- Предки добры к нам, - ответил черношкурый, - И удача не подводит. Надеюсь, Сумрачное племя не отстаёт?
От несколько последних своих слов кот легонько улыбнулся, но и тут же более пристально уставился на морду Багрянки. Лягушки, кажется, на время холодов впадали в спячки, и коту почти всегда было любопытно почти вежливо поинтересоваться, чем же нынче соседи набивают свою кучу, но он всегда сдерживался, не желая прослыть тем самым глашатаем, оскорбившим чужой патруль. Нынче всему была мера. Вот Крушина не была слишком пылкой ценительницей чувства юмора Смерчешкура, но вдруг с Багрянкой повезло бы чуть больше? И всё равно, хоть совсем немного, но Смерчешкур уже скучал по Крушине. Ему трудно было припомнить, какая ещё кошка доселе умела внушить такое безоговорчное уважение, как получалось у дымчатой... Впрочем, вспоминая о ней с течением лун, Смерчешкур начинал и допускать, что был чересчур зелёным, чтобы различить в Крушине что-либо, кроме серьёзных скул и неплохо подвешенного языка, но это совершенно не значило, что было нечего.
Кот собирался поинтересоваться если уж не о спячке лягушек, то хотя бы о чём другом интересом: не случилось ли чего нынче в племени, не заболел ли кто... Хотя никогда бы и не поверил, что всё за чужой чертой шло совершенно заурядно. О своих бедах рассказывать никто не любил - весь лес был поголовно честолюбив, хоть и не всем понятна суть этого слова. Этому, кстати, его Крушина научила на первом его Совете в новой должности, и ту её манеру любезного нравоучения Смерчешкур до последних дней в палатке старейшин не забудет, как и саму её. У черношкурого на языке вертелся как раз и вопрос о ней - с дымчатой он бы почесал тут языком с неподдельным интересом. Крушина сумела привлечь его, в принципе, всё равно не требовательную симпатию. Знал бы кот последние новости - расстроился бы.
Впрочем, до вопросов за недавнее былое не дошло. Юная ученица Сумрачного племени, как можно будет догадаться позже - бывавшая впервые здесь, ринулась на тропу, словно не сведущая об её опасности. Громкие голоса её соплеменников тотчас потребовали её обратно, и один взгляд Багрянки, как показалось коту, одной своей силой ужаса должен был притянуть Воронушку назад, но по недосмотру Предков чудище, сопровождаемое оглушающим рыком, пронеслось именно в тот момент. Зверь пронёсся настолько быстро, что ни Смерчешкур, ни её соплеменники не успели представить, как так могло совпасть, но итог был вполне однозначен - Воронушку намертво придавило к тропе. Вид её тела, оставленного чудищем, уже слабо напоминал ту юную кошку, которая ринулась навстречу соседям секундой ранее, и Смерчешкур, никогда не испытывавший от вида крови и сломанных костей удовольствия, отвернулся. Было в его нежелании таращиться на труп соседки и какое-то почтение к тому горю, которым были переполнены голоса Багрянки и Черноцвета. Отчего-то Предки то ли не всегда пристально следили за будущими воителями, то ли настолько рьяно не желали давать шанс тем, кто оступился даже совсем немного и ничуть не со зла, а лишь в пылу интереса к огромному миру - этого кот никогда не понимал, и за это Предков, честно, не любил.
- Лёгкой охоты, - повторил кот хорошо знакомые слова, пожалуй, единственно верные в такие моменты.
В голосе Смерчешкура можно было разобрать ощутимые нотки сочувствия, но взгляд отнюдь его не выражала - с морды было больше похоже на то, что кот заскучал. Погибшая Воронушка была совсем немногим старше его собственного оруженосца, и глашатай мог представить в предельно ярких красках, как мог бы оказаться на месте Багрянки, а его подопечный - на месте Воронушки, но не умел выдавить из себя вот прямо искреннего сочувствия к соседям, а корчить на морде эмоции, которых не испытывал, просто не любил. Кот напряжённо вздохнул, стараясь не слишком часто возвращаться взглядом к морде Багрянки и наворачивавшихся на ней слёз. Чем сильнее оба патруля накрывала аура скорби, тем острее глашатай ощущал, что ещё немного, и ему уже станет совестно, причём за дело - за то, что не мастак подбодрить соседей. Того и гляди, Предки воздадут ему за это отдельным числом, а порою и так казалось, что вся его жизнь и состоит из этой самой череды воздаваний. А в воздухе тем временем густела тишина, в которую вклинивались уже одни лишь всхлипы Багрянки, которые с этой стороны казались совсем тихими. Смотреть на чужие слёзы в беспристрастном молчании коту становилось тяжеловато.
- Черноцвет, - подозвал глашатай чёрного кота, спутника Багрянки, взглядом кивнув на тропу между ними, - Поможем Воронушке вернуться на ваши земли.
Раз уж Смерчешкур не был горазд до скупой, но хотя бы немного душевной слезы, предложить свою помощь - почему нет. Насколько Смерчешкуру доселе было известно, именно на мелких любезностях между рядовыми патрулями и держались любые, даже временные миры. По тропе в любой миг могло промчаться очередное чудище, и, право, глашатай не слишком горел желанием застрять посередине, когда это случится, но едва ли у него бы появился аппетит хотя бы к вечеру, если ещё кто-то из сумрачных, замешкавшийся от горя, падёт рядом с Воронушкой. Смерчешкур всё же решил подождать ответа Черноцвета ещё на безопасной стороне, но был готов и рвануть вперёд, чтобы дело было поскорее сделано, пока уши не уловили очередной рёв монстров.