— и еще запах Львицы.

Полёта передёрнуло.
Только он думать забыл о матери, как она тут же вновь объявляется во всей своей красе, да ещё оказывается втянута в какую-то племенную заварушку. Вот, чем может обернуться твоё излишнее преклонение пред чужаками. Ты можешь сколько угодно боготворить их уклад жизни, но для них всё равно останешься чужаком. И всё же... сын почувствовал укол волнения за свою мать. Какую бы злость он на неё ни держал, внутри него всё до сих пор острой болью отзывались воспоминания о детстве, проведённом в заботливых лапах Львицы - она нисколько не скупилась на любовь. Поэтому, если эти племенные с ней хоть что-нибудь сделают...

- Что это ещё за воин, который знает Львицу лично? - не поднимая устремлённого в землю взгляда на собеседниц, сквозь зубы бормочет Полёт.
- Того кота, что мы встретили, звали Шершень, а убитую кошку Жара.
- Ни о чём не говорит. А если же они действительно в чём-то обвиняют Львицу, то вполне могут удерживать её в плену.
Он качает головой. Ему не хочется впадать в крайности, но какие ещё мысли могут лезть в голову обеспокоенному коту за жизнь не только бывшего соклановца, и матери.
Страж кивает на предложение Пламя не разгребать всю эту кучу дерьма на ночь глядя и перенести все обсуждения на утро. За последнее замечание, брошенное двум ловчим, Верховная Мать получила одобрительный взгляд от последователя. И всё-таки, кто и за что мог так поступить с племенной воительницей? У всего всегда есть причина...

Разделив добычу в кругу остальных стражей, Полёт Испуганной Цапли покидает их компанию, как только на скале собраний показался силуэт лидерши ловчих. Взмахом хвоста она пригласила последователя занять место рядом с ней, и он взобрался одним прыжком с длинных пружинистых лап на возвышенность. Это был его первый раз, когда он оказался на скале собраний, но смущение было кратковременным. Пристальным взглядом он оглядел всех собравшихся внизу, разделяя с Пламя её чувства: весть о том, что кто-то из клана способен на хладнокровное убийство, омрачила его настроения не меньше.

«Особенно сейчас, острозуб его дери, у кого только хватило наглости так подставить свой клан, зная о наших непростых отношениях с племенами!» - последователь крепко стиснул зубы, но внешне оставался совершенно невозмутимым.

У него также не оставалось сомнений, что если кто-то и совершил такое тяжкое преступление, он определённо был из стражей. Ловчие не владели боевым искусством настолько, чтобы нанести смертные или даже околосмертные раны, да и зная их характер... вряд ли бы кто-то поднял лапу.
- Я присмотрюсь к своим стражам, Пламя, - пообещал он Верховной Матери и вновь обернулся к собравшимся, - На время моего отсутствия главным останется Прищур, - Полёт кивнул сыну Клёкот Одичалой Птицы и спрыгнул со скалы.

— Я присмотрюсь к своим стражам, Пламя, — негромкий шепот Полёта был встречен кивком, и Пламя после его короткого слова по поводу Прищура соскочила вниз, к соклановцам. Собрание было окончено, пусть теперь коты обсасывают новости и подогревают друг друга разговорами. Если убийца - если! - действительно находится среди них, это может его из колеи выбить. Все на лапу Верховной. Она почувствовала привычный азарт, как при ловле добычи вроде орла. Крупной, опасной. Вот только окрашен был горечью этот азарт, и с этим ничего не поделаешь.
Они не успели и шагу сделать из лагеря - путь преградил Мёд, Собранный с Лавандового Поля. Очень вовремя, раз уж его наставник не стал уделять внимание Верховной после того, как вернулся с целительского собрания.
— Пламя, прости, если прерываю, но мы получили послание, — что-то в голосе кота заставило ее насторожиться. Да и сама информация... Послание от предков могло все прояснить, но могло и запутать. Надеялась черная на первое, но чутье говорило верить во второе.
— Говори, — отводя пятнистого чуть в сторонку, произнесла кошка и оглянулась на Полёта, мол, тебе тоже стоит услышать все, о чем пойдет речь. Пусть последователь Клёкот и был слишком юн и неопытен, времени у него не было. А дел - по горло.
— Хорошо бы этим вестям быть благими, но приму я любые, сам понимаешь, — с такой же, как интонация в голосе, понимающей усмешкой она кивнула Мёду, наконец предоставив ему слово.

Звезда не смог сомкнуть глаз.
Из каждой щели, темного угла, из каждой тени, казалось, смотрели на него немигающие глаза хищной птицы.
Звезда пытался заснуть. Спрятаться в теплой материнской шерсти, уцепиться за любой спасительный клочок, но кошмар не оставлял его даже с закрытыми глазами, вцеплялся острыми когтями, и крик застревал в горле, когда котенок вздрагивал с широко раскрытыми глазами.
Ему казалось, он слышит шум хлопающих крыльев.
Ему казалось, он слышит голос хищника.
И ведь нельзя доказать детской фантазии, что это лишь сказка, иллюзия? Что никакой птицы здесь, в темноте, нет?
А что, если она есть?
А потом наступает рассвет, и с первыми слабыми проблесками, падающими внутрь стен убежища кормящих, рыжий котенок выскакивает подальше от мрака, и в напряжении вздрагивает уже из-за большого столпотворения, что предстает перед его глазами. Он еще не понимает, что такое собрание, его еще не интересуют звучащие сверху слова, и он еще не осознает, почему вокруг так много котов. Он теряется: сперва блуждает, пытаясь найти себе место, где потише и поспокойнее и где также светло; а после, порядком напугавшись, стремится вернуться в теплые объятия матери, да только не может отыскать проход и направление среди разноцветных шкурок соклановцев, неловко наступает на чужие хвосты, пытаясь перебраться через них, ойкает, извиняется, пока не выбирается из общей кучки сидящих.
Только он вылезает совсем не с той стороны.
В напряжении малыш поднимает глаза и натыкается на возвышающегося перед ним белоснежного огромного кота, к которому его совершенно случайно толкают эти неосторожные блуждания. Звезда вцепляется в него взглядом, внимательно осматривает, ища признаки угрозы или защиты, но лишь что-то лепечет себе под нос, не решаясь заговорить.

Маленький комочек ловит на себе взгляд, но не замечает в нем тени пугающего мрака — наоборот, глаза великана яркие и добрые, кажется, окутывают рыжего котенка своим светом, и он чувствует укол смущения от мысли, что мог плохо подумать на этого мягкого великана. Ведь он был совсем безобиден, несмотря на свой рост!
— И... и тебе, — растерянно и робко мяукает котенок в ответ на пожелание. Он поднимается на свои неуклюжие лапки и осматривает незнакомца теперь уже с любопытством. Как много он мог рассказать? И что он знал о злой птице? Кажется, он был большим и сильным, а тем более — взрослым. И чем-то напоминал героев сказок, что иногда любила рассказывать малышне перед сном Лань, Прогуливающаяся со Звездами.
— У меня? — вопросы озадачивают полосатого, он широко раскрывает глаза. Ему казалось, спрашивать здесь будет он, но мир незнакомых котов продолжает его удивлять, и Звезда пушится: — Меня ночью чуть не украла большая птица! Сперва луну, а потом меня! — он выпаливает это на одном дыхании и ищет в добрых глазах поддержку, а после осматривается по сторонам и спрашивает, ойкнув, подумав и об окружающих: — А у нас никто не пропал? Она никого не утащила?
Такой большой кот, как белый великан, точно хищных птиц не боялся. Правда, если та смогла утащить луну, стоило задуматься и о том, что даже такие герои были ей подвластны.
Эта неожиданная мысль породила в груди неприятное ощущение ужаса.

Никто не пропал.
Звезда опасливо осматривается по сторонам, словно не верит белоснежному исполину, но и сам, право, не замечает никаких исчезновений. С ночи кражи луны не меняется совсем ничего, словно бы той и не было. Да и великан, кажется, о ней ничего не знает.
Может, ему просто это все приснилось? Может, просто показалось?
Рыжий комочек теряется и часто моргает, так что даже едва ли не пропускает мимо ушей прозвучавшие после вопросы, которые возвращают внимание котенка к его огромному собеседнику. В лежащем положении он уже не выглядит столь угрожающе высоким, и, пусть это располагает юнца к продолжению разговора, мысль о том, что всего того, чего он опасался, могло не быть на самом деле и вовсе, вводит его в стыдливое смущение.
— Нет, я ее не видел... — бормочет котенок, а после вскидывает на ловчего зелёные глаза, словно ищет поддержку.
Но она ведь была! Он знает?..
И вслед за тем малыш снова оглядывается по сторонам, пытаясь найти хоть какое-то подтверждение своим словам, но не справляется с этой задачей.
— Но я не вру! Прошлой ночью она украла луну... — пытается оправдаться Звезда, не понимая, как так вышло, что столь серьезное событие и столь огромная птица остались без внимания.
Ведь луна это очень важно — в этом котенок был почему-то очень и очень уверен.

Они отходят в сторону, и Мёд ощущает легкую нерешительность (секундное чувство, что отступает с глухим выдохом). Он хочет, чтобы вести правда были благими, на что надеется и Пламя. Сообщать о неприятном — то, что он желает меньше всего, и то, к чему его толкает его нынешняя роль в этом месте.
— Правду говоря, есть и хорошее, и плохое! — Мёд заходит издалека, улыбается, впрочем, несколько неловко, склоняет голову и прижимает уши к голове. В это мгновение к ним присоединяется Полет, и последователь травника дружелюбно улыбается и ему.
Он не хотел бы взваливать проблемы на плечи юнца, но они попали в одну тарелку, и расхлебывать это все им придется лишь вместе.
И как же Мед все же хотел бы, чтобы было немного проще! Хоть где-то!
— Мы встретились с Камнесказом. Предки клана хорошо поладили с племенными, найдя свое место рядом с ними, — произносит пятнистый с легкой улыбкой, вслед за тем часто кивает молодому стражнику неба, подтверждая его догадки. Сдерживает тихий выдох, ловя его озадаченность. После же, переминая с лапы на лапу, осознает, что больше он никуда ничего не оттянет.
Правда, мнется, прежде чем начать.
— А плохое... предки сказали, что лес испокон веков жил неизменно и спокойно, но сейчас настали темные времена. Наверное, это касается и клана, — он вскидывает взгляд в глаза Пламени, а затем пробегается по мордочке Полета. — Мы не смогли узнать большего из-за затмения. Видимо, без луны лунный камень не способен служить проводником между живыми и мертвыми.
Секунда на раздумья, взгляд в сторону, легкая улыбка:
— Но мы обязаны со всем этим справиться. И мы справимся. Я верю.

Отредактировано Мёд (18.07.2021 20:25:59)

Янтарные глазки блеснули в темноте пещеры.
Сон не шёл, помахав ей окончательно лапкой. Стало быть, нечего мучить себя дальше в попытках угомонить мысли и лучше высунуть свой нос на белый свет. Черепашка сонно похлопала глазами и, наконец, поднялась, тут же хорошенечко так потянувшись. Из уютного убежища кормящих исчезли уже почти все, кроме неё и Ястреба. Тот мерно досыпал свои положенные часы, хоть кого-то не берёт вообще ничего - ни вздрагивания рыжего брата, ни прохладный утренний ветерок, случайно забредший к ним в гости с самого ранья.
Мама, видимо, уже на тренировке, - коснувшись остывшей части подстилки, малышка пошагала мерно и лениво к выходу. А вот где Звезда? Это уже интересно.
Уж узнать у братца, что такое интересное ему снилось, что он никак не мог перестать вертеться, хотелось очень. Каменка даже ускорилась с этими мыслями, выскакивая на перепутье. Привычно оживлённо. Трёхцветка улыбнулась проходящим мимо котам, блестяшему и греющему солнышку и торопливо пробежала глазами по поляне в посиках маленькой рыжей шкурки.
Но я не вру! Прошлой ночью она украла луну... - а вот и он.
Каменка Над Верхушкой Ели хитренько улыбнулась и присела, обползая брата и подползая к нему точно сзади. Нетерпеливо дёрнула ушком, предвкушая реакцию Звезды на её шутку, как... отвлеклась на пролетевшую почти над самой головой птицу. Вздрогнула, подпрыгнула и смущённо прижала уши, пернатая-то совсем не опасная и пролетела вовсе не над головой, а в аж паре тройке лисьих хвостов.
- Вы видели? Видели? Какая она большая! Звезда, а ведь эта птичка почти с тебя. Интересно, а ястреб ещё крупнее? А орёл? - подскочила она к Обрыву и брату, сама не замечая, как она сменила им тему, будто когтем землю поддела. - Щебень столько птиц называла, интересно, а это была какая? Чёрная такая.
Кошечка задумчиво повела ухом.
- Ну она же вернула луну, та птица. Значит, все хорошо?
А в голове уже мелькала другая птица, что так испортила ей невинную шутку.
Интересно, а Ястреб бы обрадовался, принеси я такую? - а ведь он почему-то растроенный ушел от них, как только Щебень подошла. Неужели он заревновал, что они не с ним играть стали? Ох, нехорошо.
- Я очень хочу пойти рассмотреть эту птичку. Только я сама пойду, а то толпа её спугнет, - и вильнула в сторону, где опустилась чёрная птаха. Территория перепутья там уже выходила за пределы, но ведь ничего, если она отойдёт всего на ничегошеньки.
Быстрыми прыжками, малышка отправилась искать подарок для их второго "брата". Вот он порадуется.

Отредактировано Каменка (26.07.2021 02:24:24)

Каменке оказывается необязательно кидаться на брата, чтобы испугать его: резко подскочив ближе и воскликнув свои заявления о птице, она уже вогнала рыжего котенка в панический ступор, заставив его округлить глаза и, отпрянув, прижать уши к голове, в то время как вся достаточно крупная фигура малыша выразила охватившее его вселенское напряжение.
К счастью, птица пролетела раньше, чем котенок успел поймать ее взглядом, и, лишь рвано выдохнув, он в растерянности захлопал глазами, поглядывая сперва на Обрыва, а после и на Каменку.
Белый исполин говорил, что нужно быть готовым ко всему, но, кажется, сейчас Звезда готов был только скрыться от опасности.
Это ведь тоже было выходом?
Только вот никто его настрой не разделял, и котенок ощущал это по поведению окружающих его котов. От того он чувствовал себя еще более неловко и тупил взгляд, не решаясь снова вступить в разговор до тех самых пор, пока Обрыв не обратился непосредственно к нему.
— Я... — Звезда в нерешительности замялся. Он был малоготов отвоевывать у огромных птиц луну или что бы там ни было еще, уж больно они казались страшными и непобедимыми. Но, раз уж светлошкурый герой шел с ними, может, не стоило так бояться? И, поколебавшись, рыжий кивнул, засеменив спешно за тем и за своей пестрой сестрой, что уже успела куда-то отскочить.

С тех пор, как Клёкот Одичалой Птицы перестала каждое утро с первыми рассветными лучами приходить по душу будущего стража, настойчиво возвращая того мыслями к его наказанию и заурядным, скучным патрулям, Вихрь косился на каждое новое собрание Клана с печальным отчуждением. За последнюю луну давно позабытое звание будущего так плотно въелась в его шерсть, что кот разленился, словно махнув хвостом на свой прежний пыл во благо всех котов и кошек этих гор. Да и пускай, думалось ему, так и будет - отчего-то дни стали только размереннее, а амбиции кота - меньше. И всё же когда верховная матерь завела свою речь, кот навострил уши, интересуясь, что нынче стряслось.

Дела же и вовсе складывались интересно - ни один Вихрь, Принёсший Холода уже утомился ждать возвращения к силам верховной стражницы, и теперь уже сама Пламя отправляла Полёта на его особое испытание. Сын Львицы, казалось, был ещё потешно юн для таких приключений, и что ещё важно - для такой ответственности, но Ушедшие не переставляли удивлять Вихря своими промыслами ещё с тех самых пор, как привели Клан в эти земли. Времена, когда на свет появились двое его котят, а затем, когда он и сам пал под боязливым взглядом Прохлады, как котёнок, уже вошли в норму - так чего, собственно, удивляться? Ну да, разве что тому, что Клан нынче считают беззаконными убийцами - именно так удумали в лесах, обнаружив там труп воительницы. Затмение, омрачившее все земли совсем недавно, уже и вовсе не казалось случайным - Вихрь так никогда и не думал, только теперь разве что со свойственным ему самодовольным, сощуренным взглядом таращился куда-то за горные хребты, не желая выделять для него кого-то особенного из Клана. И всё же ни одними бедами Пламя собиралась поделиться сегодня.

- Мышка уже совсем выросла, - негромко протянул он над ухом Прохлады, поглядывая на юную кошку со стороны. Спросили бы его - рановато ей в ловчие. Не хватало бы ещё дотянуть на пару ушей в росте, окрепнуть, повзрослеть, но луны отчитывали своё хотя бы другим, покуда не следили за давностью наказания Вихря. И теперь похоже что Прохладе предстояло перебраться на другую сторону убежища куда раньше, чем туда удастся вернуться Вихрю, и едва ли коту это нравилось, пускай и морда его ничуть не переменилась. - Ты же помнишь путь до морозного редколесья? - поинтересовался он, наклонив морду. А они ведь там были - не думая, конечно, об этом, да и точно не для подготовки к испытанию. - Если нет, я покажу тебе снова, пока ещё есть время.

----> пастбище

Пламя, Разгорающееся на Углях, чётко дала понять, что на Совете племён Полёт Испуганной Цапли будет выступать как новоявленный лидер клана. Страж больше не поднимал этот вопрос. Встреча же с матерью оставила свой осадок, но он быстро оправился, все чувства были мимолётны. К тому же, она выглядела вполне здоровой и счастливой, поэтому переживать лишний раз за неё было ни к чему. Но на словах Верховной Матери о возвращении он заметно побледнел. Вряд ли он позволит ей снова стать стражницей и возьмёт под своё крыло. И сама Львица это прекрасно понимала. Когда Пламя оставила кролика под деревом, Полёт усмехнулся. Кажется, они с Верховной Матерью начинали постепенно понимать друг друга.

Всю оставшуюся дорогу до дома они прошли в молчании. Оба были заметно озадачены от неожиданной новости. Последние остатки убеждённости будущего Верховного таяли на глазах, пусть он и продолжал упрямо придерживаться своей позиции. Такие откровенные обвинения достойны презрения, как и так называемая "защита" от бывшей клановой. Такое нелепое двуличие, ведь она сама же произнесёт громко имя при всех четырёх племенах на Совете, чтобы очернить клан окончательно в глазах остальных лидеров... но было и другое дело. Настроение омрачала мысль об убийце. Если всё это окажется правдой, оно изменит всех стражей.

- Полёт Испуганной Цапли сегодня, как только скроется солнце, отправится на испытание.

Он поднял глаза на Верховную Мать. Долгого сосредоточенного взгляда должно было хватить с головой для выражения серьёзности его намерений. Он собирался вернуться полноправным Верховным Стражем, благословлённым предками. Впервые за долгое время в его теле разлилась уверенность пред очевидным. Спокойствие пред грядущим. Сколько бы любопытных пар глаз ни было направлено на него, сколько бы перешёптывания ни уловил его слух, намерения Полёта останутся тверды. Он возглавит стражей и приведёт клан к светлому будущему.

Собрание окончилось, и страж уловил несколько поздравлений. Слабо кивнув Гальке в Прозрачной Реке, будущий Верховный задержал взгляд на Вихре, Принёсшим Холода. И после подошёл прямо к травнику.

- Мёд, - поприветствовал того страж, с почтением склонив голову, - Как приближённого к предкам, я хотел попросить тебя сопроводить меня на пути к вьющемуся хребту. 

Кроме того, что Мёд теперь занимал место полноправного члена Совета Трёх, Полёт искренне доверял ему. Травник располагал к себе, и характером они были чем-то схожи. Когда они отдалились от перепутья и двинулись в сторону долины валунов, решив, что тот путь будет для них безопаснее, страж решил заговорить:

- Ты сделаешь всё, чтобы вернуть Клёкот к жизни.

По ровной интонации последователя едва ли можно было понять, приказ это или вопрос. Но намерение поставить Верховную Стражницу на лапы и вернуть ей способность к жизнедеятельности должно было стать его первостепенной задачей.

----> долина валунов