начало игры

Даже на холоде Пёрышко предпочитал устраиваться у каменных стен детской. Здесь было тише и спокойнее, его не втягивали в очередную игру, из которой он, скорее всего, не вышел бы победителем (да даже просто не проигравшим не получилось бы стать). И хоть Пёрышко не испытывал нелюбви к товарищам, частенько ему хотелось побыть одному, вздыхая над своей судьбой самого неудачливого котенка на всем свете. Он был в этом уверен.
Мама, конечно, не понимала, что Пёрышко самый невезучий, она считала, что у него все получится, вот только котенок-то прекрасно все осознал уже давно - его ждала унылая судьба, возможно даже трагическая. Возможно, вполне возможно, что он просидит в детской до самой старости, а потом переползет к старейшинам, причем сразу же.
Такие черные мысли накатывали на Пёрышко с завидной частотой, в эти моменты котенок нервно подергивал хвостом, невидящим взглядом уставившись на каменные стены. Он будто отстранялся от окружающего мира, практически переставая осознавать внешние раздражители, да так сильно, что порой до него не могли докричаться ни друзья, ни родные. Особенно остро кололи эти мысли, когда все вокруг засыпали, да и ему следовало бы уснуть, но, в отличие от утомившихся от игр и драк котят, Пёрышко долго крутился, пытаясь найти местечко поуютнее и заодно спрятаться от дурацких бесконечных страхов, терзающих его.
Сейчас было не так сильно страшно, просто неприятно. Ему было немного одиноко - он мечтал, чтобы какой-нибудь старейшина зашел и рассказал что-то интересное. А может воины бы показали какую-то классную штуку. Но многие ушли на большую охоту, и поэтому оставалось только ждать их возвращения - ведь наверняка это будет жуть как интересно! Кстати, они наверное, скоро должны были вернутся. В голову прилетела  шальная мысль: а что если пойти на главную поляну и подождать их? Пёрышко воровато осмотрелся, будто кто-то мог услышать его тайные идеи, но нет, кажется его не раскрыли. Распушив от напряжения шерстку, Пёрышко тихонько поскользил к выходу из детской, надеясь, что его не заметят. По счастью (ха, вот уж повезло), он был достаточно маленьким и тихим, чтобы привлечь к себе внимание, поэтому котенок беспрепятственно покинул детскую и, поражаясь своей неожиданной храбрости, побежал дожидаться охотников. Потому что может быть это станет самым крутым событием в его жизни! Почему-то он был в этом почти уверен.

-----------------> главная поляна

после топей --->

Ива возвращалась нагруженная ценными травами, но довольная. Ворча скорее уже по привычке, она все раздумывала, сколько ж времени понадобится ее Орлятке, чтобы как следует насушить и ежевику, и можжевельник, и тысячелистник. Уф, ну ее ученица наверняка обрадуется! Кто ж не радуется такому богатству?
Судя по всему, Ольхоглазку пока не нашли - и все-таки серо-белая отчего-то наконец была спокойна. Странно, конечно, что знак послали блудной дочери Кометы, но... и к ней целительница слегка потеплела, если можно так назвать.
Уж если сумрачные предки послали знак Чернике, значит, приняли ее.
И они все, сталбыть, должны племенем нормально принять.

- Ива, - тихий шепот Багрянки почти обжигал: ушки целительницы дернулись, и она, обернувшись через плечо, в предыхании застыла.
- Предки наконец меня услышали, - неестественно округлившиеся, подавшиеся чуть вперед бока будущей королевы говорили сами за себя. Любуясь этим зрелищем всего секунду, Ива, тяжело потянув носом, потянулась чуть ближе к бурой кошке.
Наверное, такой целительницу видели редко.

Она улыбнулась.

Как самая обычная кошка, разделяющая радость другой. Не язвительно, не криво - широко, с прищуром, счастливо.
- Мы примем твоих котят со всеми почестями. А племя... - нетрудно было догадаться, отчего глашатая пробиралась к палатке бочком, а не гордо, как делали бы прочие королевы, - ... я беру на себя.
Уверенный прищур врачевательницы не оставлял сомнений.
- Орлятка! - она позвала ученицу громко, уверенно. Подставляя бок Багрянке, целительница нетипично для себя что-то шептала ей, подготавливая к родам.
Первые роды - всегда тяжело. Да и на своей памяти Ива не так часто их принимала.
- Никаких подождать. К холодам твои котята будут уже крепкими. Радуйся, это дар Звездного племени, - чуть строже мяукнула целительница, криво морщась от сухих подстилок. Кое-как подобрав ей годную, Ива помогла королеве прилечь.
- Дыши. Говорить будешь потом и по фактам. Их у тебя не меньше троих в запасе, это как пить дать, - присев и склонившись над Багрянкой, серо-белая помогала ей, прилизывая бок по направлению к... ну, к выходу.
- Палку видишь? Знаешь зачем она здесь? Зубами бери. Я уже... - она приложила лапу к животу, мягко помогая котятам, - ... вот сейчас пойдет первый. Давай, милая.

— Мы примем твоих котят со всеми почестями. А племя я беру на себя.
Багрянка выдавила улыбку. Хоть кто-то в племени не подумает упрекнуть этих котят в нечистокровности. Багрянке отчего-то вспомнилось, как совсем недавно самые уважаемые воители племени единогласно согласились принять Лютолапа, дать ему шанс. А что они скажут теперь о своей глашатой?
Это были совсем не те мысли, которые должны были владеть разумом кошки, которая вот-вот окотится, но она ничего не могла с этим поделать. Только жуткая боль от схваток заставляла Багрянку плотнее сжать зубы на найденной в детской палке и тихо зашипеть. Плавные поглаживания по животу, кажется, помогали, но роды всё равно казались хуже путешествия в Тёмный Лес. Предки, зачем вообще нужен Тёмный Лес, если всех негодяев можно заставить мучиться в вечных родах?
Когда пришло первое облегчение, первая пауза, Багрянка поняла, что первый котёнок появился на свет. И в подтверждение сразу же раздался тихий писк: Ива знала своё дело и быстро помогла котёнку сделать первый вдох.
- Дай его мне, - просипела Багрянка потянувшись к малышу. Серенькая девочка. "Лютолап будет рад". Глашатая улыбнулась, прижимая котёнка к животу и используя эту небольшую передышку, чтобы насладиться моментом. Все страхи разом пропали - это мгновение не будет испорчено.
Новых схваток долго ждать не пришлось. Боль нарастала медленно, а затем снова отдалась резкими судорогами, и Багрянка, уже не сдерживаясь, заскулила. Ещё один котёнок, теперь уже бурый, больше похожий на свою мать, закричал, а затем целительница положила его к животу роженицы.
- Великое Звёздное племя, Ива, когда это закончится? - несмотря на тяжёлое дыхание и явную измученность родами, Багрянка смотрела на малышей с теплом. Так и должно быть? Или это наказание Звёзд за ошибки Багрянки? Тогда, быть может, потом всё будет хорошо. Но травница говорила, что малышей не меньше трёх. А значит... значит, придётся потерпеть.
Третьим тоже оказался мальчик, серо-белый, Багрянка бы разглядела на нём ещё и пятна, если спазмы в животе не были такими сильным. "Ещё один? Два?".
Боль отступила не сразу, спадая постепенно, но кошка смогла наконец выдохнуть, когда последний котёнок появился на свет. Глашатая тяжело дышала, едва могла держать голову над малышами, но всё-таки улыбалась. Только вот четвёртого требовательного писка не было слышно намного дольше. Белый комочек, который старательно вылизывала целительница, был меньше своих братьев и сестры.
- Ива?..

Свалившись на нечто довольно мягкое, но дико необычное, буробокий котёнок зашевелился, сам слабо понимая, зачем и почему. Первые неуклюжие движения добавили и первых ощущений, словно тело только что обрело хоть какие-то очертания. Едва ли эти самые очертания напоминали кота: скорее какой-то комочек, слишком маленький, чтобы представлять из себя подобие хищного животного, мокрый и по-прежнему совершенно незрячий. И всё же этот комочек шевелился, то и дело подёргиваясь, не зная, что есть морда, что - лапа, и куда это всё девать. Буквально во мгновение ока малышу был дарован и мир, о котором он не имел никакого понятия, и тело, которым он не умел управлять. Если бы он знал, что пройдёт не так много лун, и глаза откроются, лапы научатся не просто складно шевелиться, а ещё и ходить, и бегать, а мир наконец обретёт такие чёткие и красочные очертания, что можно и голову от восторга потерять, то наверно просто бы лёг и полежал, пока это всё само собой не случится. Но о таком маленький котик не догадывался, а потому и ёжился, неуверенно шаркая лапками по тому, что было подстилкой, и всё не догадывался, что тут происходит сегодня.

- Мяф! - раздалось тут то ли где-то рядом, то ли от него самого, и маленький кот пуще съёжился, явно не предвидя такой резкой вибрации в груди.

Но что-то по-прежнему заставляло его ворочиться и норовить издать новый звук - то самое желание жить, которое только и присуще таким маленьким котикам, как он. Все они - все его братья и сёстры появятся на свет одинаково без имени и истории, но уже с самым важным даром - с твёрдым намерением жить дальше и вкушать все прочие удовольствия, которые будут положены им на жизненном пути. А пока буробокого котёнка что-то подхватило и завертело, и он замер, слишком удивлённый и не понятливый. Подстилка пропала из под лап, как и любое прочее ощущение поверхности под лапами, но всё стало куда менее пугающим и странным, когда то лба, то бока коснулся чей-то тёплый, шероховатый язык. Что бы оно ни было, оно точно было приятно, и котик обомлел, расслабленно предоставляя всего себя первым заботливым вылизываниям в своей жизни. А после уже и почва под лапами вернулась, и котик продолжил шевелить лапками, вновь не имея понятия, куда мыкнуться дальше. Однако теперь его лапы нащупали что-то новое, и едва ли бурый котёнок смел догадываться, что это - такой же бок сестры, в который он уже успел наткнуться в утробе, и от которого же успел словить несколько пинков. Теперь-то всё ощущалось по-другому, и котик уверенно пополз дальше, то лапой, то лбом тыкаясь в сестру, надеясь на какие-то внятные объяснения, что же оно такое.

- Уфф фуф,  - выдал котёнок своё первое мнение о сестре, но на том не перестал по ней ползать.

А звуков становилось всё больше, как и движения вокруг. Казалось, кто-то то и дело постоянно касался котёнка то тут, то там, и всё становилось только интереснее да интереснее, покуда странное чувство не начало нарастать где-то в пузе, чувство, которое требовало от котёнка чего-то, да только он не понимал - чего. Впрочем, оставалось только дальше ползти по тому, по кому он полз, и надеяться, что решение нагрянет так же неожиданно и ласково, как облизавший его язык.

Он только слабо пошевелил передней лапкой, не издав ни звука. Белохвостик даже не пытался что-то пискнуть; он только перекатился на бок, но и это было не совсем то, чего он хотел, — он просто повернул голову, но его хрупкое маленькое тельце перекатилось следом. Под ним было что-то мягкое и не дающее ощущать какой-либо дискомфорт, поэтому Белохвостик смирился со своим положением. Чем был его мир сейчас? Он едва ощущал свое собственное тело, он даже не мог понять, что это он, и он не знал, должен ли шевелиться, чтобы показать кому-то другому, что он существует. Был ли в этом доказательстве смысл, если он не был уверен сам?

Он тихо дышал, продолжая лежать. Иногда его хвост сам обплетался вокруг лап и приходилось прикладывать усилия, чтобы пошевелить задней лапкой и убрать эту веревочно-тонкую конечность. Эти движения были слабыми, но резкими, после чего он вновь забывался.

Белохвостик только ощутил какой-то приятный запах, заставляющий тянуться к нему, и повернул голову, когда его уже направили к источнику. Он впился лапкой в чей-то мех, утыкаясь носом куда попало. В конце концов он нашел, что искал, возможно, не без помощи, но ему было неважно: Белохвостик, чувствуя себя слишком слабым, чтобы шевелиться дальше, замер, все же забирая свою долю молока.

Это было инстинктивно и совершенно естественно. Это не то, что он мог обойти по своему желанию. Но это было тем, что впервые утвердило его в этом мире — это дало ему возможность продолжать жить.

Не понятно, как Орлятка представляла себе процесс появления на свет котят, но что не так - это уж точно. На деле же всё оказалось намного страшнее и, в то же время, куда прекраснее, чем она могла и подумать. Боль, которая чуть ли не текла у роженицы из ушей, едва ли не перекидывалась на всех вокруг, но Орлятка понимала, что тут и Ива ничего не поделает - это что-то такое, что нужно просто пережить. А восторг, который только возрастал с каждым следующим котёнком, был ни с чем не сравним, и ученицы целительницы даже забыла о том, как сильно её вдруг расстроило настоящее осознание своей будущей судьбы и того, от чего она отказалась. Всё понемногу меркло в сравнении с этим. Последний котёнок взволновал всех, и Ива даже засуетилась, а Багрянка, очевидно, напряглась. Орлятке аж стало немного страшно, но вряд ли она могла что-то сделать, кроме как попытаться успокоить королеву.

- Ты такая молодец, Багрянка! - не громко, но всё же радостно сказала полосатая, пока Ива согнулась над белошкурым малышом, - Они просто очаровательны.

С ним же всё будет в порядке, да? - так и хотелось спросить полосатой, но она побоялась озвучивать даже вскользь такие мрачные домыслы. Багрянке это сейчас точно не пошло бы на пользу. К счастью, ловкие лапы Ивы и настойчивость Предков малыш задышал, и теперь все они, все четверо, могли впервые напиться материнского молока. Орлятка никуда не торопилась и, пусть даже не при деле, мягким взглядом исследовала спинки и затылки новых сумрачных котят - будущих воителей, которых племя так ждало в этот сезон, а особенно - Ива. Теперь жизнь в лагере должна была заиграть совершенно по-другому, но Орлятка даже не представляла, на сколько, пока Ива не попросила её за Кометой и... За Лютолапом.

Лютолапа? От внезапно напавшего озарения Орлятка замедлилась, позволив себе проявить неприкрытую невоспитанность: полосатая не просто уставилась на Иву, а ещё и нашла время скосить взгляд на королеву, серошкурый котёнок подле которой неожиданно принял совершенно неожиданный смысл но, если Орлятке повезёт, Багрянка будет достаточно занята и вымотана, чтобы не зыркать по палатке в ожидании внезапных реакций. Ей и так это, судя по всему, очень скоро предстоит. И Орлятке как раз-таки довелось отправиться за Кометой и молодым отцом, между которыми навыерняка состоится такой разговор, которому не место подле уставшей королевы и новорождёнными котятами. Однако Орлятка кивнула и поспешила за предводительницей - ну, что уж теперь поделать. Всё уже сделано. Ива всяко сумеет отстоять их покой.

за Кометой

главная поляна --->

Кот подбирался медленно, и даже такой здоровяк, как Лютолап, в нужное время будет шагать тише малого котенка. Мягко переступая с лапы на лапу, бывший одиночка замер, задержал дыхание и осторожно заглянул в детскую, непонимающим, привыкающим к полумраку взглядом почти сразу находя свою Багрянку.

Сердце ухнуло. Лютолап почти осел, всматриваясь в черты измученной кошки, и первым в поле его зрения попал яркий белый котенок, неестественным пятном выделяющийся на фоне блестящей бурой шерсти его возлюбленной. Над Багрянкой ворковала Ива, и Лютолап, уже знакомый с нравом сумрачной целительницы, оторопело поджал уши.

Багрянка, уставшая, счастливая и насквозь пропахшая молоком, родила котят. Вряд ли оставалась хоть капля сомнений в том, кто оказывается их отцом.
- Багрянка? - негромко позвал Лютолап неожиданно сиплым голосом. Опасливо глянув на Иву и словно спросив разрешения, бывший бродяга в два шага бесшумно прошелся к сумрачной глашатае. Немигающим взглядом он оглядывал котят, пересчитывал, и только когда горло уже окончательно пересохло, сглотнул и ошалело сел чуть позади бурой кошки.
- Ты дала им имена? - к чему были другие глупые вопросы? Ясное дело, что отец он, иначе какой-то другой кот в этом лесу не доживет до рассвета. Девчушка с серой шерсткой была другим явным доказательством, и Лютолап глухо хмыкнул, удивившись внезапно проснувшейся гордости.

луну спустя


Тихоня осторожно приоткрыла глаза и посмотрела наверх. Ей был виден лишь тёмный бок Багрянки, который мерно вздымался и опускался, подтверждая догадку маленькой Сумрачной кошки: мать ещё спала, а значит, они пока что хозяева положения, если будут вести себя тихо. И в этом заключалась главная сложность - оценивающе глядя на сопящих братьев, она прикидывала, кто из них не будет хныкать и будить маму. Ей хотелось исследовать палатку с братьями, как взрослым, без всяких сопровождающих!

- Эй, Деревяшка, - заговорщически зашептала Тихоня, расталкивая пятнистого котёнка. Ей нравилось, что Деревяшка не важничал попусту, а ещё одобрял почти все её идеи, даже те, на которые у неё самой не хватило бы духу, если бы она была одна. - пошли играть, - она кивнула на соседнюю подстилку, пустую, но достаточно большую, чтобы на ней разместиться.

Затем взгляд голубых глаз обратился на Совушку и Белохвостика. Они, конечно, тоже были очень хорошими, но... Но Тихоня знала, что если не позвать их, то кто-то точно захнычет и разбудит Багрянку, а значит, конец их самостоятельным играм. Вздохнув и утомившись от того, как много она всего наперёд продумала, серая кошечка заодно начала трогать лапой оставшихся братьев, вынуждая их проснуться. - Хватит спать. Нас четверо, мы можем поиграть в предводителей! - сообщила Тихоня, помахивая от предвкушения хвостом. - я буду как Комета, а вы... а вы кем-нибудь другим, - она перелезла на другую подстилку, с пыхтением взбираясь через моховой край. Выпрямившись и пригладив шерсть, Тихоня горделиво подняла подбородок, стараясь не перевернуться на спину, - Я, Величайшая Звезда, предводительница племени Теней, объявляю этот Совет открытым! Быстрее, жабы!

— Багрянка?
У неё внутри всё сжалось. Не от страха, от какого-то другого чувства. От трепета? Волнения? Любви к этому упрямому, но очень обаятельному коту? Багрянка впилась взглядом в морду Лютолапа, боясь найти там непонимание или холодность, но увидела лишь нежность. Он всё понял... и принял.
— Ты дала им имена?
- Я... нет, ещё нет, - Предки, она была так встревожена предстоящим разговором с Кометой, что даже не задумалась о такой важной вещи, как имянаречение. Котятам нужны имена, которыми они смогут гордиться, которые прогремят на весь лес. - Я хочу, чтобы мы вместе...
Голос её оборвался на половине фразы, когда боковым зрением глашатая заметила тень у входа. От Кометы так и веяло недовольством и... разочарованием? Багрянка невольно напряглась, как будто хотела что-то сказать, но слов не нашла. Взгляд предводительницы уже говорил о многом, но короткая фраза ударила слишком больно. Багрянка поморщилась и отвернулась. Ей нужно было найти в себе силы оправдаться, извиниться перед Кометой. "Она доверяла мне. Позволила Лютолапу вступить в племя. Доверяла нам обоим". Наверняка репутация предводительницы Теней тоже пострадает. Шутка ли, глашатая, по неосторожности которой сначала погиб оруженосец, теперь нарушила закон, закрутив роман с одиночкой. С назначения на должность прошло всего несколько сезонов, а она уже не справилась.
- Комета, я, - но когда Багрянка обернулась, Комета уже покинула детскую. Она не ждала оправданий. - Я подвела её.
Кошка обессиленно уткнулась лбом в лапу Лютолапа, сидевшего рядом. Мысленно она уже распрощалась с должностью глашатая и приняла осуждение соплеменников, но всё ещё невообразимо боялась изгнания. "Если Комета не хочет со мной говорить, значит... нужно ждать собрания".
У живота один из котят тревожно пискнул, будто почувствовав материнское смятение. Наверное, они и правда понимали сейчас больше, чем она думала.
- Имена, - Багрянка нахмурилась. Как бы то ни было имена у котят должны быть. - Тихоня и Белохвостик, - обессиленным голосом Багрянка произнесла вслух имена дочери и сына и вдруг вымучено улыбнулась. И всё-таки она не могла винить их. Эти котята имеют право на полноценную жизнь, а значит, она постарается сделать всё, чтобы обеспечить им счастливое детство. Королева нежно лизнула в лоб Тихоню и Белохвостика и подняла глаза на Лютолапа. Его очередь. "Он ведь знает, как принято давать имена в племенах?".