<— палатка оруженосцев

Сажелапка несколько раз затаивала дыхание, когда они пробирались через терновник, окружающий спящий лагерь. Одно неосторожное движение, и дозорный обратит внимание на две фигуры, тайно пробиравшиеся из лагеря. Тогда их отведут к Комете и нажалуется наставникам. Сажелапка, конечно, очень любила свою предводительницу, но именно сегодня она бы не хотела видеться с ней. Кошечка была готова пренебречь вниманием своего кумира, лишь бы остаться подольше с Лоселапом: он ведь подготовил ей сюрприз. Сколько дней он разрабатывал план, чтобы вывести меня из лагеря в полутьме? Именно меня, а не наших общих друзей. Он хотел, чтобы с ним была только я в этот момент. И душа дивно запела от этих мыслей, заставляя сердечко трепетать.

Они шли долго. Лагерь остался в далёких лисьих хвостах и можно было не бояться, что сейчас их обнаружат. Только если кто-то из учеников проснулся и рассказал взрослым, что их подстилки пусты. Но вокруг была лишь тишина. Изредка слышался треск веточек, шум зарослей и скрип деревьев. Но Сажелапка до сих пор боялась проронить звук. И Лоселап молчит. Я должна брать с него пример. Хотя, конечно, её так и подмывало нарушить эту звенящую тишину, чтобы спросить: а долго ли нам ещё идти? Что он приготовил для меня?

Казалось, они шли так долго, что ещё чуть-чуть и перешли бы границу с другим племенем. Мы же не нарушать идём? Сажелапка прикусила язык. Честно говоря, если бы пришлось нарушить границу с соседями, чтобы побыть с Лоселапом ещё больше, то она бы непременно это сделала.

В нос ударил странный сладковато-гнилостный запах, и кошечка поморщилась. Друг повернулся в её сторону, поглядев на реакцию.
– Извини, запах придется чуть потерпеть. Стрелокрыл водил тебя сюда? — значит, они уже пришли! – Багрянка говорила, тут водятся крысы, но я ни одной не видел, — рассказывал ей друг.
— Стрелокрыл меня не водил, — обидчиво потянула носиком ученица, — но не раз грозился, что меня ожидает бой с крысами, когда я подрасту. Наверное, он хотел отвести меня сюда, когда я стану чуть больше... — Сажелапка нахмурилась. Почему Багрянка отвела Лоселапа сюда, если они ровесники? Глашатая уже считает, что Лоселап готов? А я? Обида кольнула в душу. — Наверное, наставник во мне сомневается, — проронила кошечка и глянула с восхищением на друга. Конечно, он уже готов сразиться с крысами. Он ведь такой сильный и умный... А вдруг, если он станет предводителем раньше меня, то не захочет видеть меня своей глашатаей? Подумает, что я слишком слабая? — Глупый Стрелокрыл, — тут же поспешила уверенно задрать нос Сажелапка. — Я хоть сейчас готова...

– Мы… мы почти пришли… — они остановились на развилке.
Сажелапка остановилась рядом с ним. Ей и в голове не пришло, что Лоселап мог что-то забыть. Он же такой умный.
– Ты… — как-то судорожно кашлянул, – как… как прошла ваша с Кометой вылазка? — конечно, он беспокоился за неё! – вы так поздно пришли на Совет. Я уж думал, придется Багрянке отвечать перед всеми Четырьмя Деревьями.
— Ветрогон всё время задирал нос, — хихикнула ученица. — Постоянно напоминал мне и Дурман, что мы мышеголовые ученицы, а потом ослушался приказа Кометы отступать и назло всем вытащил курицу прямо из-под носа огненной палки Двуногого! — в голосе всё равно слышались нотки восхищения. — Слышал бы ты, как стреляет эта палка: все уши заложило, а Двуногий так кричал-кричал, — нагоняла жути ученица. — Если бы Ветрогон не сомневался в плане нашей предводительницы с самого начала, то всё прошло бы гораздо лучше, я уверена, — фыркнула угольная.

А они всё стояли на месте у развилки, пока она болтала и болтала, заполняя голосом тишину. Почему мы остановились? Почему не идём?
— Лоселап, — ахнула ученица, прибиваясь поближе к другу, — неужели мы заблудились? — глазки ужасающе округлились.
Тьма наступала на них со всех сторон. Казалось, в этой черноте она видела чьи-то маленькие глазки. Наверное, это крысы уже окружили их и приготовились к бою. Гнилостный запах становился всё более и более удушающим. В общем, воображение Сажелапки рисовало все самые страшные вещи.
Здесь был лишь она и Лоселап, её спаситель, герой, который защитит её. Но кошечка всё равно немного боялась, что они заблудились в этой тьме и останутся здесь навсегда. Навсегда... вдвоём... Расчувствовавшись, ученица прикоснулась к Лоселапу, обнимая своим хвостом его хвост.
— Так не страшно... — оправдывающее мяукнула под нос Сажелапка, чувствуя, как загораются щёки и уши.

– Вдвоем мы с тобой точно справимся с любой крысой, — важно кинул Лоселап, подтверждая её готовность сражаться в случае опасности.
Единственное, что особенно уловила Сажелапка, это слово «вдвоём». Вдвоём... И новая согревающая волна эмоций накрыла её. Уже и крысы не были такими страшными и опасными, ведь они будут вдвоём... Сажелапка растеряно моргнула и ободряюще улыбнулась, пытаясь полностью не пропасть в мыслях и мечтах. Уже было поздно отрицать очевидное: она действительно влюбилась.
Ещё недавно мурлыканья Яблочницы и Ибиса, Багрянки и Лютоволка, их облизывания друг друга в щёки и уши вызывали чисто детские эмоции по типу «буэээ» и «фиии». Сейчас же ей было действительно интересно наблюдать за тем, как взрослые оказывают друг другу знаки внимания.

– Ветрогон такой… крутой, — и Лоселап вновь вынул её из омута мечтаний. В его голосе слышались искренние нотки восхищения этим суровым воителем, от чьего взгляда ученице хотелось спрятаться куда подальше. – Хотя ему следовало бы больше верить Комете, — Сажелапка сделала громкий насмешливый фырк и усмехнулась. Ей показалось, что Лоселап это сказал чисто для галочки.
Не удивлюсь, если завтра застану его в компании Ветрогона. Лоселап... ты такой отважный... Вот она бы сама ни за что бы не подошла к этому Ветрогону, всё ещё припоминая его тяжелый взгляд.

Лоселап вскинул голову и удивился, когда её хвостик переплёлся с его. Неужели он избегает её взгляда? Ей стало очень неловко, а сердечко забилось ещё быстрее. Неужели ему... неприятно моё прикосновение? От этой мысли живот свернулся крючком. Или он просто задумался, куда нам идти дальше? Конечно! Как ему могу я быть неприятна? Я же его лучшая подруга! Но Сажелапка почувствовала, что этого ей недостаточно.

– Идем сюда. Дороги всего две – если я не узнаю путь дальше, мы просто вернемся сюда и пойдем в другую сторону, — наконец сказал Лоселап, сворачивая налево.
Их объятия расцепились, но ученица до сих пор чувствовала это мягкое прикосновение серого хвоста. Хвост взметнулся наверх и оказался на уровне её плеча. Сажелапка совсем растаяла. Он ведь просто обо мне заботится!
— Веди! — бойко мяукнула кошечка, предвкушающее сверкая глазками.

Они вновь двинулись дальше. Кисловатый запах становился всё отчетливее и отчетливее.
— Мы идём правильно! — догадливо мяукнула Сажелапка, морща нос. На самом деле, ей уже и этот странный запах стал нравиться, ведь они сейчас вдвоём с Лоселапом. Это ведь он её ведёт туда, чтобы ей понравилось!
– Я помню дорогу! За поворотом, — он ускорил шаг, и Сажелапка следует этому примеру.

Вот они вывернули за грудой странного кислого мусора. Кстати, здесь она уже чувствовала этот крысиный запах. Конечно, этих зверей она ещё не видела, но почему-то была уверена, что это они где-то недалеко возятся по объедкам.
И вот перед ними предстало оно. Нечто.
Покорёженное, гладкое, жуткое.
Спящее чудище Двуногих.

Сажелапка ахнула. Она ещё никогда не видела этого диковинного зверя так близко. Обычно в их брюхах находится их кожаный хозяин, но сейчас здесь никого не было. Побитые глаза, сияющий металл, отсутствие некоторых частей, странные лапы. На его поверхности уже лежал первый снег, который, с порывами ветра, легко слетал или пробивался внутрь.
– Гляди! — и янтарный взгляд впивается в неё, предвкушая реакцию.
— Жабьи кишки! — явно не сдерживается Сажелапка, от удивления выкрикивая ругательскую фразу. — Лоселап, а оно точно спит? — кошечка тенью делает шажок вперёд, не отводя взгляд. Мало ли, вдруг эти жуткие глаза сейчас зажгутся, чудище заревёт и набросится? Но оно не бросилось. И, судя по виду, спит уже очень давно, но всё равно стоит быть настороже. — А ты был... там? — кошечка кидает взгляд на друга. — Внутри его брюха? — как жутко! — Вдруг там... внутри... впал в спячку сам Двуногий? — ахнула Сажелапка, почувствовав мурашки на спине. Ей стало одновременно и страшно, и интересно. Теперь даже жуткие крысы стали мелкой тенью этого монстра. Она делает ещё шажок вперёд. — Давай посмотрим? — шепнула ученица, побоясь, что её коварный план сейчас услышат.

— Багрянка сказала, оно умерло, — ответил Лоселап и вновь обвернулся на монстра. — я ни разу не видел, чтобы оно вообще шевелилось или дышало, хотя я очень долго на него смотрел, — ученица почувствовала, как облегчение накатило спокойной волной.
Лоселапу она верила. Мудрой Бегрянке — тоже. Если они так сказали, то им точно не стоит волноваться, хотя кошечка всё равно чувствовала тревогу, поселившуюся в сердце. Всем котам племён внушали ещё с малых лун, какими опасными могут быть Чудовища и Двуногие. И вот теперь этот монстр лежал здесь: холодный, жуткий, тихий.

— Не был, Багрянка не разрешила, — он прижал уши, а Сажелапка издала нервное «хихик».
— Эти наставники вечно пытаются уберечь нас от самого интересного, — тепло улыбнулась кошечка, вновь вспоминая, что Стрелокрыл до сих пор не водил её в это чудесное место. Чудесное, правда, на любителя, но Сажелапка точно таковой являлась.
— Но так даже лучше, — делает два шага вперёд, оглядывается и улыбается, кивая на её предложение забраться внутрь. — теперь мы разделим это открытие на двоих. Вместе станем первыми, кто заберется на Чудовище Двуногих – и останется в живых, — и распушился от гордости.
— Ты прав! — она подскочила к нему одним прыжком и устремила взор на спящего монстра, а сердечко стучало так быстро и громко: она даже испугалась, что этот стук перебудит всех крыс и заодно Чудище.
Мы... вместе! Это будет нашим открытием, только нашим, — душа разлилась соловьем от этой песни. В голове стучали слова Лоселапа. Он так к ней нежен, так добр. Никто ещё не был таким с ней, как он. Он особенный, самый лучший. И мой.

— Пойдем, — он скользит вперёд, поднимаясь по грудам мусора.
Сажелапка тенью идёт следом, продолжая с особой нежностью вдыхать кислый запах, который теперь стал таким родным. Они оказались прямо напротив побитых глаз, которые в темноте хищно поблёскивали, словно ожидали, когда же появятся те самые храбрецы, которые посмеют к нему приблизиться. Кошечка храбро взглянула в его покореженное лицо.
— Мы здесь, спящее Чудовище! И что ты нам сделаешь? — вполголоса храбрилась ученица, бросая монстру вызов. — Сейчас мы окажемся в твоём брюхе! — угрожает. Удивительно, что голос не содрогнулся от страха.

Лоселап прикоснулся к её боку. Сажелапка вздрогнула и совсем растаяла. От друга шёл такой жар: так и хотелось прильнуть к нему полностью, зарыться в шерсть и согреться.
Но это наваждение длилось недолго, потому что ученик ловко прыгнул прямо на спящую морду Чудовища.
Сажелапка ахнула. Она не ошиблась: Лоселап и правда самый храбрый.

Но затем послышался удивлённый мяв, от которого сердечко ученицы упало куда-то вниз.
— Лоселап? — пискнула от страха кошечка, всё ещё находясь внизу. Неужели монстр всё-таки притворялся спящим? Но вскоре ученик подал голос, заметно её успокоив.
— Аккуратно, он… такой скользкий. Не как лягушки и не как лед. Холодный, но не мокрый.

Сажелапка пружинит лапками и в один прыжок оказывается прямо на морде Чудовища. Его кожа была такой холодной: она покалывала подушечки лап, пронизывала ледяными иголками. Лапы стали моментально разъезжаться в стороны, и Сажелапка, удивлённо округлив глаза, стала «пританцовывать», чтобы собрать их в кучу. Она заскользила прямо к Лоселапу и едва ли не впечаталась в его мордочку.
Кошечка удивлённо взъерошилась, когда янтарные глазища Лоселапа оказались так близко к ней. Его усы укололи её щёки. Их носы оказались так близко к друг другу, и кошечка загорелась от смущения.

— Кхммм, — она дёрнулась назад, почувствовав, что ещё чуть-чуть и точно угольная шёрстка превратится в красную. — Ты прав, здесь и правда очень скользко, — Сажелапка хихикнула, чтобы сбавить напряжение. — Его кожа такая гладкая и непробиваемая... Но кто же тогда оставил все эти дыры? — ученица с удивлением оглядела тело монстра, где, то тут то там, зияли расщелины.

Она бросила взгляд на побитое лобовое стекло. Расщелины там были достаточно большими, чтобы можно было проникнуть внутрь. Внутри зияла чернота. У Сажелапки пошли по спине мурашки.
— Теперь мы можем проникнуть в его брюхо, — и сама испугалась от этих слов. — Там внутри... может быть так кто-то есть?
А тем временем снег усилился: он белыми хлопьями начал оседать на их шерсти. Завыла метель, зашевелились голые ветви. Мусор, подхваченный порывами, начал дребезжать, стукаясь друг с другом, а Чудище страшно скрипеть.

— Не знаю, — Лоселап сделал вид, что ничего не произошло, пока Сажелапка едва ли не нервно кашляла. Повезло, что он не заострил внимания на этом практически-прикосновении. Или не повезло? Или она, наоборот, хотела, чтобы он к ней приблизился? Прикоснулся к носу и гортанно заурчал? Что за... что за мысли... Кошечка совсем смутилась и внимательно смотрела на друга, когда тот размышлял, кто же мог причинить вред такому опасному существу. Смотреть то она, конечно, смотрела, но ничего не слышала, пребывая где-то в мечтаниях и мыслях о том, что могло произойти, а что нет.
— ... а этот погиб в драке за территорию или… Двуногого? — как же ей повезло, что вопрос был риторическим.
Неопределенно хмыкнув, Сажелапка пожала плечиками. Соберись!

Пока они смотрели в брюхо Чудовища, усилилась метель. Лоселап внезапно делает шаг вперёд к ней. Она замирает.
— Ты… — сердечко пропускает удар. — Снег, — он показывает на неё. Угольная шкурка Сажелапки была вся усеяна в белоснежных хлопьях. — Красиво выглядит, потому что у тебя черная шерсть, — и почему-то больше не хочет пересекаться с ней взглядом, скользя внутрь Чудовища.
А на душе у Сажелапки разлилась песнь. Песнь Сезона Юных Листьев, раскрашенная самыми жаркими лучами. Кажется, даже хвост горел. Приятное тепло разлилось в душе, и она почувствовала прилив невероятного счастья. Она хотела прикоснуться к его лапе и задать один очень важный вопрос, зревший-зревший и, наконец, назревший, но ученик уже оказался внутри.
— Я первый, — только и слышен глухой звук внутри монстра.

Сажелапка почему-то перестала бояться. Быть может, это Лоселап её так вдохновил? Или с ним просто не может быть страшно? Глупое Чудовище! Скрипи сколько хочешь, ведь со мной Лоселап!
Угольная скользит следом внутрь зияющей дыры.
Темно. Пахнет чем-то странным. Кислый запах мусора примешивается с чем-то металлическим.

— Наверное, так пахнет кровь Чудовища? — спрашивает она, пролезая дальше.
И вот они оказываются внутри. Кошечка щурится, а затем быстро-быстро моргает, чтобы привыкнуть к темноте. Через некоторые расщелины пробивался ночной свет, окрашивая им внутренности.
Здесь были странные приспособления непонятной формы, а ещё мягкие подстилки, которые непривычно пружинили под лапами.

— Похоже, Двуногие не умеют делать подстилки, — насмешливо фыркнула кошечка, озираясь по сторонам. — А самого Двуногого тут нет? — и прыгнула на другое сиденье, пробираясь ещё вглубь. Похоже, владельца монстра особо не волновало его состояние, раз он даже не приходил. Здесь было множество запахов: очень странных, совсем не похожих на хвою. — Прыгай ко мне, — Сажелапка постукала хвостом о заднее сиденье, на котором уселась. — А ты... — вопрос слетел у неё прежде, чем она подумала, поэтому жутко смутилась. — правда считаешь меня красивой? — и Сажелапка на всякий случай опять посмотрела на угольную шерстку в надежде увидеть там снежок. А он, к сожалению, уже начал подтаивать, превращая места, где был, в сосульки.
Ученица сильно смутилась. Может быть, без снега, она и вовсе не такая красивая? Он же прямо так не сказал? Сказал про снег и шерсть... А без них? Мышеголовая Сажелапка, что за вопросы...

—> туннель под гремящей тропой