Как-то неожиданно скоро раннее утро перекатило в день, и всё это время забилась под завязку каким-то суматошным негативом настолько, что полосатая не успела и бок кролика облизать. Почти что все её друзья, которые только-только посвятились в воители, отправились по патрулям и охотам, а Жаровнице же было наказано дожидаться Аспид. Вытащив из палатки своего отца и закатив ему истерику так сильно, на сколько хватило храбрости (а Жаровница очень храбрая) и рассорившись с ним в итоге так, что дело стало только в разы хуже, со злостно заведёнными назад ушами и печально опущенным хвостом рыжая тяжёлыми шагами надвигалась на поляну, словно гигантская мрачная туча.
В такие дни ей особенно не хватало брата, да и сердце от обиды сжималось, что ей почти что одной страдать ещё целую луну оруженосцем. А этого почему-то не понял даже отец... И Падающелапа где-то носило.
Вместо того, чтобы с ходу заняться поисками завтрака, Жаровница сначала внимательно оглядела поляну, на которой кроме себя нашла только Утёсника. Вероятно, что-то в её черепушке щёлкнуло, и она решила, что пообщаться ещё и с ним - это восхитительная идея.
- А ты что, важная морда? - обратилась полосатая вместо приветствия, ускоренными, но такими же тяжёлыми шагами приближаясь к коту.
Рыжая не стала тратить время на изучение выражения его морды, практически на лету принявшись выпаливать в его сторону всё то, что накопилось за последние минуты после ссоры с отцом. Нет, с Утёсником они вроде как друзьями не были, но рыжую это не беспокоило - ей было не принципиально, на кого выливать эмоции.
- Тоже хочешь мне рассказать, что ещё целую луну я буду хуже тех, с кем тренировалась всё это время? - не унялась кошка и не сбавила темп, - И что две трети луны - огромное время и большая разница!?
Шерсть на кошке вся была вздыблена так, словно она была готова сорваться в бой, а морда, унылая и суровая одновременно, конкретно вторглась в личное пространство Утёсника, уже почти что щекотя его ноздри своими усами. А хвост тем временем нетерпеливо бился своим кончиком то о землю, то о задние лапы, словно и в правду был готов сорваться и вмазать кому-то хотя бы по щеке.
- И чего ты молчишь? Начинай, не стесняйся, я тебя выслушаю. Полосатая старательно пыталась изобразить и в самом деле добродушный голос, что едва ли получилось.
Стоять так близко к какому-то коту было не неловко, но критически неприятно. В таком расположении духа, в каком была сейчас наша героиня, могло рассердить и лишнее дуновение ветра, и лист, который не так упал на землю рядом. А в состоянии, таком, кстати, Жаровница и вовсе была часто, просто в настоящий момент - в немного обострённом. С манерным и громким фырком кошка разорвала зрительный контакт, бесцеремонно проехавшись левыми усами по морде Утёсника так, будто он и стоял здесь в ожидании этого жеста, и повернулась к нему крупом, ожидая от воителя всё тех же слов, которые она слышала все-все последние дни.

Все внутренние бесы, злобные подмастерья, духи пороков и тени помыслов возликовали так, как не воркует стая голодных голубок в брачный период, когда Утёсник, дав ответный сигнал на "приветствие" Жаровницы, повернул к ученице свою морду, на которой было написано именно то, чего полосатая так хотела - взаимность. Такое же бешеное раздражение, какое бушевало и в ней самой, искрилось из глаз воителя, а ей, рыжей, сейчас это было как самая желанная услада котёнку.

Оправдываться или извиняться перед Утёсником, как перед воителем, ей сейчас ничуть не пришло в голову: рыжая вообще забыла о разницах в звании и возрасте. Утёсник подлил в огонёк нашей героини достаточно маслица, чтобы она, не медля, открыла свою пасть в ответ.

- Й-й-й-йа-а? - передразнила кошка, - Может, сам станешь моим оруженосцем? Научу тебя ч-ч-чётко говор-р-рить? Слышала, старики уже не обучаемы, но мы попробуем. У тебя же есть время, верно, раз ты шкеришься средь бела дня по поляне и не можешь поймать мёртвую птицу? Рыжая ехидно залыбилась.

Вот это мы умные! Сразу поняли... Мы - издеваемся!.. Полосатаю начинала цеплять внимательность Утёсника к деталям, и, как только Жаровница успела совсем капельку подумать об этом, бело-серый разразился очередным горем так, словно только что ему сообщили, что он не кот, а речная черепаха: прямо из-под его носа кто-то утащил птичку, на которую он лил слюни ещё до начала их разговора. Походу слюней накапало столько, что она стала ещё аппетитнее, и воитель, положивший на неё глаз, уже плавно скрывался из виду. Морда Утёсника же исказилась настолько, что речная черепаха уже больше походила на кота, чем он сейчас. Рыжая не дёрнулась, но её улыбка расползалась ещё дальше, а уши только повернулись ближе к Утёснику, чтобы чётче насладиться каждым его недовольным визгом.

Бока Утёсника нервно вздымались и опускались, очень резко, будто бы его разносило изнутри большими порывами воздуха, а потом так же резко стягивало обратно. Выглядело это неестественно и несуразно, несмотря на то, что злость раскалила Утёсника настолько, что он уже почти что дымился. И, кстати, да, топорщащуюся белую шерсть частично и было можно принять за пар, взмывавший к холодному небу от горячей задницы. Жаровница никак не могла скрыть удовольствия из своих медовых, наглых глаз, и даже сделала несколько шагов в сторону воителя, чтобы тот тоже получше смог это разглядеть.

Давай, дыши-дыши. Надувайся. Большой и крутой воитель! Давай, попыхти ещё... Вот, да, так, совсем крутой! Но злорадство полосатой было прервано тяжёлой, воительской лапой, которая прилетела ей в затылок. Когда рыжая задиралась, как взрослая, она всегда забывала, что тогда и получит сдачи, как взрослая, и эта болезненная телесно несправедливость била ей по самолюбию ещё хлеще многого другого. Потерявшись от удара на какое-то время, спустя секунды две-три полосатая сумела сфокусироваться на Утёснике и, слабо думая о технике, ломануться на воителя, всем своим детским весом пытаясь его опрокинуть. И, к собственному очень огромному удивлению, у неё это получилось! Даже не упав самой, Жаровница только примостила все четыре лапы на тело воителя, которые размерами и так походило ей как подстилка, переминаясь, устраиваясь поудобнее, и выпуская когти только на ту самую-самую малость, чтобы намекнуть Утёснику на собственное великодушие и жалостливость по отношению к нему.

- Стоять на лапах т-т-тебя не учили тоже, верно? - уже без гнева, но с искренним злорадством победителя проговорила кошка прямо в морду Утёснику, игриво щекача его морду своими усами, - Если будешь хорошо, кхм, х-х-хорошо себя вести, то возьму в свои оруженосцы. А пока придётся быть хорошим мальчиком. Улыбка не сходила с морды рыжей, а это мелкое торжество придавало ей немного спокойствия.

Слезать с воителя она не собиралась, но и валять его по поляне не имело бы смысла: перекатившись, Утёсник бы тут же придавил кошку своим весом, так что дёргаться не стоило, только если так же продолжать мягенько нажимать на него когтями, намекая о том, что могло быть и хуже. Или, может, ещё пожевать ухо?.. И вот уже зубки кошки потянулись к нему...

Отредактировано Жаровница (27.02.2019 21:54:02)

В её лапках, цепких и сильных, чем прежде казалось, Утёсник извивался, как маленький ужонок. Извивался и кривил морду да всё пытался куда-то увернутся от усов кошки, которые находили его снова и снова, куда бы он ни ворочился, находили и игриво покалывали, словно нарочно пытаясь залезть то в нос, то в глаз. Жаровница бы удивилась, если бы кто-то поумнее не цапнул её прямо за них и не выдрал бы с мясом. Ну, она бы именно так и поступила. Но речь шла об Утёснике, а не о ком-то сообразительном.

- Пожалуй, стоит, - старательно успокаивая голос, ответила кошка, - Не хочу таскать твоих блох. Фу.

С горем пополам, но кот смог из неё выбраться. После нескольких неудачных попыток он всё-таки подловил момент, когда полосатая то ли отвлеклась, то ли пыталась поудобнее переставить лапы, и выскользнул. Как ужонок. Утёсник что-то лепетал про запах из её пасти, что Жаровница шибко близко не приняла к сердцу: во-первых, оно у неё было слишком безразличное до таких мелочных тех, а, во-вторых, если бы она знала, что сможет его добить запахом из пасти, то непременно съела бы что-то отвратительно вонючее до того, как завалила его. Какую-нибудь рыбу, ведь всем известно, какое племя в мире славится самым мерзким запахом и почему.

- Но ты подумай, Утёсник, - не унимаясь, настаивала полосатая, - Я почти готова взяться за твоё обучение... Придётся перестать визжать, как раненая зайчиха, конечно... И лучше вообще молчать, И, да.., - рыжая поёжилась от одного воспоминания, что ей пришлось трогать кота своими лапками, - Ежедневно проверяться на блох и купаться тоже изволь.

Сложно сказать, какое странное и дикое удовольствие приносило кошке такое медленное, ребяческое истязание кота, но оно явно имело место быть. Едва ли оно бы ощущалось так же сладострастно, если бы у самой полосатой день не шёл бы так паршиво. До этого момента. Теперь ей было даже немножко весело.

- Предки, косматое ты посмешище.., - заново усмехнулась кошка, - Тебя поваляла ученица! Тебе не стыдно?? Боюсь представить, что с тебя бы осталось, была бы я старше... Ты как в патрули ходишь, а? Завидев чужое племя, сразу ложишься на брюхо и отводишь хвост? Поэтому ты такой конченый?..

Утёсник не шёл в ответку, а пытался как-то оклематься. Полосатая же просто оставалась в сторонке поначалу, но после медленно, как бы полукругом начала приближаться снова, не сводя с Утёсника наглых, хитрых глаз и не затыкаясь ни на секунду, внимательно выглядывая на его растерянной, помятой морде нараставшую обиду, злобу и панику.

- Не, ну ты, конечно, прости.., - усмехаясь и снова подходя ближе, Жаровница уверенно собиралась добить кота, - Может, мне и не стоило тебя кормить землёй перед всем племенем... Да и про патрули это... Наверное, такое насилие не легко переживать из раза в раз, даже если и вошло в привычку. Но ты смотри на это с другой стороны: по весне никого искать не надо. Тебя самого, конченого, найдут. Найдут и возьмут, как маленькую бесхребетную киску.

А никакого стеснения от шуток на взрослые темы полосатая не испытывала уже как... Ну, может, луну. Да и в целом, когда только кошка узнала, как что работает, то не загорелась и малым интересом до всех этих дел - ну, по возрасту не положено. Сейчас так-то тоже ещё рано. Но не так давно Жаровница открыла, что такие вещи - не просто способ взрослых забивать себе голову лишней ненужной ерундой и множить поголовье детской, но иногда и акт насилия, а иногда - хорошей, "доброй" шутки. И такую нежную подколку едва ли кто-то ожидал от полосатой, ещё носившей ученическое имя, ровно как никто не ожидал и того, что она завалит Утёсника одной лапой. Осознание собственной выигрышной непредсказуемости радовало кошку не меньше, чем вот-вот должна была порадовать перекошенная от услышанного морды Утёсника.

- А не, погоди.., - задумчиво протянула кошка, - Ещё как стоило.

Отредактировано Жара (23.05.2019 23:59:18)