Эти земли были последние в списке тех, которые Хельга собиралась осмотреть. Гектор заботливо и учтиво водил её по границе нейтральных земель и всех племён, показывая реальный мир по эту их сторону, но сюда, к территориям Ветра, пёстрая отправилась одна и без чьего-либо одобрения. Наверняка Гектор будет вне себя от ярости, когда узнает об этом, но Хельгу слабо беспокоило это сегодня.

Во влажной, ночной тьме запахи все казались особенно густыми и тягучими, а вереск, который встречался до границы как редкий сорняк, выбившийся со своей лужайки, пах особенно сладко. Наверное, он был ветрякам наркотиком, как валерьяна, и ровно столь же желанным. Вереск и всё вот это уже давно не ассоциировались у неё с домом, но что-то ёкало, когда пёстрая шастала неподалёку. Может, не столько лун Хельга прожила ещё бродягой, чтобы домертва выжечь последние воспоминания о племени, а, может, такие сентиментальные вещи остаются на всю жизнь даже с такими циничными и одинокими, как Хельга.

Шагать стало неожиданно легче: казалось, запах родных краёв не просто доверху наполнил лёгкие, а и придал всему телу какую-то древнюю и давно забытую Хельгой силу. Наверное, примерно это испытывают рыбы, когда их, пойманных,отпускают назад в воду. Но пёстрая ни капли не считала себя пойманной: прошли те луны, когда Хельга жалела себя и проклинала материнскую выходку, а в самых сладких снах когда ей виделась детская племени Ветра и старые знакомые. Любая скорбь увядала со временем: как старики уже хуже помнят свою молодость, а если и вообще помнят, то только не связанными мутными отрывками, так и Хельга уже давно стала забывать лагерь своего племени и его жителей.

Ей не чесалось нарушить границу. Обычно-то всегда было любопытно, что и как будет, если поймать лишнюю мышку, но Хельга держалась от самой границы в нескольких ощутимых прыжках, словно и правда имела совесть не нарушить её. На какой-то момент ей стало обидно, что ни разу так и не погонялась во все тяжкие по бескрайним просторам и не научилась ловить кроликов, но все такие схожие мысли старательно отгоняла - она ведь просто шла мимо. И никакие старые приколы ей тут нужны не были.

Кошка надеялась не встретить никого даже в относительной близи отсюда, но, естественно, этого не случилось. Со стороны племени довольно скоро стала приближаться тёмная тень, в которой Хельга с трудом и не сразу, но смогла разглядеть старого знакомого. В горло моментально навалился ком.

- Общаешься со своим хвостом? - с трудом сдержав неожиданный и пугающий порыв улыбки, поприветствовала кошка старого знакомого, - Хельга.

На морду пёстрой вернулось привычно бесстрастие, в котором она чувствовала себя куда увереннее, но глаза никак не могли сползти с повзрослевшей, возмужавшей морде Шершня. Обидчик её детских дней вымахал в настоящего воина, грозу кошечек и ловца кроликов - в принципе, в то, что ему и пророчили ещё с детской. Он рыжего несло каким-то подозрительно уютным запахом родных полей и куче всякого другого, что было ей когда-то довольно неплохо знакомо, но теперь она бы даже не смогла сказать, что есть что.

Ни на какое радушие кошка не рассчитывала, хоть её и наскоро позабавило, что кот вообще заговорил с ней, а не затеял драку как только, так сразу. Ходить по линии пёстрая не собиралась - в присутствии старого знакомого это так же её не смущало, как и один на один с просторами и лесами. Когда слова кота коснулись уже и верности, и родного племени, кошку едва не одолел грустный взгляд и неожиданное желание оправдаться: вероятно, не настолько плотно затянулось в не таком пока чёрством сердце ещё всё то, что было сделано её матерью.

- Никогда не знаешь, что ждёт тебя в конце тропинки, - кошка явно поникла, хоть и не собиралась даже понуриться, - Хочешь знать - иди своей дальше. Приятного везде, наверное, мало, - пёстрая отвернулась, не желая особо долго тыкать палкой себе же в наболевшее.

По-хорошему стоило бы уйти прямо сейчас, но, вместо оживлённого волнения, которое ожидала поймать тут Хельга, её только придавило грузом упущенного. И, нет, тогда ещё кошка не перестала его чувствовать.

- Не думала, что скажу это, - всё ещё глядя за спину Шершню, на горизонт сильно омрачнённый облаками, - Но я почти рада видеть даже плешивого засранца вроде тебя. Краешки губ кошки поползли вверх - пёстрая легонько улыбнулась, и тут же почувствовала какой-то старый, давно забытый интерес... Или желание. Желание наскоро вывести из себя Шершня снова, чтобы потом так же исчезнуть и не встречать много-много лун?