Первая ночь в новой палатке далась ей проще, чем она боялась все те луны, проведённые в ученичестве и нетерпении. Жара повзрослела быстро, незаметно для самой себя. Все последние шесть лун были мрачно убиты на волнения, скорби, поиски... На всё то, что жрёт время так, как пёс котят с голодухи. Ничего кроме усилившейся апатии к происходящему это толком и не вызвало: всю скорбь рыжая оставила где-то позади, да и научилась дружить со своими демонами так, чтобы те ей были только в радость, а не в некое расстройство. Не было у Жары больше ощущения этого чужеродного, опасного кома в голове, который давил на всю кошку изнутри и не давал жить спокойно: вряд ли он рассосался, но стал естественной её частью - запросто.

Но здесь, в новой палатке были и вещи, и морды, которые кидали Жару к каким-то старым воспоминаниям. Так, не сразу, а уже под густым покровом ночи и среди сочного храпа жителей палатки, рыжая нашла Суховея - старого-старого экскурсовода по пещерам и звёздам. Не так часто кошка вспоминала голубоглазого, как пещеру с братом, которую он ей показал, да и со временем начала относиться к прогулкам по тем ущельям как к прогулке с братом - так было даже нетрудюно и приятно. Наверное, не на это Суховей рассчитывал, да и уж точно не на то, что спустя луны кошке вздумается сыграть в ответ.

Суховей и не думал просыпаться: казалось, к куче тел в воительской палатке голубоглазый уже привык, и такими ненавязчивыми толчками его не взять. Или всё кот заметил, но притворился мёртвым?.. На какие-то скрежеты совести своего старого мучителя полосатая не рассчитывала, да и в ней самой сожаление тому, что Суховей проворачивал над её детской черепушкой, уже давно прошло, и сменилось на даже какую-то... Благодарность? Но полосатая не смогла удерживать в себе накопившиеся новые таланты и считала нужным показать их и Суховею. Гордиться он будет вряд ли, но вот перестанет видеть в ней убитую скорбью мелочь - это да, это - дело другое.

- Суховей!! - две рыжие лапы резко приземлились на бок спящего кота, тормоша его из стороны в сторону по подстилке, - А ну поднимайся!.. Там это... Озцерце... Быстро за мной! Голос Жары казался прерывистым и обеспокоенным, словно кошка по пути сюда только что видела конец света.

Рыжий хвост скрылся из палатки раньше, чем кошка вообще проследила, услышал ли кот её или нет. Впрочем, не могло быть, чтоб не услышал: рыжая знала, что делает. Поднимать за собой лишние глаза не стоило, и Жара осталась ждать Суховея снаружи, в тени кустов.

Выглядывая спрятавшимся зверьком из тени, Жара начала легонько беситься: Суховей выполз из палатки не так резво и бодро, как она рассчитывала. Ей-то казалось, что свою маленькую слабость Суховей не оставит в беде, но, в общем, хоть выполз - это было уже достижением. Никто из сопалаткников-воителей вряд ли бы их услышыл, но эта сонная, несобранная морда Суховея, вальяжно вылизывающая себе бока, пока план Жары начинал подгорать, не могла бы так просто опрокинуть полосатую. Крепко подумав, пока кот не нашёл в тени её горящие глаза-огоньки, кошка зажмурилась,.. полоснула себя мордой по лапе, уходя когтями на подбородок и часть шеи. Ранки от когтей получились не глубокими, кровищи - не море, так что рыжая ещё додумалась выждать, пока шерсть промокнет в крови чуть больше, и кот, вероятно, уже отошедший ото сна, наверняка заметит раны, полученные полосатой в таинственной, беспощадной схватке...

Когда воительница приблизилась к Суховею, туда, где тусклый лунный свет, на счастье кошки не омрачённый сильными облаками, глаза её были до дичи залиты невнятным, немного даже бешеным страхом, по углам которого виднелись полопавшиеся, красные сосуды. Наверняка, конечно, они были подарены бессонницей последних лун, но кто знает, верно? Выпучив глаза, словно повстречавшись с мертвецом (хех), Жара, не высчитывая расстояния, едва ли не впечаталась в кота, прерывисто и с сильной, выжатой с большим актёрским усердием одышкой принялась бормотать:

- Слушай сюда, придурок! Ты не понял!.., - полосатая едва ли не влезла ему в морду, чтобы тот наверняка заметил кровяные разводы на морде, - Я... Я не смогла... Я пыталась, правда! Я пыталась её спасти, он-на... Я не могу, Сухове-ей! В уголках шароподобных глаз, круглее полной сиявшей луны, навернусь слёзы, и полосатая содрогнулась от внезапной дрожи, пробравшей её до самого нутра. Казалось, ещё совсем чутка, и она искренне заскорбит... Звёзды, какая трагедия! А Звёзды точно есть... Брат ведь есть!

- Бегом!! - скомандовала кошка, с места давая дёру.

Проверять, драпанул ли за ней Суховей, полосатая не стала: не сомневалась, что заполучит его так... Низко. В принципе, частично ей и чувствовалось отвратительно, если вспомнить, что Озерце ей была неплохой такой, ну, не худшей подругой, но, с другой лапы, если вспомнить, насколько редко её это беспокоило... В принципе, ей было весело. Раздражающая паника исчезла без малейшего следа, и кошка только бежала, не позволяя себе меняться в морде, лыбиться или скалиться даже вперёд: тьма ночи всё-всё видит, и, хоть и знает правду, должна играть вместе с ней. Они в последнее время сильно корешат, и эта-то дружба Жару волновала куда сильнее всего остального.

За своей спиной кошка услышала раздражённый, но уже ни капли не сонный голос Суховея: ожидание и забытие, на которые были потрачены луны до этой маленькой, сладкой мести, того стоили, ведь Жаре удалось не просто выявить слабое место кота, но и воспользоваться им... Хотя, в принципе, расхваливать себя полосатая перестала уже пару лун назад, в принципе, и без этого не сомневаясь в своей гениальности. Если лун так пять-шесть назад угрозы Суховея подкосили бы её маленькие лапки, а провернуть нечто такое ей бы ещё не хватило мозгов, то сейчас, ощущая невероятную лёгкость в лапах даже во время бега, рыжая слишком слилась со всеми своими новыми замашками, чтобы гордиться собой.

- Закрой пасть и шевели лапами! - настояла полосатая, - Не до твоей паранойи.., - кошка всё так же говорила сбивчиво, выбирая самые короткие и быстрые слова и с трудом уже удерживая дыхание набегу. Кровь с морды продолжала пачкать шею и грудь, но полосатая пока не пожалела и о том, что дошла до такого: несущийся среди ночи сломя голову Суховей навстречу своему фиаско того стоил. Чужие эмоции всегда того стоили, и если бы их было можно есть вместо кроликов... Каеф.

Тьма приветственно расстилала свои просторы перед бегущей кошкой, и Суховей, видимо ещё не готовый глотать землю, догнал полосатую оказавшись с ней вровень. Никакой зги было не разглядеть впереди, но оба бегущих знали свои земли так, чтобы вырисовывать даже в непроглядной тьме все невысокие холмы и поля, которые могли повстречаться им в этой стороне. Суховей держал темп, и, хоть и продолжал бубнить, разворачиваться не думал, как не торопилась и Жара сбавлять серьёзности и обеспокоенности в морде.

Марафон, уготовленный Жарой, понемногу приближался ко своему финишу: для этого момента полосатая выбрала небольшую низину, по своим верхним краям которая была заботливо обрамлена довольно густыми кустами, хоть и колючими. В середины низины едва ли было хоть что-то, кроме пологой, зелёной ямы - едва ли какой зверь захочет обосноваться там, где при первом же ливне родится океан. Широким размашистым галопом лапы уже приносили обоих котов к этому месту и, выждав до самого последнего, Жара изменила траекторию, отлетев  сначала в густую тьму, а после, уже скрывшись с глаз - поодаль, за кусты, вокруг которых тут же смотала дугу, желая до предела дезориентировать Суховея.

- Ты где потерялся, котёнок? - не  менее настойчиво, чем прежде, поинтересовалась кошка, - Времени и так нет!!

Подав голос, Жара тут же прорысила ещё примерно треть дуги, крайне не желая выдать свою задницу одним только голосом. Полосатая не всегда видела Суховея, хоть и забралась повыше него - тьма была жуткая, и эти дурацкие ветки заграждали почти всё. Впрочем, если он найдёт её первым, то она почувствует это смачным укусом в горло... Или её не найдут, если она будет хорошо прятаться, например, в какой-нибудь вон той груде камней?.. А затем... Хех.

- Ох, ну куда ты, Суховей.., - наигранно, сладко, но как-то даже болезненно разочарованно донеслось из кустов.

Разворчавшись и потеряв всякий интерес к ночным бегам, Суховей уже развернулся в обратную сторону. Упустить своего друга детства Жара не была готова, поэтому поторопилась выскочить из своего укрытия и оказаться у кота перед носом. Как бы ни злил её Суховей, дураком его назвать она не могла, и завести его хоть как-то становилось труднее и труднее, но от этого интерес полосатой только возрастал, хоть и не надолго она выбилась из намеченного плана.

- Ты это хочешь сказать, что мой язык тебе не подходит?.. Несмотря на то, что полосатой было всё-таки весело, у неё ни капли не терялась из голоса та серьёзность и уверенность в реальности происходящего. И тут уже парадокс: наверное, не кажись ей это всё происходящим где-то не тут, где-то совсем в другом мире, то она не сумела бы так мастерски совладать со своим образом.

Но носа подле самого Суховея ей казалось мало, но и пах кот далеко не чистым вереском, и Жара поторопилась, вытягиваясь на лапах, наспех облизнуть щёку кота, начав ещё с самой шеи. Едва ли ей доставило какое-то особенное, желаемое удовольствие, но вот на светлой шкуре, казавшейся такой непорочной на фоне её носителя, остался не широкий, довольно симпатичный бледный цвет крови, который кошка так старательно несла Суховею аж на четверти своей шерсти.

Язык спрятался обратно в пасть, но и шагу назад кошка не сделала. По прошлому опыту Жара уже знала, что Суховей сможет запросто напасть, но этого она и хотела куда больше, чем облизывать его щёки, хотела переиграть и уже точно выиграть.

- Я думала, тебе понравится, - расстроенно протянула кошка, с интересом и гордостью разглядывая след своего языка, - Когда умер мой брат, ты показал мне, где я могу с ним побыть и попрощаться. Я думала... Ну, что ты это... Захочешь побыть ещё с Озерце.

Жаровница с истинным видом скорби опустила морду, но глазами всё тянулась к морде Суховея, к его глазам, надеясь увидеть там совсем лёгкие, маленькие нотки... "Те самые" нотки.

- К рассвету звёзды исчезнут, - продолжала кошка так же скорбно, чуть притихшим голосом, - А то, что осталось на земле, сожрут собаки. Она бы... Если бы она чего-то хотела, ну, до утра... Думаю, что тебя там.

Жаровница поутихла и больше не пыталась никого вылизать, но и видела, насколько несуразно кидалась то в прятки, то в мокрые глаза, близкие к слёзам. Веры в то, что Суховей и в самом деле поверит в трагическую гибель Озерце где-то совсем невдалеке, было мало, но рыжая не сомневалась, что уже и без того одураченный кот задумается хотя бы на секунду и ринется кубарем в бою с пущей страстью, чем в прошлый раз.