Янтарные глаза пристально следили, улавливая каждую перемену в мимике и позе королевы, однако не замечали в них былого напряжения. Время неизбежно меняло меняло их и их отношения. Шрамовник с трудом мог представить, чтобы раньше он так спокойно вытаскивал ее из лагеря на совместную охоту, не рискуя нарваться на очередную склоку между ними. Все все-равно всегда приобретало контекст драки и противостояния.

— Не о них, — дернул плечом кот, поразмяв ими, стряхнув с шерсти остаток сонливости. - о тебе, — Шрамовник сощурился, с интересом проследив за хвостом кошки, у которой явно были на другие планы на него, и тратить время на разговоры она не собиралась. Вполне в духе Оцелотки. По морде кота скользнула довольная ухмылка.

— Что в прошлый раз не хватило? — янтарные глаза зажглись предвкушением. Он и сам был не прочь растрястись, однако не удержался от возможности растянуть момент. Впрочем, ненадолго — и мышцы под пятнистой шкурой заметно напряглись, красноречиво говоря о намерениях кошки. Шрамовник, отчётливо уловив его в блеске бирюзовых глаз, тут же включился и подался в сторону, на развороте боднув лбом Оцелотку в худощавый бочок. Мысли о том, чтобы действовать в пол силы, даже не возникло. Пятнистая почувствует любую поблажку с его стороны, и скорее всего оскорбится.

Резко выбросив перед собой лапу, воитель ударил кошку по корпусу, тем самым возвращая сопернице ее же приём. Удар вышел смазанным, и на несколько мгновений весь их бой буквально превратился в отражение атак друг друга. Тело королевы помнило все, и Шрамовник в какой-то момент не смог сдержать удовлетворённого клокотания в груди. Зубы угрожающе клацнули у чужого загривка, но в порыве азарта только   кольнули медную шёрстку. В недовольство рыкнув, Шрамовник почувствовал отрезвляющий укол в своём ухе — когти Оцелотки, не жалея, прошлись по его основанию, заставив воителя слабо поморщиться.

— Неплохо, — удовлетворенно кивнул воин, тряхнув мордой. — Думал, материнство тебя совсем разнежило, — он отступил на шаг, поводя лопатками. — Видимо, расставание с Карпозубом пошло тебе на пользу.

Шрамовник с какой-то болезненной внимательностью всматривался в черты кошки, не замечая, как его губы кривится в ухмылке, а потому не сразу осознал порыв пятнистой сократить между ними дистанцию до опасно уязвимых величин. Что-то слабо защекотало бурую шерсть, и воитель медленно приподнял подбородок, неожиданно коснувшись ими тонких усов Оцелотки. И едва удержался от того, чтобы не отстраниться.

— Разве что наличие рядом с тобой моего брата, — усмехнулся он, дёрнув плечом. Хотел ли он таким образом намекнуть Оцелотке, что считал Карпозуба мягкотелым и недостойным такой сильной и гордой воительницы, вроде неё? Определённо. — Или меня, — неопределённо хмыкнул кот в усы, продолжая в упор смотреть, даже когда кошка отстранилась, вызвав на морде кота слабый отклик разочарования. Он был бы не против поговорить и дальше с глазу на глаз, особенно, после ее же громких слов про вседозволенность.

— И ты не станешь отрицать, что его новая жизнь никак не повлияла на твою? — меньше всего коту хотелось копаться в старых подстилках, теперь, когда была создана благоприятная почва для новой. Но и поверить в то, что Оцелотка смогла вычеркнуть из своей жизни отца своих котят было трудно. Шрамовник слишком хорошо знал эту кошку, и ее болезненная способность цепляться за прошлое всегда вызывала в нем непонимание. И желание хорошенько встряхнуть.

>>> номинально гп

Небо, цвета стали, угрожающе нависало над лесом. Острые деревья, будто шпилями, прорезали облака, и Молния мог поклясться ещё ранним утром, что оно властно рычит, чуть ли не утробно, гортанно - этому настроению хотелось поддаться, как бурному течению, но мысль, трезвонящая в голове тонко и навязчиво, не позваляла: нельзя. Что-то было в этой слякоти и сырости Юных листьев; что-то знаменующее. Молния тихой поступью следует за Подберезовиком - чеканит шаг уверенно, и сам чувствует, как в этой осанке некогда ещё юного оруженосца появилась выправка.

И вот он снова здесь. Будто на автомате, белогривый вытягивает шею и всматривается в чернеющие талые воды. Воздух пестрит, искрится вблизи реки - она буйствовала что тогда, что сейчас. От этой мысли Молния хмыкает: как там сейчас ветряные оруженосцы? Не болеют ли? Впрочем, чувства были смешанные от этого места, а на то, чтобы не выдать ни капли беспокойства или волнения, было потрачено множество внутренних усилий. Еще этого не хватало в присутствии наставника.

- Как Рыжеушка и твои котята? Растут не по дням, а по часам, полагаю.

Рядовой вопрос. Радость после их рождения в Молнии поутихла спустя пару дней; вероятно потому, что к ним оруженосец не имеет никакого прямого отношения. Эта новость, облетевшая лагерь, сперва вскружилась небольшим ураганом, а после - спокойно осела на спины соплеменников пылью. По крайней мере, так оно ощущалось. На краткий миг Молния заставил себя обернуться через плечо, в сторону лагеря, где его мать и отец каждый день выполняли дежурные рутинные вещи, но не более. В груди не защемило, не повеяло горячим суховеем вдоль спины, обжигая уши. Все это уже прошло, и вновь эта мысль: нельзя. Молния запирается изнутри и не желает выходить наружу.

- Скажи, как это было - понимать, что скоро ты станешь воителем?

Оруженосец встает куда-то неподалеку от Подберезовика и смотрит вопросительно. Беляк знал, что сюда они пришли не разговаривать, но озвучить вслух пришедшие сомнения было не то, что необходимо - но казалось, если Молния сделает это, если ему подскажут, что нужно чувствовать по этому поводу, то все станет как-то легче, систематизированнее, а оттого яснее. Пока лишь он ощущал легкое покалывание где-то внутри, от которого хотелось избавиться поскорее.

Отредактировано Молния (06.03.2021 14:54:32)

- Надеюсь, кто-нибудь из них попадется тебе в оруженосцы. Тебя-то я вон как обучил.

На утвердительный ответ Подберезовика Молния только молча кивнул, улыбнувшись уголками губ - и, конечно, в сердцах. Знание, что новое поколение юных воителей подрастает здоровым и сильным, вселяет твёрдую уверенность в завтрашний день. Однако последние слова космача смогли удивить его больше. Молния совсем забыл, что, став воителем, может рассчитывать на обучение молодняка, хоть и не скоро. В эти новости хотелось верить, как во что-то хорошее; потому что "что-то хорошее" - такой редкий и такой ценный ресурс. Это давало надежду, что ты все делаешь правильно. Что ( пока ) не оступился. И Молния не сдержался, чтобы добро усмехнуться в усы, глядя на Подберезовика.

- Ты прекрасный наставник и еще не одного оруженосца воспитаешь. И спасибо, что доверяешь мне.

Слова соплеменника эхом прогудели где-то внутри, то прячась, то снова давая о себе знать: да, совсем скоро посвящение, но Молния терялся и не понимал, каково это - жить среди воителей и быть, грубо говоря, автономным существом. И именно по этой причине не спешил бросаться в тренировочный бой, а просто решил еще постоять пару секунд в тишине, прислушиваясь, ждет ли собственное сердце того.

И оно ответило так, как отвечало всегда - сокращающимся ударом.

Молния хмыкнул сам про себя и тут же встал в боевую стойку - что будет, то будет. Пасть сама по себе клацнула, когда белошерстный заметил, как в его сторону наступает Подберезовик, и делает сильный толчок для разгона задними лапами, решив показать, что приготовился к лобовой атаке, но грязный снег взметнул в воздух - тело послушно меняет траекторию. Лобастая голова врезается в бок наставника. При первом хорошем ударе адреналин обжигает изнутри, и Молния чувствует, как входит в этот купол азарта и драйва. Дыхание ускоряется, гул крови в ушах барабанит, бьет наотмашь, - Подберезовик не успевает отскочить.

Подсечка. Воитель пытается встать, но Молния оказывается быстрее, и так же быстро кусает чужой загривок.

Буро-белый брыкается - тяжелое тело оруженосца оказывается сверху и отпускать совсем не хочет. Задними лапами с силой проходит вдоль спины, чувствуя, как саднят втянутые когти в пылу тренировочной драки. Беляк тянется зубами туда же, к загривку, желая хорошенько встряхнуть оппонента ( а у самого уже голова кружится-кружится-кружится, и вовсе не от потери равновесия ), и ведь почти удается. Если бы Подберезовик не обмяк.

"Ну конечно. Надо было сразу это просчитать", - проносится мысль на периферии об обманном маневре здоровяка. Крупные лапы почти достигли своей цели, морды Молнии, но оруженосец вовремя делает кувырок в сторону, на мгновение зажмурившись и задерживая дыхание - в настоящей схватке плохая реакция сослужила бы определенную службу как минимум в виде порванного уха, максимум - выцарапанного глаза. 

Но кувырок в сторону, кажется, дает силы буро-белому для следующей атаки; лапы воителя, окольцевав шею, уже стягивают, сжимают плотнее. Молния бьет затылком в челюсть наставнику, надеясь, что это поможет высвободиться от схватки, да только мимо - резкий поворот головы прорезает воздух, а зубы Подберезовика уже стиснулись на загривке. Из груди вырывается сдавленный хрип - или, возможно, рык, - и тело, зная, что сейчас проделает воитель, само напружинилось, начало лягаться и, в конечном счете, оруженосец сбрасывает тяжесть Подберезовика и дышит отрывисто, глубоко, словно боясь, что вот-вот воздуха на него не хватит. Легкие сжались, лапы гудят, а взгляд не покидает фигуры кота.

- Неплохо получилось, - говорит Молния, ощущая, как язык самую малость заплетается.

Настроение в бирюзовых глазах кошки сменялось под стать переменчивому течению реки или лесному пожару — Оцелотка была такой же стихийной и неукротимой. Слушая её, Шрамовник всё больше убеждался в том, что ее нутро ничему не перекроить, ни одному коту, пытавшемуся когда-либо завладеть вниманием пятнистой кошки. Это было именно то, что его к ней однажды притянуло. Он лишь усмехнулся в ответ, но тему Карпозуба все же оставил — его любопытство не стоило этого ощущения, почти налаженных между ним отношений и хищных отблесков в ее тёмных зрачках.   

— Все, чего я когда-либо ожидал, я уже видел, — отозвался воитель, осклабившись в ухмылке. Его взгляд собственнически прошёлся по гибкому телу кошки, которая не постеснялась каждый его изгиб продемонстрировать. Словно бы невзначай, но она знала, кто рядом с ней стоял, оттого ее игра увлекала ещё больше. — и достаточно явно вижу сейчас, — его голос ломался от растущего внутри нетерпения.

На мгновение в её бирюзовых глазах промелькнуло что-то дерзкое, и Шрамовник, будто загипнотизированный, неотрывно проследил за степенным, а оттого кажущимся ещё более дразнящим касанием ее хвоста. Он шкурой чувствовал растущее между ними напряжение, с удовольствием предвкушения ее дальнейшие действия — и когда та вдруг резко отстранилась, сменив игривость на серьёзность, резко сжал челюсти, досадливо обнажив клыки.   

— Но сейчас ты жива, - разом посерьезнев и вскинув желтые глаза на соплеменницу, чётко и раздельно проговорил кот. — У тебя осталась жизнь — твоё основное преимущество. Распоряжайся ей, — неспешным шагом Оцелотка обошла застывшего воителя полукругом, будто изучая его. Бурый кот не шелохнулся, лишь лопатки на его спине подрагивали, выдавая напряжение. Взъерошив загривок, он молча исподлобья смотрел на Оцелотку, уже не чувствуя себя хозяином положения, все больше понимая, что их разговор зациклился не на том. С терпением охотника в засаде кот ожидал ее следующих слов. И не разочаровался.

— К тому же мне еще предстоит разобраться в том, что я чувствую к тебе. Не кажется ли тебе это приоритетной задачей?

— Мне казалось, с этим мы разобрались в прошлый раз, — ухмылка снова тронула его губы. Одним рывком вскочив на лапы, он приблизился к кошке вплотную и медленно завел морду за ее ухо, прикасаясь к промерзшей шерсти тёплым носом. — или нет? — глухо пророкотал и сразу же отстранился, как бы невзначай проведя усами по пятнистой щеке. Мрачное настроение вновь окатило бурого кота, но тот лишь раздражённо дёрнул ухом и сухим голосом продолжил. — Что же ты все колеблешься, Оцелотка? Ты знаешь о моих чувствах к тебе уже давно. Я их не скрываю. Неужели после всего я не заслуживаю большей взаимности?

[indent] Она игралась. Отставив в сторону всякую серьёзность, игриво проверяла границу дозволенного и терпения самца. От сверкающих голодным огнём янтарных глаз было одурительно горячо. Кошка будто бы невзначай небрежно повела гибким плечиком, сократив и без того ничтожное расстояние между собой и Шрамовником. Говорить на серьёзные темы с постной мордой больше не улыбалось. Хотелось чего-то более живого и дерзкого, чего-то, что Оцелотка с большим удовольствием брала у бурого, а он в свою очередь, сам того не ведая, ей это все давал.
[indent] — Мне казалось, с этим мы разобрались в прошлый раз. Или нет? - пророкотав вопрос, соплеменник отстранился первым, на что пятнистая только хмыкнула в усы, прищуриваясь. Короткое ощущение теплого носа на её замерзшем загривке будто бы встряхнуло ее, буквально подбросило желудок к скользким стенкам нутра, заставив тот совершить резкий кульбит. Рвано выдохнув, золотисто-черная королева, удивленно-вопросительно склонила голову набок, скрывая дерзкий взгляд за ресницами, будто задумавшись над вопросом собеседника.
[indent] - Разобррраались? - спросила, мурлыкнув, не скрывая впрочем усмешки, что тронула губы. - Дай подумать, кажется, мы занимались явно не разборками моих чувств к одному наглому и совершенно бесцеремонному коту, прущему напролом, что бы ни случилось.
[indent] — Что же ты все колеблешься, Оцелотка? Ты знаешь о моих чувствах к тебе уже давно. Я их не скрываю. Неужели после всего я не заслуживаю большей взаимности?
[indent] - Чувствах собственничества и обладания, м? Поверь, знаааю, - снова двинувшись к Шрамовнику, речная замерла напротив, ласково проведя носом по скуле вниз до плеча. Глубоко вдохнула терпкий запах самца, встопорщив шерсть обратной полосой вверх. Она сперва словно размышляла, пряча глаза, а потом вскинула голову, открыто встретив горящий взгляд, который сказал ей куда больше произнесенных губами слов.
[indent] - Хочешь большей взаимности, Шрамовник? - кошка сладко улыбнулась. - Я могу стать очень жадной, - в подтверждении своим словам, она тесно прижалась к коту, пропитываясь его запахом и пропитывая его косматую шкуру своим, заявляя право на это тело и душу. Все-таки слишком долго они шли навстречу друг другу. Всегда в её прошлой жизни на первом месте стояло племя, она гасила в себе все проблески врождённого эгоизма, а теперь отпустив себя, поняла, что не желает больше так жить. В мире есть вещи поважнее долга и чести, особенно если попытки сохранить последние её крохи едва не свели с ума. Не захочешь, а пересмотреть отношение к жизни и к себе после такого придется.
[indent] - Хочу тебя на весь отпущенный нам в мире живых срок. Ненавидеть порой так, что убить хочется, но и желать тебя так, как никого и никогда. Этого будет достаточно?

Отредактировано Оцелотка (15.03.2021 16:28:21)

С каждым новым ехидным словом, с каждой брошенной словно вскользь фразой, пятнистая с каким-то детским восторгом наблюдала за тем, как с морды бурого воителя стекает маска показного благодушия. Его натянутая улыбка начала походить на оскал, и ей это нравилось. Нравилось бросать самца за грань его терпения и падать следом. Это падение было сладким до боли внизу живота; но главное, оно было добровольным и честным. Кошка знала чего хотел Шрамовник и понимала свои собственные желания, упиваясь этой жаждой обладания в янтарных глазах.
— а есть грань у твоей жадности? - спросил он глухо и вкрадчиво, будто собирался поделиться секретом. Оцелотка глухо рыкнула выражая одобрение, когда он почти подпер подбородком её макушку, чуть выгнула гибкую спину против воли, почувствовав как на хребет давит мощная когтистая лапа, и поддалась их взаимному желанию близости, что отравляла кровь, впрыскивая в нее свой губящий саму её суть яд. Верная любящая кошка, справедливая и строгая предводительница речного племени - все эти грани определяющие личность постепенно стерлись под гнетом обстоятельств и личного нежелания становиться монстром в глазах соплеменников. Теперь же от неё вовсе осталась только истинная сущность - дикость, жадность и эгоизм, отразившийся в сверкающем внутренней тьмой морском взгляде Оцелотки, с которым она повернув голову сперва потерлась о мощную шею самца, а затем легонько, но ощутимо прикусила кожу у основания его головы, под которой билась живая жилка - такая манящая в своей кажущейся сейчас беззащитности. Слова же Шрамовника будто подстегивали, провоцировали её утвердить на наглеца свои единоличные права.
- Я беру все, что захочу и что принадлежит мне, - утробное рычание вновь вырвалось из вибрирующей грудной клетки, когда увестый удар в грудину сбил её с лап. Самка громко щелкнула зубами, выпустив когти, которыми впилась в поддатливую почву на речном берегу.
- Ты берешь только то, что я позволяю тебе брать, - несмотря на своё положение пятнистая вполне реально ощерилась, сморщив переносицу, чувствуя как тело накрывает приятная до мурашек под кожей тяжесть кота. Это не было любовью. Это было безумием - одним на двоих, и контролировать его не представлялось возможным. Шрамомордая ненавидела бурого. За то что разрушил её, за то что ждал все эти луны как хищник в засаде, за то, что собрал по осколкам, когда она сама того не желала. Ненавидела и желала. Это была не любовь.
- Убью, - рявкнула снова подчиняясь ему, но душой желая противостоять на равных. - Посмей меня предать, Шрамовник и я заставлю тебя об этом горько пожалеть, - дрожь пронзила все её тело, превратила мышцы в натянутые стропы до боли цепляющие нутро. Нежность с которой его язык коснулся чувствительного местечка за ушком быстро сменилась жесткостью и даже порывистой жестокостью, с которой бурый вжимал её тело в песок. Дыша рвано и отрывисто, Оцелотка впивалась когтями в песчанный берег, оставляя на нём глубокие борозды, грудную клетку сотрясало оглушающее её саму урчание, рокотом удовольствия осевшее под ребрами - так глубоко, что когтями не выдрать. Она знала, что сдержит своё обещание. Как и понимала, что в свою очередь Шрамовник ей ничего не обещал, но в словах не было необходимости потому как кошка уже чувствовала свою власть над этим котом, вот только её собственная жизнь ей тоже больше не принадлежала.

Закрытие разрыва

Отредактировано Оцелотка (31.03.2021 10:56:21)

==>>лагерь

[indent] Тростник испытывал несказанное облегчение от того, что ему не нужно заставлять себя чувствовать то, чего нет. Так что он деловито кивнул кошке, признавая её ответ. Говорить не хотелось, слишком трудный выдался день, который, похоже, никогда не кончится.
[indent] Столько раз лапы кота проходили уже этим путем к реке, но теперь, ему казалось, что он совершенно иначе смотрит на происходящее.
[indent] - Почему лучше собирать её сейчас, а, скажем, не зимой? - Тростник с явным нежеланием нарушил своё молчание, заинтригованный услышанным.  Кот подошёл к дереву и деловито обнюхал каплю древесного сока. - А как листья помогают от тошноты, если уже тошнит? Тогда же будет просто тошнить ими? - бывший воитель обошёл дерево кругом, выбирая ту сторону, что ему больше понравится. Не понравилась ни одна, так что Тростник просто вздохнул и без прелюдий прыгнул на ствол дерева, принявшись карабкаться вверх. Лазать ему не слишком нравилось, то он был не настолько неуклюж, чтобы сорваться с такого прочного дерева. Укоренившись на одной из веток, которая могла его выдержать, ученик целительницы принялся скусывать свежие побеги. Скоро пасть его оказалась совершенно занята ими, а спускаться вниз с таким грузом было бы явно неудобно.
[indent] - Береги голову, Сивая, - хмыкнул кот, и принялся ронять вниз свежескушенные побеги с листьями. И после того, как ему надоело играть в воинственную белку, Тростник спустился вниз. - Сколько нужно листочков, чтобы помочь взрослому коту, или котенку? - серый с сомнением коснулся лапой одного из побегов.

[indent] Его догадка насчёт разных дозировок листьев для котят и взрослых котов показалась Тростнику очень удачной и он невольно улыбнулся, выслушав ответ Сивой.
[indent] - А почему вообще тошнит? Ну то есть от шерсти и тухлятины наверное я понимаю... Могут быть другие причины, или это всё? - кот деловито поспешил за своей наставницей, которая неожиданно проворно куда-то отправилась. А привлекли Сивую не что-то, а маленькие пушистые цветочки, похожие на молодых утят. Он принюхался к ним и с неприязнью сморщил нос. Среди всех болезней кашель он не любил прежде других, и этих милых цветочков нажевался на много жизней вперед.
[indent] - Когда я был молодым, я ненавидел их, - просто признался Тростник, подавляя зарождающееся в груди волнение больных легких. - Их я точно ни с чем не спутаю, - серый кот посмотрел на реку, успокаивая дыхание после упражнений с древолазаньем.
[indent] - Бесполезно это всё было, верно же - вопрос не был вопросом, речной лишь фыркнул, глядя в сторону нагретых камней, - столько страданий, боли - ради ничего. Хотя, наверное всем нужно было выпустить пар, давно не было достаточно серьезных свар. Лучше так, чем что-то похуже, - но на лице Тростника читалось откровенное осуждение. Он всегда думал, что силы лесных воителей расходовались на какую-то незначительную ерунду.
[indent] - К этому превыкаешь? - кот повернулся к наставнице, сверля её желтыми глазами, - что каждая война словно бы нарочно невовремя добавляет трудов, когда она не была нужна и ничего не принесла? За что наше племя заплатило такой кровью? За возможность сделать это снова?

[indent]При приближении мордой к цветам, кот ощутил их душный сладковатый запах. Рот мгновенно наполнился едкой слюной, но ученик целительницы, скривившись, приодолел выработанное неприятие именно этих, в сущности, совершенно безобидных цветочков.
[indent] - Я знаю путь воителя, - напомнил Тростник своей наставнице чуть более резко, чем планировал. Чего это она решила ему рассказать, что в жизни есть борьба, раны и смерти? Но, чуть поразмыслив, понял, что Сивая говорила совсем о другом. Скорее о том, что не всё может исправить горькая кашица из трав, положенная даже вовремя и умелой лапой. - Надеюсь, мне это будет помогать понимать происходящее лучше, - примирительно пожал плечами серый, принявшись складывать свою их несьедобную добычу в аккуратные кучки, чтобы было сподручнее тащить в лагерь.
[indent] - А ты уверена, что ничего со своей лапой сделать не можешь? - спросил кот, с досадой глядя, как хромает его наставница, собрав травы и направляясь в лагерь. Это выглядело так неправильно и нелепо, что злило Тростника. Казалось, как лучшая целительница в лесу смеет хромать, почему не вылечит себя, прежде чем латать всех этих остолопов после очередной дурацкой драчки? Но не желая отставать от кошки, серый подобрал травы и поспешил за ней, подумывая, как бы по пути осторожно отобрать у гордячки половину её ноши.

==>>лагерь