Его горячее дыхание, опаляющее кончики усов, и уверенный голос давали тебе понять, что ты можешь не бояться за себя, Рогоз решит за тебя проблему, если она все-таки будет нависать над тобой черной тучей. С каждым его словом ты чувствовала эту уверенность, медленно перерастающую в ярость и злобу. Ты не должна была показывать свой страх перед ним, ты вообще не должна была показывать свои эмоции, но кости уже давно сломаны и сердце-ворон оголенно, как и пепелище.
Ты отвела взгляд, крепко сжимая челюсть до скрипа. Рогоз прав. Ты не должна сдаваться. Если ты это сделаешь, то все ваши труды канут в темную пучину бездны.
Когда ты снова повернулась к нему, в глазах уже не играли искры страх, в тебе вообще потухли какие-либо эмоции. Ты вновь приобрела такую родную для тебя холодность и безэмоциональность. Все как и должно быть. И ты уже открыла рот, чтобы ответить Рогозу и успокоить его, как заметила его резкую перемену в поведении. Он посмотрел куда-то сквозь тебя, и ты обернулась.

— Кто пришел. Вижу-вижу как смотришь. Поди проклинаешь меня сейчас у себя в мыслях. Ну что ж, взаимно. Только вот, чего бы там сейчас не наговорила, я останусь при своем мнении. Я не нагнусь под тяжестью твоих слов, Ручей..

Ты дернула кончиком губ в легкой улыбке, а может быть и усмешке. Ты знала, для чего она здесь: сделать тебе выговор, унизить, опозорить, возможно даже пригрозить тем же наказанием, которому подверглись Крестовник и Черника.
Когда глашатая оказалась рядом с вами, ты почувствовала над собой это давление, напряжение, угрозу.. Серая смотрела прямо на тебя, пытаясь достучаться до увязшего в бездне разума, но ты, кажется, не поддавалась ее словам.
— Крестовничек больше не речной воитель. Как я и говорила.
— Жалко его, — сухо, холодно отметила ты, заглядывая в глаза Ручей. Вызов ли? — Нет, не жалко. Глупый крыс наконец получил по заслугам. Но поверь, про меня ты так не скажешь. Ибо я не позволю тебе вышвырнуть меня из племени.

— А ты, Выдра, и вовсе была такой смелой. Даже перед битвой.
— О, да тебе понравилось! Да так понравилось, что ты теперь стоишь и ядом собственным же давишься, ведь мой переварить не смогла. Спасибо тебе большое, я всегда готова быть такой смелой! Всегда готова подсобить советом. Ведь ты на столько ослепла, что эта пелена с глаз спала только после того, как Звездопад чуть не переломал тебе шею! Да-да, кидайся тут своими обвинениями. Ты ведь только и можешь это делать, — ты со скрипом стиснула челюсти, выпустила когти, вцепившись в свою подстилку. Будь твоя воля, ты бы наверно выцарапала Ручей глаза, но.. вместо этого тебе приходится глотать все это дерьмо прямо здесь и сейчас.
— Да и кто говорил, что я угрожаю благополучию племени? В отличии от Крестовника я мыслю трезво, не пытаюсь никого убить или ранить. Я лишь напомнила вам о том, что ты и Созвездие: глашатая и предводительница, а значит должны делать все, чтобы племя являлось самым сильным во всем лесу. Но если уж вы обиделись на это маленькое замечание, то извините! Я не виновата, что вы такие твердолобые!

После всех своих недовольств Ручей оставила тебя, наконец, в покое и повернулась к Рогозу. Она поблагодарила его за помощь. И эта фраза тебя задела куда сильней, чем остальные. Ты моментально ощетинилась и прижала уши к голове, бросив на Рогоза недовольный взгляд. Мол «не принимай от нее никакую благодарность».

— Вы многое пропустили.
Рогоз тихо хмыкнул, не отрывая взгляд от глашатой, которая целенаправленно двигалась к ним. Получается, Выдра права, и Крестовник не последний? Воитель слегка прищурился, ощущая как нотки голоса Ручей стремительно меняются.
- Речному племени не нужны бунтари, у которых даже молоко на губах не обсохло! - в конце концов она сорвалась на рык, и черношкурый едва сдержал ответный. Только кончик его хвоста раздражённо задрожал, но Рогоз прекрасно знал, что Выдра и сама сможет ответить. Если захочет.
Подруга молчала. Даже боковым зрением кот видел, как сверкнули её глаза, но больше никакой реакции не последовало. Рогоз тоже понимал, им это сейчас не нужно. Не нужно делать ещё шаг, когда лёд под лапами уже затрещал. Мало помалу напряжение стало спадать, и воин вернулся обратно к привычной холодности и непроницаемости.
- Если бы мы желали зла родному племени, то поддержали бы Крестовника, - негромко вставил он, пытаясь перетянуть внимание и злость глашатой на себя. - Он не понимает, в чём суть преданности племени. Если бы мы бунтовали против Созвездия, разве стали бы говорить в лицо? - "о каком ударе в спину идёт речь?" - Подумай, Ручей. Мы служим Речному племени не так долго, как ты, но это не означает, что наша преданность ему меньше.
Рогоз немного расслабился и потянулся, поигрывая плечами. Пусть видит, что за ними нет никакой вины. Рогоз так отчаянно цеплялся за это "мы", но даже не осознавал этого. Ему бы хотелось верить, что Выдра оценит попытку восстановить равновесие в их шатком положении. Хотелось верить, что она оценит его старания. Но, к сожалению, у черногривого не было гарантий, что Выдра не оставит его тонуть в критической ситуации. Или были? Её слова, сказанные несколько минут назад? Было в них что-то... особенное.
— Я видела, как ты бросился. Спасибо.
Неужели? Рогоз удивлённо приподнял брови. "Это уловка. Бросились все. К чему бы благодарить только меня?". Он предпочёл думать, что глашатая просто хочет порвать эту связь между двумя воителями. Рогоз видел, как изменилась Выдра, и это лишь подтвердило подозрения. Она тоже заметила.
- Всё ради благополучия Речного племени, - сухо отрезал воитель, укладываясь на подстилку.
Вернулась целительница. Любезно предложила мака, но Рогоз только мотнул головой. Боль его не мучила, а вот с другим свойством мака он был вполне знаком, но сонная голова ему была сейчас не нужна.

— Успею еще, - мяукнула в ответ на завуалированное предложение отдохнуть Ручей, и серая улыбнулась ей своей самой теплой улыбкой, хоть и довольно-таки вымотанной.
— Тяжелая ночка для племени, а, - переворачиваясь, добавила она.
Сивая согласно хмыкнула, вытягиваясь на своей сухой подстилке, и прикрыла на мгновение глаза. Хотелось провалиться в сон, но она заставила себя вновь взглянуть на подругу.
— Да не то слово. Я такого давно не припомню, а ведь нам уже не по двадцать лун, - она вздохнула и приподняла голову, глядя на спящих раненных соплеменников. Каждый из них, пусть и в разной степени, но был ей дорог. - Я рада, что все вернулись с битвы живыми, хоть Созвездие и потеряла жизнь. Это было... неизбежно, что ли.
Целительница зевнула и снова ненадолго прикрыла глаза. Теперь, когда можно было расслабиться после бешеной беготни, в теле ощущалась тяжелая, словно ее набили плотно-плотно камнями, усталость. Мышцы ныли, голова гудела одним тоном, но все это пройдет после сна, пусть и короткого. Так что Сивой не стоило беспокоиться за себя.
— Крестовничку пора было покинуть племя. Мне жаль мальчишку, но он совершенно не вписывался в уклад племени. Это лунами созданный образ жизни, который объединяет нас и помогает выжить. А его пыл... посмотри, куда он привел нас всех, - продолжила Ручей, в ответ на что целительница не могла не кивнуть в полном согласии со словами.
- Мне немного жаль, что Черника ушла. Но, видимо, лучше с этими двумя быть уже не могло. С Крестовничком особенно, он... совсем дурной сделался, неуправляемый. Я такого не понимаю, точнее, что-то понимаю, но - не наперекор же всему племени, всему Закону?
В ее голосе слышалось возмущение, смешанное с грустью. Она взглянула на подругу, морщившуюся от подживающих ран.
- Ручей, когда ты вернулась, у тебя был такой взгляд. Я не знаю, как его точно описать, - тихо мяукнула она, потянувшись к подруге и лизнув ту в плечо. - Расскажи мне, что там произошло с тобой. Понимаю, что битва - но расскажи об этом, ладно?
Ее взгляд светился тревогой, участием и заботой, и Сивая очень надеялась, что ее подруга не станет отмалчиваться и облегчит душу, а там она, быть может, и сможет в чем-то помочь. В конце концов, помощь - это ее главная работа, то единственное, что она может делать для племени всегда и в полную меру своих сил.

Ожидая ответа подруги, она сама не заметила, как напряглась, снова закаменев плечами. Не то слово, как тяжело переживать все это заново, и сама Сивая ни в коем случае не хотела бы снова попасть в такой же день, что прошел. НО нужно было это проговорить и полностью пережить. Ручей села на своей подстилке, и серая бросила опасливый взгляд на ее раны, но корочки не поплыли и не налились кровью, что малость успокоило ее.
— Меня... взбесило, Сивая, - коротко начала подруга, и потом рассказала все.
Про слова Гончей, смешавшей племя Реки с грязью на глазах у такого большого отряда, возглавлявшегося всей верхушкой племени. Про то, как она бросилась порвать ветреную и оказалась под когтями Звездопада. Про то, что была готова умереть и действительно - могла умереть прямо там. От этой мысли, что целительница могла потерять подругу вот так вот быстро, вопреки всем законам и здравому смыслу - а есть ли он у котов племени Ветра? - стало дурно. Сивая рвано выдохнула, передернула плечами, словно скидывая с себя этот липкий, запоздало накрывший страх. Ей действительно было жутко.
- Эта бойня была развязана не тобой. Она не могла не произойти, - так же глухо проговорила она, бросив благодарный взгляд через плечо на Рогоза. Она еще скажет ему спасибо за спасение подруги, пусть он и обязан был так поступить.
В глазах Ручей снова загорелись яростные огни, она словно горела изнутри и освещала этим всю пещеру.
— После такого ни одно племя больше не посмеет смешивать речных котов с мышиным пометом. Вот увидишь.
Сглотнув, она кивнула и аккуратно прижалась к подруге, прикрыв глаза. Она права - никто не посмеет. Но они будут пытаться, будут очернять на Совете, не прямыми словами, так витиеватыми формулировками, они это умеют. Реке еще много придется пережить, но они сильные. Они справятся со всем и поставят всех на место, а если потребуется - то скинут с любого места и потопят на дне реки.
- Это кошмар какой-то. Никто и подумать не мог, во что все это выльется, так уж паршиво вышло, - горько прошептала она, не открывая глаз. - Но я счастлива, что ты вернулась живой. Раны подживут, и ты станешь еще сильнее и крепче, это я обещаю.
Отстранившись, она вновь устало улыбнулась.
— Идем спать, Сивая. Нам еще понадобятся силы, - наконец проговорила Ручей, и Сивая была с ней абсолютно согласна. В таком состоянии только и требовался отдых, много его. А с утра ждала туча иных дел, новые заботы о раненых, и Совет близился, тая в себе новые угрозы.
- Да, пора уже. Крепких тебе снов, Ручей. Отдыхай, - она снова улыбнулась и устроилась поудобнее на подстилке рядом с подругой, почти мгновенно проваливаясь в самый крепкий сон, лишенный каких-либо сновидений и знаков от предков. Теплый бок Ручей грел и тело, и душу. Целительнице было невероятно спокойно в эту ночь.

Наутро она проснулась уже одна в своем гнездышке. Ручей убежала по делам, но, видно, не очень давно - ее местечко еще не остыло до конца. Бросив короткий взгляд на раненых, серая наскоро собрала травы, что заготовила для Созвездия с вечера, и тихо покинула палатку, направляясь в обитель предводительницы. Ту стоило как можно скорее проведать и помочь с ранами. Вчерашнее лечение, что она сумела провести, Сивую совсем не радовало. Судя по сонному и ровному сопению остальных соплеменников, в срочной помощи никто из них не нуждался, и потому целительница могла спокойно покинуть их ненадолго.

---> предводительская

--- главная поляна

Порадовавшись появлению на поляне Сивой, Лебедь схватился за неё, словно за спасительную ветку, наклонившуюся над бурным течением реки, и, мягко подталкивая Ласку носом в её уже начавший округляться бочок, последовал за серо-полосатой кошкой в укромное тепло палатки целительницы. Спиной он ощущал взгляды оставшихся на поляне котов, краем уха слышал голоса, громче всего, конечно, братский. Но белый исполин понимал, что его слова уже ничего не решат. Ничего не исправят. Он высказал всё, что мог, повторение одного и того же будет звучать просто жалко и только разбередит раны Плющевика. Он не хотел причинять ему больше боли. Не хотел причинять её вовсе. Но что случилось, то случилось. Сожалеть он не собирался. Сейчас для него превыше всего было благополучие и счастье Ласки и тех крошечных существ, что сейчас прятались под её прекрасной пушистой шерстью.

Он лишь надеялся, что кто-то - Подберезка ли, Ручей или Созвездие - смогут образумить полосатого и не позволят ему сделать то, о чём он потом наверняка пожалеет.

- Одной не сподручно, особенно в такой сезон? - произнёс кот, устраивая любимую королеву поудобнее в свободное гнёздышко. - Если не хватает помощи Змейки, рискну предложить позвать Лепестинку. Хотя кому, как ни тебе, это знать...

Мягко лизнув Ласку в ушко, Лебедь сам привалился рядом с ней, только сейчас ощутив, как саднит живот. Похоже, рана от когтей Грома снова открылась, хотя этого и не было особо заметно под его густой пушистой шерстью. Она отлично защитила его от сурового холода ледяной воды, когда он бросился спасать Созвездие, но сейчас доставляла лишь неудобства. Он постарался дотянуться до особо проблемного места и принялся вылизывать крохотные красные капельки, вкус которых едко на языке напомнил о том, что ему следовало бы как можно скорее найти старого друга и уладить эту ужасную размолвку, что случилась между ними. Гром, Плющевик, теперь еще, возможно, котята Ласки... События последних дней выбили его из привычного ритма жизни, и теперь вместо размеренного движения по течению ему нужно было разворачиваться в сторону и грести всеми лапами, чтобы разобраться во всём произошедшем.

Сперва поговорю с Подберезкой, - подумал воитель. - Я, верно, был не самым лучшим в мире наставником, раз не заметил, насколько сильно и быстро этот малыш вырос во взрослого кота. Глядишь, совсем скоро уже в воители посвящать будут, а я еще столько всего ему не сказал... Только захочет ли он теперь всё это услышать? Хотя я всё равно скажу, а там уж пусть сам решает.

- Да уж, много чего случилось, пересказывать будет долго, - негромко произнёс кот и, приподняв голову, посмотрел в глаза мудрой целительницы. - Сейчас я знаю только одно: я люблю Ласку и готов быть рядом с ней до конца своей жизни. Я приложу все усилия, чтобы больше ничто не омрачало её жизнь, пусть даже против меня ополчится весь лес. Но я боюсь... боюсь, что после случившегося будут думать о ней, - он коснулся носом макушки подруги. - И что будут говорить о наших котятах. Злые языки есть везде, и я не хочу, чтобы мои дети стали их мишенью ни сейчас, ни в будущем, когда они появятся на свет. Ласка не виновата в своём решении, а наши дети ни в коей мере не виноваты в том, какие решения принимали их родители.

Замечание Лебедя по поводу ученика - или ученицы - она осмысленно пропустила мимо ушей, не желая раскрывать все подробности запланированного. Сивая уже знала, что на ближайшем посвящении Созвездие назовет имя Лепестинки как полноправной ученицы целительницы, и белая кошечка вскорости отправится вместе с остальными врачевателями племен к священному камню, чтобы получить одобрение предков. Потому серая сдержанно улыбнулась, бросив быстрый взгляд на раны Лебедя. Увиденное ей не понравилось.
— Я останусь у тебя, но большего не нужно, — мягко проговорила Ласка, и целительница только и кивнула ей, понимая это желание. Она склонила голову чуть набок. Приятно было вот так посидеть после долгого дня, давая отдых измученным лапам.
— Всё в порядке. Думаю, проблемой может стать только излишнее волнение. Но к вечным переживаниям мой организм, кажется, уже привык, — продолжила будущая королева.
— Привык, не привык — все равно лучше нам обойтись без них, — с улыбкой, но строгостью в глазах мяукнула целительница, переводя пыльный зеленый взгляд с Ласки на Лебедя. Белый воитель принялся рассказывать о своей любви к Ласке и о тех последствиях, которых они боялись. Сивая разделяла их опасения, но поспешила высказаться, чтобы немного успокоить влюбленных.
— Дураки вольны думать, что хотят, — фыркнула серая, выражая свое отношение к ситуации. — На то они и дураки, чтобы не слушать их всерьез. Я уверена, что племя полюбит этих котят. От злых языков, увы, деваться некуда, они найдутся везде. Но я знаю, что ваши детки будут окружены такой любовью, что она станет их лучшей защитой.
Целительница тепло улыбалась им, видя, с какой нежностью Лебедь заботится о подруге, как та утыкается носом в его мех и улыбается. На мгновение ее кольнуло осознанием - вот, видно, чего я себя лишила. Сивая никогда прежде не задумывалась о любви и семье, отдавая себя всю племени, избавляясь от клейма ненужной калеки и обузы. И только увидев, как это может быть, ощутила легкую горечь на сердце.
— Мы наделали шума. Но, надеюсь, это всё уже позабудется к моменту... родов, — добавила Ласка, и целительница вновь кивнула, согласная с ее словами. — Лебедь прав. Всё это никак не должно отразиться на благополучии котят.
— Молодцы. Мне нравится ваш настрой, — проурчала она, радуясь услышанному. — Но не нравятся твои раны, Лебедь. Оставайся-ка на ночь тут же, я скажу Ручей, что следующий день ты отдыхаешь. Хотя бы первую половину, пока мы... пока я не принесу нужных трав и не подлатаю твой живот.
Она чуть было не проговорилась насчет своей будущей ученицы, но вовремя поправилась и сделала нарочно суровый вид, чтобы воитель и не думал отговариваться и пытаться покинуть пещеру. Впрочем, Сивая понимала, что он скорее всего захочет остаться подле любимой, потому не стала повторяться или нагнетать ситуацию, как могла бы.
Как сильна порой бывает любовь. Наверняка, не менее сильна, чем моя воля к жизни - все то, что толкало разрабывать лапу, тренироваться через боль и становиться крепче. Но она ведь... совсем на это не похожа. Серая задумчиво взглянула на пару. Что же. Надеюсь, мне никогда не придется ее испытать.

после тренировки на заводи →

[indent] Она долго ворочалась на подстилке, пару раз даже провалившись в забытье, но всё равно каждый раз вздрагивала от малейшего шороха, с тоской поглядывая на пустующую рядом подстилку Лепестинки. В голове стоял нестерпимый гул, будто рой пчёл, жужжащих над ухом, не дающих покоя. Вкупе с периодическим кашлем, скребущим горло изнутри, ситуация становилась совсем невыносимой.

[indent] Кто-то из спящих оруженосцев недовольно шикнул, и Ракушка, понимая, что так продолжаться больше не может, осторожно прошмыгнула наружу, стараясь никому не наступить на хвост. Ощущение слабости и ломоты во всем теле лишь усилилось, с каждым шагом силы покидали ученицу. Как бы Ракушка того не хотела, лапы сами принесли ее к порогу целительской.

[indent] — Сивая? Лепестинка? — осипшим голосом позвала кошка, вглядываясь в полумрак палатки. Нос заложило, отчего запахи путались, не позволяя различить ничего, кроме стойкого запаха трав. И, кажется, чего-то ещё. — Рогоз? — она буквально споткнулось о груду чёрного меха, вид которого заново всколыхнул внутри чувство вины, и в этот момент понимание настигло ее, будто ушат холодный воды, заставив поежиться от холода и осесть на песчаный пол.

[indent] Когда в темноте на неё устремились два янтарных глаза и до ушей донеся низкий, такой же охрипший голос, ученица вздрогнула, не то от резкого порыва ветра, взъерошившего загривок, не то от чувства, пронзившего тело электрическим импульсом. Это точно болезнь?

[indent] — Никак не могу уснуть, — Ракушка вяло мотнула головой, отпустив взгляд, будто не желая признавать перед воином факт своей болезни, но от собственного упрямства сделалось только хуже. Ей хорошо было знакомо это состояние, ощущение слабости в мышцах и рези в глазах. Несколько недель, проведённые в палатке Сивой после нападения своры, слишком ясно отпечатались в памяти светлой ученицы, поэтому возвращение сюда вызывало внутри едва ли не истерический смех. — Когда я уходила, сопел на всю палатку. Видимо, ему повезло больше, чем нам, — кошка досадливо хмыкнула, в этот момент искренне завидуя Пыльнолапу: спит без задних лап и в ус не дует.

[indent] - Обычно мои тренировки так не заканчиваются, — несмотря на то, что в глубине души она испытывала вину за то, что он находился здесь, эта фраза  заставила её улыбнуться. — ..просто раньше ты не тренировал самую проблемную ученицу речного племени, — сделать пару неуверенных шагов вглубь палатки и опуститься на свободную подстилку, рядом с котом. Других вариантов, кроме как дождаться целителей, у неё не было, и, надо признать, в компании чёрного воина это казалось не такой уж плохой перспективой. Ровно до очередного приступа кашля. Надеюсь, они вернутся раньше, чем я выплюю рядом с ним все лёгкие.

[indent] — Мне кажется, что бы я не делала, все заканчивается одинаково. У Сивой в палатке. Правда, в этот раз я хотя бы буду страдать здесь не одна, — смех вышел столь же надтреснутым, как и голос сам по себе, заплетался, прерываясь кашлем. Горло будто скребли изнутри сухими ивовыми прутьями, и Ракушка с трудом выбивала из себя речь, надеясь, что та не прозвучит как совсем уж бессвязный бред.

[indent] Рассуждения Рогоза с трудом, но все же просачивались в уголки подсознания. Слушая его, кремовая ученица то и дело отвлекалась, отворачивая мордочку, борясь с подступающим к горлу кашлем. Глупо конечно, ведь они оба уже были здесь, одинаково заразные, и ничего кроме отвращения к самой себе, сидя рядом с ним в таком виде, в этот момент она не испытывала. Разве что высказывание об «ещё одном проблемном ученике племени» заставило это чувство смениться непонятным смятением. Рогоз вполне ясно дал понять, кого он имел ввиду, и он был первым, кто озвучил ее мысли вслух. Неверное, ей следовало возмутиться, ведь Пчела был ей братом, к которому она за все то проведённое время в детской успела привязаться как к родному, однако в действительности едва ли он мог стать хорошим воителем. Какая-то часть Ракушки искренне сочувствовала ему и его недугу, какая-то оставалась выше всякой жалости, убеждённая в том, что это безнадёжный случай. Но раз Созвездие предпочла сама возиться с ним, значит на то были свои причины.

[indent] — Если у кошки, которой дано всё, что-то не получается, дело только лишь в недостаточном желании, — эта фраза сильнее всех остальных врезалась в голову кошки, заставив напрячься, подобраться и дёрнуть пушистым хвостом, почувствовав, как нутро вызывающе вспыхнуло, задетое словами черношкурого. В глубине голубых глаз загорелся упрямый вызывающий огонёк.

[indent] — А я и не говорила, что не хочу стать лучшей. Я хочу и стану, — кашель душил, и Ракушка попыталась придать голосу твёрдость, на подсознательном уровне желая казаться взрослее в глазах старшего. В его глазах. И пускай чреда неудач больно била по репутации старшей ученицы, еще с малых лун претендующей на звание «лучшей», вынуждая работать вдвое усерднее и чаще переосмысливать свои ошибки, ее уверенность - уверенность, граничащая с безрассудством — была сильнее любой болезни. — тем более, что теперь мне есть, на кого равняться, — мяукнула она, глядя на воина снизу вверх, но уже с лёгкой тенью улыбки в глазах. Ей нравилась его прямота, нравилось то, как он мыслил, и ее всегда вдохновлял пример именно таких котов. Сильных, уверенных в себе, непреклонных, какими и должен быть воин реки.

[indent] — Просто надеюсь, что Созвездие не отложит мое посвящение из-за болезни, — пробурчала она, с брезгливостью покосившись на грудку. Слипшаяся шерсть на ней выглядела совсем не презентабельно, и Ракушка нескольких раз прошлась языком, дабы хоть как-то исправить положение, но, в конце концов, оставив эту затею, расслабилась и вытянула ноющие лапы перед собой, опустив на них голову, из-под полуприкрытых век поглядывая на расположившегося рядом Рогоза. Разморенная теплом чужого бока, она не заметила, как уснула, не дождавшись прихода целителей.

Отредактировано Ракушка (19.04.2020 12:48:25)