Ты вся взъерошилась, когда морозный ветер пробирается сквозь короткий мех. Подбрасывая тонкие лапы повыше, переходишь на скачки, добираясь к спутникам и слышишь голос Беркута. Ты одобрительно киваешь головой на его предложение укрыться. Холодно, но ты не готова сдаться, только начав. Ты решительно смотришь на брата и двигаешься вслед за речным воином.

Ты скакнула в укрытие вслед за Полуденным.
— Не замёрзли?
Поднимаешь чуть насмешливые глаза на речного воина, пока стряхиваешь лапы.
— если будет холодно — скажите сразу, не хватало ещё обморожение получить.

Наконец бросаешь своего дрозда рядом с собой.
— Мы терпимы к жаре и холоду, ведь спим под открытым небом. — Отвечаешь и густые клубы пара срываются с твоей пасти.  — В племени Ветра закаленные воители. — Ты улыбаешься и скашиваешь взгляд на брата, уже усмехаясь, безмолвно напоминая  минувшие дни, когда вас мучали наставники. И как видно, вовсе не зря!

Усаживаешься рядом с Полуденным, тесно прижимаясь к его боку. Через шерсть чувствуешь его тепло, которое греет тебя. Поднимаешь глаза и ловишь взгляд Беркута. Ты сразу понимаешь, что он хочет спросить.
И он спрашивает.
— Что там произошло?
Жара. Убийство. Отец. Не вернулся.
Пустошь не вернулся.
Стой. Вдохни. Еще ничего не известно.
Выдыхаешь.
— Хочешь знать подробности? — берешь инициативу ответа на себя. — Что ж. Пожар - событие сезонное, на пустошах случается время от времени, и часто ограничивается одной рощей или полями. Иногда траву жгут двуногие возле своих гнезд в сезон падающих листьев. Бывают разные причины, и в этот раз все случилось из-за засухи. Думаю, Речное племя тоже ощутило на себе последствия. Этот пожар….
Ты сглотнула, чувствуя, как саднит обожженное дымом горло. Звонкий голос приглушается хрипотцой:
— В этот раз зарево огня слилось с небом и горизонт заволокло дымом. Пожар растянулся по всей нашей территории, быстро добрался до лагеря. Все, что нам оставалось, это переплыть реку.
Ты замолчала, глядя из укрытия, как ветер наметает снег, касается твоего бока. Все еще бушует метель. Переводишь взгляд на серебристого воина.
— Благодарю тебя, — твой тон абсолютно серьезен. — И Ручей Звёзд, и Сивую. Благодарю все Речное племя за укрытие. Мы у вас в долгу. Если понадобится хоть какая помощь, мы будем рады подсобить. — договариваешь ты и наклоняешь голову, утыкаясь лбом в плечо Полуденного, чтобы наглядно показать, кто такие “мы”.

[indent] Приготовившись уже выслушать в свою сторону нескончаемый поток детского нытья о том, что её отец совершенно не поторопился, и она абсолютно точно заслужила звание ветрянкой воительницы, и после увидеть направленный на себя сверлящий и недовольный взгляд голубых глаз, Сорокопут уже было расплылся в кривой насмешке, почти что с каким-то остаточным после отравления дымом сумасшедшим теплом вспоминая трёхцветного братца этой пушистой юницы, но в следующую же секунду его рваное треугольное ухо заинтересованно дёрнулось. Реакция Моховушки, наконец всё же остановившейся и обратившей на него своё внимание, пусть и была изначально противящейся умозаключению соплеменника, но содержала какое-никакое признание собственной ошибки и неудачи, от чего чернявый лишь размеренно кивнул и неопределённо повёл длинными белыми усами, после чего внимательно проследил за действиями предводительской дочери. Секундно прикосновение к его худощавому и подтянутому боку отозвалось в туловище самца неудержимым разрядом тока то ли от раздражения, что кто-то позволил себе приблизиться к нему настолько близко, то ли от навязчивого ощущения того, что никогда ещё никто к нему почти не прикасался, и через мгновение ветряк неудержимо передёрнул широкими плечами.

[indent] — Сомневаюсь, что мои старания будут оценены по достоинству. По крайней мере твой брат, Торнадо, обычно более заинтересован всяким валяющимся под лапами дерьмо, чем выслушиванием наставлений от наставника, — топорща короткую шерсть во все стороны и тем самым пытаясь укрыть себя от резкий и несущих в себе лишь холод сезона Голых Деревьев порывов ветра, с привычным недовольством буркнул Сорокопут, впрочем, через пару мгновений неторопливо поднимаясь на лапы и шумно отряхиваясь от налипшего откуда-то снега. — Всё очевидно и до непозволительного просто, Моховушка. Чтобы тебе не тонуть и не вязнуть в здешних сугробах, тебе всего лишь нужно распределять свой вес на все четыре лапы: тогда они будут с одинаковой силой продавливать снег и оставлять твоё туловище и голову максимально над поверхностью насыпи. Делая шаг вперёд, — уверенно выставляя собственную переднюю конечность чуть дальше своей морды и с характерным скрипом снежинок и тонкой корочки льда опуская её ближе к укрытой белоснежным одеялом почве, занудно начал свой небольшой урок чернявый. — Ты не должна заваливаться как барсук на льду на одну сторону, а должна сохранить равновесие и не медлить, созерцая с открытой пастью мир перед собой. Пробуй.

[indent] Юница без задумки и какого-либо промедления тут же выступила в защиту своего родного братца и даже попыталась того оправдать в глазах его наставника, что с лёгким, едва уловимым флёром уважения к этой пушистой девчонке отозвалось у чернявого где-то совсем в глубине чёрствой души, но уже в следующую секунду всё его внимание вновь привлёк их небольшой урок хождения по белоснежномк снегу, и золотые глаза оценивающе вперились в девичью фигуру. Явно прислушавшаяся к наставлениям старшего соплеменника и даже соизволившая не пропустить их мимо своих небольших треугольных ушей, Моховушка в этот же миг принялась воплощать пример в жизнь и первое время даже то ли двигалась, то ли плыла по искристой насыпи словно большая серо-белая тучка, но уже спустя несколько шагов что-то стало беспощадно утягивать новоиспечённую воительницу вновь в ледяные объятия. Аккуратно и почти бесшумно сделав короткий шаг в сторону предводительской дочери с намерением ухватить её в последний момент хотя бы за загривок, если вдруг сугроб окажется слишком глубоким и поглотит девчонку с головой, Сорокопут всё же привычно не позволял себе сделать расстояние между ними слишком незаметным и учтиво сохранял стандартную дистанцию в несколько мышиных хвостов, задумчиво шевеля светлыми усами. Был ли он готов признать то, что и сам толком не знает и даже не задумывался о том, как в такую погоду всюду пробираются длиношёрстные коты и кошки? Важно ли было ему не потерять своего хотя бы малейшего авторитета в голубых глазах отпрыска Звездопадаили завившееся где-то совсем около сердца раздражение было лишь свидетельствованием нездравой критике к самому себе?

[indent] — Как вариант, — гнусаво усмехнулся в своей привычной манере черногривый и уже было расплылся в кривоватой, обычно незнакомой его морде улыбке, как вдруг...

[indent] Дочь Воробейницы никогда не могла бы стать самой Воробейницей, но кот мог бы сейчас поклясться любым возможным предкам, в которых он даже никогда толком не верил, что на несколько быстротечных секунд, проведённых в свободном полёте, ему правда почудился образ рыже-белой юницы с задорным смехом и удивительно громким голосом. Единственный раз сердце пропустило жизненно важный удар и будто бы на несколько мгновений лишило самца всего огонька так называемой жизни, оставив от него лишь пустую оболочку и ударивший прямо в ноздри знакомый и в то же время совершенно другой, не тот самый, аромат, в то время как жёлтые глаза заметно округлились и ничего не выражающим взглядом уставились на тёмную мордочку прямо перед собой. Желание податься вперёд и одним лишь неспешных, почти ласковым движением лапы развеять взявшееся из неоткуда видение и наконец увидеть перед собой именно ту, кто была ему нужней всех, загорелось на мгновение в кошачьей душе, но тут же погасло от пробравшего до самых костей холода прилипшего к чёрной шкуре снега и долетевшего до ушей голоса. Завидно схожий с материнским, он всё же имел собственные таящие в себе будто бы что-то большее и ещё не спешащее открыться каждому встречному нотки.

[indent] — Не ударилась? — искренне промелькнувшее в охрипшем голосе беспокойство в одну секунду ощутимо смутило старшего воителя, от чего он тут же заметно насупился и нахмурился, аккуратно поднимаясь из сугроба и старательно восстанавливая хотя бы малейшее равновесие. — Нужно будет узнать у длиношёрстных речных, как они справляются со своими шкурами в такую погоду. Или у этого... у Омута, он тоже пушистый как одуванчик. — коротко отряхнувшись от ещё не успевшего начать таять снега и случайно клацнув зубами от прошедшей вдоль позвоночника дрожи, буркнул ветряк и без стеснения, прямо уставился на соплеменницу.

[indent] Любовь к подобного рода переглядываниям с кем бы то ни было и прожиганию собеседника одним лишь пустым, безэмоциональным взглядом каждый раз служила чернявому коту неплохую службу и позволяла тому хотя бы несколько минут побыть в абсолютной – или почти... – тишине и хорошенько подумать обо всём не так давно произошедшем. Моховушка, правда, вряд ли могла бы слишком надолго закрыть свою пасть и к тому же то ли со смущением, то ли с зародившимся глубоко внутри страхом отвести глаза в сторону, как делали некоторые более слабые личности, но по неизвестной самцу причине её болтовня совсем не отвлекала и больше была похожа на невязчивую трель какой-то небольшой птички. Незатейливо покачивая кончиком кривоватого хвоста и пытаясь окончательно осознать только что посетившее его необычное и никогда ранее не представляющееся видением и до сих пор ощущаемый привкус чужого аромат на корне языка, Сорокопут умело перебирал варианты причины такой реакции своего разума и организма на одно лишь случайное и совсем недолгое прикосновение просто соплеменницы. Просто ли?..

[indent] — Ничего, — очнувшись резко от собственной задумчивости и несколько раз быстро моргнув, после чего наконец оторвав взгляд от изучения чёрной мордочки и осмотревшись по сторонам по забеленным кустам да веткам, фыркнул ветряк. — Итак... Ещё что хочешь узнать или спросишь у кого другого, кто поинтереснее рассказывает? Или попробуем поохотиться?

[indent] Развернувшись в обратную от своей юной соплеменницы сторону и в очередной раз осмотрев укрытую белоснежным одеялом округу и попытавшись выцепить среди неё хотя бы какой-нибудь знак присутствия здесь дичи, Сорокопут вдруг устало выдохнул от чего-то скопившийся в лёгких воздух и без особого энтузиазма пронаблюдал за тем, как белёсое облачко пара из его приоткрытой пасти поднялось выше и растворилось среди спокойно спускающего с серого небосвода снега. Сейчас, когда дочь Воробейницы и Звездопада отдалилась от него и увлеклась очередной попыткой охоты, а её окутывающий каждый чувствительный рецептор запах наконец значительно смешался со свежим воздухом и ощутимо разбавился, чернявый кот вдруг неожиданно понял для себя самого, что всё это время, пока они были рядом, он ни разу не расслабил своих мышц, и только теперь его широкие плечи опали, а фигура вновь приобрела сгорбленный вид. Теперь он наконец каким-то образом смог спокойно, без непривычной и до невозможности раздражающей суеты в голове, подумать о чём-то отвлечённом и хотя бы примерно прикинуть план предстоящей охоты, но так или иначе оставалось что-то непонятное и до этого будто бы не знакомое, терпким послевкусием и остаточным шлейфом тянулось за ветряком до самых кустов.

[indent] Успех, казалось бы, был к чернявому, приметному на свежем снегу подобно яркому пятну на чистом небосводе, охотнику настолько близок, что он уже почти почувствовал вкус свежей крови на своём языке и ощутил дурманящий аромат ещё тёплого дичного мяса, да вот только юркая мышь в последний момент то ли услышала, то ли увидела ветряка и с тихим поиском скрылась в ближайших корнях. Фыркнув от очевидно растёкшегося по туловищу лёгкими разрядами тока недовольства и на несколько быстротечных секунд прикрыв жёлтые глаза, Сорокопут всё же не стал возвращаться к соплеменнице с пустыми лапами и вновь попытал удачу, которая всё же заимела свой успех: в сомкнутых челюстях повисла мёртвая туша упитанного для сезона Голых Деревьев кролика. Хотя у кота никогда и не стояло чувство голода на первом месте и, в общем-то говоря, к физиологическим потребностям он относился с порой нездоровой долей наплевательского отношения, в данный момент даже у него в пасти скопилась вязкая слюна, которую пришлось громко сглотнуть прежде, чем приблизится к возвратившейся Моховушке.

[indent] — Но это ведь не оправдание, а всего лишь повод постараться? — цитируя недавнюю фразу своей пушистой, но теперь больше похожей на снежный шар собеседницы и сам того не замечая, с беззлобной усмешкой подал голос старший воитель и оценивающе осмотрел внешний вид своей сегодняшней случайной подопечной. Честно говоря, выглядела она далеко не великолепно, и сейчас больше была похожа на какое-то косматое чудо на четырёх лапках, и от этого добродушная насмешка кривоватой ухмылкой растеклась по чёрной морде. — Успеешь ещё попробовать поохотиться в таких условиях и поймать себе несколько триумфальных мышек, а пока лучше займись своей шерстью. Ты сейчас всё же больше похожа на барсука, чем на кошку и дочь предводителя; не хочешь ведь потом клочьями выдирать спутавшуюся и замёрзшую шерсть?

— Но это ведь не оправдание, а всего лишь повод постараться? - на его слова Моховушка хитро улыбнулась, дернув пушистым хвостом.
— Оч-чень верно подмечено! — и все, былого расстройства как ни бывало. Ее опасения не оправдались, Сорокопут не стал насмехаться, тем самым показав свое доброжелательное к ней отношение, и настроение воительницы вновь вернулось в привычно бодрую колею, словно охотничьих неудач не случалось.
...Ты сейчас всё же больше похожа на барсука, чем на кошку и дочь предводителя; не хочешь ведь потом клочьями выдирать спутавшуюся и замёрзшую шерсть?
Моховушка поперхнулась морозным воздухом и воззрилась на посмеивающегося кота с долей недовольства. Ах вот он как, значит? Вернется в лагерь с добычей, а она - с колтунами? Кошка прекрасно понимала, как неприглядно выглядит сейчас, и потому она полупритворно нахмурилась, принявшись слизывать снег с свалявшейся шерсти. Правда, для этого сначала пришлось отойти на более-менее утоптанную тропинку, чтобы все усилия по очистке себя не прошли даром.
— Знаешь, Сорокопут, твоя помощь не помешала бы, — деловито заметила кошка, старательно отводя взгляд и делая вид, что она чертовски занята своим видом. — Мы тут хвосты отморозим, пока я в одиночку с шерстью разберусь. Присоединяйся.
Подставив ему бок, Моховушка поразилась своей же смелости и наглости. В ее жизни таких ситуаций, да еще и ею вызванных, прежде не случалось. Одно дело - дружеские вылизывания с другими учениками вечерком, во время мурчания, или материнская ласка, или забота от братьев и сестер. Совсем иное - вот так как бы невзначай участвовать в подобном со взрослым воителем, кому ты даже не близка. Не во время мурчания, вдали от лагеря. Пусть даже и чужого лагеря, но все же.
Кошка чувствовала, как волнение и какое-то предвкушение коконом сплелись в животе, и оттого ее немного потрясывало. Все же самая дерзкая авантюра за ее последние луны. Только бы... не отказался.

Он все же психанул. Несильно, по по мнению Моховушки, но все же психанул, поражаясь ее просьбе и сообщая, что вообще-то ей стоит трепать языком поменьше, а работать над своей шерстью побольше. Не поднимая взгляда, словно для неё эти слова вовсе ничего не значили, она лишь запыхтела с притворной сердитостью, пытаясь скрыть едва-едва навернувшиеся на глаза слёзы обиды. Как бы ни уговаривала себя Моховушка, эта игра для неё стала серьёзнее всех остальных и задевала сильнее, чем стоило.
Кошка продолжила тёплым дыханием топить снег на шерсти и быстро-быстро прилизывать ее, прежде чем стекающие капли превратят просто свалявшиеся шерстинки в ледышки-колтуны. Она лишь на мгновение подняла взгляд на Сорокопута, уловив его движение в ее сторону — зачем, чтобы посмеяться, что ли? С неё и так было достаточно одного лишь отказа.
— И что я должен делать? Как вы свою шерсть прилизываете? — в желтых глазах плескалось что-то незнакомое ей, и Моховушка коротко сглотнула.
А…. А, в смысле?
— Вот так. Нужно, чтобы снег растаял, а пух пригладился… с остальным я в лагере уже разберусь, — голос был хрипловат, словно ей не мешало бы откашляться.
Сообразила быстро, деловито подставила бок, надеясь всей душой, что дрожь ее тела будет истолкована как «глупая молодая воительница набегалась в снегу и ужасно замёрзла». Правда-то была совсем иной.
Глупая молодая воительница натворила дел со своими же чувствами и теперь не понимает, как это расхлёбывать без последствий для себя. Но без них я уже точно не обойдусь.
В грудной клетке было тесно, как после пробежки по пустошам на пределе возможностей. Даже несмотря на весь свой оптимизм, Моховушка понимала, что стоит ему прикоснуться и начать незамысловатую помощь — пути назад у неё не будет.
Никакого.
Вообще.

Отредактировано Моховушка (29.12.2021 12:08:30)

— Вот так?
Когда Сорокопут осторожно, словно она сделана из тонкого льда, коснулся плеча и провел языком по спутанной шерсти... Не случилось ничего страшного. Мир не рухнул, сам воитель не скривился в омерзении и не умчался прочь, да и Моховушка не разбилась и не сломалась - но что-то безвозвратно изменилось, едва заметно. Словно смотришь на привычную картину мира и видишь краем глаза деталь, которой прежде не было. Она не мозолит глаза, но всегда есть где-то в уголке глаза, так что забыть об этом уже не получится.
Воительница испугалась - по-настоящему, не меньше, чем тогда, в пожар. Но отступать было уже как-то поздно, поэтому она коротко наклонила голову в кивке, выдавила из себя достаточно бодрое "да" и продолжила приводить свою шерсть в порядок так яростно, словно от этого зависела вся ее жизнь и судьба племени впридачу. Сорокопут был слишком близко, чтобы думать связно, но ведь она сама этого хотела, верно?
— Спасибо, — тише обычного мяукнула кошка, когда поняла, что еще чуть-чуть, и она совсем потеряется в пространстве и собственных мыслях. — Думаю, в таком виде уже можно появиться в лагере и не напугать речных до полусмерти.
Она резво, чуть дергано поднялась на лапы, размяла плечи, покрутила головой - в общем, выглядела так, словно внутри нее ком энергии, и он снова рвется наружу. Тело казалось немного чужим, но себя под контроль Моховушка взяла быстро.
Запах воителя словно окутал, застрял в ее мыслях, и на мгновение она задумалась - а он-то что чувствовал? Для него это наверняка была просто помощь соплеменнице или все же событие, несколько сбившее с толку? То, что юная авантюристка задумывала как игру для пробуждения каких-нибудь любовных чувств во взрослом и интересном коте, превратилось в поворотный момент для нее самой, но... вышло ли из этого вообще что-нибудь обоюдное?
— Из тебя вышел бы неплохой длинношерстный кот, — пушистая мордочка озарилась хитрой улыбкой, взгляд направлен прямо. — Правда, спасибо за помощь. Мне было... очень приятно, что ты все же не оставил меня тут помирать на холоде.
Давай-давай-давай. Скажи что-нибудь, сделай что-нибудь. Мне... непонятно.

Сорокопут шепнул что-то, что она не смогла расслышать, просто не успела, едва не спутав его фразу с рваным выдохом. А может, слов и не было? Моргнув растерянно, кошка повернула голову, встретив взгляд старшего. Тот прокашлялся, словно был простужен, но это вполне могло и от волнения... он ведь волновался, верно? Странновато себя вел, даже под наплывом непонятных своих чувств Моховушка понимала это.
— Да как-то не дождалась тех, кто собирался после бдения, — она неопределенно пожала плечами. — Я слышала про Макошь, но не думаю, что она бы подобралась незамеченной так близко к лагерю. Сейчас патрульных в два раза больше, раз уж два племени.
Странно было говорить об обыденных вещах, патрулях и вылазках, когда в груди еще стучало как бешеное сердце. Но отчасти это успокоило воительницу, и она поняла, что на сегодня с переживаниями пора заканчивать. В конце концов, ее шерсть уже выглядела прилично, Сорокопут пошел на сближение. Не стоит искушать судьбу. По одному приятному вечеру за раз в одни лапы, не стоит пока замахиваться на большее.
— А может, мне не весело со сверстниками? Вернее, не так весело и интересно, — лукаво улыбнувшись, Моховушка поднялась на лапы, встряхнулась, разбрасывая снежинки по сторонам, и подмигнула Сорокопуту. — Не так, как было сегодня. Я бы с удовольствием чаще выбиралась так с тобой, Сорокопут.
Она была готова уходить, возвращаться в лагерь. Кончики ушей и лап покалывало от напряжения, кошка чувствовала, что все сюрпризы этой вылазки еще не окончились, что что-то еще может быть припасено у воителя в запасе. Может, он ее обзовет и скажет, чтоб не лезла к старшим и концентрировалась на молодняке. А может, поддержит ее интерес?

Палатка целительницы <--

Водолапка хмуро шагала рядом с наставником, то и дело поглядывая на того исподлобья. Лучше уж, конечно, компания Цаплекрыла, чем того выскочки Туманище, но предстоящий впереди разговор всё равно будет нелёгким. Значит, теперь она виновата? За то, что спасла этого глупого ветряка? Он бы утопился, даже если бы с нами был воитель! Разве за таким мышеголовым уследишь?
Несправедливо.
Да когда они уже уйдут с наших территорий!

Хоть ученица и была на удивление молчалива, но и это не могло долго продолжаться. Так что, ступив на кувшинковою заводь, кошка вздохнула. Готовясь.
- Ну что? – кошка задрала голову. Почему они не пошли сразу к Ручей Звёзд? Это было непонятно. – Какое у меня будет наказание? – или это решать только предводительнице? Водолапка чуть сжалась, будто готовясь к удару, но при этом не намереваясь отступать. В глазах поблёскивали решимость и наглость, с которыми Цаплекрылу пока не удалось справиться.