[indent] - Не собираюсь я к тебе в ученики, с чего ты взяла?!
[indent] Бражнице вообще было чуждо смущение, она неизменно принимала любые свои промахи со смирением и только возросшим желанием всё исправить или научиться лучше. Но сейчас кошка даже пошатнулась, делая шаг назад и невольно избегая глядеть Рокоту прямо в глаза. Слишком много на себя взяла, слишком много возомнила и о себе, и о Рокоте. Какой к Цапу ученик целителя?!
[indent] - Прости. Я ошиблась, - это слово кошка выдавила из себя чуть ли не со скрежетом.
[indent] Дело было вовсе не в абсурдности предположения, которое она осмелилась озвучить. Только в том, что целителям не позволено так ошибаться. На ней лежит такая ответственность, ведь когда-нибудь Бражнице и правда придется выбирать ученика - через много-много лун, когда у неё уже не будет хватать сил и понадобится свежая кровь, - и она должна будет выбрать вслепую, сердцем, видя эту предрасположенность к целительству. Целителей выбирают Предки и эта честь не может даваться лишь за... какой-то интерес к мать-и-мачехе. "Я не должна была даже допускать такое".
[indent] - Забудь. Я буду признательна, если никто не узнает об этой глупости, которую я произнесла вслух.
[indent] Почему-то сейчас она не сомневалась, что Рокот не откажет ей в этой маленькой просьбе. Бражница ясно видела, что теперь это был не тот спесивый оруженосец, что прежде. Откуда в нём проснулась эта внезапная забота о ближних, она, правда, не догадывалась, но... может, и не нужно было? В конце концов, какая разница? Рокот просто повзрослел.
[indent] - У мать-и-мачехи невысокие цветочки, а на стебельках есть чешуйки, - целительница тряхнула головой, пытаясь поскорее избавиться от этой неловкости, и поспешила отойти на несколько шагов, примечая как раз небольшие заросли целебной травы. - Вот, смотри, - раз ему и правда интересно... просто так. - Листья сверху гладкие, а снизу мягкие, - Бражница аккуратно откусила листочек мать-и-мачехи и перевернула его, показывая Рокоту. Вряд ли кто-то из воителей когда-то ради интереса ворочал какие-то там листочки. "Но таким знанием точно не похвастаешься за ужином перед соседями по палатке. Уж не знаю, к чему тебе это, Рокот".

[indent] - Если смешивать её с несколькими ягодками бузины, то кашель и боль в горле отступают очень быстро, - мяукнула Бражница, поднимая голову и взглядом пытаясь найти раскидистый кустарник с поспевающими ягодами, тут, у поющего ручья, их было много. - Но, конечно, кошачью мяту ничто не...
[indent] - Бражница, - целительница резко обернулась, прервавшись. Что, этого хватило, чтобы удовлетворить интерес Рокота? - Я люблю тебя.
[indent] Всё вокруг вдруг стало несущественным. Даже звон ручья, кажется, поутих. Бражница услышала обрывистый выдох Рокота и замерла. Что? Сперва она думала, что ей послышалось. Надеялась, что послышалось. Потом, изумленно вглядываясь в глаза воителя, целительница пыталась найти в них доказательства тому, что она что-то не так поняла, что Рокот не так выразился. Что угодно, лишь бы всё не оказалось до страшного просто.
[indent] - Нет, Рокот, - Бражница хотела произнести это строже, твёрже, чтобы пресечь любые глупые юношеские мечты, которые Рокот там успел взрастить, но... не смогла. Взгляд целительницы на несколько мгновений подёрнулся сожалением. - Ты не можешь. Не должен.
[indent] Она снова наставляла его, как несмышленого оруженосца, взявшего на себя слишком много, вознёсшего свои чувства слишком высоко. О каких чувствах вообще шла речь? Как Рокот мог чувствовать что-то подобное к целительнице? Бражница всё ещё робко надеялась, что всё это было лишь жестокой шуткой или какой-то ошибкой, но надежда эта становилась всё призрачней с каждой секундой неловкого молчания.
[indent] - Ты, наверное, ошибся, - анализировала, избегая ответа в лоб. Она будто бы ставила диагноз, но ни разу ещё Бражница не чувствовала такого волнения. В груди вдруг потяжелело, а вдоль позвоночника пробежал озноб. Каждое слово давалось с трудом, потому что травница всё сильнее убеждалась, что Рокот сказал именно то, что хотел. Как долго?.. - Я же целительница.
[indent] Как будто эти слова должны были сейчас подчистую стереть странную привязанность, отголоски которой так долго не давали Бражнице покоя. Она ведь чувствовала, что что-то не так, но кошке не хватило проницательности, чтобы предотвратить этот неловкий разговор и уберечь Рокота от ошибки. "Не продолжай, пожалуйста, будет только хуже".

[indent] Бражница привыкла полностью контролировать свои эмоции, прятать их за строгостью и деловитостью, не позволяя кому бы то ни было лезть к ней в душу. Это она всё время пыталась докопаться до истины, до первопричины, порой совсем бестактно вскрывая наболевшее. Но последние луны всё шло наперекосяк. Теперь мягкий шёпот Рокота отзывался в ней глухой болью - не за себя, за него.
[indent] - Мне всё равно, - потому что сейчас он с такой легкостью отрекался от самого важного для воителя. Потому что не знал, что на самом деле Бражнице тоже было всё равно, но дело-то в другом. Никто не знал и не мог узнать, что однажды Бражница уже с лёгкостью преступала Закон, что на самом деле он вовсе не был неодолимой преградой - так думаешь, когда эта громадная терновая стена маячит где-то на горизонте. Приблизившись к краю, понимаешь, что в стене десяти и сотни лазеек, оставленных десятками и сотнями котов, которые на протяжении всей истории котов-воителей нарушали Воинский Закон.
[indent] Дело в другом. В том, что сердце Бражницы было занято. Она не могла сказать это Рокоту, не могла доверить самую страшную свою тайну, и оттого в горле вставал ком. Если всё правда так, если в словах Рокота есть хоть толика искреннего чувства, хотя бы малая часть того, что Бражница чувствовала к Ореху - она разобьет ему сердце. Целительница не знала, в какой момент этот кот стал так важен, чтобы она колебалась так долго. Рокот долго был рядом, ненавязчиво, тихо, так, что Бражница его почти не замечала, поглощенная своим горем, но этого хватило, чтобы она была искренне ему благодарна.
[indent] - Ты просто всё ещё считаешь меня несносным оруженосцем, да?
[indent] Губы кошки дрогнули в грустной улыбке.
[indent] - Нет. Давно уже нет, - она хотела отшатнуться от напористо шагнувшего вперед Рокота, но осталась на месте. Лишь слегка вздрогнула и на пару мгновений отвела взгляд. - Ты хороший кот, Рокот, и заслуживаешь достойную подругу. Но даже если бы ты влюбился в кошку из другого племени - это было бы менее противозаконно. Я понимаю, нельзя просто так перестать чувствовать, - о, Бражница это знала как никто другой, - но ты должен постараться. И об этом никто не должен узнать.
[indent] Она надеялась, что однажды это пройдет, что однажды боль оставит душу Рокота и он сможет вздохнуть легко. Некоторые раны было не под силу вылечить даже ей, особенно нанесенные собственными словами. Рокот совершенно этого не заслужил. Он должен был влюбиться в одну из воительниц и подарить свои чувства ей, может, когда-нибудь он стал бы отцом замечательных котят, и Бражница бы искренне поздравила воителя после того, как помогла его детям появиться на свет. И всё у всех было бы хорошо. Но судьба была горазда на жестокие шутки.
[indent] - Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь. Мне жаль, что всё так сложилось, - искренне жаль.

[indent] Она определенно не заслуживала всех тех слов, что говорил Рокот. Бражница не понимала, как можно столь самоотверженно полюбить её: высокомерную, местами грубую, искренне заботящуюся только о своей кладовой. Она ведь не давала повода, ни разу она не позволяла себе быть с соплеменниками слишком близкой. И всё равно сейчас Рокот говорил искренне, называя её особенной. Бражница никогда прежде такого не чувствовала. Орех всегда смотрел лишь на неё, их мир был отделён ото всех остальных, их чувства взращивались трепетно, тихо, были спрятаны от чужих глаз. Перед Рокотом же был целый мир и среди множества других он выбрал именно её. Почему?
[indent] - Конечно, ты бы и сама не стала нарушать Воинский Закон. Ради чего?
[indent] Как бы ей хотелось рассказать ему правду. Он заслуживал честности, открыв перед ней душу, но Бражница не находила в себе смелости. Это ведь не только её тайна. Хотя... что, если Орех не вернется? Вдоль позвоночника пробежала дрожь. Нет, нельзя даже думать о таком. Свой секрет она унесёт с собой в могилу и предстанет с ним перед судом Звёздных Предков. "И буду отправлена в Тёмный Лес".
[indent] Но, кажется, Звёзды наказывали её уже давно, сначала отобрав Ореха, теперь заставляя причинять такую боль Рокоту. Но он ведь ни в чем не виноват?
[indent] Лапы стали такими тяжёлыми, что Бражница не смогла сделать даже шаг - за Рокотом или от него? - когда кот поспешил окончить этот странный разговор. Целительница нахмурилась и отвела взгляд, не в силах выдержать исказившего морду воителя отчаяния. Ей не хотелось, чтобы Рокот в таком состоянии уходил куда-то один, но разве если бы он остался, всё не стало бы намного хуже?
[indent] Бражница приоткрыла пасть, желая что-то сказать, но не смогла выдавить ни слова. Она просто смотрела, как бурая спина воителя скрывается в зарослях, а потом ещё какое-то время вслушивалась в его шаги. Целительница машинально подняла свой небрежно свернутый лопух и медленно побрела вдоль ручья. Она не хотела идти в лагерь, а потому до последнего, пока лопух не начал тянуть к земле, прохаживалась по берегу, неаккуратно обрывая мать-и-мачеху и обирая склонившиеся к воде ветки ракитника. Но мысли кошки были очень далеко от целебных трав.

>>> лагерь

<— палатка оруженосцев

Они шли недолго. Шипелка важно шагал следом за Искоркой, пытаясь скрыть своё восхищение от увиденных территорий. Обычно новопосвященным угодья показывают их наставники, а в этот раз их вела заноза-соседка, которая претендовала быть такой же невыносимой, как Белочка. Искорка на них даже не оглядывалась, явно пребывая в мыслях. Ой, ну и подумаешь! Деловая какая! Он на неё тоже старался не смотреть: только головой вертел из стороны в сторону, чтобы получше всё рассмотреть.
Вскоре послышался звон ручья.
Шипелка вдохнул полной грудью: пахло свежестью и зеленью.

Наконец, Искорка оглянулась на них. На удивление, она уже не казалась такой раздраженной, как ему показалось раньше, когда она на них словесно набросилась. Шипелка потянул носом. Вот что воздух животворящий делает... Он сразу же стрельнул глазками в сторону Белочки: может быть и у неё такие перемены будут?
— Если вы прислушаетесь, можете уже услышать журчание ручья — за этот звук его прозвали “поющим”, — тем временем, нарушила молчание Искорка.
Шипелка молчаливо надулся, но ничего не ответил. Журчание и правда было слышно: они приближались. Он был готов дуться только из-за того, что сам не додумался до такой причинно-следственной связи: ручей и правда поёт. Ладно... может быть Искорка не такая и противная? Надо дать ей шанс.

— Возле воды влажно, поэтому лучший мох можно собрать на камнях. Идем, — и они направились к большой заводи, обрамленные каменной насыпью.
Небольшие водопады журчали и правда пели. Шипелка уже сейчас видел огромные пласты мха, растущие на деревьях и камнях. Когти зачесались, чтобы сорвать как можно больший кусок.
Задавать глупый вопрос о том, как правильно собирать мох, он не хотел, поэтому, повернувшись к Пухолапу, спросил:
— Ну, Пухолап, давай начинай! Или уступим Белочке? — и он сверкнул в сторону "подружки", поглядывая на неё. Уж лучше она первой опозорится, чем он.

[indent] Частые вылазки за пределы некогда являющегося единственным местом, в котором можно было находиться, сидеть около детской или кучи с добычей, лежать под материнским боком и нежиться близ материнского живота на тёплых солнечных лучах неизбежно привели к тому, что уже знакомые в совершенно любом внешнем виде и наверняка выученные назубок территории нынче не вызывают ни в душе, ни в голове белогривого кота и доли всех тех предыдущих чувств и эмоций, что давали о себе знать в дни бурной молодости и озорной юности. Шорохами то и дело применаемой или просто раздвигаемой передвигаемыми аж восьмью такими одновременно похожими друг на друга цветом шерстью и примерным строением и здесь же очевидно различающимися кошачьими лапами пока ещё зеленящейся травы с, правда, уже нападавшими между ней разноцветными, выстилающими свой покров-ковёр, разномастными дубовыми, осиновыми, где-то даже берёзовыми и тополиными листьями, напоминали о себе проведённые здесь то некоторые совместные охоты и просто какие-то небольшие территориальные патрули в компании теперь оказавшегося неизвестно где и с кем Одуванчикового, то один из последних личных и таких интимных разговоров со старшими дочерьми. Щекочущие изнутри воспоминания, уже давно укрытые дополнительной плотной дымкой пережитого и испытанного после всего произошедшего, впрочем, совсем не являлись приятными и вызывающими внутри нечто тёплое, больше напоминали собой вечно голодные, хищные клювы всегда оказывающихся слишком близко стервятников, чьи тупые когти болезненно впивались в только начинающие заживать или и вовсе до сих пор открытые раны: уход – изгнание? – соплеменника и лучшего друга всё ещё невозможно жгло нутро, а слишком быстро повзрослевшие и так толком не принявшие своего блудного отца обратно в семью Щелкунья и Вихревейка сейчас уже отдалялись и от своей матери.

[indent] — Кто куда... — энергично прежде шагающий, старший воитель не сразу же заметил остановившегося в нескольких мышиных хвостах впереди него белоснежного котёнка и оттого чуть не споткнулся об его пока ещё совсем невысокое тельце, но всё же вовремя чуть притормозил и задумчиво повёл розовым носом, выцепляя из свежего, чуть влажного воздуха те или иные запахи. — Кто-то на охоту для того, чтобы всем нам было, чем поужинать или позавтракать, кто-то в пограничный патруль обновить метки и проверить спокойствие границ, кто-то просто... Как мы с тобой сейчас, — юрко покосившись на противоположный берег поющего ручья, где уже начинались соседские территории, негромко пояснил свой предыдущий ответ Снегирь и едва заметно прижал треугольные уши поближе к затылку. — Порой, правда, коты уходят навсегда... А при чём здесь вообще Ежевика? Он что, уже уводил тебя однажды в лес без моего ведома? — явно сомневаясь в таком положении дел – грозовой ведь знал полосатого друга как свой длинный хвост! – с секундным недоверием вдруг всполошился он и затем приблизился совсем вплотную к прохладной воде. — Да? Правда не речной? А я думал... Ну ладно тогда, тогда придётся учить тебя хотя бы умываться! Подходи поближе, не-речной-воитель, и садись поудобнее.

<-- Палатка оруженосцев

Еще характерно поскрипывая зубами и морща носик от досады, Пухолап поспешил догнать удаляющуюся компанию друзей, и ни разу не обернулся назад, хмуро надув свои пушистые щеки и уткнув взгляд вниз.
Он так и не смог понять, почему так зло на него смотрел Морозишка и почему так плакался отцу. А мысли эти были настойчивые, все лезли и лезли в светлую голову, как комары.
Благо, в присутствии брата и под топот их гурьбы по лесу и они медленно отступали, оставляя после себя умиротворение и спокойствие.
"Ну, ничего!" — мяукнул сам себе в мыслях Пухолап, отчего губы его вздрогнули в улыбке. И как же много было в этом волшебном слове "ничего". Так много, что все и нисколько.
Лес вокруг шумел, шептался, и оруженосец с ленивой плавностью осматривался по сторонам, чтобы найти источники раздающихся вокруг голосов. Заговорила и покрытая пятнышками солнца Искорка, перебивая раздающийся издали высокий голосок — по всей видимости, ручья. И Пухолап моргнул в легком изумлении, когда понял, как быстро они добрались до местечка.
Здесь было красиво. Прохлада воды приятно обжигала горло, и все же вкупе с подступающими морозами и она заставляла задуматься о детской, о теплом боке матери и о беззаботности.
Котик шумно вздохнул, пока неуклюже подбирался к воде, чтобы окунуть в нее свои желтые лапки и умыть их. Он чудом не поскользнулся на покрытых мхом камнях, потянулся к прозрачной глади.
"Как же холодно!"
Ученик на мгновение зажмурился, едва ледяная влага коснулась кожи, и даже инстинктивно отдернулся, вздыбив шерстку.
"А может, ну их?.. Эти лапки..."
Он опустил взгляд вниз, размышляя, настолько ли его лапы грязные. И решил, что грязные они достаточно: выглядели уж точно не слишком прилично. Потому то Пухолап и продолжил свою пытку, снова запуская пальцы в ручей, жмя округлые ушки к голове.
Терпи, юнец, предводителем станешь — так, вроде, говорят?
Но тут он услышал вдруг голос брата, и тут же оторвался от ручья, чтобы поднять голову, повернуться на звук и улыбнуться Шипелке.
— Сперва нам нужно найти самый лучший мох, который здесь только есть! — воодушевленно мяукнул он, пока Белочка начала ковыряться в зелени. И взглянул после на Искорку, когда бурая подруга попросила вдруг ту показать, как собирается мох.

[indent] Видя, как отец впитывает носом запахи леса, белоснежный котёнок приподнимает подбородочек ушибленной повыше и начинает глубоко вдыхать ароматы, гадая, какой к какому относится. Маленькие пушистые ушки ловят звуки, шёпот и трепет внушительного леса. Голубоглазый котёнок с немым удивлением всматривается в высокие короны деревьев, а затем, ощущая, что кружится голова, снова переводит взгляд на крупную белую морду Снегиря.
[indent] — Никогда не привыкну, — поспешно ворчит котёнок, — к тому, что тут так много всего.

[indent] Морозишка чешет лапой нос, сдаваясь в том, чтобы унюхать нечто интересное и распознать запахи. Он уже хорошо знает, что в ароматах кроется незримая тропа к дичи. И считает себя всё ещё маленьким, чтобы уже сейчас тормошить отца на эту тему. Да и подбородок, честно говоря, саднит до сих пор. Язык машинально тянется к шатающемуся зубу. Солоноватый приторный запах чуть беспокоит, но котёнок быстро переключается на ответ воина. Пару раз моргает. Всматривается в розовый большой нос, в ясные зелёные глаза, которые, в сочетание с бровями, дают оттенок вечной игривости, смешинки. Словно совсем сейчас Снегирь ответит на вопрос юмором. В голову малыша приходит мысль, что, наверное, отец и шуткой прогнать может даже огромную лисицу. Хотя, должно быть, лисицы не понимают кошачьего… Белоснежный котёнок усаживается на землю, решая, что Снегирь однозначно скрывает в себе серьёзного сурового воина, который будет защищать племя без капли юмора.
[indent] — Да, — сжимает лапку малец в кулачек в такт своих мыслей. — А много котов, которые «просто, как мы с тобой»?
[indent] Котёночек с интересом вглядывается в лес. Стоило бы, конечно, взглянуть ещё раз снизу вверх на воина, но шея затекла, да и ветерок подул, принёс новые запахи, зашевелил кусты. Морозишке даже кажется, словно там кто-то есть, и он испуганно замирает, округляя глаза. Ушки в максимальном внимании. Вдруг Ежевика прячется в кустах? Крадётся, заберёт его за хвост в пучину леса? Котёнок пятится. Но тут его внимание привлекает ручей, скрытый в кустах. Вместе снежные коты Грозового племени двигаются к ручью. Морозишка замирает в лапах отца, не чувствуя в себе готовность хоть на мышиный усик приближаться к воде. Она шипит, брызгает мелкими каплями, даже что-то попадает на нос и малыш торопливо стирает влагу с мордашки.
[indent] — А это обязательно? Ну… — Котёнок выглядывает из-за хвоста Снегиря к воде. — Пап, это не самое лучшее место для умываний. В лагере иногда бывает лужа. Мы можем попить из неё… — неловко предлагает малыш, сначала демонстрируя скептицизм, а потом сдувается, прячась снова. Мотает головой. — Я это… если нужно, я пойду с Ежевикой в лес, пап. Только не надо меня… туда. Ладно? — хмурится, пятится задом к камню. Очень уверенно прячется за ним от отца, только хвост, спина и уши белоснежные совсем не выдают явного присутствия.
[indent] «Надо бежать к Пепелинке, говорить, что папа забыл, что я не речной… Иначе зачем нам ручей, который брызгается, когда есть лужа…»

Он наконец вылез, отстранился и был таков. Уж точно ему больше совать лапы в ледяную воду не хотелось — да даже смотреть на нее было сейчас тошно! Мотнув головой, Пухолап отвернулся от шумящего потока, как будто то могло заставить его исчезнуть. Но он так и бежал, переливался и наполнял окружение своей мелодией, отчего в легком раздражении пушистый ученик топнул лапой.
Он не стал воротить нос от поучений Искорки, вместо того подобрался ко мху, отчаянно стремясь не соскользнуть с мокрых камней. Шаг, а затем другой, переставить лапу, задержать дыхание, остановиться, склониться к траве, насквозь пропитанной влагой. Понюхать. Слабо сморщить нос, не найдя ничего примечательного. Подумать: как на таком вообще можно спать? Может, это был какой-то неправильный мох?
Пухолап оторвал голову, чтобы осмотреться и убедиться, что он все же не ошибся. Шипелка вот уже принялся за дело, и, верно, легко справлялся с ним — по сравнению с братцем светлый котик заметно тормозил. И все же улыбнулся ему добродушно. Если рыжего ничего не смущало, Белочка не жаловалась над ухом, а Искорка не стремилась надавать по ушам — все было в порядке! И с этой вот простой мыслью ученик также стал аккуратно обдирать со скользкого валуна мох, мягко снимая с него достаточно крупный и тяжелый от воды пласт.
У-ух!
Пухолап неуклюже покачнулся, накренился, но успел избежать падения.
А закончив, выбрался с довольной мордашкой с опасного местечка и стрельнул взглядом вокруг.
– Ну что, как ваши дела?
— Правда красивый получился?
— Не мох, а мшище! — откликнулся оруженосец с набитым мхом, оценивая собранный братом материал на подстилку и довольно пушась.
Становилось холодно, и даже приятная прогулка не могла того изменить. Более того... Пухолап вдруг поежился, когда услышал в отдалении голоса Снегиря и Морозишки. Уж больно ему не хотелось видеться с маленьким предателем.
— А пойдёмте в лагерь? — вдруг предложил он достаточно мирно.
И, дождавшись утвердительного ответа, с улыбкой почапал прочь от поющего ручья.

--> Лагерь (ном.)