пушистой шерсти, которая предательски впитывала всё исходящее от воздуха и почвы тепло и надолго сохраняла его в себе.

[indent] Сегодня он оказался опасливо близко к незримой границе с теми, кто явно совсем не ждал его в гости, от чего то ли впрыснутый в бурлящую кровь адреналин, то ли переодически находящие волнами воспоминания буквально заставляли инстинктивно напрягать ещё не исчезнувшие даже от нездорового для сезона Зелёных Деревьев голода мышцы и с инстинктивной настороженностью осматриваться по сторонам. Нельзя было бы сказать, что заметно исхудавший и осунувшийся от своей новой, столь отличной от предыдущей жизни Янтарь навязчиво искал встречи со своими предыдущими соплеменниками, да и предыдущее столкновение с вдруг оказавшейся на пепелище Ракушечницей лишь ещё больше сомнений поселил в серой голове, но нечто неизвестное его так и тянуло в эти кажущиеся родными края. И однажды этому любопытству следовало быть удовлетворённым тем, что сейчас совершенно случайно донеслось до дрогнувших треугольных ушей кота, молчаливо замершего в тонкой тени какого-то трухлявого дерева.

[indent] — Что ты можешь учуять? — отчётливо услышав лишь эти чужие слова от того, чей голос по какой-то неизвестной причине показался слишком знакомым, бывший воитель позволил хитрой ухмылке расплыться на тонких губах, пока он бесшумно подбирался в более удобную позу и медлительно подкрался поближе к своим не званным гостям. Впрочем, неспешно останавливаясь в одном лишь шаге от якобы священной границы, бродяга не спешил перешагивать через неё и встречаться мордой к морде с бывшими товарищами, старательно вглядываясь в их силуэты из своего незамысловатого укрытия и пытаясь оценить свои шансы. Те самые, которые удивительно удачно складывались в его пользу.

[indent] — Меня, например? — с размаху выпрыгивая на оказавшуюся ближе к нему юную Мухоловку и собственным весом прибивая её ближе к пыльной земле, с ядовитой ухмылкой на широкой морде громко рыкнул Янтарь и, позволяя остриям когтей предупреждающе коснуться чужой кожи, перевёл хищный взгляд горящих очередными азартными огоньками глаз  на своего давнего друга. — Здравствуй, Омут.

По виду Мухоловки не скажешь того, но слова воителя в какой-то степени впечатляют ее: Омут сумел перешагнуть тот порог, где кончается презрительное недоверие и начинается нечто похожее на нейтралитет, но понять, почему именно кот даже малейше не поддержал своего товарища, она сходу не смогла. Возможно, она переоценила их взаимоотношения? Может, они были не столь крепки, как показались ей со стороны?
Мухоловка думает об этом пару мгновений, но после отбрасывает тему в закрома — ей она совсем не интересна. Зато Омут решает наконец немного поязвить, и это заставляет ученицу отказаться от едва выдвинутого предположения, что тот умудрился перегреться, пока они шли. Она пропускает всякие колкости мимо ушей и двигается в сторону границы, чтобы обновить метки, но успевает насладиться мгновениями одиночества совсем недолго.
Сперва предостережение Омута заставляет ее вскинуть голову и принюхаться, но, прежде чем оруженосец успевает обернуться, чтобы сообщить о своих наблюдениях, едва замеченный кот (до боли знакомый, что странно видеть его так) резко сбивает ее с лап.
Навалившийся сверху вес вышибает из легких всякий воздух, на мгновение серая ученица даже задыхается от мимолетной паники, ее когти свистят в воздухе, но не задевают напавшего, и тогда она тщетно пытается его оттолкнуть.
— Меня, например? — звучит знакомый голос, и Мухоловка скалится, прижимая уши к голове и стремясь скрыть доступную в таком положении шею.
— Предатель, — цедит она сквозь стиснутые зубы. В следующее мгновение она чувствует облегчение и вырывается из хватки, чтобы в вслед за тем кинуться. На некогда ветрового воителя и некогда ее брата.
Теперь он был лишь бродягой. Грязным нарушителем.
Мухоловка не щадила когтей и клыков, их действия с Омутом были несколько разрознены, но им все же удавалось практически не мешать друг другу в этой схватке, и пусть кошке не хватало опыта, чтобы совсем избегать атак, а ударивший в кровь адреналин мешал четко продумывать каждое действие, вместе они дрались достойно ветровым воителями.
Ее брат некогда был одним из лучших воинов племени, но, кажется, с потерей звания он начинал терять и навык.
Последняя атака, полосатая ученица отскакивает в сторону и припадает к земле, готовая кинуться вновь, если потребуется. Она сверлит серого кота взглядом, полным осуждения.

[indent] Вновь ступать на некогда являющиеся родными и близкими земли своего дома было как-то слишком. Этот в некоторой степени опрометчивый, абсолютно не сопровождаемый здравым смыслом шаг, в одночасье переросший в хищный  прыжок и нападение на патрульного послужил очередным будоражащим всё ещё переодически бурлящее нутро толчком, а неудержимо объявшие молодого кота запахи, чьи тонкие нотки были знакомы с раннего детства и до сих пор подобно дополнительному терпкому слою оседали на корне языка, своими игривыми переливами и гремучими смесями будили самые различные воспоминания. Но у Янтаря, буквально на одно мгновение замершего над повреждённой несколько мгновений назад Мухоловкой и теперь с явственно читаемым в горящих глазах вызовом взирающего на бывшего соплеменника, не было времени на созерцание и рефлексию, ведь уже через пару секунд прежний его один из самых близких друзей предпринял попытку атаковать его, правда слишком безуспешно: сумевший вовремя сориентироваться, бывший воитель резко отпрыгнул в сторону. И именно после этого, как очередные громкие слова желторотого юнца сотрясли раскалённый то ли лучащимся невысоко над горизонтом солнцем, то ли заигравшими в каждом присутствующем эмоциями воздух, между ними завязалась настоящая драка, в которой шипение и пронзительные визги сопровождались свистом выпущенных до предела когтей, а сочащиеся пенящимися слюнками зубы опасливо щёлкали вблизи от чувствительных участков туловищ.

[indent] Без каких-либо сомнений, одному сражаться против двух противников так или иначе являлось для любого кота задачей со звёздочкой повышенной сложности, а уж тем более когда некогда молодой и полный сил воитель с, видели Предки, великим будущем уже несколько лун бродяжничал и от того терял как наработанный за жизнь навыки, так и натренированную мышечную массу, что неизбежно привело к быстрой потери преимущества. Ощущая внутри себя неудержимый поток пьянящего адреналина и самовольно позволяя страсти разворачивающейся драки слепить остатки его ещё способного на размышления разума, серогривый исполин с рвущимся из глотки рычанием и гулящей где-то на тонких губах ухмылкой старательно предпринимал попытки избежать льющихся с обеих сторон атак и несколько раз безуспешно выкидывал собственные когтистые лапы в сторону юных противников, но так и не достигал своих юрких целей, вновь и вновь промахиваясь и в то же самое время почти не ощущая собственных повреждений. Закружившийся в кровавом танце с двумя ветряками одиночка заведомо являлся проигравшим, но даже тяжело дыша вместе с капающей из приоткрытой пасти алой слюны от разодранной щеки и прихрамывая на заднюю лапу от неудачного отхода из-под отмеренной атаки не стремился признавать своего поражения и упрямо продолжал сражаться до тех пор, пока некогда твёрдая земля вдруг не ушла из-под лап и не заставила измученное тело грузно осесть в пыль.

[indent] — У меня нет и никогда не было семьи, Омут, — упираясь удивительно безразличным взглядом в обезображенную презрением и ненавистью мордочку младшей сестры и с единожды замершим сердцем видя в ней совсем не юную Мухоловку, а осуждающе смотрящего на него Грома, хрипло пробормотал Янтарь и насмешливо оскалился от зазвучавших над самым ухом слов о Корице. Память о родной матери и о его сокрытой очень глубоко в сердце любви к ней грызли его истлевшую, превратившуюся в неживые угольки душу настолько ощутимо и болезненно, что порой ему хотелось выть от собственной слабости и тех непреодолимых преградах, что так или иначе вставали на его пути. Морщащий измокшую в свежей крови переносицу, вновь выскользнувшими из мягких подушечек грязными когтями царапающий податливую почву прямо перед собой и с едва слышимым шипением помахивающий кончиком серого хвоста, бывший воитель лишь несколько раз цокнул розовым языком и спустя пару мгновений неспешно, двигаясь очень уж скованно уселся напротив непривычно эмоционального Омута и взглянул в его мечущие молнии глаза. — Почему спрашиваешь? Не знаю, дружок. Наверное, потому, что её больше нет, — слишком удивительная для этого кота печальная ухмылка тронула его тонкие губы. — Да и не собирался я вас убивать, больно нужна мне ваша кровь на лапах. Так, из интереса проверял, насколько хорошо надрессировали вас Звездопад с Кленовницей на меня, убьёте сразу же или позволите сбежать, — в басовитый голос вновь стали возвращаться привычные нагловатые нотки, а некогда испещрённая нахлынувшими воспоминаниями морда в очередной раз окончательно расслабилась и лишь пропитывающая шкуру в некоторых местах свежая кровь напоминала о произошедшем буквально несколько мгновений назад. — Ну, что уставились на меня, товарищи племенные? Бегите докладывать обо всём любимым лидерам, может быть ещё успеют меня гонцы догнать.

Янтарь со свойственной ему злобой и пренебрежением говорит о своей семье, с презрением коситься на Мухоловку, и ученица одаривает его не менее ненавистным взглядом. Когда бывший воитель с шипением перекатывается с бока на лапы, шерсть за загривке Омута слегка шевелится, но кровавые подтеки и рваные раны заставляют кота остановиться. Сердце, буквально разрывающее грудь, с каждым ударом становится более тревожным, и каждое последующее слово оставляет всё более глубокий шрам, чем был. Видимо, потеря Капели стала для кота чуть ли не последней каплей: после того, как Кленовница заняла пост, на который он метил, после того, как ему не доверили собственного ученика, он ещё держался, но единственная кошка, которая не отвернулась от него, пропала. И пусть сомнения кота по поводу специального побега были немного развеяны, Омут все равно не может понять Янтаря. Не может. Воробейница была беременна, ровно как и могла быть Капель, и она его соплеменница. В голове не укладывается. Вздыбленная шерсть успокаивается.

- Нам твоя смерть тем более ни к чему. Уходи, Янтарь, ты нарушил границу, - право, знало бы Звёздное племя, сколько усилий стоило Омуту произнести эту фразу в прежнем холодном тоне, чтобы не скользнули ноты жалости или сочувствия, а глаза не поддернулись пеленой сожаления. Кот разворачивается на голос ученицы и смотрит на неё абсолютно невозмутимым взглядом, будто бы он каждый день дерет шерсть другу, и для него эти стычки в привычку. В голове буквально роится ворох мыслей, но кот собирает их в один большой клубок и заталкивает его снова куда-то глубоко, - Пойдём, ты права.

Он сглатывает и чуть задерживает взгляд на Янтаре, ищет что-то в его глазах, а затем взмахивает пушистым хвостом и разворачивается, не проронив ни слова. Его душу истерзывает мысль, что коты больше могут не увидиться: кто его будет лечить там, в городе, где каждый сам за себя? Его скорее добьют, избавятся от лишнего сильного противника, нежели будут лечить, чтобы он потом доставлял проблемы. Омут рвано выдыхает и прикусывает язык, чтобы хоть как-то увести себя от этого всего, но саднящие раны на щеках не дают забыть всего того, что произошло сейчас на Источнике. Прикрывает веки и чувствует какую-то тяжесть в груди, вдыхая побольше воздуха, но она всё равно не пропадает, лежит камнем.

- Он не сильно тебя ранил? - прыскает кот и смотрит на ранки с запекшейся кровью кошки, а перед глазами всё равно стоят те равнодушные, совершенно безжизненные янтарные глаза; мотает головой, - Пойдём в лагерь, мне не очень нравится твоя рана на шее, мало ли что он мог занести своими когтями. А я пока доложу Кленовнице о происшествии.

> в лагерь

Отредактировано Омут (31.07.2021 23:34:56)

[indent] Серолап летел, словно птица, в какой-то момент ему показалось, что лапы даже не касаются земли. На территории речных котов так не разгуляешься - места неизвестные, того и гляди упрешься в берег, поэтому от долгого сидения на одном месте лапы уже начали поднывать. В голове крутились мысли, которые хотелось вышвырнуть вон, но выходило скорее хуже, чем лучше.
[indent] Лапы сами принесли его к источнику, и здесь Серолап наконец выдохнул, объясняя самому себе, что завтрашний день никуда не денется, как и поиски бродяги, и что эти мысли нужно отложить подальше, пока не придет время к ним вернуться.
[indent] Настроение было паршивое, хотя Серолап и выполнил свое желание - остаться наедине с самим собой. Оставалось всего несколько десятков шагов до источника и тут он увидел силуэт соплеменницы. Белогрудка сидела на берегу и, кажется, даже не заметила появившегося Серолапа. Разочарование обожгло грудь, он с невообразимой злостью посмотрел на спину кошки, которая, сама того не ведая, испортила ему долгожданное одиночество. Мыслей уходить не было - он явился сюда, чтобы ни с кем не пересекаться, какое она имеет право разрушать его планы?
[indent] На языке вертелось много подобных эгоистичных фраз, которые едва не срывались с острого языка воина, но банальная усталость и пережитые неприятные эмоции оградили несчастную Белогрудку от этих нападок. Все таки, выслушивать от соплеменника обвинения в том, что она пришла сюда раньше него и тем самым испортила все ожидания, было бы не очень приятно. Но куда Серолапу до размышления о том, что приятно услышать другим? Всегда говоривший то, что у него на уме, кот даже не задумывался, насколько слова могут сильно ранить, ведь с его абсолютно безразличным отношением ко всем, на себе он этого не испытывал.
[indent] Все еще недовольно косясь на Белогрудку, Серолап уселся неподалеку и застыл в гордом молчании, устремив свой взгляд вдаль, на линию горизонта.

[indent] Предполагая, что из глупой идеи остаться здесь не выйдет ничего хорошего, но все таки оставив маленький кусочек надежды, Серолап с треском провалился. Всем известно, что кошки не умеют сидеть в тишине, и пепельному воину нужно было быть готовым к разговорам. Но настроения не было совершенно никакого, тем более на пустое перемалывание бесполезных тем. Возвращая свое внимание к соплеменнице, Серолап невольно скривил губы.
[indent] Если бы в лагере что-то случилось, я бы был там, а не просиживал зад здесь.
[indent] - Просто вышел, - буркнул в ответ Серолап, не до конца понимая, зачем Белогрудка завела разговор. Но кое-какие манеры ему успели привить в ученичестве, поэтому отмалчиваться он не стал. - А ты что здесь забыла? - Само понятие вежливости было у воина сильно затуманено его отвратительным характером, отсюда и грубость, которую он считал проявлением мало-мальской приветливости. Зачастую он получал оплеухи от старших воителей за дерзость и проявление незаслуженного другими хамства, и это долгое время сильно раздражало Серолапа, ведь он считал, что никакого хамства не было и в помине. Серый редко пересекался с Белогрудкой, чаще всего наблюдая за ней мельком из простого любопытства, без всякой заинтересованности. Невозможно было не упомянуть тот факт, что кошка не только редко попадалась ему на глаза, но и прямых контактов словно избегала, хотя, вполне возможно, что это все было лишь из-за неприязни к сварливому воину. Мысль, что соплеменница не питает к нему никаких позитивных чувств, немного расслабило Серолапа и он с небольшим облегчением прикрыл глаза. Ему гораздо проще было общаться с тем, кто настроен к нему негативно - в этом случае ему не нужно было беспокоиться о том, что своими неприятными словами сильно обидит собеседника.
[indent] - Я соскучился по родным местам. - У него буквально вырвалась эта фраза, он не смог препятствовать желанию поделиться своей тоской по земле, на которой он вырос и прожил всю свою жизнь. Вполне возможно, что, если бы Белогрудки здесь не было, он обратился бы к источнику, к камню, к себе самому, но высказал бы свои мысли, не желая оставлять их вертеться в голове.