[indent] Апрель одобрительно кивает, когда умница-Аметисса прыгает на месте, создаёт шум и пачкает свою шубку так, чтобы было совершенно точно понятно, чем они занимались. Полосатый тоже пару раз прыгает и вертится на полу, дескать, сестра успела его завалить пару раз тоже. Потренироваться они всегда успеют, а подслушать чужой разговор - нет.
[indent] — Мне показался он интересным, — пожимая плечами, признаётся рыжий, задумываясь безэмоционально о том, хочет ли сам, чтобы этот кремовый кот с зеленоватыми глазами остался с ними. С одной стороны, тогда Апрель спал бы беспокойнее и всё чаще проверял бы незнакомца. С другой стороны – клокочущее любопытство разжигало желание мысленно уговаривать Янтаря, чтобы тот ненадолго пригласил Пса в гости. Быть может, он смог бы чему-то их научить и рассказать что-то новое? Полосатый чуть ведёт взгляд по дому, гадая, как в итоге будет и насколько вообще правильно хотеть приглашать кого-то домой так просто. Быть может, отец прав, и сын зря сомневается? Апрель наблюдает, как сестра с любопытством смотрит в прорезь между досками. Возможно, какой-то частью души он избегал Аметиссу, не давая ей понять своих собственных мыслей и взглядов, словно жаждать защитить от любых волнений и переживаний.
[indent] Он прислушивается.
[indent] Разговор кажется напряжённым, тяжёлым, слышится отстранённо. Полосатый хмурится: странное переживание растёт в груди.
[indent] «Нужна ли нам помощь? Мы справимся сами? Всегда справлялись… Почему Янтарь не спрашивает, чем Пёс нам может помочь? Пёс сделал что-то слишком плохое? Он убийца, поэтому его так зовут?»
[indent] — А вдруг он может нам что-то предложить такое, что позволит нам жить лучше? — спрашивает тихо вслух, ведя взглядом по аккуратному силуэту сестры.
[indent] «Мы могли бы подружиться с ним, но всегда знать, что он опасен и может что-то сотворить ужасное…» — улыбка странная трогает губы мальца, словно тот думает совершенно не то, к чему адресована эмоция. «Правда, в таком случае наши силы будут совсем не равны…» — каким-то образом Апрель выкидывает из размышлений Янтаря, словно заранее понимания, что Пёс останется только в случае, если отец сойдёт с ума. Пока же всё указывало на то, что Янтарь прекрасно знает кремового кота и не допустит близко.
[indent] «Однажды мы станет сильными и сможем не слушать всегда отца, сможем постоять за себя и приносить мышей ему. Тогда он бы смог нами гордиться…»

Отредактировано Апрель (03.07.2023 00:59:09)

[indent] Вода и огонь никогда не были друзьями. Вода и огонь никогда на памяти серогривого кота, янтарным пламенем пожирающего в этот миг бирюзовый бриз чуть впереди, не были союзниками, оказывающими друг другу помощь, и потому сама эта идея кажется бродяге чужеродной. Неправильной до покалывающего подушечки широких лап недовольства, колящей своей граничащей на лезвии невидимого ножа двоякостью, когда с одной стороны раздражением отзывается одна только мысль дружбы с бывшим грозовым, с юных лун выбравшего воинственную стратегию со степным соседом, но с другой некоей неуверенной, но хотя бы какой-то безопасностью котят. В этот короткий миг Янтарь напоминает себе больше мечущегося между змеиной пастью с капающим с клыков ядом и растопыренными когтистыми лапами хищника крольчонка, нежели достойного звания отца молодого кота и уж тем более бывшего воителя, мечтающего однажды занять должность предводителя своего родного племени и стремящегося стать грозой всех соседей.

[indent] Одинокий родитель делает твёрдый шаг по направлению к незванному гостю его нового дома, тем самым словно бы очерчивая и молчаливо обозначая собственные далеко не дружелюбные намерения и планы касательно его нахальной палевой шкуры. Медлит совсем немного, едва заметно в мнимо вежливом и терпеливом ожидании дальнейших слов всё ещё стоящего непозволительно близко к скрывшимся в постройке Двуногих юнцам Пса, жадным капканом ловит каждое малейшее его движение. Внимательно вслушивается во вновь зазвучавшие одиноким предгрозовым ветром слова и фразы, складывающиеся в заточенные до блестящего острия диких стрел предложения, из-за который подбитой собакой омерзительно щерится, скалит собственные желтоватые клыки, почти что предупреждающе гортанно рычит: раненному зверю насыпали разъедающей, расщепляющей кожу и мясо соли и сверху залили какой-то кислотой.

[indent] — Поможешь защитить их своей натянутой на дыры в доме шкурой, кроличий помёт? — злобно насмехается, пытаясь за этим скрыть всю пульсирующую и кровоточащую боль. — Или тебе хочется стать чем-то для меня? — Янтарь срывается с места в давно знакомой лобовой атаке.

[indent] Апрель в томлении изгибает хвостик, испытывая недовольство и тоску оттого, что отец согнал их прочь. Конечно, кремовый кот незнаком и опасен, и в этом полосатый всецело доверяет Янтарю, но всё равно сидеть в гнезде двуногих кажется излишним, тоскливым. Оба котёнка терпеливо ждут, чем же закончится «тайный» разговор двух взрослых, но что-то идёт не так, и с каждым словом они ранят друг друга всё сильнее, заставляя Апреля отойти назад и нахмуриться. Чужие нападки всё равно ранят, тернистыми путами обхватывают шею, и котёнок недовольно садится, с тоской принимая то, что взрослые всегда будут ругаться и будут недовольны друг другом, а потому так сильно язвить друг другу.

[indent] Пёс предлагает помощь, и уже в самой формулировке кроется новая рана на недовольной морде Янтаря. Апрелю не нужно видеть, как отреагирует отец, ведь он уже знает: так сказать… слишком, слишком болезненно. У него, полосатого, и самого на мгновение сжалось сердце от двух полярностей: хотелось принять помощь и хотелось гордо отказаться, отвести взгляд наглый в сторону, чтобы показать, что им… достаточно компании друг друга. Что смерть матери не нанесла настолько глубокой и болезненной раны им всем.

[indent] Всё происходит почти предсказуемо, пусть и рыжий надеялся, что обойдётся: Янтарь отвечает нечто острое в ответ, а затем звуки потасовки, шипение и рычание рвут душу.

[indent] Апрель переглядывается с Аметиссой, а затем отрешённо наблюдает как она, неизмеримо смелая и, кажется, безрассудная, кидается на порожек. Она даже успевает потребовать отпустить отца, и полосатый, вздыхая, выбирается на порог тоже, не зная, что сделать и сказать. Его взору представляется донельзя болезненное зрелище: Янтарь оказывается побеждён. Их отец, скала, мощь, защита. Моргнув коротко, принимая происходящее, Апрель шагает следом за кошечкой, которая всеми правдами и неправдами уговаривает Пса отпустить отца.

[indent] Сам полосатый внимательно изучает сцену, вглядывается в Янтаря, даже пытается поймать чужой взгляд, чтобы очертить своим новое знание: ты не защитил нас. И затем ведёт взгляд на Пса, который, как кажется рыжему, едва ли хочет причинять вред, ведь изначально предлагал помощь.

[indent] — Ты и хорошо охотишься? — спрашивает у кремового кота, садясь так, словно ничего не происходит. Словно так и надо. И сам даже чуть улыбается неловко, пытаясь скорее «смазать» произошедшее, проигнорировать. Сейчас даже кажется, что в таком случае слова отца не будут значить слишком много, а потому ведёт диалог, не зная, чего захочет Пёс. Быть может, этот внезапный интерес вопреки всему заинтересует зеленоглазого?

[indent] Резким преимуществом бывший воитель вырывает свою маячащую прямиком на залитом закатным морем горизонте победу в первую же секунду начавшейся неожиданно драки и уже практически ухмыляется нахально в палевую морду прямо перед собой, как вдруг слишком быстро взявший себя в лапы соперник сопротивлением и нежеланием глотать здешнюю пыль вырывается и разом переворачивает весь ход боя. Белёсое облако дурнящего, залепляющего собой едва успевшие удивлённо чуть расшириться янтарные глаза и забивающегося прямиком в ноздри песка, чьи крошечные крупички неприятно царапают шторами опустившиеся вниз веки и раздражают чувствительную слизистую, и серогривый бродяга с недовольным рыком пошатывается на месте. Чувствует утекающий как неудержимая вода дикого ручейка выигрыш в одно мимолётное мгновение до того, как чужой точный удар непозволительно быстро и легко разбивается о податливые сухожилия и буквально вынуждает те под дулом невыскользнувших из подушечек лап когтей подогнуться и предательски подкоситься, уронить кота наземь.

[indent] Вес сверху, нырнувший вдруг и своей небольшой, и всё же сейчас, на исхудавшем туловище да осунувшихся, обрисовавшихся в угловатые заломы плечах, ощутимый и тянущий слишком близко к земле, секирой безжалостного палача отпускается прямиком на искрящуюся оголенными нервами проводов гордость и беспощадно рубит ту на корню. Превращает все пережитки и остатки этого неоспоримо великого и далеко ранее многозначащего для ветрового исполина чувства в пепел и развевающуюся над его невидимым, пока ещё просто не бросающимся особо в глаза трупом труху, пока молодой самец в последней – решающей, как оказывается – попытке дёргается вперёд в стремлении освободиться. Стремлении не позориться перед собственными совсем юными котятами, первой из которых вырывается из укрытия дома смелая Аметисса.

[indent] Апрель, вновь аккуратно любопытствующий и спокойный, присоединяется к ней спустя несколько мгновений, и Янтарь в один короткий миг чувствует, как некая лоза, некая несуществующая нить бесповоротно обвивается вокруг его шеи, узлами морскими и смертельными затягивается и неумолимо душит его. Убивает, вытягивает из его организма весь дух и всю силу, заставляя тем самым слабовольно рыкнуть, вздёрнуть верхнюю губу в злостном оскале, оголив тем самым желтоватые зубы, и когтями до боли в напрягшихся пальцах впиться в податливую и охотно принимающую в себя землю. Стыдно, стыдно, стыдно.

[indent] — Вы хотите остаться с ним? — цедит надменно и холодно, смеряя невысокую фигуру бывшего соседа ненавидящим взглядом. — Или хотите уйти с ним?

Пёс хочет смягчить этот удар, роняет фразы как спасательные батуты, но все равно мимо, а потому чувствует, как расходится под лапами трещинами раскалившийся асфальт и как трещит воздух, наполняясь осколками бури, что еще срываются с губ бывшего ветрового воителя, заставляя изгнанника грозового с трудом не прижать уши, смолчать, чтобы дать семье самостоятельно решить возникшие между ними проблемы.
Смотря на серого кота, сталкиваясь с его яростным, сбивающим с ног взглядом, он лишь произносит:
— Я не собираюсь забирать твоих детей, Янтарь.
Он старается еще быть спокойным, даже если каждая мышца его напряжена, он может сказать себе, что не должен был здесь появляться, но на этот раз он твердо, вырываясь из кокона опутавшей его паутины, уверен, что не сделал ничего плохого. Он уверен, что не он начал этот бой и что отец семейства не намерен был на самом деле поддаваться.
Отводит взгляд.
В своем роде его раздражают фразы, которые произносит серый. Он хочет заткнуть его и на ухо процедить, что это не то, что он должен говорить в этих ситуациях. Смешно, что Пёс уверен, что знает, как должен бы был ответить, не находясь на месте Янтаря. Смешно, что даже сейчас где-то в глубине души у него вертелся червь, желающий научить, указать, как будет правильно.
Но изгнанник ощущал и то, что между чувством долгом и долгом истинным сейчас пролегала пропасть. Он смотрел вдаль, пока рядом раздавались голоса котят, пока Апрель пытался найти подход и ключик, стереть с плоской морды серого одиночки оттенки гнева. Он не наблюдал за ними ныне. Это казалось почему-то постыдным и неправильным.
— Я хочу поговорить с тобой один на один, Янтарь. Без боя, — произносит он после затяжной паузы, задумчиво, так, как шелестит ветер, снующих по пустынным и пыльным улицам.
У них был шанс. Он знает. Но еще надеется, что после поражения серый кот сможет выслушать его, что это все — не точка.
Хотя, казалось бы, что в этом важного?
Он ведёт усами. И через плечо бросает на семейство взгляд, дожидаясь ответа.

[indent] Янтарю, если быть до самого конца, до оголённых от любых обмоток и изоляций проводов-нервов честным, очень страшно услышать ответ на свой озвученным буквально только что вопрос. Жутко узнать мнение, увидеть самостоятельность и уже начавшую пробиваться взрослоть взглянувших на поражённого и побитого чужим котом отца котят, до неприятного покалывания в подушечках напряжённых широких лап неуютно осознавать и понимать, что они вдруг могут действительно уйти от него, не захотеть остаться с ним, выбрать кого-то другого. Ревностно видеть внимание своих детей к этой бывшей грозовой белке, зачем-то заявившейся сюда и начавшей диктовать свои правила, болезненно чувствовать себя действительно плохим родителем, кольями словестными кидающимся в сторону беззащитных малышей и возможности их защитить не имеющим.

[indent] — Я просил тебя увести сестру в дом и не вмешиваться, пока я не закончу, Апрель, — на выдохе чуть тише и теперь уже со сквозящей в басовито-хриплом голосе усталостью произносит в ответ на беспокойства сына бывший воитель и коротко прикрывает глаза, разыскивая в самом себе остатки самообладания. — И просил я явно не из-за того, что хотел лишить вас двоих этого зрелища или ещё что из того, что вы могли себе напридумывать. Мне жаль, что я не смог донести до вас своей действительной мотивации.

[indent] Игнорировать высказывания Пса, остановившегося чуть поодаль и теперь практически молчаливо наблюдающего за происходящими семейными разборками со стороны, оказывается совсем не сложно и в какой-то миг Янтарю даже начинает это занятие нравится: этот посторонний писк не надоедает, как комариное жужжание прямиком над ухом, и удивительно не раздражает. Бродяга и вовсе бы забыл о его существовании, провёл бы юных котят обратно в их незамысловатое жилище, где постарался наладить ту надтреснувшую между ними тоненькую связь и попробовал провести объяснительную беседу, да вот только соскальзывающие в его сторону взгляды детей вынуждают вспомнить о былом противнике.

[indent] — Вы можете посидеть здесь или вернуться к своим подстилкам. Аметисса, подбери мышку, которую я оставил в тех кустах, — хвостом взмахивает в нужном направлении, коротко касаясь дочери задумчивым взглядом и незаметно для неё поджимая тонкие губы. — Позавтракайте, пока я отойду, — Янтарь всё же ступает следом за бывшим соседом.

[indent] — Слушаю.

Пёс продолжал оставаться в стороне, краем ухом улавливая отрыки доносившегося до него разговора, — он уже доставил своеобразных хлопот своим вмешательством в семейные разборки, и теперь ждал, когда Янтарь сам распорядится всем: это была его зона ответственности и его зона власти, палевый же — лишь незваный гость, что позволил, возможно, себе слишком многое, пусть мысленно еще объяснял свое решение благими намерениями и общей пользой.
Мальцов отослали домой. Изгнанника устраивало такое решение, ведь непохоже было, что при них серый кот готов был идти на переговоры, способные уязвить его гордость. В особенности теперь, после того как он потерпел поражение.
Пёс даже ждал, что они и правда послушаются, но...
Раздавшиеся со стороны рыженького юнца, Апреля, протесты, заставили и изгнанника слабо напрячься, как будто произошедшее вышло из зоны и его контроля, как будто это он, а не Янтарь должен был теперь осадить котика и заставить его слушаться.
Он прикусил язык. "Довольно", — вместо этого прижал он свой хвост.
Обернулся и взглянул на котенка. Взгляд Аметиссы тоже был прикован к паре взрослых, и "Слушаю" Янтаря утонуло в небольшом семейном конфликте, выросшем на глазах бывшего воителя.
Что мог он сказать и что должен был?
Неповиновение могло ранить, могло зажечь фитиль ярости, он же не желал еще более бередить раны и копать себе могилу.
Ему не нужно было вставать костью поперек глотки серого, если он желал ухватить хотя бы крупицу его расположения и после внимания. И Пес это ощущал. Пусть про себя едва не насмехался над собой — искать крупицу расположения у него... куда завела его жизнь?
Он прикрыл глаза.
— Мы не собираемся драться. Нам нужно только поговорить, — прокомментировал палевый спокойно и строго, дернул кончиком хвоста. Но оставил окончательное решение за отцом семейства, скосив на него внимательный и выжидающий взгляд.

[indent] Палевый кот отзывается спокойно, почти равнодушно, но всё же то немногим успокаивает юного Апреля. Тот кивает медленно, не отводит напряжённого взора от бирюзовых глаз Пса, даже когда тот переводит взгляд на Янтаря, оставляя за ним последнее решение. Полосатый поджимает губы и, почти не желая того, поворачивает голову на отца, который, казалось, разразился бы молниями, если бы мог. И всё же голубые глаза изучают плоскую суровую морду, а внутри что-то сжимается от готовности принять удар на себя, если Янтаря подобная выходка лишь разозлит сильнее.
[indent] Внимательные тёмно-жёлтые глаза пугают.
И вместе с тем Апрель лишь крепче стоит на лапках, желая показать родителю, что он уже взрослый. И не так просто его убрать.
[indent] Ответ отца кажется тяжёлым, но за столько лун сложно не привыкнуть к подобному. Полосатый кивает.
[indent] — Спасибо, отец, — отзывается бесцветно, быть может, даже с большим чувством и с большей признательностью внутри себя, но то недоступно для Янтаря, ведь он не услышит и не захочет понять. Так кажется полосатому, так он думает и в то верит, пусть и внутри ярким ласковым светом плещется благодарность. Кот переводит взгляд на сестру – готова ли она быть тут? И затем садится рядом, готовый слушать, не вмешиваться, если всё будет хорошо, если всё будет в порядке.
[indent] Потому что Пёс кажется тем, кого можно и нужно выслушать. Им могла бы пригодиться его сила, если не обернётся против них. Жаль, Апрель не знает всей истории. Жаль, не может судить так сразу и разбираться. И жаль, что Янтарь ничего не говорит, не рассказывает, и оттого внутри всё беспокойнее, и тяжелее, что, сейчас надавив, сын заставит принять отца далеко не самое верное решение, которое обернётся суровой бедой. Сможет ли тогда Апрель защитить их всех и расплатиться за ошибки?
[indent] Но, возможно, объединившись, им было бы проще противостоять возможной угрозе? Голоду, холоду?
[indent] Если та угроза не будет от лап этого невысокого палевого кота.