— Череп, какое испытание? Где ты был последние луны?
— Я был в палатке Сивой, Крестовник.
Черника слышала слова Крестовника, но смотрела только на своего бывшего наставника. Да как же он мог? Кошка надеялась, что, находясь в целительской, Череп хотя бы поинтересуется у соплеменников как там его ученица. Но...он...даже...не знал. Не знал, что её посвятили!
-...Ты выросла сильной и самостоятельной кошкой, заслужившей право...
Предки, заткнись.
Угольная не чувствовала никакой гордости за себя от слов воина. Да что он вообще знает о ней? Чернике даже казалось, что она могла пересчитать их тренировки на своих подушечках. Он всегда не с ней. Где угодно, но не с ней. То со своей Ручей, или вообще витает в облаках.
Угольная сжала зубы, чтобы не выдать что-нибудь язвительное и отвернула морду. На минуту она даже позавидовала Крестовнику, что его наставник героически погиб. Зато воспоминания о нём у ученика остались самые лучшие. Черника видела, каким хорошим наставником был Львинозвёзд и как сводный брат любил его.
Мой же не знал, что меня посвятили.
-...Я и раньше отпускал Чернику одну, и она меня не подводила, с чего бы мне беспокоиться теперь....
Угольная тут же посмотрела на Крестовника. Дрожь побежала по её телу. А ведь они только что планировали вспороть Звездопаду брюхо. Ха-ха. Череп и этого не узнает. Не заметил бы пропажи бывшей ученица даже с широко распахнутыми глазами.
Черника дёрнула хвостом, якобы ненароком коснувшись задней лапы Крестовника. Ей хотелось уйти отсюда, но сказать она ему об этом не могла. Казалось бы, разомкнёт челюсти - и все обиды, накопившиеся за луны, и едкие слова - обрушатся на несчастного Черепа. Она не хотела его обидеть, но и находиться рядом с ним тоже не могла.

Череп не понял обиды Черники, он вообще не заметил никакого подвоха в её взгляде и движениях. Его не смутила и молчаливость недавних оруженосцев, которые вряд ли хотели видеть здесь своего старшего соплеменника. Мерная, спокойная и даже монотонная речь воина оканчивалась короткими рычащими ответами Крестовника. Это выглядело почти забавно: равнодушная фраза Черепа, а затем шустрый ответ-плевочек трёхцветного кота.
На вопрос Крестовника о Созвездие и котятах Череп молча пожал плечами. Он не надсмотрщик для предводительницы и такой себе информатор, когда дело касается того, что происходит в лагере. Половину того, что обычно творится на главной поляне, речной воин вообще не замечает.
А Крестовник напомнил ему шебутного лемминга, который сам не знает, чего хочет, и просто мечется по кругу, не в силах определиться, во что вонзить свои длинные зубы. Странный кот, совершенно не совпадающий с Черепом по ритмам. Но так даже интереснее, верно?
Пока Череп размышлял о леммингах, прямо перед его глазами, закрыв собой солнце, возникла большая ушастая морда.
- Р-ру... - "чей?" - серо-бурый воин едва не подавился рычанием, резко оборвав его. Похоже, он слишком привык к тому, как легко проказливая кошка нарушает его личное пространство. Настолько, что стоило кому-то другому повторить этот трюк, как он едва не сказал "Ручей, держи себя в лапах". Вот только в отличие от среброшкурой воительницы, Крестовник решил задать ему вопрос по теме, в которой Череп вполне разбирался.
- Зависит от того, кого ты хочешь убить, - не думая, ответил он. - У котов и большинства других зверей самые слабые места - голова и шея. Если хочешь убить одним ударом, скажем, небольшую лису или кота, ты можешь заманить его к камню, - Череп огляделся и подошёл к не очень высокому, но крупному и тяжелому булыжнику. - Затем клади одну лапу на его голову, вторую на плечо, и резко ударяй его открытой шеей по камню. Должен погибнуть сразу.
Он подобрал палку, выкинутую на берег речными волнами, и показательно схватил её лапами, сверху и снизу, после чего с силой обрушил на выбранный им валун. Раздался громкий хрустящий треск, и палка, разломившись на два куска, упала к ногам речного воина.
- Перед этим лучше оглушить противника. Удары лапами без когтей наносят меньше повреждений, но они ощутимо больнее, чем порезы когтями. Даже с изорванной шкурой твой враг может продолжить нападение. А вот сильный удар по голове дезориентирует его и даст тебе шанс нанести смертельное ранение. Но "смертельное ранение" и "убить одним ударом" - не всегда одно и то же. Если тебе не обязательно прерывать жизнь врага за одно мгновение, ты можешь вспороть ему брюхо где-то от середины и до задних лап. С внутренностями наружу он выжить не сможет, но умрёт не сразу, прежде подёргается, - Череп начертил на тающему снегу неровный овал и провёл линию, показывая, в каком месте нужно вспарывать живот, чтобы выпала требуха. Не то, чтобы он когда-нибудь потрошил живого кота, зато исправно потрошил рыбу. И видел, как погибают его сородичи, сражаясь с различными опасностями дикого мира. Этот опыт, пусть и визуальный, дал ему представление о том, насколько слабо и смертно тело.
- Разрывая горло снизу, но не ломая шею, ты выпускаешь из тела врага большое количество крови, - продолжил Череп, проводя лапой под подбородком. - Он не погибнет мгновенно, но и не выживет. На самом деле, способов убить живое существо немало, так что, выбирай что тебе нравится, будь собой, так сказать...
Он мрачновато вздохнул, почувствовав сухость в пасти. Последний раз он выбивал из себя такую кучу слов ещё тогда, когда обучал оруженосцев. И то не всегда. Но тема умерщвления жертвы ему нравилась, ведь он по натуре охотник.
- С рыбой всё немного сложнее, Крестовник. Особенно, если ты охотишься не с берега. У тебя нет удобной земли под ногами, а у рыбы нет тонкой шеи, которую ты можешь легко переломить. Зато у неё есть зубы, и в случае щуки, эти зубы острее, чем твои собственные. Поймать щуку и не сдохнуть - иногда это то ещё испытание, Крестовник, - Череп оценивающе посмотрел на молодого воина, словно обдумывал, стоит ли ему продолжать говорить. - А иногда нет, - всё же, лаконично закончил он, и накрепко заткнул пасть. Охота на щуку требовала практики, и речной воин не мог просто взять и научить молодого товарища на словах, как поймать опасную и дикую рыбу. Тем более, что Крестовнику это не нужно. Он вполне может сидеть на берегу и цеплять лапами молодых щучек и окуньков. Встречаться с зубастым монстром под водой - приключение на любителя.
Череп запрыгнул на камень, чувствуя, как болезненно реагируют суставы. Лапам стало холодно. И почему он надеялся, что этот камень окажется тёплым? Воин фыркнул, но слезать не поспешил. Вместо этого, он подошёл к краю и посмотрел на реку, бурно текущую внизу. Захватывающее зрелище.

Внутри всё вспыхнуло. Крестовник чуть мазнул языком по пересохшим губам, подобрался, ощутив, как перекатываются мышцы на плечах, стягивая лапы, готовый в любой момент соскочить с места и броситься на хоть кого-нибудь.
Череп - не Черника. Запах его не пьянил, мысли из головы не вылетали со скоростью ураганного ветра, но от его слов, его прохладного, но уверенного до пробирающего кости голоса пьянило и будоражило похлеще, чем от молчаливого согласия Черники.
Он взялся за дело легко, уловив суть вопроса, кроющегося в воздухе. Убить кота. Легко? Легко! Не то слово, как легко! И соплеменник так запросто говорит об этом - равнодушно, но в то же время с неожиданной живостью, уловить которую можно только в сравнении с предыдущей попыткой завязать с ним диалог, - и тут же бросается к палке, с хрустом руша её о камни. Острые, смертельно опасные, источающие могильный холод.
Треск ветки мелодично отзвенел в ушах, напомнив о хрупком позвоночнике полёвки, что он успел поймать.
Трёхцветный поднял голову, собираясь бежать с камней быстрее ветра на розыски Звездопада. Но Череп - внезапно даже для себя, наверное, - продолжил говорить, заставив Крестовника застыть, недоумённо размышляя о том, сколько времени теряется впустую. Он понял основное - сломать шею, и раз за разом, раз за разом, пока все девять жизней не вылетят из него к Сумрачному Лесу! Подняться он ему не позволит: так и будет стоять тёмной фигурой над его душой, отправляя её к предкам. Разрывать горло, ломать позвоночник, выгрызать сердце - лишь бы этот ублюдок испытал все круги чёрного ада, на которые обрёк он Львинозвёзда.
Крестовник тихо рыкнул - удовлетворяющие его жажду крови картины так и стояли перед глазами. Всё так легко и просто, он даже сам этому не верил. Пусть противник не добит, но у него есть преимущества - внезапность, сила, умения и навыки, полученные от великого предводителя! Знания, так спокойно поданные ему Черепом! Черника, которая погрузит когти вместе с ним в нутро кремового кота, разрывая его, вытряхивая наружу внутренности, растягивая кишки по границам. Где-то он уже слышал о таком виде экзекуции.
Крестовник подаётся вперёд, с живым интересом глядя на чужие когти, рисующие круги на песке. Он стоит бок о бок с Черепом, опаляет его своей злостью, а внутри так и ждёт вопроса: «Кого это ты собрался убить? Уж не того ли предводителя из племени Ветра, который... Что он сделал? Убил Львинозвёзда? Тогда я с тобой, конечно, безо всяких вопросов».
Втроём они бы справились ещё лучше. Знания Черепа, сила Крестовника, гибкость Черники. Трёхцветный даже на мгновение прикрывает глаза, вплетая в созданную картину взрослого соплеменника, со стороны указывающего на их ошибки, стоящего рядом с поверженным противником. И Крестовник, развернувшись, оглядывается на сводную сестру.
- Черн?.. - её нет.
- Звездоцапово дерьмо, - рычит трёхцветный, хмурясь. Хмурясь? Сдалась она ему?
А, к чёрту Чернику, если не готова была с самого начала - чего голову дурила?
И всё же её молчаливый уход неприятно скребёт по мыслям. Как будто её участие в неожиданно задуманной авантюре было незаменимо важным. Объединяющим. Захлёстывающим с головой, сковывающим, привязывающим, повязывающим, превращающим её в его собственность.
Он переводит помрачневший взгляд на Черепа, заговорившего о рыбах и щуках. Тема убийства теряет краски, блекнет, меркнет, и чужой оценивающий взгляд, брошенный на него с камня, тоже неприятно оскальзывает по трёхцветной шкуре.
- Не сдохнуть, - откликается эхом трёхцветный, подходя ближе к плещущим на берег волнам, - Выжить, когда сдох другой, - вот настоящее испытание, - рычит, заходя в воду, резко вскидывая голову, с возмущением глядя на Черепа. - Она вот этого не понимает, - он неопределённо махнул хвостом - то ли намекал на Созвездие, то ли на Чернику.
И сжал зубы.
Зря сестрица вертелась возле него, ох зря. Жизнь её ничему не учит.
А ему сейчас катастрофически нужна была рядом Крылатка.
- Где у щук нерест? - слабо шевелит языком, точно не верит сам себе. Убивать хотелось совсем не щук. И уже даже не Звездопада.

Отредактировано Крестовник (16.03.2019 20:11:57)

- Живот, - презрительно оттопырил губу Крестовник. Его живот тоже разболелся, пока она рядом стояла, - он же не сбежал, не сказав ни слова? Она же хотела, она же соглашалась, и чтобы что - чтобы посмеяться над ним? Окунуть головой в грязь и уйти, оставив в ней возиться? Марать лапы она не будет - только вытирать об него?
Он со злостью плеснул лапой по воде, преодолевая сопротивление и натяжение речной глади. Нет, после этого Черника так просто от него не отделается. Ей придётся ответить за всё и на всё. Он вынет из неё душу, но ответы получит.
Чуть потухшее пламя снова раздулось - стоило лишь дать искре немного воздуха, немного душевной энергии, чтобы она вновь пронзала током всё его тело. Сила вернулась в лапы, упрямый взгляд заалел, и Крестовник чуть из шкуры не выпрыгнул, найдя новый источник своих эмоций. Будто вырезанный из камня Череп снова стал абсолютно равнодушным ко всему и сливающимся с тем постаментом, на который он взгромоздился.
- Про Львинозвёзда, конечно, про кого ещё! - вскинулся, показывая клыки, и резко, громко выдохнул, пытаясь сбросить с себя груз. Гнева. Вины.
- Он спасал меня. Понимаешь, меня! - что это в голосе - слёзы? Подводящие его нотки? Нет, нет, ни за что, не перед Черепом же!
Хотя перед кем, если не перед ним?.. Он не поймёт и не пожалеет - чем не идеальное плечо для полного выплёскивания своего отчаяния, скопившегося с того злополучного патруля? Даже Крылатки не было рядом с ним, чтобы облегчить боль своим присутствием. Даже матери.
- ОН МЕНЯ СПАС, МЕНЯ, МЕНЯ, МЕНЯ! - во всю мощь лёгких заорал Крестовник, глядя прямо в глаза Черепу, пронзая его своими мыслями, пронзая его каждым своим «меня», чтобы понял, чтобы осознал, чтобы... Да предки раздери, просто «чтобы»!
- А Я НИЧЕГО НЕ МОГ СДЕЛАТЬ! - он чуть не подскользнулся на подводных камнях - стремящаяся наружу через приоткрытую щель энергия плескала через край, заставляя подпрыгивать от отчаяния на месте. И он бы обязательно грохнулся, ударившись головой об воду, но что-то потянуло его на берег, возвращаясь на мокрый песок, изрисованный чужими когтями и общими планами мести.
- Звездопад его убил, - умерив голос, прорычал Крестовник, отводя от Черепа взгляд. - Я знаю это, - сгладил уши с головой, упрямый, - Я это знаю. Они, - кивнул головой в сторону лагеря, - могут не верить мне. Пусть делает, что хочет, мира они хотят! Какой мир, Череп? Какой, к черту, мир? - его буквально трясло от злости - как тогда, когда сам Звездопад своей наглой мордой решил посветиться перед ним, оказавшись прямо рядом с трупом Львинозвёзда. Только здесь не было этого подонка - здесь был только холодный Череп, рассыпаться перед которым всё равно что отдавать холодному камню тепло своего тела.
И всё-таки.
- Я могу сейчас всё исправить. Он не вернётся, я знаю. От этого вот. Но я.. мне... - он часто-часто задышал носом и отвернулся, смаргивая слёзы.
Сумрачные предки. Что ж это такое.
- Какие щуки, Череп, - раздался глухой раздражённый голос. Он уже забыл, о чём спрашивал: перед глазами был другой день, другие действующие лица и другой кот, жаждавший следы когтей на своей морде. Глубокой рваной раны на шее. Зияющей дыры на сердце.
А, к черту Черепа тоже. Наставник ничем ученицы собственной не краше, только отвернись - он уж тоже уйдёт куда-нибудь. Щук своих ловить. Или Созвездие жаловаться, что-де такой-такой от лап отбился совсем. И в воители его посвятили слишком рано.
Крестовник рискнул повернуться - лишь глаза, умытые влагой, блестели да замоченная шерсть облепила лапы - последние остатки всплеска взорвавшихся чувств. Спокойный Череп, всё ещё по-зимнему холодная вода добрались до сердца, охлаждая частое биение, и он прошёл мимо воителя, раскапывая свою кучу дичи. Три полёвки и одно расплющенное недоразумение.
Поддавшись непонятному порыву, Крестовник положил полёвку с торчащими костьми сквозь прорванную шкуру перед Черепом. Не сказав больше ни слова, подхватил свой улов и бросился с нагретых камней.

Отредактировано Крестовник (17.03.2019 00:23:46)

Мелкие бурые грызуны, подвешенные в его пасти за хвостики, резко качнулись «вперёд-назад», стукнув мёртвыми тельцами о подбородок, и Крестовник тоже по инерции ещё качнулся вперёд, прежде чем застыть молчаливой фигурой перед появившемся из воздуха Черепом. Черепом, на плечах которого остались следы грязноватого потёкшего снега, свившего узор из намокшей светлой шерсти.
Старший кот ловко перекатился на бок, поднимаясь на лапы, и прямо перед носом Крестовника оказались прохладные голубые глаза. Ни одной эмоции. Ни одного мимического движения - лёгкого движения зрачков или же неуловимого кривления губами усмешки. Ничего. Череп каким был, таки и остался. Что тогда его сподвигло броситься наперерез, сворачивая голову на каменных уступах?
Крестовник чуть опустил голову, в любой момент готовый выпустить из пасти полёвок и сразиться за право прохода. Труда обойти Черепа не составляло - тропинка не узкая, и светлый кот не делает очевидных попыток задержать его на месте, впившись кривыми когтями в плечи и силой заставляя остаться на нагретых камнях, пока не придёт подмога. Чтобы удержать его - возможно удержать.
Он, в общем-то, сам не знал, куда собирался уйти - просто сил больше не было распыляться на Черепа. Понимал бы он ещё в этом - возможно. Зажёг бы свой внутренний огонь, и вместе они наворотили бы дел. Кто знает, кто знает, чем на самом деле он занимает во время ловли щук - часто ли смывает в реке кровь со своих лап? Он как-то слышал истории про то, что Череп топил собственную сестру в реке...
Тряхнул головой, как можно незаметнее расставил лапы, делая упор крепче и надёжнее. Взгляда от холодных и пронизывающих глаз Черепа не отрывал; прищурился, точно пытаясь выведать всю подноготную его слов. Правдивы? Обычны? Сказаны в рамках обычного утешения, не боле? В последнем он, впрочем, не сомневался - эти успокоения он слышал с того момента, как оказался рядом с телом Львинозвёзда.
- Ты его всю жизнь знал, - полувопрос-полу-утверждение; он даже немного оторопел, удивился - совсем забыл, что целое племя тогда ночь провыло возле златогривого. Оставленная подруга, оставленные друзья, оставленная семья и племянники, которых они вдвоём так и не сумели забрать из племени Ветра.
- Нет, - он выплюнул полёвок себе под лапы и замотал головой, не в силах слушать Черепа. - Нет, не достоин, - ещё более глубокая боль, застарелой раной пригревшаяся на сердце. - Нет, я там... должен.. Он меня с собой взял, ты просто не понимаешь! - распушённый хвост взреял над головой, слова глотались сами собой - он не мог собрать воедино ни одной мысли. - Надеялся, значит... котят, мы должны были забрать котят. А он... Кто ждал? Он верил, что я спину прикрою, - перевёл взгляд на лапы, с удивлением замечая, как они подрагивают.
Нет, наставник с ученицей друг друга точно стоят, он правильно почувствовал объединяющую их жилку. А что теперь объединяло его с Львинозвёздом?
Благородный предводитель, златогривый лев, на которого Крестовник всегда мечтал быть похож. Смешан со снегом, вымазан в крови, осквернён Ветром. И его образ стал забываться. Точно кто-то усиленно копался в памяти трёхцветного, постепенно смывая каждые чёрточки любимой морды. Он уже не мог воссоздать её целиком и полностью, только кусками - кусочек скрытой улыбки, кусочек сияющих глаз, кусочек наклонённых в сторону утки ушей. Пройдёт ещё время - и только сейчас с ужасом Крестовник это осознал - и он забудет даже эти мелочи.
Он раздул бока, набирая полные лёгкие воздуха, и шумно выдохнул, сбитый с толку. Самоубийцы? Разве он похож на самоубийцу? Нет, он же намерен жить! И даже после того...
А-а.
- Есть варианты? - взяв высокомерный тон, фыркнул трёхцветный, спокойно отвечая на колкий и тяжёлый взгляд Черепа. Опустил хвост, усилием заставил пригладить себя шерсть на загривке. Только что щёлкнувшая мысль в голове, поломавшая трагичный пазл, заронённая Черепом, заставила задуматься - даже дольше, чем на мгновение.
- Или ждать, пока его молния с небес покарает, жахнув в макушку? Или на него Великий Дуб упадёт и хребет переломит? Или, может, не удержится на лапах и свалится с того ущелья, что между нашими землями? Что, Череп, ты этого ответа от мня ждёшь?
Глупый вопрос - он знал - сам собственными ушами только что слышал - что отговаривать его не будут. Какой бы сумасбродный поступок он не задумал совершить. И рвалось-то всё это в насмешку - словно желая уязвить за то, что Череп отобрал у него. Он только ещё не понял, что именно, но было это нечто, вышибающее почву из-под лап.

Отредактировано Крестовник (17.03.2019 02:22:32)

Слова Черепа камнем повисли на шее, притягивая её к земле.
- Он не оставил ему выбора, - еле шевеля губами, прошептал Крестовник. С трудом заставил себя сглотнуть озерцо слюны, заполонившее рот, - горло точно омертвело и еле-еле исполнило должный жест. Разве мог он сказать хоть кому-то о том, как позорно пал в первую же секунду битвы, окончившейся смертью златогривого лидера? Как Звездопад, не приложив и чуточку усилий, избавился от него, всего лишь ударив по затылку?
И Черепу умудрилось сделать то же самое. Он, такой спокойный и размеренный, почему-то совершенно не так смотревший на ситуацию, легко заткнул Крестовника, пресекая возможные возражения, соскальзывающие обычно с его языка со скоростью бегущей воды, ещё на корню. И ему вроде только-только стало полегче - из тела словно вышла вся грязь с криками, вся боль со слезами, вся накопленная супротив убийцы ярость с прыжками - и тут Череп, вставший посреди дороги, оборотивший всё услышанное против него. Самое обидное - спрятаться и деться от этого холодного голоса, от этого тяжёлого прохладного взгляда было некуда. И с каждым словом он всё накладывал и накладывал камни ему на спину, расплющивая, как он ту полёвку, остужая голову, опустошая искренние и до этого ни на мгновение не подвергавшиеся сомнениям эмоции.
Вспомнил Совет, как и велел Череп. Вспомнил тренировки и то, как игриво подначивал Львинозвёзда в их последние дни. Вспомнил, как тот доверил ему самую хрупкую и нежную душу этого Леса - ему, только ему, без всяких Серебряков и Оцелоток, поверив в него, всего ученика. Он всегда так много делал для него и так много значил - с самого детства, как только Крестовничек научился говорить и воспринимать мир. И как же счастлив он был, когда именно предводитель стал его наставником и самым близким котом на свете.
Судорожный полувздох-полувсхлип.
Опустив голову, Крестовник, хмурясь, перевернул одну из полёвок вверх животом и осторожно провёл когтем, рассекая слежавшуюся шёрстку. Есть ли у них свои предки, оберегающие их души и забирающие в лучший мир, пока их плоть становится кошачьей пищей? Спасают ли они их, предупреждая мышь-целителя, или оставляют на произвол судьбы?
- Предки бессильны, - он даже умудрился по-простецки пожать плечами, словно разговоры о святом были чем-то не особо важным. Крестовник, в общем-то, никогда фанатиком Звёздного племени не был, глубокого смысла в их предсказаниях не искал, зато, как все смертные, обращался к ним за помощью в час нужды и хулил в недоброе время.
И всё же он знал, что предки бессильны, - иначе как позволили бы допустить такое? Могли и предупредить Львинозвёзда, уберечь от ошибки и попросить остаться в тот вечер в лагере.
Трёхцветный отбросил полёвку в сторону, стараясь не испортить дичь, и высек высокий, резанувший по ушам звук из камня под его лапами. Представить смерть Звездопада было совсем уж нетрудно, но рядом с ним теперь возвышалось чудовище, обрисованное крупными яркими мазками Черепом.
Чудовище. Так иногда его отца звали - чудовище. Ему, может, на роду написано таким и быть.
- Ничего он не заслуживал, - прорычал Крестовник, уязвлённый до самых глубин души. Про него самого Череп может говорить что угодно, и про Звёздное племя тоже, но обесценивать смерть златогривого льва просто не смел. Ни под каким предлогом.
Чудовище, убийца. Сколько новых слов - и всё про него одного. А меж тем ярость, питавшая его внутренние силы, утихла, как разметённый ветром огонь, и лишь осталась тлеть в прикрытой со всех сторон трутнице.
- Дерьмовый план, - прямо высказался трёхцветный, выслушивая все эти потуги Черепа найти достойную замену мести. Ну чем помогут распуганные кролики и оскорбления на Советах? Кошка ещё, может, осквернит его душу, родив котят от вражеского воина, но растрачивать силы на какую-то там кошку для трёхцветного было ещё более сомнительно.
Он усадил себя на камни, раздражённо похлопывая хвостом. Что ещё ему хотят предложить взамен мести?
Застыл.
Как и все, он мечтал однажды оказаться у Лунного Камня и получить звёздное имя. Мечтал стоять на Скале и верховодить племенем, даже верил, что Львинозвёзд это в нём увидел. Что может быть прекраснее верхушки племени?
Честный поединок?
- Сомневаюсь, что с ним он будет честным, - фыркнул воин.
И всё же это был один возможный вариант иного развитиях событий из ближайшего будущего. Кто знает, вдруг получится?..
Тогда ему надо быть готовым. В любом момент, в любой день он должен вскочить на лапы и бросится навстречу Звездопаду, суметь доказать свою правоту и вернуть это исчадие Сумрачого Леса в его обитель.
Да, определённо, благородно и красиво. Он даже чуть приосанился, задумчиво растопырив усы. И даже расщедрился на краткую благодарность.
- Спасибо.
Прикрыл глаза, подумав секунду.
- Это не так просто, как кажется.
Говорить с умом, оказывается, невероятно сложно.
- Я охотился, - Крестовник нахмурился. - Просто, ну, силу не рассчитал. Я ж не знал, что из неё все кости повылазят.

Отредактировано Крестовник (17.03.2019 17:25:33)

— Иди, — последнее, что услышала Уклейка, выходя из лагеря. Трехцветная даже бровью не повела, а тем более не стала оборачиваться, хотя очень хотела взглянуть на реакцию Форели, и продолжила свой путь к нагретым камням. Она очень надеялась, что Крестовник всё еще находится там, потому что слоняться без дела в одиночестве ей не слишком хотелось. Кошка шла, наслаждаясь красотой территорий родного племени. Она остановилась на мгновение и вдохнула полной грудью. В воздухе уже чувствовался этот особенный аромат, который ассоциировался с наступлением Юных Листьев.
Юные Листья... Пора любви, пора котят.
Внезапный посторонний звук заставил речную воительницу напрячь слух и зрение. Его она узнает где угодно. Крадучись, она подобралась к корням дерева, откуда ей послышался писк мыши. Уклейка приняла охотничью стойку и на мгновение задумалась, как хорошо выглядит со стороны её выгнутая спина и напряженные лапы. А Форели бы понравилось? Трехцветная, вынырнув из своих мыслей, удивленно уставилась на землю, где сидела потенциальная добыча. Её не было! Из-за какого-то кота она прозевала свою первую полевку в роли воительницы! В бешенстве она выпустила когти и прошлась по земле, поднимая в воздух комки грязи.
Это позор, Уклейка. П-О-З-О-Р.
И тут она увидела Крестовника. Почувствовав небывалое облегчение, кошка на всех парах помчалась к соплеменнику. Мы же всё еще друзья? Никакой Форель нам не помешает? Эти мысли заставили ее затормозить. Воительница искренне верила, что трехцветный кот не держит на нее зла. Она всегда могла рассказать ему о своих эмоциях и чувствах. Вот и сейчас кошка чувствовала потребность кому-нибудь высказаться о сложившейся ситуации между ней, Форелью и Черникой. Чёртов треугольник.
— Крестовник! — негромко окликнула его Уклейка, чувствуя какую-то странную, неуместную ностальгию. Когда он обернулся на ее зов, она не смогла сдержать чувств и бросилась к нему, — Ты не злишься на меня? Мы же всё еще друзья, правда?
Не дожидаясь ответа кота, она глубоко вздохнула и продолжила, — Мне нужно рассказать тебе, выговориться, потому что больше я ни с кем не могу поделиться столь сокровенным. Ты понимаешь о чем я, верно? Постарайся не осуждать меня, но... Я кажется влюбилась в Форель.
Она замерла, в напряжении ожидая ответа Крестовника. Он мог ее прогнать, ведь он не переносил сводного братца! Воительница устало прикрыла глаза, и, наплевав на личное пространство, прижалась лбом ко лбу трехцветного, чувствуя как постепенно отступает гнев и напряжение.
— Черника. Всё дело в этой несносной черной кошке. Она всячески отталкивает Форель от меня. — раздраженно зашептала кошка, не открывая глаз, — Как бы ты поступил, если бы был влюблен в кошку, семья которой против тебя? Ты только представь, как это сложно.
В тот момент Уклейка даже не подозревала, насколько близко подобралась к секрету, который хранили Крестовник и Черника.

Отредактировано Уклейка (29.03.2019 14:24:59)

— ТЫ В ФОРЕЛЬ ВЛЮБИЛАСЬ? — почти прокричал Крестовник, и Уклейка вся сжалась в комочек, испугавшись его реакции. Она долго не осмеливалась поднять на него глаза, внимательно изучая свои лапы, а между тем её щеки пылали от смущения. Как оказывается унизительно признаваться в чувствах кому-то постороннему. Воительница уже успела несчетное количество раз пожалеть о своем спонтанном решении. Трехцветная удивленно ойкнула, когда соплеменник начал заливисто смеяться. Выражение ее мордочки с удивленного быстро сменилось на раздраженное и даже обиженное. Она скривила губы и кинула на трехцветного полный ярости взгляд. А на что она рассчитывала? Что Крестовник отнесется к ее проблеме с пониманием? Теперь Уклейке до конца жизни придется терпеть насмешки кота.
— Сочувствую твоему горю, — насмешливо фыркнул Крестовник, еле-еле отдышавшись после приступа смеха, — Ей-предки, не тебе о нём мечтать.
Уклейка выдохнула, теряя остатки самообладания. Он был невыносим. Вот в чем главное отличие этого кота от Форели. Заносчивый и самовлюбленный, он всегда видел только себя, и заставлял воительницу прогибаться. А она, влюбленная глупышка, позволяла собой помыкать.
Но теперь между нами нет никаких чувств. Или?
— Ты ослеплен ненавистью и завистью, поэтому не видишь в нём никаких положительных качеств! — Уклейка не могла не броситься на защиту серого кота, — А кому же тогда о нём мечтать?
Вот тут кошка действительно не поняла трехцветного и даже немного растерялась, не найдясь с ответом. Кошка склонила голову набок и подняла на Крестовника взгляд янтарных глаз, в которых читались непонимание и полная растерянность.
Зачем ты ставишь меня в неловкое положение?
А потом трехцветка поддалась внезапному желанию прикоснуться к коту. Для нее это был дружеский жест, означающий единение душ, жест, который показывает поддержку. Но воитель думал иначе.
— А от меня ты что хочешь? — даже с закрытыми глазами она знала, как кот на нее смотрит. Прожигает взглядом, намереваясь достать из Уклейки все секреты, что таятся в её душонке, — Свести тебя с Форелью?
А я и без тебя уже неплохо справилась.
— Камнем на Чернику лечь, чтоб не мешалась под лапами? — воительница еле слышно усмехнулась, представив себе это зрелище.
Камнем и на дно реки. Избавь меня от мучений.
— Знаешь, а вот эта затея неплоха. Это бы решило все мои проблемы разом, — Уклейка позволила себе короткий смешок. Однако в следующее мгновение ей стало не до смеха.
— Или тебе напомнить, как ты за мной увивалась? — c этими словами он, нарушая все границы и все дозволенности, коснулся ее носа своим. Так легко и просто. Воительница опешила и, испуганно округлив глаза, начала озираться вокруг. Надеюсь, что это никто не увидел.
— ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ? — кошка была шокирована его действиями, — Я-я-я... — от волнения и смущения она начала заикаться, — И я не увивалась за тобой! Даже если и так, то это в прошлом! Ты никогда не удостаивал меня своим вниманием, для тебя были важнее другие ученицы. Ты ставил кого угодно на первое место, но не меня, — голос Уклейки звенел, как натянутая струна, — А Форель... Он не такой. Я важна для него, — воительница не осмеливалась взглянуть на Крестовника. И так некстати в памяти всплыла недавняя сценка на главной поляне во главе с Форелью и Черникой. Кошка даже не знала, как соплеменник отреагировал на её нелепую выходку. Может ему всё равно? Он наверняка со своей вездесущей Черникой... И неуверенно закончила, — наверное.
— Если тебе так сложно, ещё не всё потеряно, — его полушепот коснулся ее ушей, заставляя поднять взгляд. И когда они успели стать такими взрослыми? Уклейка долгое время была уверена, что Крестовнику нет дела до ее детской привязанности к нему. Воитель уверенно коснулся её, обтирая морду о переносицу, заставляя трехцветную ответить на прикосновение.
— Крестовник, скажи мне честно, ты чувствуешь что-то ко мне?

Отредактировано Уклейка (31.03.2019 21:05:13)

>Главная поляна

— Вспомнил обо мне когда она ушла? - Форель закатил глаза и бодро подпихнул Чернику вперед своей лобастой мордой.
- Не перегибай, - темно-серый мерно шагал по протоптанной тропинке, ища носом знакомые запахи. Интересовала одна лишь Уклейка, увязавшаяся за Крестовником. Остальное - подождет, - Ты моя сестра, как я могу о тебе забыть?
Форели не нравились эти змеиные клубки, в которые он был волей-неволей замешан. Каждый раз, когда он пытался понять натуру слабого полна, он натыкался на одно и то же - ломающиеся вдребезги стереотипы, абсолютно перевернутся с лап на морду логика и сплетни-сплетни-сплетни. Как же кошки обожали сплетничать. Да и сам медноглазый, пока полностью не осознавая, был впутанным в слушки, делился мнениями и впечатлениями. По факту - был одним из них, такой же сплетник и баснеплет.
Сладковатый запах Уклейки вел Форель через территории к Реке и, судя по проделанному пути - к Нагретым Камням. Ветреная погода играла не на лапу. Скрежет деревьев, шелест листвы - мешало абсолютно все.
- Как насчет наловить рыбы в реке? Краснопёрка говорила, что сейчас уже можно выловить плотву. Спорим, я самую жирную поймаю?  - воитель коснулся своим плечом Черники, подбадривая и пытаясь поднять той настроение. Хотя сам был не на шутку встревожен. Где-то там, впереди, Уклейка ошивалась рядом с Крестовником. "Рядом с этим наглым идиотом." - Я поймаю эту плотву для тебя, - довольно мурлыкнув черношкурой, Форель целенаправленно потрусил к берегу реки.
Изнутри его начинало разрывать от любопытства и разгорающегося недовольства. Если Крестовник посмеет отнять у него Уклейку... о, берегись, братик. И пусть с момента первого удачного разговора с Уклейкой и вспыхнувших чувств прошло совсем немного времени, юный, извечный романтик Форель, по уши погряз в чувствах, растворившись в симпатиях. Холодный мокрый берег встретил вязкой грязью и поднятым со дна илом. Темно-серый воитель лишь немного нахмурился, понимая, что чистым отсюда ему не уйти. А будучи привязанным к своей внешности, следящим за своей густой шубой, воин бы ни за что сюда не вернулся. Но Уклейка.
Вытянувшись в струнку и приподнимаясь на задних лапах, Форель ловил запахи носом, пытаясь выцепить Речных. И тут медные глаза уловили знакомые пестрые шубки. Форель опустился на лапы и прищурился. В этом огромном трехцветном клубке меха он вряд ли бы различил двух воителей.
- Крестовник? - щурясь, Форель обратился непосредственно к Чернике, чтобы убедиться в своих предположениях. А затем... из-за его спины, из-за этой гадской трехцветной шкуры Форель заметил рыже-бурые пятна, которые могли принадлежать лишь одной... - Уклейка!
Сжав крепко челюсти, Форель насупился, напряг каждую мышцу на своем теле. Нет, он позволял этому засранцу слишком многое. Сознание отключалось, вокруг все окутывалось густым туманом. Форель даже про сестру успел позабыть, настолько сильно зацепила его Уклейка, трущаяся около этого...этого...дурака. Медленными, пружинистыми шагами, Форель направился к парочке. Видя их спины, прижатые друг к другу тела, воителю хотелось просто развернуться и уйти. Но нет, не Крестовнику отдавать его рыбку. Он схватил ее на крючок, он поймал в свои сети. А Крестовник в наглую присаживался на готовенькое. Негромко кашлянув за спиной Крестокника и Уклейки, Форель остановился, подняв пушистый хвост вертикально вверх и недовольно хмуря брови.
- Не помешал? - раздраженно спросил темно-серый, отвлекая двоих от милований.
"Вот такая ты значит, Уклейка, да?"

— Важно, чтобы я ставил тебя на первое место при всех? — его голос приторно-сладок, тянет гласные, хитро поглядывая на молодую воительницу.
— А по-твоему это неважно? Я этого заслуживаю, — её самоуверенность вновь вернулась, и она была готова перечить коту. Крестовник наклонился к ее пёстрому уху, буквально обжигая его горячим дыханием. Уклейка совсем запуталась: что нужно Крестовнику от нее? Никогда он не был так нежен и внимателен к ней.
Это блеф?
Казалось, что больше, чем сейчас, удивиться невозможно, но соплеменник превзошел все ожидания кошки. Уклейка оцепенела, прилипая к поверхности камня, cтоило Крестовнику аккуратно прикоснуться подбородком к ее скуле, и по-хозяйски сложить подбородок на макушку. Он проигнорировал вопрос трехцветной и задумался о чем-то своем. Со стороны их внезапные объятия могли показаться странными, но по каким-то причинам воительница не стала противиться им, хотя тревожные мысли роем пчел кружились в ее голове. Кошку беспокоил Форель. Если серый кот последовал за ней, кошке точно не поздоровиться...
Что происходит?
— Это ты у нас мастерица говорить о своих чувствах первая, — задумчиво проговорил Крестовник.
— Но... Я же уже сказала. Я хочу быть с Форелью. Я не шучу. А ты так и не ответил на мой вопрос. И не собираешься? — кошка выскользнула из его объятий так, чтобы можно было увидеть морду трехцветного. Уклейка смерила воителя внимательным взглядом от макушки до лап, мысленно сравнивая его с сводным братом. Как же они разительно отличались друг от друга!
— Не помешал? — от такого знакомого голоса кровь в жилах речной заледенела, а сердце, казалось, перестало биться. Она с трудом сглотнула, прежде чем обернуться. В панике Уклейка бросила быстрый взгляд на Крестовника. Впервые в жизни кошка так испугалась встречи с Форелью.
— Ну что я тебе говорила насчёт неё? Они стоят друг друга. — ледяной тон Черники заставил воительницу выйти из оцепенения и повернуться к незваным гостям.
Это всё неправда. Я хорошая кошка. Хорошая. Хорошая, правда. Я не хотела всего этого.
— Ты знал! Снова решил поиздеваться надо мной? Ты, звездоцапов манипулятор! ТЫ. ТЫ ВСЁ СЛОМАЛ. — ее янтарные глаза наполнились слезами, но она скорее была в ярости и панике, чем расстроена. Она перевела взгляд на Форель, читая в его глазах осуждение.
Он никогда меня не простит.
Как же кошка корила и проклинала себя за неосторожность. В голове Уклейки билась лишь одна правильная мысль. Она не хотела оправдываться, во всяком случае сейчас. Её поднимут на смех. Никто не поверит. Она всё разрушила своими же лапами. И Крестовник её не защитит. Форель отвернется, а Черника будет тихо злорадствовать.
БЕЖАТЬБЕЖАТЬБЕЖАТЬБЕЖАТЬ.
Как можно дальше. Может быть стать одиночкой?
Уклейка бросилась бежать. Её единственный путь был перекрыт Форелью и Черникой, поэтому оставалось лишь прыгнуть с камней в воду. Да, опасно, но надо было спасать свою шкуру. Не обернувшись, она прыгнула в реку, где было достаточно мелко, распугав всю рыбу и подняв кучу брызг. Приземление вышло не совсем удачным, и Уклейка коротко вскрикнула, упав и подвернув переднюю лапу. Трехцветка поднялась так быстро, как смогла, и побежала не хуже воина Ветра, припадая на больную лапу.

Отредактировано Уклейка (02.04.2019 16:31:31)