[indent] Когтегрив трусил по промёрзлой мшистой почве. Стоило ему выбежать с болот на открытую местность, как нос уколол пёстрый букет зимних ароматов. Подхваченные буйным ветром, запахи кружили по простору, завихрялись и улетали далеко-далеко, прочь отсюда. Утро выдалось продуктивным. Чёрный кот нехотя выполз на раннюю охоту и даже сумел наловить немного дичи для племени. Закопанное добро послушно ждало обратной дороги. Однако ждать ей пришлось дольше обычного, ведь сегодня охотника ждало кое-что интересное. Когтегрив не был против. Ему не нравилось охотиться по утрам, да ещё и в сезон голых деревьев, когда чёрная шкура на фоне ноктюрна была видна даже слепому. Не сбавляя шага, воин осмотрел тренировочную поляну. Далеко впереди, обвив хвостом лапы, сидел Острый. Уважаемый сумрачными котами воитель ещё на рассвете обратился к молодому соплеменнику со странной просьбой. Его ученица засиделась в оруженосцах. Кот заверил, что ей уже пора стать воительницей, и попросил Когтегрива побыть её оппонентом. "С чего бы я?" – промелькнуло тогда в голове. Но чёрный лишь согласно кивнул и прибыл ко Мхам в назначенное время.
[indent] — Здравствуй, — уважительно склонил голову кот, настигнув Острого. Отношения в Сумрачном племени были похожи на клубок змей: никто никого не кусал, но какая-то таинственная опасность присутствовала в каждом движении, взгляде и вздохе. С самого детства Когтегрив ни разу не видел, чтобы его родной отец водил с кем-то искреннюю дружбу. Он всегда держался особняком, то ли возомнив себя выше этого племени, то ли взаправду считая себя его сакральным верховным защитником. Так или иначе, Когтегриву тоже были чужды узы, связывавшие Острого с Лазурным. Мудрый наставник смотрел на подопечную с такой нежностью, что было сложно определить, кто на самом деле приходится ей отцом. Из-за всей этой мягкой атмосферы чёрный кулёк чувствовал себя лишним. Впрочем, долго это не продлилось. Стоило ему приглядеться, как в каждых глазах он прочёл ужасную тоску и тревогу. Совсем недавно юная Легколапка провела ночь возле тела своей матери. Несколько лун назад Когтегрив пережил нечто похожее, но тоска кремовой кошечки была понятна ему лишь отчасти. Когтехвостик боялся будущего, не знал, что ему делать и какие решения принимать без указа отца; а Легколапка пережила иную утрату – ей будет не хватать материнской нежности и любви. Давным-давно у чёрного кота тоже была мать, но всю её заботу козырной картой перебивала жёсткость отца.
[indent] — Я готов, — очень сухо пробормотал воин, чуть погодя. Он старался не смотреть на противницу чаще необходимого. Всё там же, в закромах прошлого, ютились детские воспоминания. Пёрышко и Коготок весело играли в детской в те дни, когда кот ещё не был обременён родительскими наставлениями. Позже ему буквально вдолбили в голову нелестное мнение обо всей чете Лазурного. О том, что он, полюбив кошку из рода домашних, предал племенные обычаи. О том, что настоящему Сумрачному коту не подобает водиться с кисками. О том, что если Пыльногрив ещё хоть раз заметит Коготка в компании Пёрышко, ему несдобровать. Порой Когтегриву казалось, что отец укоризненно смотрит на него с небосвода, и сегодня он не жаждал подавать родителю лишнего повода назвать его лисьим помётом в присутствии Звёздных Предков. Ловко отпрыгнув назад, кот перемялся с лапы на лапу. Болота слегка промёрзли под гнётом зимы, и ещё целую луну вязкая грязь не будет приставать к проходящим по ней путникам. Кот был готов к бою. Он ещё ни разу толком не взглянул на Легколапку, но по-странному забившееся сердце уже требовало успокоения...